Глава 39
Я была чиста. Кровь на моём лице — была не моей. Пол свалился в мои ноги, полоснув своё горло остриём ножа.
Упав на колени, я спешно начала зажимать его горло, чтобы хоть как остановить кровь, плескающую по полу и по моим рукам, которые за пару секунд омылись алой жидкостью. Ужас в моих глазах говорил о многом, а вот в глазах Кристофера наблюдалась только холодность и даже какая-то радость за подобный исход.
— Полицию и скорую! — заверещала я, пока моё тело тряслось, как и голос, который превратился из уверенного в осипший и надломленный.
Кристофер кивнул и направился за телефоном, при этом, он не торопился, от чего становилось ещё страшней. Я практически удерживаю трупа на белом свете. Жизнь Пола висит на тонком волоске. Всё зависит, от степени травмирования тканей и сосудов. Он приложил хороший нажим, из-за чего порез мог задеть жизненно важные артерии либо трахею, а это говорит лишь о том, что в моей квартире сейчас живой труп.
Руки у меня тряслись, сжимая порезанную область горла, а слёзы ручьём бежали по щекам, падая на платье. Такого я не представляла даже в своём страшном сне. Я никогда не боялась мертвецов, но не тогда, когда человек убивает себя у меня на глазах.
Он сделал это легко. Словно его больше ничего не держало на земле. И мне было страшно, когда новость о кончине сына предоставят родителям. Это заставляло меня не упасть в обморок, а удерживать кровь, чтобы попробовать оставить его живым, хотя я не особо желала его жизни.
— Ты всегда останешься моей, — прохрипел Пол, давясь воздухом, из-за чего я и сама начала задыхаться.
— Заткнись, ублюдок! — заорал Кристофер, — она никогда не была твоей! Ты чуть не убил её, и я желаю, чтобы ты сдох, но тогда, когда тебя вынесут из этой квартиры вперёд ногами, сукин сын!
— Прекрати! — не выдержала я.
— Он заслужил, Камилла! — выплюнул слова Кристофер, смотря на окровавленное тело Пола, — тебя могло не быть тут сейчас!
— Так нельзя говорить, — захлёбывалась я слезами, — это же человек! Нельзя быть таким жестоким!
— Можно, когда дохнут подобные уроды. Пусть они вообще искоренятся в муках за всё проделанное дерьмо.
Закрутив головой, я продолжала заплывать слезами. Мне больно такое слышать, но он прав. Я не хочу соглашаться с подобным мнением, но нужно взглянуть правде в глаза. Пол — ублюдок. Он хотел убить меня, и не просто убить. Он хотел издеваться. Разве только по этой причине я не должна согласиться со словами Кристофера?
— Нужно уметь прощать… — тихо вдавила я, противореча самой себе, получив раздражённый взгляд Кристофера, смотрящего на нас сверху.
— Не всё нужно прощать, Камилла. За то, что он хотел тебя убить — нельзя прощать. За то, что издевался над тобой — нельзя прощать. За то, что крутился вокруг тебя после сделанного — нельзя прощать. За то, что он, чёрт возьми, явился сюда сегодня, чтобы доделать своё дело — нельзя прощать. Этот ублюдок заслуживает только подобной мучительной смерти. Он не человек, он даже не животное. Он заготовка под биомусор. Я рад, если он сдохнет, но не сейчас, а когда его вынесут отсюда.
Разум готов был дать пять Кристоферу за справедливость его высказывания, но душой я не желала принимать эти слова. Разве человек становится жестоким с рождения? Разве он растёт в счастливой семье уже с подобными замашками и отклонениями в виде насильственных наклонностей? Ведь для всего нужен свой толчок для развития. Возможно, я пытаюсь оправдать всех преступников мира, но для чего я это делаю? Разве за действия насильников, грабителей, террористов, наркоторговцев и от подобной нечисти — не страдают хорошие люди? Страдают. Они гибнут. Кто-то медленно искореняет себя в никотине, кто-то мучается в рабстве, над кем-то издеваются в плену. Зачем я пытаюсь найти оправдания людям, которые не являются людьми?
Пока мысли создали пелену перед моими глазами, я не поняла, как оказалась в объятиях Кристофера, прижимающего мою голову к своей груди. Слёзы так и продолжали катиться по моим щекам.
— Он недостоин ни твоей помощи, ни твоего сочувствия, ни тебя, — спокойно сказал Кристофер, поглаживая тёплой ладонью мою спину, пока я давилась слезами у его груди.
Как только я хотела повернуть голову, где была на коленях в крови, Кристофер вернул мой подбородок назад, и насильно спрятал моё лицо в своей шее.
— Я не дам тебе смотреть на это.
Зажмурившись, я втянула аромат геля для душа, и запах его тела, который всегда обладал чудесным свойством умиротворения, которое дарило мене спокойствие и защищённость. Обведя руками талию Кристофера, я прижалась сильней и пыталась остановить слёзы, но перед глазами постоянно всплывало лицо Пола, когда я пыталась удержать его живым.
У меня не получилось.
Я чувствую, что ничего не получилось. Не будь это так, Кристофер не запретил бы мне взглянуть на Пола. А, следовательно, он скончался.
Я не понимаю, что чувствую. Это и радость облегчения за свою жизнь, потому что больше он никогда не доберётся до меня. Но в борьбу с радостью вступала совесть. Мне было тошно от одной мысли, что я радовалась чьей-то смерти.
Не будь рядом Кристофера, была бы я такой смелой? Не растерялась бы? Чувствовала бы своё превосходство над Полом? На эти вопросы — нет ответов. Я никогда их не получу, потому что всё было по-другому.
— Мисс, мы можем поговорить? — раздался мужской голос за моей спиной.
— Я уже всё рассказал, — отчеканил Кристофер суровым голосом, который я раньше никогда не слышала, — он ворвался в квартиру, когда я был в душе, но я вовремя вышел. Это ублюдок решил отомстить ей, убив себя на её глазах.
Он умер. Я зря старалась.
— Мы должны послушать девушку, — настаивал мужчина.
— Он говорит правду, — прохрипела я не своим голосом, обратив взгляд на мужчину в полицейской форме, руки которого упирались по бокам, а тёмные глаза рассматривали моё заплаканное лицо.
— Что произошло?
— Я открыла дверь, там стоял Пол, он толкнул меня внутрь и закрыл дверь, достав нож.
— Что он делал с ножом?
— Ничего до тех пор, пока не перерезал себе горло.
— Что он говорил Вам?
— Вы прикалываетесь? — поморщился Кристофер, — только что на глазах моей девушки, её бывший ублюдок перерезал себе глотку, а Вы хотите детально расспросить, как он это сделал?
Мужчина поморщился, видимо пытаясь совладать с собой, потому что голос Кристофера был беспрекословным и твёрдым. Он не оставлял и шанса на расспросы, чему я благодарна. Именно сейчас я не хочу вспоминать все слова, которые были адресованы мне Полом.
— Мистер Купер, можно Вас на минуту? — откашлялся мужчина.
— Я сейчас вернусь, и мы смоем это дерьмо с тебя, — поддерживающе улыбнулся Кристофер, оставив поцелуй на моей макушке, после чего, его руки отпустили талию.
Оставив меня, Кристофер и мужчина отошли в сторону, а мой взгляд моментально сфокусировался на месте, где был Пол. Точней, должен быть. Сейчас там лишь лужа крови, разбросанная по всему ламинату. В эту секунду я полетела к унитазу, потому что ужин вырывался наружу с бешеной скоростью. Я едва удерживала за сомкнутыми губами весь отвратительный вкус.
Последние прошедшие минуты сливались в белого друга со скоростью Ниагарского водопада. В какой-то момент, именно им я себя и ощутила.
— Чёрт! — выдохнул Кристофер, подскочив ко мне и убрав волосы с лица, — мы не будем тут ночевать. И ты снимешь другую квартиру.
— Не надо, — выдавила я и вновь завернула лицо к унитазу, опустошая желудок.
— Я не дам тебе тут жить, — поморщился он.
Не став спорить, я просто согласно кивнула. Мне и самой теперь не хочется оставаться тут. Боюсь, что я вовсе не сомкну глаз до тех пор, пока сознание насильно не отключит меня. Картинки в глазах сменяются одна за другой. И все с окровавленным Полом. Если я останусь тут одна, то быстро свихнусь.
Пока я скинула одежду и смысла с себя этот проклятый последний час, Кристофер полностью убрал следы крови на полу, и сейчас квартира превратилась в ту, что была до того, как в ней появился Пол. И даже больше. Он собрал сумки, пока меня не было. Сколько я вообще простояла под душем? Несколько часов?
— Что я скажу Джареду и Лизи? — тихо спросила я, смотря на пару сумок в пороге квартиры, удерживая полотенце руками, в то время как Кристофер был готов уйти прямо сейчас.
— Что нашла квартиру получше.
— И когда я её нашла?
— Сегодня, Камилла. Соври.
— Я не буду врать, — поморщилась я, резко переведя взгляд на парня, чем вновь удивила его, судя по вскинутым бровям.
— И по какой причине?
— Ты сам сказал: безо лжи. Я не хочу врать.
— Хорошо, — кивнул Кристофер, и по его лицу скользнула тень улыбки, — тогда просто ничего не говори.
— Что ты скажешь, когда тебя спросят, где был?
— Я уже сказал, что буду в гостинице. Видимо не соврал.
— Но мог.
— Это не считается. Это было сказано до заключения нашего перемирия, и я не знал, что между нами будет. Я сам хотел остаться сегодня там.
— Почему? — нахмурилась я, потому что точно уверена в том, что он скучает по ним.