Его рука, которой он поглаживал ее плечо, замерла. Несколько секунд Тимофей молчал, затем она услышала странный стук об пол, словно что-то упало — и одновременно его пальцы на запястье, рывком распускающие узел веревки.
— Мастер, подождите, я… — отчаянно забормотала она, когда он за считанные секунды развязал ее, схватил сзади за ошейник и подтащил, как котенка к кровати, наклоняя в новом — гораздо менее удобном положении, прижимая спину коленом.
— Молчать.
Ира успела пискнуть, но больше ничего. На этот раз он воспользовался ладонью — это была короткая и довольно жесткая выволочка. Пять обжигающих шлепков, каждый из которых заставил ее жалобно стонать.
После чего он отпустил ее и наклонился, запуская ладонь в волосы, слегка поворачивая ей голову. Их взгляды встретились — ее ошеломленный и напуганный, его — почти ничего не выражающий, кроме уверенности.
— Насколько сильно ты сожалеешь?
Ира сглотнула, тревожно вздохнув. Этот сукин сын продолжал оставаться на недосягаемой высоте — и прямо сейчас не к чему было придраться: он требовал от нее то, на что имел полное право как доминант. Правду о чувствах сабы.
— Сильно. Очень, — прошептала она и с досадой ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. Господи, нет. Она не собиралась чувствовать себя такой беспомощной этой ночью. С незнакомым мужиком. Нет.
— Тише. Тише, — с внезапной нежностью сказал он и обнял ее, крепко прижимая к себе, покачивая в объятиях. — Просто расслабься. Подчинись мне. Я знаю, что ты сожалеешь.
— Откуда вы знаете это, мастер? — пробормотала она ему в плечо, незаметно пытаясь вдохнуть его запах поглубже. Как же он сводил с ума…
— Потому что ты очень ранимая и нежная, солнышко. Даже пугливая. И очень плохо умеешь это скрывать.
Это неправда. Она отлично это скрывала — и никто бы ее в таком не заподозрил. Но это правда. Она ранима. Иногда, как сейчас. И она почему-то полностью размякла в его руках… слезы градом полились по щекам… черт.
Его запах проникал в ноздри и глубоко в ее тело, дразнил. Ира успокаивалась, всхлипывая все тише, и постепенно снова начинала чувствовать желание. Остро ощущать его близость. Тихо вздохнув, она пошевелилась, и Тимофей отпустил ее. Их взгляды снова встретились.
— Глаза, саба, — прошептал он и медленно поднялся.
Ира опустила ресницы, но готова была поклясться, что он не сводил взгляда с ее залитого слезами лица — ни на секунду, пока медленно поднимался, расстегивал и снимал рубашку, брюки. Возможно лишь на мгновение отвел глаза, когда распаковывал презерватив.
— На кровать, малыш, на живот. Живо. Я хочу тебя трахнуть немедленно, — выдохнул он таким горячим шепотом, что она вся содрогнулась внутренне. И ее вагина судорожно сжалась от ошеломляюще сильного вожделения. Последнее, что она отчетливо помнила перед тем, как мозг совсем перестал работать — это властное прикосновение его горячей ладони к шее, когда он прижал ее сзади, не позволяя даже лишний раз шевельнуться.
Она не собиралась оставаться на ночь. Она не собиралась реально спать с ним. Но когда она все это еще не планировала, Ира просто понятия не имела, насколько будет вымотана на самом деле. И насколько будет тронута, когда он заботливо отправит ее в душ, снабдив всем необходимым, от полотенец до халата и тапочек, а потом, когда она там едва не заснет — зайдет, молча выключит воду, вытрет с головы до ног и отведет в постель — совсем в другую комнату, которая гораздо больше походила на место, где люди спят.
Утром она пыталась улизнуть. Проснувшись первой, Ира за считанные секунды взвесила ситуацию и решила, что наилучшим решением для нее будет тихонечко подняться, собрать вещи и быстро уехать на такси. Но Тимофей, как выяснилось, спал очень чутко и услышал, когда она поднялась. Он повернул голову и пробормотал с закрытыми глазами:
— Останься на завтрак, саба. Это приказ.
Ты не можешь приказывать мне. Мы не в игре, — с натянутой улыбкой сообщила Ира, быстро натягивая юбку. Ей было неловко — одно воспоминание о том, как она плакала перед ним накануне, заставляло все внутри переворачиваться. От гнева на себя. От беспомощности. От какой-то щемящей нежности к нему за то, что с ним она смогла почувствовать что-то, чего не чувствовала давно. От явственного чувства опасности, возникшего по той же причине.
И вообще. Это был ее единственный выходной на неделе — и в ее планы не входил завтрак с незнакомцем. Даже если это незнакомец, с которым был роскошный секс накануне. Особенно учитывая это.
— Как ты это определила?
Тимофей открыл глаза, просверлив ее взглядом, и Ира заметила, что у него почти черные глаза. Ей раньше не нравились мужчины с такими темными глазами. Странно. От этого самца она оказалась без ума, с первого взгляда — безумное помешательство. Такие надо прекращать немедленно, пока все не зашло чересчур далеко.
Снова улыбнувшись ему второй натянутой улыбкой подряд, Ира села на кровать и наклонила голову, разглядывая его красивую широкая грудь, подкачанные плечи — не сильно, но достаточно, чтобы сказать про него: мужчина держит себя в форме. Почувствовав, как пробуждается вожделение, она с тихим вздохом взяла себя в руки:
— Мне было очень хорошо этой ночью. Спасибо.
— Но?
Он сел и внимательно посмотрел на нее. Ира сглотнула. Ее вагина судорожно сжалась, когда она невольно вспомнила, как и сколько он вчера ее трахал — напористо, безжалостно. Так, словно завоевывал окончательно, раз и навсегда. Она хотела бы сказать ему: "Это все", но почему-то не поворачивался язык.
— Нет никакого "но". Просто мне пора, — немного растерянно выдавилось в результате.
— Завтрак — это всего полчаса. Потом Леша отвезет тебя.
— Вчерашний водитель?
— Да.
Тимофей откинул одеяло, встал с кровати без малейшего стеснения, хотя был полностью обнажен. Ира невольно скользнула взглядом по его телу — очень красивому мужскому телу с минимальными признаками полноты. Она не могла оторвать от него взгляда, пока он ходил по комнате, открывая ящики, натягивая прямо на голое тело тонкие шелковые домашние брюки.
— Почему ты прислал "Бентли"? — спросила она в его спину. Он уже стоял возле распахнутого шкафа, задумчиво изучая огромную кипу разноцветных футболок.
— Потому что ты просила.
— Но это не твой автомобиль, — продолжала допытываться Ирина.
— Нет, у меня другой. Этот я арендовал.
— Макс сказал, что ты так пошутил.
Тимофей повернулся, с салатовой футболкой в руках:
— Я просил тебя приехать ко мне домой, и ты приехала. Ты просила "Бентли" и ты получила его.
— Я пошутила.
— Я догадался.
Он натянул на себя футболку, пригладил волосы одним движением ладони и протянул ей руку:
— Идем. Покормлю тебя, саба. Я не отпускаю девушек голодными.
ГЛАВА 4. Научи меня, как
Неделю спустя.
В эту субботу клуб был забит под завязку — в последнее время аукционы стали редким событием. По мере привлечения все большего числа людей в "Сабспейсе" сделали ремонт и расширили площадку, изменили систему обучения и "посвящения" новичков. После этого аукционы, которые раньше служили настоящим экзаменом для новых саб, превратились в более простое шоу с "продажей" тех нижних, которые с удовольствием выставляли себя на всеобщее обозрение ради секс-сюрпризов.
Все девушки, которые планировали сегодня выйти на сцену, уже были приняты в клуб — но это совершенно не означало, что они не нуждались в обучении. В дополнительных классах нуждались почти все участники клуба — это позволяло поддерживать эмоции, добавлять ощущения, сохранять интерес друг к другу. Поэтому большинство пар записывались в очередь на уроки, всегда смотрели за сценами лучших — и все это вместе в большом количестве можно было получить в этот день — день ежемесячного аукциона.
Владелец и главный доминант клуба, Макс, внимательно обвел глазами зал, проверяя, все ли готово, все ли лучшие домы и "сладости" на месте. Ника, второго владельца и, по совместительству, массовика-затейника, сразила обидная простуда накануне — и пришлось спешно перекраивать расписание развлечений. На Макса свалилось вдвое больше работы, но несмотря на это сейчас он почти не ощущал усталости. По телу разливалось возбуждение и азарт — Макс обожал устраивать зрелищные шоу.
Главная "сладость" клуба, Лори, наставляла троих новых саб у сцены. Он улыбнулся ей одними глазами, сохраняя суровое лицо для прочих нижних. Ему нравилось держать всех в состоянии трепета — новые молоденькие нижние едва не падали в обморок, когда он подходил к ним или касался. Не говоря уже об играх.
Как всегда перед таким мероприятием, он взял разрешение у Лизы на пару сцен с другими девочками. И выдал ей такой же карт-бланш на развлечения с любыми домами. Они оба были не против слегка разнообразить свои ночи в клубе, хотя уже давно ни с кем не трахались, кроме друг друга. Макс знал, что Лиза могла бы разрешить ему и это, но с некоторых пор не мог выносить мысли о том, чтобы кто-то еще имел его сабу. И не собирался давать ей ни малейшего повода.
Еще пару лет назад его бы до смерти напугала такая привязанность к одной женщине. Но не сейчас. Больше его это не смущало.
Что его смущало — так это странная блондинка, плачущая за сценой. Он поймал ее взглядом первый раз, когда осматривал зал полчаса назад и подумал, что ей просто понадобилось пару минут подышать вдали от всех. Но теперь она определенно засиделась там, в темноте, и к тому же плакала, и вовсе не от удовольствия, а это было совсем неправильно. Люди приходят в "Сабспейс" не грустить, а получать наслаждение. Еще более неправильным было то, что Макс не помнил, кто она такая. А он всегда знакомился со всеми новыми обитателями клуба прежде, чем они получали допуск к играм.
Обогнув сцену, Макс подошел к девушке, сидящей на полу, и присел на корточки. Когда он оказался в трех шагах, она начала торопливо вытирать слезы, но потом просто замерла и подняла на него испуганный взгляд.
— Малыш? Ты в порядке? — спросил он, внимательно оглядывая ее с головы до ног. Она была одета не как новичок — прозрачное платье, без белья. Кружевной ошейник, кружевные чулки. Так выглядит женщина, которая давно не стесняется подчеркивать свои лучшие местечки. Смотрела она как опытная нижняя. Без паники и тревоги, очень кротко. А ее испуг был вызван чем угодно, но не смущением из-за обстановки в клубе. Но он ее по-прежнему не узнавал.
Терпеливо дожидаясь ответа, Макс лишь слегка наклонил голову в сторону, когда пауза затянулась. И нижняя нервно облизала губы:
— Я… эммм… в порядке… мастер?
— Ты не знаешь, кто я.
Макс сузил глаза, еле удержавшись от выражения крайнего удивления. Давненько в клубе никто не появлялся "с заднего хода". У них были четкие правила насчет гостей: все домы были обязаны знакомить своих нижних со стороны с владельцами клуба.
— Только не говорите, что вы из администрации клуба. Я, честно говоря, пришла без разрешения.
Ее очаровательная улыбка была уверенной заявкой на победу. Макс поднял левую бровь, изучая ее красивую грудь — скорее большую, но при этом не тяжелую. Судя по груди, девушка выглядела на двадцать пять не потому, что сильно старалась — ей действительно было не больше, прикинул он.