Я снова промолчала. А зачем, перебирая в голове весь диалог, вспомнила кое-что, что меня смутило, но я тогда не придала этому значения, шокированная его словами.
— Можно задать вам вопрос? — сжала в пальцах столовые приборы.
— Попробуй, — расслабленно, даже как-то лениво ответил мужчина.
— Помните, вы сказали "мне нужен сын"? — я судорожно вздохнула. Как же я попала! Вот к чему привело мое стремление стать кем-то, а не деревенской девкой.
— Склерозом не страдаю. Ближе к делу.
— А если девоч... — начала было я, но сразу же умолкла под его изучающим, пробирающим до глубин души, взглядом.
— Попробуем снова, — он будто не о детях говорил, а об очередном деловом предложении. Впрочем, в моем сравнении есть доля истины: меня рядом с ним держит договор.
Только вопрос: какая ему от меня выгода?
Глава 6
Дмитрий Воскресенский.
Мышка очень похожа на стерву с фотографии, которую я держу в особой папке. Странно, что бывает подобное сходство, но это действительно так: те же темные волосы, зеленоватые глаза с карими искрами, тот же контур лица, мягкие черты. Только у моей мышки морщинок нет и глаза не помутнели от времени - все же разница в возрасте больше двадцати лет.
Чертовски похожи. Особенно когда делают вид оскорбленной невинности. Поэтому я, наверное, выводил Вику из себя - чтобы уменьшить их сходство, чтобы злость разукрасила ее лицо новыми красками, убрала из образа лицо предавшей нашу семью женщины.
Снова смотрю на фотографии. У меня их очень много. Особенно с ее муженьком. Я знаю их лица, кажется, даже точнее, чем собственное. Врагов надо знать лучше, чем себя.
Анастасия и Борис Калинины - не последние люди в России, бизнесмены с безупречной репутацией... а еще старые твари и интриганы. Только эта информация доступна не всем. Как и та, что у них есть, а может, все же была, дочь. Аделию Калинину украли в младенческом возрасте, и с тех пор она считается без вести пропавшей. К слову, девочке сейчас исполнилось бы примерно столько, сколько моей находке - Викторие Солдатовой.
Конечно, вероятность того, что мышка и есть дочь Калининых один к миллиону, но... Вика чертовски похожа на них. Почему бы не сыграть в занимательную игру? И отдать должок, который уже который год стоит за мной? Месть.
К тому же, всю ночь мои юристы готовили новый договор - на детей. Вообще, я не планировал заводить семью, но чертова Громова начала бесить. Сидела бы и дальше тихо - я бы не стал использовать единственную лазейку в нашей с ней брачном контракте. Сорок второй пункт придумала сама Ангелина: если у кого-то из супругов появятся дети на стороне, то брак сразу же расторгается. Конечно, существовали нюансы, но мелкие и незначительные. А дети... Пора бы о них задуматься: тридцатник разменял два года назад.
— Я не буду это подписывать, — твердо говорит мышка, сжимая руки в кулачки. И ее решительный взгляд меня и смешит, и выводит из себя. — Вы, наверное, считаете, что я не только глупая, но и тупая? Читать-то я умею и ни за что не соглашусь на ваши условия. Да лучше уж... Да лучше в тюрьме гнить.
Забавная девочка. С ней будет интересно.
— И что же тебя не устраивает? — я откинулся на спинку кресла и, сцепив пальцы в замок, внимательно на нее посмотрел, чтобы не упустить ни одну эмоцию на ее тонком личике.
— "Все дети, рожденные в сотрудничестве, остаются со стороной А..." и далее по списку, — зачитала мышка. — Мало того, что вы шантажом меня заставляете... заставляете, так еще и предлагаете оставить своего же ребенка? Наймите суррогатную мать!
Если бы я мог, не стал бы распинаться и тратить попусту время - для расторжение брака у меня должна быть семья, пускай и временная. Конечно, я не собирался держать Вику вечно - разберусь с Калининым, с детьми, и пусть идет куда хочет. Выплаченные мною деньги позволят ей начать новую жизнь.
— Мышонок, — ласково позвал ее и жестко отрезал: — или ты подписываешь, или делаем все без бумаг. Учти: тогда ты остаешься без надежного тыла и не сможешь никогда никому ничего доказать. Какой вариант ты выбираешь?
Она опустила голову, пряча от меня свои эмоции, а затем, глядя на меня словно ставшими ярче глазами, произнесла тихо, но четко:
— Хорошо, я подпишу.
— Правильное решение, — кивнул я и протянул ей ручку.
— Да я само послушание, — мышка зло улыбнулась и поставила на бумагах размашистую подпись.
— Все? Я могу идти на работу и немного пострадать по испорченной жизни? Ну, конечно, в процессе заливания важных документов слезами и очередным сбором информации для ваших конкурентов? Я им забыла сообщить, что кресла у вас мягкие, а столы удобные - и поспать можно, и поесть. О! Еще про принтер и сканер, которые работают как часы. Правда, кто-то черную краску все время крадет, но это мелочи.
— Язвишь, мышка? — я улыбнулся, причем совершенно неосознанно. Она меня веселила, бесила и при этом... интересовала. Что-то в ней было такое - необычное.
— Нет, лишь готовлюсь отпеть смерть своих розовых очков. Так что, можно идти?
— Нет, конечно, — я усмехнулся. — Считай, у тебя начался большой отпуск. Сейчас ты едешь с моей помощницей в магазин. Твоя юбка ужасна, а помада как будто найдена в прабабушкином сундуке - все сменить. Рядом со мной должна быть утонченная леди, а не... а не простушка.
— Вы хотели сказать "деревенщина"? — мышка мило улыбнулась, хотя в глазах пылали демоны и готовили для меня самое жаркое пекло.
— Видишь, как мы друг друга понимаем? — в принципе, она права. Так зачем отрицать?
Глава 7
Я всегда считала, что являюсь спокойным и неконфликтным человеком, но сейчас убедились в обратном. Я готова была накинуться и расцарапать холеное лицо Вознесенского. Ненавижу!
Он, как и отец, решает за меня, вертит мою жизнь, как ему угодно.
Ненавижу. Как же ненавижу!
И сдерживает меня опять одно: и босс, и отец, они банально сильнее, опытнее. Я чувствую себя отвратительно слабой.
— Видишь, как мы друг друга понимаем? — самодовольно ухмыляясь, говорит он, а я... я стою и мило улыбаюсь, пока в голове представляю совсем иную сцену.
— Конечно, вижу, вы же меня в это понимание мордой тыкаете, — я не могу молчать. Я устала молчать. Хоть так выведу все свои эмоции, а то меня уже от них трясет.
— И правильно делаю, — отрезал босс. — А теперь иди в свою комнату и подожди там Илону. Веди себя хорошо, мышка, я не терплю непослушание.
— Как скажете, — а про себя думаю, что босс явно зоофил, раз у него сексуальные фантазии с мышкой в главной роли. Мышка. Что за дурацкое прозвище?!
Кабинет у Дмитрия Сергеевича находится на втором этаже квартиры. Такой же шикарный, как и весь дом, с красивой и правильно подобранной мебелью. И я посреди всего этого великолепия в своей вчерашней блузке и юбке действительно деревенщина. Хотя чего смущаться? Да, я такая, потому что приехала из деревни. Но я, в отличие от московских красавиц, обеспечиваю себя сама. Даже ту "пробабушкинскую" помаду сама покупала, пускай и пришлось копить не один день. А тут...
Медленно выдохнула и, ступая по дорогому паркету, пошла в "свою комнату". Вчера мне удалось убедить Воскресенского, что мне просто необходимо личное пространство, а он, обещав, что придет ночью обживать со мной это самое "личное пространство", согласился. К счастью, мужчина либо забыл о своих словах, либо опять надо мной издевался.
Но я не успела дойти до нужной мне двери - по пути встретила ту самую помощницу босса. Женщине было где-то тридцать, не больше, высокая, с короткими светлыми волосами, в сером брючном костюме и с внушительной папкой в руках - она совершенно не вписывалась в образ Дмитрия Сергеевича. Я ожидала увидеть роковую красотку, с которой у босса несомненно были бы более близкие рабочим отношения, и которая бы меня сживала со свету своей ревностью, но нет.
— Доброе утро, Аделия, — спокойным и ровным тоном поприветствовала меня она. — Я помощница Дмитрия Сергеевича, Илона.
Меня сразу же перекосило во всевозможные стороны. Меня опять называли не моим именем!
— Доброе утро, — кивнула я.
— Вы уже одеты? — меня смерили сканирующим взглядом с ног до головы. — Наверное, Дмитрий Сергеевич вам не сообщил, что мы с вами сегодня едем за покупками.
Я решила не говорить, что другой одежды у меня нет, потому просто пригладила помявшуюся юбку и с улыбкой ответила:
— Говорил. Я уже одета, не волнуйтесь.
Илона странно на меня посмотрела, но быстро взяла свои эмоции под контроль и сказала:
— Тогда идемте, Аделия. Нас ждет водитель.
Кажется, я теперь ненавижу имя "Аделия".
И еще кажется, что все магазины я тоже ненавижу. Особенно брендовые, в которые меня и затащила Илона.
— Добрый день, очень рады вас видеть, — щебетали консультантки, кружась вокруг помощницы босса и совершенно игнорируя меня. Мое и так не самое радостное настроение стало еще более хмурым. Нет, было не обидно, потому что я привыкла к такому отношению, но... Разве дорогая одежда что-то значит? По мне так нет. Можно быть дорого одетым, но бедным изнутри - без знаний, без воспитания и чувства такта.
— Добрый день. Нужен капсульный гардероб для моей подопечной, — тем же безразличноспокойным тоном произнесла Илона, и взгляд девушек переместился на меня. Наверное, я стала видимой, потому что они широко мне улыбнулись, будто ничего не произошло, и одна из них заверила:
— Сделаем в самом лучшем виде! Идемте сюда, новая коллекция вас не оставит равнодушной...
Не оставила, действительно, но... Одно дело, когда ты сам покупаешь отнюдь не дешевые вещички, достигая высот, а другое - когда за тебя платит совершенно чужой мужчина. Но я опять не имела право выбора и играла роль куклы, на которую примеряли красивые наряды, не интересуясь тем, нравятся ли они ей.
Когда одежда для примерки закончилась, я вздохнула с облегчением. Но видимо зря:
— Аделия, всю выбранную нами одежду доставят на дом, а сейчас вы едете на обед с Дмитрием Сергеевичем. Оденьте, пожалуйста, вот эти вещи, — и мне протянули легкое летнее платье из мягкой голубой ткани, белые туфли на высоком каблуке и даже сумочку в тон.