Арне Габен не мог прислать этого сообщения, так как последние десять минут был рядом со мной и в его руках не было телефона.
Если Этьен и Арне не могут быть моими насильниками, тогда им является Реми?..
Глубокий вдох. Я подняла голову и посмотрела на небо, на котором, из-за туч, невозможно было рассмотреть звезд или луну. Сплошной мрак. Точно такой же, как и у меня на душе. Разочарование смешалось со злостью, но, впервые, за последнее время мне стало так легко дышать. Вдох и выдох. Я сжала ладони в кулаки до боли прикусила губу, смазывая помаду. Не знала, что почувствую такое облегчение после того, как узнаю, кто меня изнасиловал. В данный момент мне была безразлична месть. Я лишь радовалась своей победе.
Монстру не удалось скрыть свою личность.
***
Я много думала насчет Реми. Почему он так поступил со мной? Чего добивался? Теперь я смотрела на него с совершенно другой стороны и никак не могла понять, что чувствовала к этому ублюдку. Возникало острое желание дать ему пощечину со всей силы и высказать все, что думаю, но в тот, же момент, я сдерживалась. Сорвавшись, я уже не смогла бы остановиться и мое, и без того шаткое состояние спокойствия, могло рухнуть, разбиваясь на множество осколков. А ведь я могла ему отомстить, ведь. Конечно, испортить жизнь Реми мне было не под силу, но я могла ее подпортить. Хотя бы, тем, что рассказала бы его невесте, Веве, о случившемся. Она бы мне не поверила, но семя сомнения было посеяно. Плюс, я могла бы достать видео с камер наблюдения за тот день в ресторане Реми и таким образом доказать, что он, в ту ночь, там не появлялся и врал об этом Веве. Еще один плюс в копилку сомнений Вевы.
Все это могло навредить Реми, ведь я видела, что он любит свою невесту и расставание с ней, будет болезненным для парня, но я всерьез задумывалась над тем, стоит ли это делать. Мне жаль Веву, ведь вся эта ситуация навредит и ей, поскольку Реми для нее является всем миром. Но нужен ли ей такой жених, который насилует другую девушку и пишет ей, что любит? Нет, не нужен. Вева прекрасная девушка. Она ангел воплоти и не заслуживает замужества с таким ублюдком. Я все это понимала, но действовать не спешила. Через пару дней должна была состояться выставка и я решила сосредоточиться на ней.
Как Арне и пообещал, слухи больше меня не тревожили и моей карьере больше ничего не мешало. Я злилась на Женевьеву за такую подлость. Одна мысль об этой девушке и меня кидало в дрожь, а в голове появлялись не самые приятные мысли. Скорее всего, она тоже знатно бесилась, поскольку ее выходка провалилась и только это грело мне душу. Даже не знаю, как себя поведу, когда вновь ее увижу.
Сейчас, думая о Женевьеве, понимала, что девушка являлась ничем иным, как бомбой с часовым механизмом. Изначально она казалась мне доброй, понимающей и готовой всегда прийти на помощь, но теперь я ясно видела, что в ее сознании пряталась змея. Даже, если бы я не согласилась на свидание с Арне, рано или поздно произошло бы еще что-нибудь, что могло не устроить ее и мерзкий нрав девушки повернулся бы против меня.
Впервые в жизни, я поняла, что моя сестра была права. В этом мире ничего не добиться без связей и если бы не парни из «Женесе», моя выставка могла сорваться и карьера рухнула бы вниз с крутого обрыва. Помощь Реми была мне и в помине не нужна, а вот Этьену и Арне я была благодарна. Да и, теперь, из-за своего поведения, мне было совестно перед Арне.
Несколько раз я порывалась позвонить светловолосому парню и попытаться извиниться перед ним, но никак не решалась. Я даже и подумать не могла, что могу настолько сильно сгорать со стыда и сожалеть о собственной вспыльчивости. Арне не злился. Я это поняла по его глазам и тону, но все равно, я знала, что, когда-нибудь, все же извинюсь перед ним. Хотя бы ради того, чтобы успокоить свою совесть.
Лежа на кровати в своей комнате и изнывая от жары, я перевернулась на спину, после чего нащупала в ворохе смятого одеяла телефон и поднесла его к лицу. Несколько раз мазнув пальцем по экрану, я сделал то, что уже давно должна была сделать, но все никак не решалась. Я занесла номер Реми, с которого он писал мне все эти сообщения, в черный список, больше не позволяя тревожить меня.
Жизнь понемногу налаживалась и, не смотря на легкую тревогу, терзающую меня последние несколько дней, на душе было легко и спокойно.
***
Для меня выставка, это период нервов, переживаний и сомнений. Естественно, ничто и никогда не может пройти идеально. Как бы мы не стремились к совершенству, наши достижения, все равно, погрязнут в проблемах. Вопрос только в том, какого размера будут эти неприятности. Или совсем маленькими, практически незаметными, или же они приобретут размеры катастрофы, сметая на своем пути все, что так долго и упорно делалось.
Пусть слухи уже поутихли, бесследно исчезнуть, будто растворяясь в воздухе, как горячий пар в морозный день, они точно не могли. Поэтому, я физически ощущала повышенное внимание к своей персоне все оставшееся время до выставки, а когда настал назначенный день, меня, буквально, трясло от переживаний. Я вновь почувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой во время первой выставки, когда я оглядывалась по сторонам, словно перепуганная лань и, все время, неловко впивалась пальцами в ткань своего свободного платья, таким образом, пытаясь успокоиться.
С самого утра я уже была в галерее и, расхаживая из одной комнаты в другую, внезапно поняла, что меня абсолютно все не устраивает. Собственные картины не вызывают восхищения, помещение кажется тусклым и серым, а закуски, которые начали привозить и раскладывать на столах, совершенно безвкусными. Этот вечер был обречен на провал, о чем я тут же сказала Гросье, но в ответ получила лишь изумленный взгляд ее, серых, словно туман, глаз.
— Клоди, ты, что решила впасть в уныние и начать ныть? — спросила женщина, вопросительно поднимая одну бровь. Невольно я засмотрелась на нее. Пожалуй, таких пушистых бровей, как у Гросье, я больше ни у кого не видела.
— Я не ною. Просто… — не найдя слов, чтобы описать свое тревожное состояние, я подняла ладони и кончиками пальцев, потерла глаза, после чего тихо выругалась. Я опять забыла про тушь на ресницах и размазала ее вокруг глаз. Извечная проблема.
Гросье, смотря на мою нерасторопность, тихо фыркнула и отправила меня в уборную, чтобы я умылась. После того, как я вернулась в кабинет, с покрасневшим от холодной воды лицом, женщина дала мне стакан с успокоительным, разящим мятой и выпроводила из галереи. Оставалось несколько часов до начала, а мне еще нужно было съездить в салон к парикмахеру и наведаться домой, чтобы переодеться. Вот тут и начались первые проблемы.
Я просила у парикмахера просто уложить волосы, но она внезапно решила, что с небольшим начесом мне будет лучше. Более нелепо, чем с этой прической, я еще никогда себя не чувствовала. Пришлось потратить время, чтобы все исправить, хотя у меня была каждая минута на счету. Когда же я приехала домой, и переоделась в красное платье из шелка, почему-то решила, что будет неплохой идеей быстро перекусить, раз позже у меня не будет времени, чтобы подойти к шведскому столу. Так у меня на платье появилось огромное пятно от масла на половину рукава. Шикарно, черт.
В быстром темпе я перерыла весь шкаф в поисках нормального платья, но быстро поняв, что у меня нет ничего подходящего, разозлилась, раскидала всю свою одежду по комнате, пнула стул, после чего завыла, из-за резкой боли в мизинце и упала на кровать, ожидая, когда она пройдет. Этот день был невероятно ужасен.
Успокоившись, я подобрала с пола повседневное платье из хлопка, имеющее более представительный вид и, погладив его, переоделась. Выглядела я просто, но мне это подходило. Сама виновата. Если руки растут не из правильного места, то с этим уже ничего не поделать.
В галерею я приехала за полчаса до начала выставки и около входа встретилась с Мадлен. Родители сегодня не смогли прийти, поэтому была рада хотя бы сестре, которая, к слову, еще немного обижалась на меня, думая, что я перерыла ее посылку и содержимое, по какой-то причине закинула под диван. Сестра окинула меня удивленным взглядом и поинтересовалась, почему я одета так, буднично. Фыркнув, я, раздраженным тоном, рассказала про пятно на платье, отмечая, что моя сестра выглядела просто шикарно. Не смотря на разницу в возрасте, Мадлен выглядела, максимум, на двадцати три года, и эта девушка всегда умела преподнести свою внешность. Даже сейчас на ней было закрытое платье персикового цвета, которое идеально подчеркивало ее фигуру и бронзовый цвет кожи. Если изящество передавалось по генетике, оно целиком и полностью досталось Мадлен.
В назначенное время, галерею начали заполнять гости, но, большинство из приглашенных, естественно, опаздывало. К посетителям, чаще всего подходили Гросье и управляющая, мадам Итюле. Они рассказывали о картинах и их задумках, давая мне время отдохнуть. Поэтому мы, вместе с Мадлен, скрылись на лестничном пролете между первым и вторым этажом куда вход посторонним был воспрещен. Можно было пойти в кабинет, который находился в правом крыле здания, но находясь в этом месте, я чувствовала себя немного более уверенной, так как, в любой момент, могла спуститься и посмотреть на то, что происходит в зале.
— Ты слишком нервничаешь, — Мадлен ласково улыбнулась и положила руку на мое плечо. — Тебе нужно расслабиться. Попытайся представить Наполеона Бонапарта, скачущего на лошади от кроликов. Мне это помогает развеселиться.
— Я спокойна, — зашипела я, но глаз предательски дернулся. — И это очень странный способ развеселиться, знаешь ли. Максимум, это привело меня в недоумение, но не более того.
— Разве странные и нелепые события не вызывают в нас, людях, смех? — Мадлен развела руки в стороны и отошла к стене. — Однажды, Наполеон собрался на охоту и приказал для этого купить тысячу кроликов. Таким образом, он собирался выманивать хищников. Но, по ошибке купили не диких кроликов, а домашних. В итоге, все кролики ломанулись к Наполеону и его свите, ожидая, что их покормят. В итоге, Наполеону пришлось бежать от них, ведь эти милые создания были слишком настойчивыми, не смотря на то, что их стали отстреливать. Разве тебе не становится смешно от того, как в твоем представлении Наполеон убегает от кроликов?
— Нет, не смешно, — я отрицательно замотала головой. — И, вообще, это полнейший бред. Не могло такого быть.
— Почему ты так думаешь? — сестра приподняла брови и на ее лбу появилось несколько морщинок. — Потому, что считаешь Наполеона Бонапарта великим человеком, коим нам его приподносили в школах? Сильным и могущественным мужчиной, который просто не может убегать от таких милых созданий, как кролики? Даже если их тысячи?
— Потому что сама история больше выглядит, как несуразица, — хмуро сказала я, скрещивая руки на груди. Прищурив взгляд, я опустила голову и прикусила кончик языка.
— Возможно. Но, Наполеон, убегающий от кроликов, действительно помогает забыть о проблемах. Позже ты это поймешь, — сказала Мадлен, проходя мимо меня. — Я пойду, подожду Базиля около входа. Он как раз должен подъехать. А ты возвращайся на первый этаж и поговори с посетителями. Думаю, будет не очень красиво, если ты все время простоишь тут.
Тогда я еще не понимала к чему ведет Мадлен, говоря про Наполеона и кроликов, но, со временем, до меня дошло, что я постоянно думаю об этом. Представляю в уме эту нелепую ситуацию и пытаюсь понять, происходило это на самом деле или нет. Да, Мадлен, этим рассказом, действительно, помогла мне успокоиться. Теперь я начинала злиться, из-за того, что не могла перестать думать про Наполеона и кролей. Даже хотела достать телефон и поискать информацию в сети об этом случае, чтобы понять, происходил ли он на самом деле, но внезапно мое внимание привлекли Реми и Вева, зашедшие в главный зал, где я на тот момент как раз находилась.
С какой стороны не посмотри, они идеальная пара. Во всяком случае, так кажется на первый взгляд. Он высокий и статный. Она низкая и хрупкая, словно кукла из лучшего хрусталя. О таких как они, пишут в журналах и таким, как они, завидуют. Но это лишь на первый взгляд, жизнь этой пары казалась идеальной. Ведь, из-за гнилой души Реми, их браку, рано или поздно, было суждено рухнуть, словно старому и обветшалому домику.
Я ничего не могла поделать с собой. Обрывки воспоминаний о той ночи, вновь возникали в голове, но на этот раз, я четко видела на месте своего насильника Реми. Его руки блуждали по телу. Его губы впивались в мои в жестком поцелуе. Его разгоряченная кожа сжигала мою, в жарких прикосновениях. Неприятно. От этих воспоминаний меня тошнило и в горле появлялся горький ком.
Молния гнева, смешанного с омерзением, пробила мое сознание, стоило мне только увидеть темноволосого парня. Я знала, что он будет тут и все думала, как буду вести себя рядом с ним, но реальность оказалась куда суровее, чем мои мысли. Мне стоило бы подойти к ним и поблагодарить за визит, но, вместо этого, я развернулась и пошла в другой зал, понимая, что оказавшись рядом с Реми, не смогу сдержаться. Моя рука и без того чесалась от того, насколько сильно мне хотелось дать Реми пощечину.
— Привет, Клоди, — я не успела еще войти в зал, как чья-то ладонь сомкнулась на моем запястье. Чисто инстинктивно я вырвала руку с чужой хватки и быстро подняла взгляд, пытаясь понять, кто посмел, так бесцеремонно прикоснуться ко мне и наткнулась на слегка удивленный взгляд голубых, словно море, глаз. — Прости, я тебя напугал?
Этот парень, был очень странным, но, тем не менее, он привлекал к себе внимание и его хотелось рассматривать. Короткие рыжие волосы, кожа белее чистого листа и множество веснушек. По внешности он больше напоминал ирландца, а не француза, но его произношение было чистым и не испорченным акцентом. Одет он был просто, что вполне подходило для такого мероприятия. Светлые джинсы и черная рубашка, облегающая подкачанный и рельефный торс, словно вторая кожа. Да, он привлекал внимание женского пола и краем глаза, я заметила, как некоторые дамы посматривают в его сторону, пожирая взглядом. Я не сразу его узнала, но, необычная внешность парня, цепляла и не давала выветриться из памяти, поэтому, уже вскоре, я поняла, что действительно знакома с ним. Это был четвертый парень из клуба «Женесе». Только вот, что он делал на моей выставке? Я про него забыла и приглашение ему не высылалось.
— Нет, не напугал, — я отошла в сторону пропуская в зал двух женщин, которые тоже посмотрели на рыжеволосого парня. Создавалось такое впечатление, будто он привлекал больше внимания, чем мои картины. — Ты Жорж? Привет. Не ожидала тебя тут увидеть.
— Правда? — уголки его губ поползли вверх и я невольно сравнила парня с лисом. Было в его прищуренном взгляде что-то хитрое, а возникшая улыбка веяла звериным оскалом. — Я пришел сюда с сестрой. Она преподает в «Десин Дарт». Ты же раньше ходила туда на частые уроки? Я в последнее время тебя там не вижу. Решила забросить занятия?
— Нет, просто захотела сделать небольшую паузу, — я попыталась ответить улыбкой, но она получилась нелепой и вымученной. Жорж задавал слишком много вопросов, как для такого малознакомого человека. — Ты разве занимаешься рисованием? Я тебя раньше не встречала в институте. Да и Этьен, кажется, говорил, что ты фехтовальщик.
— Да, я свою жизнь посвятил фехтованию. Вот пару недель назад приехал из Китая. Там проходил чемпионат мира. Поэтому и не могу приходить часто в клуб из-за поездок на соревнования и тренировок. А в «Десин Дарт» я по возможности захожу, чтобы повидаться с сестрой, — Жорж пожал плечами.
Разговаривать с Жоржем было неприятно. Для меня он являлся практически незнакомым человеком, поэтому нашу беседу я поддерживала исключительно из вежливости. Но, когда он затронул тему клуба, и, спросил почему я ушла, мне пришлось мягко свернуть наш разговор и под первым попавшимся предлогом, ускользнуть в другой зал, где я встретила Этьена. Громоздкий парень, пришел без пары, но легко нашел себе компанию в лице Арне и его девушки. Да, Арне, привел с собой обворожительную незнакомку. У этой девушки были длинные волосы светлого цвета, бронзовая кожа, пухлые губы и большие карие глаза. Видно, Арне не терял времени и легко нашел себе спутницу. Я ощутила легкое чувство обиды, будто мне была неприятна изменчивость парня. Но я не имела права чувствовать себя брошенной. Узнав Арне получше, я поняла, что он не такой уж и плохой человек. Возможно, я даже немного привязалась к нему и немного скучала по взбалмошности парня. Но Арне свободный человек и может делать все, что захочет. А я буду рада, если мы сможем просто дружить.
Рядом с Арне и его девушкой я почувствовала себя жутко неловко. Старалась не смотреть на них и все время разговаривала исключительно с Этьеном. Только сейчас я поняла, что скучала по этому парню и его жуткости. Этьен уникален и то, что раньше вызвало у меня неприязнь, теперь казалось забавным и даже немного милым. Улыбаясь этому громоздкому парню, я значительно увлеклась разговором с ним и даже согласилась встретиться с Этьеном в кофейне через несколько дней. Он казался более болтливым, чем обычно и я была не против по-дружески провести с ним немного времени и, наконец-то, обсудить возможность написания портрета его племянника.
Немного позже, меня отвлекла Мадлен. Ее муж так и не смог приехать, поэтому сестра уже собиралась ехать домой. Распрощавшись с этой троицей, я пошла провожать Мадлен. Только, уже будучи около выхода из зала, я обернулась, ловя на себе взгляд Арне. Я невольно улыбнулась, а парень так и остался хмур и сдержан, будто, в данный момент, я становилась для него так же безразлична, как и все окружающие. От холода в глазах Арне, мне стало неприятно, будто внутри что-то перевернулось и нечто важное раз и навсегда исчезло из моей жизни.
Вечер проходил лучше, чем я ожидала и Гросье сказала, что несколько картин уже продано. Все было бы вообще отлично, если бы не Реми, постоянно мелькающий перед глазами. Он портил настроение, из-за чего я бегала от парня, словно от огня. К сожалению, окончательно отгородиться от него я не смогла.
Ближе к полночи, когда выставка подходила к своему концу и посетители начали расходиться, собираясь на улице, около выхода, в ожидании своих машин, Реми застал меня в уже опустевшем зале. Напрягшись, словно натянутая струна, я кинула на него гневный взгляд, собираясь пройти мимо парня и вновь избежать нашего разговора. Но, мне не удалось этого сделать. Реми схватил меня за руку и легко дернул на себя. Руку обожгло жаром его прикосновения и на лице возникло брезгливое выражение.
— Не смей прикасаться ко мне, — злостно прошипела я, вырывая свою руку из хватки парня. Я даже показательно вытерла запястье о платье, будто пыталась очистить его от невидимой грязи.
— Да что творится с тобой в последнее время? — Реми выглядел таким же раздраженным и его голос прозвучал слишком несдержанно. Глаза сощуренные и брови сдвинуты на переносице. Парень злился. — Уходишь из клуба и ведешь себя неадекватно. Думаешь, я не заметил, что ты игнорируешь меня?
— Какая тебе разница? Хочу и игнорирую, — я буквально выплюнула эти слова, после чего сделала резкий шаг в сторону и пошла к выходу, но Реми ловко обогнал меня и перекрыл собой дорогу. От такой настойчивости темноволосого парня, гнев еще сильнее запылал в голове, сжигая собой все нормальные мысли.
— А что, если я волнуюсь? — раздраженно зашипел парень, опуская руки в карманы штанов. Но от этого он стал казаться еще более напряженным. — Ты об этом не подумала?
— Волнуешься? — у меня дух перехватило от возмущения. — Знаешь, куда можешь засунуть свои волнения? Реми, я еще раз предупреждаю, больше не подходи ко мне. Я обо всем знаю.
— И что же ты такого знаешь? — Реми приподнял брови и скривил губы. Дешевый цирк и паршивый актер. Естественно, он будет до последнего отнекиваться и не признает свою вину. Насильник не хочет быть раскрытым. Но я то увидела в его глазах скользящее, еле заметное сожаление.
Все это подействовало на меня, как красная тряпка на быка. Изнывая от злости, я была готова наброситься на Реми, хотя бы ради того, чтобы сорвать с его лица дурацкую маску и прекратить этот нелепый цирк, но меня остановил Арне, внезапно зашедший в зал. Его торопливые шаги, отдающиеся эхом, в этом, практически опустевшем зале, привлекли наше внимание. Сделав шаг назад, таким образом, увеличивая расстояние между мной и темноволосым парнем, я сжала ладони в кулаки, пытаясь успокоиться.
— Вы, что опять ссоритесь? Сколько можно? — Арне фыркнул, подходя ближе. — Реми, тебя искала Вева. Ваша машина подъехала.
Некоторое время Реми неотрывно смотрел на меня, а я не отводила от него своих глаз. Небольшое противостояние взглядов, остановило время, и на мгновение мне показалось, что в этом мире больше нет ничего кроме меня, Реми и бесконечной ненависти.
Мне стало чуточку легче, когда Реми, больше ничего не говоря, ушел прочь, каждым своим движением, давая понять, что он все еще был зол. Ненадолго закрыв глаза, я глубоко вздохнула, но водоворот внутреннего гнева это не успокоило. Мне хотелось выругаться во весь голос и проклясть мир, таким образом, выплескивая собравшиеся эмоции, но рядом все еще стоял Арне и мне приходилось сдерживаться.
— Реми хороший парень, — сказал Арне, тихо и спокойно, но в его тоне звучало неприятное для меня убеждение. — Вам не стоит ссориться. Постарайтесь найти общий язык и ты поймешь, что твоя неприязнь к нему напрасна.
Возникло жгучее желание возразить и сказать Арне, что он ошибается насчет Реми и этот ублюдок точно не является хорошим парнем. Но я сдержалась. Все это не касалось Арне и, меньше всего на свете, я хотела, чтобы Арне узнал о моем унижении. У меня было желание скрыть это абсолютно ото всех, ведь изнасилование меня не сломило, но это могла сделать жалось окружающих меня людей.