— Ой, а ты носишь парик?
Я растерянно покосилась на Андрея Юрьевича — с детьми я общаться не очень умела и вообще иногда даже боялась этих совершенно непредсказуемых маленьких непосед.
— Нет, Юля, она просто у нас экстравагантная личность, — невозмутимо отозвался шеф, скидывая рюкзак на маленький диванчик слева от стойки. — Рита, надеюсь, ты приняла к сведению все, что я говорил.
У меня зачесались руки запустить в него чем-нибудь тяжелым. Тридцать четыре года, а склероз уже прогрессирует полным ходом!
Не успела я открыть рот, чтобы в очередной раз напомнить мужчина о своем имени, как он спешно ретировался из студии, напоследок пообещав мне, что будет писать каждые полчаса. Мы с его дочкой остались наедине.
Смерили друг друга настороженными взглядами, а потом девочка с важным видом подала мне свою маленькую ручку:
— Юля.
Я осторожно пожала ее в ответ.
— А я Марго.
— Не Рита? — она знакомо склонила голову набок, делаясь похожей на своего папу. Карие глаза только добавляли сходства.
— Это у твоего отца проблемы с памятью, — удрученно вздохнула я, — никак запомнить не может. Ты, может, намекни ему, что ему стоит к врачу сходить.
Девочка изумленно на меня посмотрела, и я с запозданием прикусила язык — ну не виноват ребенок, что я его папашу не перевариваю ни в каком виде.
— Не бери в голову, — я улыбнулась, — Хочешь что-нибудь?
— Да, — энергично закивала головой Юля, — меня папа забрал прямо из школы, я даже поесть не успела, обычно дома обедаю.
Я задумалась — свой обед я уже съела, но недалеко от студии находился бар, где было небольшое меню, можно найти для ребенка. Хотя… время уже движется к вечеру, мало ли кто там сидит.
— Может, хочешь пиццу? — предложила я, нашаривая рукой телефон.
— А можно? — она недоверчиво распахнула глаза.
— Ну, если у тебя нет аллергии на что-то, то наверное да? — я была сама не уверена. Общение с детьми вводило меня в ступор. Я боялась сказать что-то не то или как-то обидеть. Опыт общения у меня был только с маленькой двоюродной сестрой, которой в прошлом месяце как раз исполнилось шесть лет. Более капризного и наглого ребенка сложно было вообще представить. Она постоянно требовала к себе внимания, если что не так, заливалась слезами и начинала топать ногами и кричать. Мама недовольно выговаривала тете, что та разбаловала дочь, а я старалась лишний раз не появляться у нее в гостях. В общем, отношения с детьми были у меня несколько натянутые.
— Здорово! — Юля захлопала в ладоши, — последний раз мы ели пиццу на мой день рождения.
— Почему?
— Папа говорит, что вредно, — грустно вздохнула она.
— Изверг, — сочувствующе отозвалась я. — Ну давай, выбирай, что хочешь.
Глава 2
— Так почему у тебя розовые волосы? — поинтересовалась Юля, отрывая от пиццы очередной кусок и с удовольствием наблюдая как за ним тянется расплавленный сыр. Девочка была чересчур голодная, и умяла привезенную доставкой пиццу буквально за полчаса. Я наблюдала за маленьким проглотом и еле успевала отвечать на ее вопросы, которые сыпались как из рога изобилия, несмотря на набитый рот.
— Просто нравится, — пожала плечами, — я часто крашу волосы в разные цвета под настроение. Да мне кажется, сейчас никого таким не удивишь, половина Москвы так ходит.
— Папа говорит, что естественность — лучшее, что может украсить девушку, — задумчиво выдала Юля.
— Ну, — я не сдержала смешок, — мы с твоим папой во многом не сходимся во мнениях. Но я тут работаю не за тем, чтобы ему нравится.
Помнится, когда Андрей Юрьевич только заступил на должность, он устроил мне разнос по поводу моих волос и внешнего вида. Не привык бедный бизнесмен, заседающий в стеклянных офисах среди строгих работников и секретарш, что есть сферы, в которых дресс-код не важен. Я тогда рассмеялась ему в лицо на заявление, что если я к завтрашнему дню не приведу себя в порядок, то он отстранит меня от работы. Я ведущий мастер-татуировщик в этой студии, никто, кроме моего настоящего босса не может меня уволить или что-то сделать. А этот, пришедший на замену и тут же начавший качать права. Он даже не разбирается в работе, просто решил помочь своему другу, который неожиданно попал в беду — сломал позвоночник, очень неудачно упав, и теперь застрял в больнице надолго.
Теперь в беде оказались все мы, работающие в "Кактусе". Потому что в студии наступила эра занудства и невыносимого педантства. Не знаю, как Андрея Юрьевича терпели сотрудники в его компании, но мне хотелось порою прищемить дверью его непомерно длинный нос, который он совал, куда не просят. Нет, настоящий нос был очень даже ничего — красивый и прямой, но это не отменяло того факта, что меня носитель этого носа жутко бесил.
Я всегда творила в хаосе, при этом зная, что и где у меня лежит. Хочу заметить, что рабочее место у меня было всегда идеально убранным, приборы продезинфицированы, просто был небольшой бардак в чертежах и папках на столе в углу кабинета, где я рисовала. Конечно, так казалось для стороннего наблюдателя, но я могла найти необходимое за несколько секунд. Но буквально на второй день наш временный босс умудрился выбросить очень важный набросок, оправдав это тем, что в моем бардаке невозможно понять, что нужно, а что нет, и его раздражает мой стол. На кой черт он вообще туда полез, мне не объяснили. Уже тогда я поняла, что мы совершенно точно не сработаемся.
— Что, достал уже? — понимающе спросила Юля, заставив меня от неожиданности подавиться.
— Есть немного, — осторожно ответила я, откашлявшись.
— С ним надо строго, иначе он на шею сядет и будет на ней кататься, — авторитетно начала девочка, вводя меня в состояние, близкое к истерике. — Так что ты с ним строго, он по другому не понимает.
— Это кто тебе такое сказал? — хихикая спросила я.
— Няня, — смутилась Юля, — меня просто один мальчик в школе достает, а она сказала, что все мужчины одинаковые, несмотря на возраст, и надо поставить его на место.
— Частично она права, — я хмыкнула, — но, к сожалению, взрослый мир устроен немного иначе.
Мне определенно начинала нравиться дочка Андрея Юрьевича — смышленая и весёлая.
— А ты же делаешь тату? — внезапно перевела тему Юля, — Мне сможешь сделать?
— Зачем? Ты же еще маленькая для татуировок, — изумилась я.
— Ну вот у тебя такой красивый дракончик на руке, — она ткнула пальчиком, — тоже такого хочу.
— Ну, во-первых, до восемнадцати без разрешения родителей я не могу ничего тебе набить, во-вторых, это больно, а в третьих, твой папа запретил мне бить тебе татуировки, — тоном учительницы перечислила я и добавила, — и нельзя просто бить тату, потому что вдруг захотелось, это же на всю жизнь, и если захочешь свести, то это будет дорого и очень неприятно. Так что лучше тысячу раз подумать. Но…
— Но? — заинтересовано переспросила Юля.
— Мы можем тебе сделать временную, где-то на недельку, она как наклейка, — я от нечего делать собирала переводные татуировки. А почему бы и нет — ребенок будет рад, а уж как взбеситься Андрей Юрьевич, просто словами будет не передать. Сделал шефу гадость, на сердце радость. — Хочешь?
— Да, очень! — у девочки загорелись глаза.
— Пойдем тогда выберем тебе какие-нибудь рисунок, — заговорщически сказала я.
Юлин выбор пал на маленькую рыжую лисичку с пушистым хвостом, которая держала в лапках звезду. Сказочно, ярко — то, что надо. Намочила губку водой и приложила картинку к предплечью — Юля захотела тату именно там же, где и у меня.
— Ну вот, смотри, какая красота, — я немного отошла, любуясь переводной картинкой.
— Зеркало хочу! — заявила девочка, поворачивая руку и так и эдак.
Оставшись довольной увиденным, она начала строить планы по шокированию друзей, одноклассниц, учительницы, но, самое главное, того самого загадочного мальчика, который ее доставал. Слушая ее планы, я тихонько про себя посмеивалась, но не отрицала, что шок всем обеспечен — рисунок выглядел как самая настоящая татуировка, а не дешевые переводные картинки из конфет и жвачки, продающихся в магазине. Хорошо, что я все таки сделала ее чуть выше локтя, и скрыть это безобразие можно футболкой с рукавом три четверти. Все-таки думаю, что в школе строгие правила по поводу дресс-кода. Не оценят. Впрочем, как и Андрей Юрьевич.
— Папа! — едва мужчина открыл дверь, Юля кинулась к нему, — Смотри, какая у меня лиса!
— Эт-то что еще такое?! — кажется, я услышала скрежет зубов.
Несмотря на то, что я еле сдерживала хохот, мне захотелось нырнуть за стойку, спасаясь от испепеляющего взгляда шефа.
— Да вы не беспокойтесь, это всего лишь переводная татуировка, смоется через недельку-две, — поспешила его успокоить.
— Безобразие, — он и не лумал успокаиваться, разбушевавшись еще больше, — Я же просил тебя просто приглядеть за Юлей, что вы тут устроили, можешь мне объяснить?!
— Андрей Юрьевич, — укоризненно сказала я, взглядом показывая на Юлю, у которой уже глаза были на мокром месте. Мужчина переменился в лице.
— Нет, я не это имел в виду, все очень даже красиво… — начал мужчина, но дочка его не дослушала, и, разревевшись убежала в туалет, тут же защелкнув за собой задвижку.
— Ну вот зачем вы обидели ребенка, она же хотела вам показать, похвастаться, — я покачала головой.
— А зачем ты вообще ей эту чертову лису на плече намалевала? — зашипел в ответ шеф, чуть понизив голос.
— Ребенок захотел, почему бы не порадовать, — другую причину я называть не стала, так как моя шалость вышла из-под контроля, и мне было немного стыдно.
Мужчина закатил глаза и пошел к двери, за которой забаррикадировалась Юля.