Та обняла внука:
— Ах ты ж мой сладенький! Как же вырос! Хорошо кушаешь? Слушаешь папу?
Мальчик только кивал, принимая тонну поцелуев. Потом подлез к деду, разгладил его усы:
— Деда, когда ты меня на тракторе покатаешь?
— Вот летом приедете, и покатаю…
Артём робко жался к Насте, и Катерина любопытно поинтересовалась:
— Ну, а ты кто ж такой будешь?
— Артём, — дрогнувшим голоском ответил тот, прячась за мамину спину. Вова потянул его за руку:
— Давай, не жмись, Тёмыч, иди знакомиться!
Катерина притянула мальчика к себе на диван:
— Ну, давай рассказывай, сколько тебе лет, как учишься, всё-всё рассказывай бабе Кате!
Настя оставила их в беседе и подсела к Вове:
— Всё в порядке?
— Всё пучком, солнышко! — он чмокнул её в щёку. — Я же говорил.
Она кивнула, накладывая в тарелки ужин для мальчиков, потом прислонилась к Вовиному плечу:
— Всё пучком…
Приём окончился поздно вечером. Настя вроде и не делала ничего особенного, спала до обеда, но уже в полдесятого почувствовала, как противные мурашки, такие гадкие судороги усталости, заковывают её ноги в цепи. Она терпела, сколько могла, но не выдержала, погнала мальчишек спать и, пользуясь случаем, прилегла рядом на десять минут, чтобы только вытянуть ноги. Утомленные долгим днём, братцы-кролики уснули почти мгновенно, и Настя тоже начала хлопать ресницами, чтобы не пасть смертью храбрых против сна.
Ей удалось-таки встать, надо же Вовиных родителей проводить. Неслышно, чтобы не разбудить святую троицу, она вышла в коридор и застыла, услышав тихую беседу в зале. Говорила Катерина:
— Я тебя понимаю, сынок. Тебе с ней хорошо, и всё такое, да ещё и ребёночек теперь… Но интернатская! Родителей нету, значит, помогать вам будем только мы.
— Мама… — недовольно протянул Вова.
— Не надо мамать! Двое детей, которые не от тебя, это огромная ответственность! Сплошные разводы из-за этого! А вот хорошая деревенская девушка…
— Мама! — всё же перебил её Вова. — Деревенская у меня уже была, и я вам не буду рассказывать, во сколько мне обойдется развод и все бумаги!
— Ну не знаю… Где ты умудряешься их найти?
— Сам в шоке! — усмехнулся Вова. — Слушайте, я всё понимаю, но Настя — самое лучшее, что могло со мной случиться, и я намерен провести с ней остаток жизни. Со Светкой мне такие мысли даже в голову не приходили!
Настя неслышно сделала три шага назад и брякнула ручкой от двери в комнату. Потом, уже не таясь, вошла в зал:
— Уснули как убитые!
Вова, видимо, ещё под впечатлением от разговора с матерью, притянул Настю к себе и обнял:
— Всё, отдыхай, солнышко!
— Ладно, дети мои! — Катерина хлопнула ладонями по ляжкам и встала. — Нам пора, путь ещё, а завтра всем вставать рано!
Она толкнула в плечо задремавшего деда и ласково обняла Настю:
— Всё, благославляю вас на совместную жизнь, даже если вы в этом и не нуждаетесь!
— Нуждаемся, — возразила Настя тихим голосом, и свекровь похлопала её по плечу:
— Ну да, ну да, конечно! Живите с богом, дети, и чтоб всё у вас было хорошо!
И обратилась к Вове:
— Как только в декрет выйдете, сразу в деревню! Не дело это — беременной в душном городе сидеть! И детей на каникулы тоже, а то ведь настоящего воздуха и не нюхали!
Настя поблагодарила её взглядом, и Катерина тепло улыбнулась.
Этой ночью, наигравшись вдоволь с Настиной грудью, которая и вправду увеличилась в размере, Вова снова полез пожелать спокойной ночи малышу, а потом, обняв будущую маму, спросил задумчиво:
— Как мы его назовём?
— Елизавета, — тихо ответила Настя, щекоча его шею пальцами.
— Какая, блин, Елизавета?! — возмутился Вова. — Это мальчик!
— Девочка, — с улыбкой покачала головой Настя.
— А я говорю, мальчик! Будет Никита и точка!
— На что спорим?
— Наааа… На… на желание! — нашелся Вова.
— Готовь турпоездку в Питер, — усмехнулась Настя. — Давно мечтала побывать! Эрмитаж, Петродворец и всё такое…
— Это ты лучше готовь шикарный обед из десяти блюд и наряд Кэт Вумен! — амбициозно заявил Вова. — Нет, ну я угораю… Девочка! У меня!
— А Елена Прекрасная? Ты ж её обожаешь!
— Вот и хватит одной принцессы! Хочу пацана!
— Есть уже два, — возразила Настя. — Теперь девчонок надо укомплектовывать!
— Как скажешь, любовь моя! — он хитро улыбнулся. — Но обед начинай продумывать, а то не успеешь!
Настя вдруг вздохнула тяжко-тяжко:
— Ох и много нас тут будет… Куда мы их всех распихаем?
— Не думай об этом! — решительно сказал Вова. — Ты как будто всё ещё одна живешь! Я теперь с тобой, и я решу все проблемы! Договорились?
— Договорились, — с улыбкой ответила Настя, закрывая глаза. Как всё-таки хорошо, что она решила пойти на Динамо в тот день, а не потащилась на Комаровку…
Утром Настя проснулась никакая. Всё тело болело, как будто она пробежала кросс на 400 метров. Ясное дело, от вчерашних игр с Вовой… У неё было такое впечатление, что беременность Ленкой была только тренировкой, ни тебе лишнего веса, ни тошноты по утрам, ни особой усталости. А этот бэбик, похоже, выжмет из неё все соки, которые только можно.
Наскоро одевшись, она вышла на участок. Работы было немного, замести там и сям, убрать мусор перед и под лавочками, и, самое главное, замести вчерашний разгул алкашей. Но перед мусорками на задворках магазина было девственно чисто. Она озадаченно почесала в затылке — кто бы мог убрать за неё? Никто из работников магазина не сделает её работу, Настя хорошо изучила их… Кто же тогда?
Надрывный больной кашель за спиной напугал её до дрожи в коленках. Обернувшись, она увидела сидящего на рампе заднего входа в магазин Собачника. У его ног крутилась мелкая чёрная дворняжка по кличке Ника, а вторая из его постоянных любимиц, рыже-бело-серая Ласка, деловито обследовала окрестности мусорки.
Настя покачала головой при виде алкоголика:
— Собачник, итить твою налево, тебе чё, жизнь надоела? Куришь на рампе? Пиво пьёшь в семь утра? Семёновна тя прибьёт!
Мужик утер роскошный мясистый нос, ещё носивший следы недавней драки с собутыльниками, и сплюнул, отвечая глухим рокочущим басом: