Воронов как будто собрался с силами и резко выпалил:
— Не хотите сегодня пойти со мной на одну постановку? У меня есть два билета.
Я хмыкнула. Значит, вороновская блондинистая подружка решила его продинамить?
— Соглашайтесь, билеты пропадут, и я один тоже от скуки вслед за ними, — взмолился шеф.
— Ладно, — я согласилась.
Он облегченно выдохнул.
— А что за постановка-то?
— Что-то современное и артхаусное, — задумчиво произнес Воронов.
Ох, наверное, еще и дофига модное среди пафосных дамочек.
Чувствую, постановка будет незабываемой.
Приехали почти вровень с первым звонком, так что не теряя времени, поспешили в зал. Места были хорошими — кто бы еще сомневался — балкон, с которого отлично просматривалась и сцена и сами актеры. Устроившись на своих местах, мы стали ждать начала.
И вот поднялся занавес, и перед нашими взорами оказался спортивный зал. Уже хорошее начало. Раздались громкие фанфары, из-за кулис выбежала стайка девушек в балетных пачках и красных сапогах и начала дергаться под какое-то невообразимое техно. Вслед за ними под восторженные аплодисменты с первых рядов вышел мужчина в костюме и огромном белом накрахмаленным париком. Обведя загадочным взглядом зал, он начал декламировать:
— Вселенная говорит нет,
Вселенная говорит да
Получается белиберда.
Жизнь сует задачи
И ты очень озадачен.
Но мы поможем, мой друг
И всем, кто вокруг!
Закончив сей великолепный спич и поклонившись, он, сделав па истинной балерины, упрыгал со сцены, ведя за собой танцовщиц.
Боже мой, я же не выдержу это больше часа.
Под очередной великолепный трек, от которого уши сворачивались в трубочку, выбежали парни в трико и, выстроившись в три колонны, начали по очереди забираться на шведские стенки, стоящие по бокам сцены, пока закадровый голос радостно повествовал что-то вроде: "Весь мир — спортзал, а мы в нем- заплатившие за абонемент".
Я украдкой покосилась на Воронова. Он напряженно смотрел, прикусив костяшку указательного пальца. Уголок рта нервно дергался. Ох, еще чуть-чуть, и мир лишится еще одного поклонника театра.
Апогеем всего стала женщина крайне пышных форм в таком же пышном платье времен восемнадцатого века и париком высотою в башню, который так и норовил съехать на бок. Взгромоздившись на детскую карусель, она с чувством начала декламировать Шекспира, перемежая его с какими-то дикими одами о несчастной любви. Карусель раскачивал очень грустный мальчик в форме пажа.
Мне очень хотелось бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше, потому что с каждой минутой этого фарса становилось все смешнее. Антракт стал просто спасением для нас с шефом, и мы буквально вывалились из зала, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид. Все вокруг обсуждали первый акт: то тут, то там доносились обрывки разговоров о гениальности режиссера и глубоких мыслей, заложенных в каждом слове, произносимом актерами. В какой-то момент душа поэта не выдержала, и, схватив меня за руку, Воронов стремительно куда-то рванул — я еле за ним поспевала.
Завернув за какую-то колонну, он остановился, пару секунд отдышался, а потом разразился диким хохотом. Заразившись от него, я тоже перестала сдерживать эмоции, и чуть ли не сползла вниз по стеночке, если бы меня вовремя не поддержали.
— Ох, вы простите, — сказал он, придерживая меня за талию, — я не ожидал такого представления.
Видимо, вспомнив какую-то сцену, он опять словил приступ хохота.
— Да нет, все нормально, — я сама уже всхлипывала, — кто же знал, что это настолько гениально.
— Все, кроме нас с вами, наверное, — отозвался Александр Сергеевич, — когда Алена уговаривала меня купить билеты на этот спектакль, я даже представить не мог себе, что все будет настолько феерично.
Алена? А, так зовут его пассию, точно. Я отстранилась, ненавязчиво убрав его руку с талии.
— Это ваша девушка, одна из тех, что на фото была? — и которую я в магазине видела. — А почему она не смогла прийти?
— Да, это та, которую вы мне посоветовали, — он нахмурился, — без понятия, что-то там у нее не складывалось.
Прозвенел первый звонок.
— Ну что, пойдем смотреть второй акт? — поинтересовался Воронов.
Я представила себе перспективу и внутренне содрогнулась:
— Извините, я, пожалуй, откажусь.
— Как по мне, так весьма правильное решение, — весело усмехнулся мужчина.
Уже сидя в салоне автомобиля, он внезапно предложил:
— Не хотите заехать куда-нибудь поужинать? В качестве моего извинения за такой ужасный поход в театр?
Я улыбнулась и хотела ответить, но тут запиликал телефон — на дисплее высветилось "Стас". Черт, что же я творю? У Ворона же есть его Эрика, а у меня вроде как парень. Да и он же просто хотел извиниться, а я уже невесть что подумала.
— Нет, Александр Сергеевич, уже поздно, на работу завтра. Но спасибо за приглашение. Может, я тогда сама доберусь до дома?
— Нет, ну вы опять начинаете? — он закатил глаза.
Я в ответ пожала плечами и уткнулась в экран мобильника:
"Привет, Кать! Как насчет того, чтобы встретиться завтра вечером и погулять? Просто так?"
Со Стасом мы встречались уже две недели, но я пока не могла заставить себя зайти куда-то дальше, чем поцелуи — что-то внутри было категорически против такого развития событий. Хотя я сама себя не могла понять: симпатичный, умный, образованный парень, хорошо зарабатывающий, и я ему нравлюсь просто так, без каких-либо бонусов с моей стороны. Но не вызывал он во мне никаких эмоций. Нет, при встрече я была рада его видеть, отвечала на его ласки, мне все это нравилось, но я не скучала по нему, если его не было рядом, не думала о нем, не мечтала, не было предвкушения, я не летела как можно быстрее, чтобы увидеть его. Есть он — хорошо. Нет его — тоже хорошо. А расстаться с ним тоже не могла — жалко было. Он со всей душой ко мне, а я такая холодная стерва, пользующаяся парнем. В общем, радости от таких отношений было очень мало.
Машина затормозила, и я соизволила оглянуться:
— Эй, вы куда меня привезли?!
— В ресторан, ужинать, — широко улыбнулся этот… этот Воронов!
— Я же сказала, что мне домой надо, Александр Сергеевич!
— А я сказал, что хочу перед вами извиниться за все то безобразие, что именовалось спектаклем, — он вышел из автомобиля, обогнул его и открыл мою дверь, — ну же, Екатерина Игоревна, пойдёмте.
— Но у вас же девушка есть, — пискнула я.
— А я вас, что, в постель веду? — рассердился Ворон, — ну чего вы как испуганный воробей?
Он взял меня за руку и буквально выдернул из салона. Я еле успела быстро напечатать в ответ Стасу "Хорошо".
Да вы шутите? — пораженно выдохнула я, смотря на вывеску.
"Люмьер" загадочно переливался мягким желтым цветом. Один из самых дорогих ресторанов города, между прочим.
— А что такого? Поинтересовался, — Александр Сергеевич, услужливо открывая передо мной дверь.
Я тактично промолчала. Официант провел нас к столику, находящемуся в нише, которая создавала впечатление, что мы находимся в ресторане одни. Мне такое интимное уединение совершенно не нравилось и нервировало. На сцене играла мягкий джаз какая-то группа, а я пыталась не оглядываться по сторонам с видом восхищенной деревенской девочки. Нам принесли меню, и после первой же страницы мне стало понятно, что кроме овощного салата я ничего себе позволить не смогу.
— Вы определились, Екатерина Игоревна? — деловито поинтересовался Воронов, движением руки, подзывая официанта.
— Да, — я показала на строчку в меню чем заслужила почти возмущенный взгляд шефа.