— На вкусняшки тебе хватит, — заржал я, оборачиваясь на девчонку.
— А я-то тут причем? — не поняла она.
— Ну, ты же моя девка, — еще сильнее заржал я.
Алиса покрутила пальцем у виска и пошла вперед. А я перевел взгляд на ее задницу, очень соблазнительную, между прочим.
— Алиса, а тебе говорил кто-нибудь, что у тебя очень красивая… попа? — делает вид, что не слышит, но с шага сбилась. Я догнал девушку.
— В ресторане ты без смущения принимала комплименты.
— Это не комплимент, — отрезала девчонка, не останавливаясь.
— А что тогда? — искренне недоумевал я.
— Пошлость, — пожала она плечами.
Я заржал.
— Сказать пошлость для сравнения?
Алиса резко затормозила.
— Никольский, чего ты добиваешься?
Я приблизился к девчонке. Она сощурилась, но не отступила.
— Ничего. Я такой, какой есть. И это было твоим желанием провести со мной бок о бок две недели. Я не собираюсь меняться ради того, чтобы тебе жилось проще. Прими это как данность, детка.
Ее лицо было в паре сантиметров от моего, и я всерьез опасался, что он мне сейчас нос откусит. Но неожиданно маленькая стервочка улыбнулась.
— Хорошо, Сергей Васильевич, не будем строить из себя цивилизованных людей. Потом не обижайтесь.
И пошла дальше.
Алиса
Понимаю, что он специально меня подначивает, а сделать ничего с собой не могу. Еще это его постоянное желание вторгнуться в мое личное пространство. Напрягает.
На удивление, до поселка дошли быстро. В магазине Никольский купила две пачки сигарет, конечно, самых дорогих из представленных, а еще мне мороженое.
— Я не просила, — проигнорировала я протянутую руку с мороженым.
— Считай меня старомодным, но я считаю, что мужчина должен баловать свою спутницу, даже если она очень вредная.
— Считай меня феминисткой, но мне от тебя ничего не надо, — буркнула я.
— Даже 10 килобаксов?
— Если ты забыл, я велела их перевести в питомник в случае моего выигрыша, меня они даже не коснутся.
— Откуда такая любовь к братьям меньшим? — неожиданно спросил мужчина, отдавая мое мороженое какой-то мимо проходящей девочке.
— Не боишься прослыть педофилом? — улыбнулась я.
— Но я же у нее за мороженое ничего не прошу, у тебя, может, еще и попросил бы, — усмехнулся он. — Ну, так что?
— Не могу сказать, просто хочу помогать, но пока не знаю как. Я долгое время была волонтером и насмотрелась такого, что словами не передать. А еще глаза собак, даже когда их сто раз предали, они светятся надеждой. И хозяев своих отвратительных они продолжают ждать и любить. Люди ужасные существа, у них нет и доли той искренности, что есть у животных.
Никольский достал сигарету и закурил. Я ждала язвительных реплик, но их не последовало. Мы пошли обратно в деревню.
— Знаешь, Алиса, — заговорил Никольский, — тебе нужно отрастить зубы, чтобы тягаться с такими как я. А иначе сожрут.
Я не поняла, к чему он это сказал. Но звучало не как оскорбление, и ладно.
Вечер прошел довольно спокойно, мы поужинали, Никольский пропадал где-то на огороде. Периодически, я замечала детский интерес в его глазах, он как будто попал в сказку. Меня это веселило, но виду я, конечно, не показывала. Решила, когда мужчина уснет, начну работу над статьей и пересмотрю фотографии, которые я сделала втихаря от него.
— Я буду ложиться, мне завтра рано надо встать, — сказала бабушка, поднимаясь из-за стола.
— Бабуль, я посуду домою и тоже скоро к тебе присоединюсь, — сказала я, вытирая чашки.
— Я вам с Сережей в маленькой комнате постелю.
Та-да-да-дам! Я была уверена, что у меня бабушка за вот это вот «до свадьбы ни-ни».
— Бабуль, да я с тобой лягу, — зачастила я, глядя на довольную ухмылку Сережи. Хорошо хоть молчит.
Бабушка улыбнулась.
— Ну, ты уж из меня совсем древнюю старуху не делай, думаешь, я не была молодой? Все равно друг к другу будете бегать, ложитесь уж вместе.
Я покраснела до кончиков ушей, больше, конечно, от паники. Это в мои планы совсем не входила. И нет, я не боюсь, что не сдержусь при виде красивого тела мужчины, все-таки у меня мозги есть, а вот что это самое тело начнет приставать, я не сомневалась.
— Бабуль, я не хочу, чтобы ты смущалась, — улыбнулась я своей самой неотразимой улыбкой. — Мы так решили.
Бабушка открыла рот, но Никольский ее опередил.
— Алиса, ну серьезно, мы все взрослые люди. Мало того, что упали как снег на голову, давай ты еще бабушку всю ночь будешь пинать, спать не давать. Не смешно. — И повернулся к моей бабушке. — Я помогу постель расстелить, пока Алиса посуду моет, пойдемте, баба Валь.
Они удалились в комнату, а я ударилась в панику. Две недели в одном доме с этим чертом тяжело, а в одной постели вообще невыносимо. Но я не буду капитулировать, один намек на непристойность — и он проиграл. Да, вот так! Я гордо задрала нос и стала домывать посуду. А в душе продолжала шуметь буря.
Глава 7
Я надеялась, что Никольский ляжет спать, не возвращаясь на кухню, все-таки свежий воздух, все дела. Но видимо где-то там выше отключили мою связь с космосом, так как мои желания постоянно игнорировались.
— Я приготовил нам уютное гнездышко, дорогая, — пропел Никольский, подходя сзади. Я сжала зубы, чтобы не поддастся на провокацию, и продолжила разбираться с посудой. Но когда его руки оказались на моих бедрах, а дыхание я почувствовала на шее, я не выдержала, поворачиваясь к нему, вооружившись вилкой, которую я как раз вытирала. Это только в любовных романах, тело женщины предает ее, и против своей воли она начинает желать ненавистного мужчину. В реальности поднимается злость и негодование, хотя отвращение не появилось, а я так надеялась, что меня показательно вырвет от его «ласк».
— Никольский, последнее предупреждение. Я расцениваю это, — показала глазами на его руки, — как домогательство.
Мужчина улыбнулся.
— А если я во сне случайно тебе на попу положу руку, тоже будешь расценивать это как домогательство?
— Да, — выпалила я, — если не можешь себя контролировать, спи на полу. И руки убрал.
Мужчина, наконец, отцепил руки от моего тела, поднимая их вверх.
— Понял, был не прав. Алиса, а ты крепко спишь? — неожиданно спросил он.
Мне вопрос не понравился. Определенно, в нем был какой-то подтекст.
— А что?
— Не порти о себе впечатление, не отвечай вопросом на вопрос, — нахмурился мужчина.
— Я не собираюсь казаться лучше, чем есть для тебя. Так что?
Никольский помотал головой и улыбнулся.