Я сглотнула и рассмеялась от того, что мой брат сказал "до чёртиков". Я не слышала такого от него ни разу.
— Эй, не выражайся так, — сказала я, выгибая бровь в предупреждение. Дон прикрыл рукой свой маленький ротик.
— Ой, прости. Вырвалось. — Дон хихикнул, целуя меня в щеку. Он крепко обнял меня за шею. — Только не говори папе, хорошо?
Я кивнула, гладя его по голове. Мне нравились его волосы. Они были похожи на один сплошной беспорядок. Он ещё раз меня обнял и выскочил из машины. Я провожала его взглядом до тех пор, пока он не обернулся и не помахал мне рукой.
— Люблю тебя! — крикнул он и скрылся в дверях. Этот парень всегда находил способы, чтобы заставить мою улыбку возродиться вновь.
Переводя дыхание, выезжаю на дорогу и мчусь вперёд. Мне нужно было заехать за продуктами для сегодняшнего вечера, но прежде, чем я сделаю все основные дела, мне нужно снять напряжение.
Каждый раз, когда я закрывала глаза, в голову приходил образ парня, ничком лежавшего на моём газоне. Его глаза настолько казались знакомыми, что я не могла ровно дышать. Кровь в жилах забурлила сильнее и моё горло сжалось. Я знала это ощущение. Это был визит из прошлого.
Каждый раз, когда я не принимаю свои таблетки, они снова приходят и мешают мне нормально жить. Я не любила это чувство. Оно сдавливало меня, заставляя признавать то, что я хотела забыть навсегда. И теперь я просто мчалась, сломя голову, несмотря на все запреты. Мне нужно было сбросить с себя всю эту нахлынувшую тяжесть.
Я вошла в тренажёрный зал и сразу стало легче. Как и внутри, так и снаружи. Ехидная улыбка коснулась моих губ, когда я зашла в раздевалку и стала переодеваться в свои лосины и топик. Заплетая свои непослушные волосы в одну косичку, мне не терпелось выйти на ринг и получить освобождение.
— С возвращением, боец. — Раздался хриплый голос моего тренера Китена.
Он был похож на настоящего боксера со своими широкими плечами и собранными в хвостик чёрными волосами. Он был одет в майку без рукавов, которая открывала и показывала всем его мышцы и точеный пресс. Иногда мне хотелось спросить у него прямо в лоб, как он добился такого пресса. Но мне всегда кажется, что это будет неуместно. Поэтому никогда не спрашивала об этом.
Он сжал моё плечо, выводя в зал, и помог забраться на ринг. Я вздохнула полной грудью и положила руки по бокам. Я готова была это сделать.
— Как твои дела? Как Дон? — поинтересовался тренер, подвешивая грушу, на которую я буду вымещать все, что накопилось внутри за весь последний год. Я улыбнулась, разминаясь на месте.
— Неплохо. Сегодня он первый раз выругался и меня это напрягает. Я думаю, что иногда он взрослее, чем есть на самом деле.
Конечно, я не рассказала ему об утреннем инциденте с парнем и его мотоциклом у меня на газоне. Потому что его это не касалось. Китен усмехнулся и обнял с двух сторон грушу, повисая.
— Не волнуйся. Парни рано или поздно ругаются. Это всегда есть и будет их защита. А Дон один из них, значит, он движется в правильном направлении, понимаешь?
Я изогнула брови.
— Хочешь сказать, что это нормально? И когда он вырастет в настоящего мужчину, ругающегося как сапожник, мне просто жить, как будто этого нет? — Я рассмеялась, но сразу вздрогнула, представляя эту картину. Китен закинул голову назад, смеясь. Он покачал головой и отошёл назад.
— Нет, дорогая. Он вырастет хорошим парнем, которого ты воспитала. У него отличный пример перед глазами, и это — ты. Так что выбрасывай все свои нехорошие мысли из головы. Ну, а если вдруг твой брат станет таким мужчиной, которого ты описала, звони мне. Я знаю одно хорошее место, где научат его хорошим манерам, — шепнул он, подмигивая.
Я усмехнулась и кивнула, делая первый удар по груше. При первом же ударе моё подсознание проснулось из спячки и все картинки из прошлого встали перед глазами. Я зажмурилась и сделала ещё один удар.
Почувствовала жжение в костяшках пальцев, как кости начинают давить на ребра. Мне хотелось это отмахнуть одним ударом. Я не могла остановиться и не перестать думать о том дне, когда я получила то, что сейчас меня сжирало изнутри.
6 глава
Оуэн
Неохотно открыв дверь своего дома, где раньше я проводил больше времени, чем на улице, втянул осевший здесь воздух. Я почувствовал целое смешение разнообразных ароматов.
Если зайти на кухню, то можно было учуять запах лаванды. Мама любит лаванду, поэтому часто ставила их во все углы дома. Она всегда считала, что нет лучшего запаха, чем настоящий запах полевых цветов.
Я повернул на кухню, но никого не обнаружил. Позвав сестру по имени, надеясь, что она прибежит, как и всегда делала раньше, из своей комнаты ко мне в объятья. Но этого не произошло. Внутри зародилось что-то неприятное. И меня это начинало выводить из колеи.
— Думаешь, что она прибежит к тебе? — Раздался мамин скрипучий голос. Я вздрогнул и резко обернулся, широко раскрытыми глазами глядя на женщину передо мной.
Я нахмурился, несмотря на то, что ее выражение лица все уже объяснило. Подошёл к ней вплотную, но ничего не почувствовал. Может, тут и было красиво, но в этом доме никогда не жили покой и любовь. Я часто заморгал, осознавая, куда попал. Я в реальности, где не существует любовь.
— Где Дори? — прямо спросил ее, замечая, как ее губы задрожали. Мама только покачала головой и молча обошла меня. Она поставила большую кружку на столик и опустилась на табурет.
— Ее больше нет, Оуэн. Она была прекрасным цветком. Она была такой красивой… — Ее голос дрогнул, и она закрыла лицо руками. Тогда она распалась. Она начала плакать, пока я приходил в себя.
Что значит, ее больше нет?
Я сжал кулаки и со всей силы, несмотря на то, что в доме кто-то есть, сбросил мамин стакан со столешницы и начал сбрасывать все банки со специями, которые попадались на глаза. Одна банка за другой легко рассыпались на полу.
В действительности же я просто стоял, как замороженный, на месте. Мне все равно было тяжело осознать эту новость.
Ее. Больше. Нет.
Я осмотрел кухню, замечая фотографию, приклеенную на холодильник. На ней Дори широко улыбалась и махала в камеру. Ее медовые локоны развивались на ветру. На этом снимке ей тринадцать или около того.
В тот день она ездила к дантисту, чтобы снять брекеты, которые носила целый год. Она была так счастлива, что я боялся, что она лопнет. Я подошёл к фотографии и дрожащими пальцами гладил ее светлое личико. Ее больше нет.
— Как это произошло? — тихо спрашиваю, до сих пор прибывая в другом измерении. Мама всхлипывает и не спешит с ответом. Ей также было сложно в это поверить. Мне не нужно было уезжать вместе с отцом. Черт возьми.
— Это был выпускной вечер. Ты знаешь, что она училась в одной школе, где учился и ты.
Я кивнул. — Да. Только она была на год младше меня и училась в другом корпусе.
Она смахивает слезы и шмыгает носом.
— Верно. Когда ты уехал в Чикаго, в тот день у нее был выпускной бал. Мой цветочек оканчивал среднюю школу, — с улыбкой сказала мама. — Когда она не вернулась домой, я начала волноваться. Спустя два часа меня разбудил звонок в дверь. Это была полиция. Они сказали, что Дори попала в автокатастрофу. Просили заполнить какие-то бумаги и приехать на опознание… Но… Я не могу приехать и увидеть ее лицо. Это погубит меня.
Я сглотнул, вспоминая тот день, когда уезжал с отцом в Чикаго. Он считал, что там я получу лучшее образование и стану достойным мужчиной, как и он сам. Конечно, все так и оказалось бы, не будь я Фриманом.
С тех пор как я ввязался в драку с Колином Бромом, все жители Броука записали меня в преступники. Тогда позвонили моему отцу и он забрал меня в Чикаго.
Если бы я родился в другой семье, с другой фамилией или я бы был приемным ребенком, я, наверняка, получил какое-нибудь образование и стал тем парнем, которым меня видел отец.
Но, увы. Я — Оуэн Фриман, прозванный преступником. Преступник, даже не побывавший за решеткой.
— Ты займешься всем этим, Фриман, — сказала мама. Я опешил и посмотрел на ее спину. Она включила воду и принялась мыть посуду.
— Прости? — Я прошел вперёд, не совсем понимая, о чем она говорила. Я был слишком далеко отсюда. Мама устало выдохнула и обернулась ко мне. Ее кристально голубые глаза заставили меня съежиться.
— Я говорю, что ты будешь заниматься всеми делами, касающимися Дори. Ты должен понять, что я не в силах. Я не могу смотреть ей в лицо. Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас.
Она отводит от меня взгляд и снова поворачивается спиной. Я до сих пор в растерянности. Пытаюсь привыкнуть к мысли, что Дори больше нет, а теперь я должен хоронить ее, даже с ней толком и не попрощавшись?
Глубоко вздохнув, закрываю глаза. Может, это будет к лучшему. Может быть, это изменит меня. Но я точно уверен в одном. Часть меня умерла, когда погибла Дори. Она была точной копией меня, и когда ее не стало — я умер вместе с ней.
Разворачиваясь, я молча ухожу из дома, не утруждаясь даже закрыть за собой дверь. Мне нужно знать правду. Мне нужно собраться с мыслями. Слишком тяжело осознавать реальность.
***
Старое место, где я проводил время после уроков, осталось без изменений. Хоть что-то хорошее. Большой спортивный зал, повсюду ринги с грушами. Тут всегда стоит запах тысячи побед и тысячи поражений.
Взглядом нахожу Китена. Он тренировал меня какое-то время, пока я не ушел в большой футбол. Он не замечает меня, когда я прохожу в раздевалку. Резко распахнув дверцу шкафчика, начинаю наносить удары на ни в чем не провинившуюся дверцу, ругаясь всеми словами, которые я знал.
Одно слово витало в голове.
Моей сестры больше нет.
Это сковывало меня изнутри, опустошало снаружи. Делало меня монстром в глазах окружающих. Превращая меня в ничтожество изнутри.
— Эй, осторожнее с чужим имуществом, чувак! — Кто-то неподалеку от меня начал закрывать мою дверцу шкафчика. Тогда я резко вздернул подбородок вверх, чтобы увидеть Китена.
Он ухмыльнулся мне, когда понял, кто так безжалостно избивал железо. Я отошёл назад, убирая руки в карманы. Но до того, как я успел спрятать их, он поймал мою левую руку и крепко сжал. Я мог даже не смотреть на свои кулаки, чтобы понять, что он видел. Там была кровь.
— У тебя есть минута, чтобы смыть с себя это дерьмо, перевязать эластичным бинтом и выйти ко мне на ринг, — сказал он холодно, не глядя на меня. Я ухмыльнулся. Он говорит как мой тренер из Нотервиля.