И процессия снова двинулась к дверям.
На улице было хорошо. Ночь, мороз, московские пробки торжествуют. Стоянка перед нашим бизнес-центром почти пуста, но всё еще залита светом мощных прожекторов. У высокого крыльца сверкала чистотой поданная большому человеку карета. Но мой взгляд только скользнул по ней и остановился на ярко-желтой спортивной машине, смотрящейся посреди грязнофевральского снега также неуместно, как неизменно позитивный Антон. В распахнутой кожаной куртке, ярком свитере, без шапки, естественно, дабы не скрывать идеально растрепанной прически, он лениво смотрел в сторону входа и поигрывал ключами. Представление, похоже, было рассчитано на малочисленных сотрудниц, медленно расходившихся по домам, но даже я оценила. Хоть и знала, что это не более чем маска.
Тоха обожал играть мажора и скрывал за симпатичным лицом и похабными шуточками острый, как бритва, ум. Хотя скрыть его невозможно. Будучи гениальным программистом, он давно жил и зарабатывал огромные деньги в Лондоне; семейный бизнес не жаловал — только решал технические задачи — и потому был заклеймен старшими братьями как «Иван-дурак». Впрочем, они его обожали. Как и я.
Парень, увидев меня, замахал рукамии и заорал «Ярааааа», будто я могла его не заметить. Радостно помахала в ответ — соскучилась за два месяца ужасно. Я готова была уже бежать к нему, но меня остановило странное ощущение, будто в правую щеку воткнулось горячее сверло. Нет, я никаких сверл не допускала в своей жизни, оставив это развлечение любителям всех оттенков серого, но именно так я себе это и представляла.
Посмотрела вбок и опешила от давящего, почти черного взгляда, которым в меня впился Павел Сергеевич.
Блин, это он мне?
Под таким взглядом обычно вилки гнуться и магниты к груди прилипают.
Судорожно порылась в памяти — может, по правилам, посторонним нельзя сюда заезжать? Да вроде нет. Или ему не нравится, что у его сотрудников есть личная жизнь? Про Броню говорили, что он пашет сам, как проклятый, и всех вокруг заставляет, вот его и покоробило, что кто-то собирается развлекаться.
Я пожала плечами, вежливо попрощалась и вприпрыжку сбежала со ступенек к раскрывшему объятия парню. В конце концов, я сегодня даже сверхурочно отработала, так что имела полное право на отдых.
И вообще, начальства у меня много, а друг один. Если точнее, три, и эти трое были самым лучшим и важным, что со мной случилось в жизни.
Потому никакие взгляды меня остановить не смогут.
Ярослава
— Ты должна поехать!
Антон сердито смотрел на меня и хмурился, будто не понимая — разве можно отказаться от такой офигительной возможности, как провести два дня за городом в компании людей Х? Впрочем, все его нахмуренные бровки и стиснутые ручки меня не обманывали — он просто сам дал обещание поехать туда, и боялся, что ему будет скучно.
А Яся, значит, человек-и-клоун.
Какая-то ассоциация самых-богатых-успешных-и-нереальных устраивала конференцию — читай «общую попойку» — в наикрутейшем спа — курорте в московской области и Зимины, естественно, были приглашены. И так же естественно меня туда тащили.
А я отбрыкивалась. Мало мне людей в костюмах на работе? Некоторых даже сильно много.
Вздохнула.
Да, заявленные темы были и мне интересны, но, во-первых, ехать туда ранним утром в субботу, сразу после напряженной рабочей недели и корпоратива, представлялось малореальным. Во-вторых, я понимала, что буду выглядеть там белой вороной, точнее, рыжей. И что теперь, прятаться в номере два дня?
С другой стороны, прятаться в шикарном, пятизвездочном номере с огромной кроватью и хрустящими простынями могло оказаться заманчивым…
Антон прочитал, видимо, сомнения на моем лице и усилил напор. Но я тоже знала свое дело:
— Поспишь в дороге.
— Меня укачивает.
— Напьемся.
— Женский алкоголизм, говорят, не лечится.
— Туда привозят лучшего шеф-повара Москвы.
— Для моих любимых блюд лучший шеф-повар не требуется.
— Свежий воздух…
— В запас не надышишься.
— Там, говорят, нереально крутые процедуры.
— Развода?
— И белочки!
Белочки меня, конечно, добили. Я моргнула и посмотрела на друга. Тот на меня. Мы расхохотались и вернулись к кофе с десертами. Набив рот, Тоха пробурчал:
— Ярка, просто мы давно не собирались вместе. Все такие деловые, что я не могу. Там, конечно, будут всякие обязательные встречи и круглые столы, но свободное время — наше.
— Хватит плеваться на меня пирожным — в твоем Лондоне совсем манерам не учат?
На самом деле, я тоже соскучилась.
Трое братьев были самыми близкими мне людьми; фактически, они являлись моей семьей. Да и вообще, если бы не они, меня бы не было — не в том смысле, что я стала какой-то другой, в прямом смысле не было бы. И я обожала каждую минуту, что мы проводили вместе. Правда, предпочитала общаться вдали от шумных сборищ, но в последний год у нас действительно было меньше времени для встреч.
Я вздохнула:
— Хорошо, уговорил. Поеду. И не надо радостно орать. Лучше расскажи, как ты живешь? Про работу твою я и так всё знаю, но что на счет девушек?
— А что девушки? Англичанки в большинстве своем помешаны на учебе, карьере и клубах — то есть либо хотят с тобой переспать, либо перекупить. Русских в Лондоне много, но там тоже полный швах, — Тоха притворно заплакал.
— Ничего, перевернется и на твоей улице грузовик с хорошими девушками — я сделала вид, что жалею его.
— Имей в виду, если не перевернется, я женюсь на тебе.
— Вставай в очередь, младший принц. Перед тобой уже двое.
— С ними я как-нибудь договорюсь. А если нет, то как мы помним из средневековой истории, на трон садились не самые первые по рождению, а самые хитрые и хорошо разбирающиеся в ядах.
Я с наигранным возмущением посмотрела на него, но потом не выдержала и расхохоталась.
— Доедай свое сладкое и поехали к тебе. Нас ждут великие дела! — произнес парень.
— То есть лучшие моменты слепых прослушиваний «Global Voice»?*
— Ну Ярка, весь момент испортишь!
*«Global Voice» — сборник слепых прослушиваний передачи «Голос» во всех странах.
Павел.
— С вами снова Яся Громик и наше самое бодрое, обалденное, отличное утро! Да, я знаю, что за окном минус двадцать, вы не выспались — как и я — и сейчас собираетесь на работу или уже стоите в пробках, но разве это повод унывать? Ни-за-что! Улыбнитесь прямо сейчас, даже если вам кажется, что вы по дороге в ад: будьте просты, будьте свободны, ведь мы живем один раз и давайте уже взорвем этот город, вместе с AC/DC! «Highway to Hell» на радио Up!
— Выключи.
Водитель моментально подчинился, и Броневой кожей почувствовал его недоумение. Как и тогда, когда сел в машину и попросил его включить радио, которое он никогда не слушал.
Блять, что-то он стал чувствительный.
«Шоссе в ад»? Она издевается? Он не помнил точно, какая концепция была у его радио, но, похоже, госпожа Ярослава Громик — или как там назвал её ухажер? Яррра?! — любую концепцию готова подстроить под себя.
Особенно когда у нее хорошее настроение.
О замечательном настроении наглой мелочи и его причине думать не хотелось. Ему хватило вчерашнего бешенства, когда он увидел, как какой-то долговязый мажор обнимает её и усаживает в свою мажористую яркую машину, чтобы увести хрен знает куда и заняться тем, от чего сейчас пол Москвы слушало тяжелый рок.
А может, ей не понравилось и она поэтому…
Стоп. Павел стиснул зубы.
Он. Не. Будет. Об этом. Думать.