Шей Саваж
На грани безумия
Серия: Эван Арден - 2
Переводчик: Inna_Zulu
Редактор: Юлия Боринских
Вычитка: Jakarta, Ms.Lucifer
Художественное оформление: Ms.Lucifer
ГЛАВА 1
ЛЮБОВЬ НАПРОКАТ
Гребаный дождь.
Снова.
И дело не в том, что меня заботили дождь или холод, – на самом деле, нет, но это сбивало с цели, так как все еще пытался вернуть расположение босса. Я не мог позволить себе промахнуться. Вопреки здравому смыслу, когда мне хотелось чего-то избежать, я, наоборот, оказывался к этому чуть ближе, чем желал бы при такого рода работе. Мне нужно быть уверенным в успехе, и, если это будет стоить мне жизни... что ж, в сложившейся ситуации это будет лучше, чем неудача.
Закрыв левый глаз, я вел наблюдение через прицел винтовки Баррет-М82. Перекрестие было сфокусировано на двойной двери из стекла и металла. Она вела внутрь офисного здания, где над входом находилась большая вывеска, сообщавшая о «наличии свободных помещений», и номер телефона, по которому можно было позвонить, если кому-нибудь понадобились бы сто квадратных метров для аренды офиса в этом здании. Но если позвонить по этому номеру, то там ответят, что на данный момент свободных помещений нет.
Нет, если только у тебя не было правильных знакомств или, желательно, русской, вполне вероятно, нелегальной икры из Каспийского моря, или, однозначно, героина. Эти знакомства помогут заполучить маленький угловой офис, но, однако, не вызовут расположения Ринальдо Моретти – моего босса и единственного владельца всех предприятий Моретти. Некоторые из них были даже легальными.
Ну, одно из них.
Вроде бы.
Я переместил бедро и немного потянул спину; в одном и том же положении я находился вот уже семь часов и, к тому же, проголодался. У меня была с собой пара белковых батончиков, но их уже давно не было. Эта работа не должна была занимать так много времени, отчего я был разочарован и раздражен, заставляя себя дышать в медленном, размеренном темпе.
Разочарование и раздражение - не мои друзья, особенно тогда, когда был на работе. Мне нужно было держать себя в руках достаточно долго, чтобы дождаться, когда цель выйдет за дверь и умрет.
Может, погода стала причиной его задержки.
Я поднял руку и туго затянул ткань вокруг лба. Она помогла уберечь глаза от дождя, но не обеспечила достаточный уровень комфорта. Я поправил бандану, не переставая следить за дверью и не отвлекаясь ни на секунду. Мне необходимо было быть быстрым, эффективным и смертоносным.
Никаких, блин, сюрпризов.
Последняя хрень почти стоила мне жизни и закончилась ссылкой в пустыню на долгие месяцы - и это просто за убийство не того парня. Не завалить же этого будет гораздо хуже. Конечно, я не смогу грохнуть его или пропустить, если он не появится там, где должен был, хотя тот должен был появиться, где предполагалось.
— Спокойно, Арден. — Я моргнул, когда понял, что, на самом деле, разговаривал вслух сам с собой. Не к добру. Мне не понравилось это дерьмо, поэтому слегка стиснул зубы, напоминая себе впредь такого не делать.
До этого момента все было прекрасно. После недели прочесывания городских пейзажей Чикаго, я нашел идеальное здание с прекрасным видом на входные двери. Вне видимости прямо с улицы и отлично скрытое от взглядов как с Уиллис-тауэр, так и с обсерватории Джона Хэнкока. Мне всего лишь следует быть терпеливым, пока…
... а вот и он.
Не было никаких сомнений, что человек в сером плаще и была моя цель, хотя никогда не встречал его раньше. Вчера я много часов изучал его фотографию, чтобы быть уверенным, что не ошибусь. Надо было полагать, что просматривал его семейные фотографии чаще, чем его собственная жена.
Моргнув пару раз, я установил перекрестье в нужном положении и плавно потянул назад спусковой крючок.
Пуля вылетела из ствола в его левый глаз, и слышен был только глухой удар. Не успел он упасть на землю, как я уже отошел от выступа здания, разобрал винтовку и засунул ее в спортивную сумку. Затем обложил винтовку одеждой, чтобы скрыть его форму и исключить возможность обнаружения очертания оружия с внешней стороны сумки, и после быстро направился к выходу на крыше.
Через три минуты я уже был на другой стороне здания, выйдя наружу и поднимаясь по лестнице на многоуровневую автостоянку, которая находилась на другой стороне улицы. На верхнем этаже гаража был оборудован тренажерный зал, где у меня было членство, куда и направился в раздевалку. Закрыв на замок сумку у себя в шкафчике, я попал в спортивный зал с тренажерами «Наутилус».
Не плохо бы позаниматься. И немного расслабиться.
К тому времени, как я в третий раз увеличил весовую нагрузку, все мысли о Томасе Фармере, члене правления «Электро Индастриал» (ныне почившего), исчезли из головы. Если бы это послало другим правильный сигнал о том, с каким криминальным авторитетом необходимо заключать союз, я бы мог немного отдохнуть, а Моретти - вернуть мне обычную плату.
Хотя, вряд ли.
Дождевую воду в волосах заменил пот, и, выполнив на «Наутилусе» вращения, я перешел на беговую дорожку. За стойкой регистрации расположилась цыпочка, продолжающая строить мне глазки. Она даже принесла мне полотенце, когда я, в конце концов, отошел от тренажера. И в последний раз, когда был здесь, девушка сделала то же самое, хотя ранее не замечал, чтобы она делала это для кого-то другого.
— Как прошла тренировка, Эван?
— Спасибо, хорошо, — ответил я.
Замечательно – она даже потрудилась узнать мое имя.
Ей было двадцать четыре или двадцать пять, рост - сто семьдесят, блондинка, и она недавно делала стрижку – концы волос были четкими и ровными, – но ей не нравилось ее прическа. Девушка пыталась сделать хвостик из слишком коротких волос, используя резинку, которой скреплялись газеты. Обычно ее не используют таким образом или у нее просто не было резинки для волос.
Первой мыслью относительно ее прически было согласиться, что она слишком короткая. И волосы недостаточно темные. У девушки не было той классической итальянской красоты, которую я предпочитаю.
Предпочитаю?
До этого момента я и не знал, что у меня были предпочтения, но отметил это про себя, улыбнувшись ей, после чего быстро поблагодарил девушку и направился в душ. Пока вода лилась на меня, образ длинных, гладких темных волос – почти черных, но не совсем – и таких же темных глаз затопил мои мысли. Даже едва почувствовал ее гладкую кожу на ладонях.
Я встряхнул головой, чтобы побыстрее перестать о ней думать.
Скорее всего, придется поменять тренажерный зал, хотя только недавно начал его посещать. Мне не нужно, чтобы кто-то обращал внимание в мою сторону, вспоминал меня или флиртовал со мной. В общем-то, в этом не было ничего хорошего, так как место было достаточно большим, чтобы долго не ждать, когда освободится нужный тренажер. Ну что ж. Я всегда могу позаниматься в зале около своей квартиры, но только придется прождать полдня, чтобы совершить часовую тренировку на беговой дорожке.
Снова дома.
Моя квартира находилась в высотном здании прямо возле реки Чикаго. Домом владел мой босс, а апартаменты шли в комплекте с работой, так что мне не приходилось платить ни за аренду, ни за что-нибудь еще. Это был хороший бонус, хотя предпочел бы жить где-нибудь за городом. Мне никогда не доводилось жить в таком месте, но я всегда считал, что оно должно мне понравится – открытые пространства для стрельбы по мишеням и достаточно места для О́дина, чтобы побегать, погоняться за белками и справить нужду.
Проходя мимо, я только кивнул Питу, охраннику, так как понятия не имел, какая у него фамилия. Он тоже работал на Ринальдо. Пит улыбнулся, но улыбка, как всегда, не затронула глаз.
Я присмотрелся к нему и быстро отметил некоторые изменения. Как правило, Пит довольно неплохо одевался, но в этот день его обычно выглаженная рубашка была помята, а галстук не сочетался с остальными вещами. Его глаза были немного покрасневшими от недосыпа или, возможно, от слез – правда, я не видел разницы.
Это заставило меня задуматься о том, что, скорее всего, его бросила жена или он ее, а потом решил, что это, вероятно, его бывшая. У него к тому же был ребенок – еще слишком маленький, чтобы ходить в школу. Я подумал, может, жена узнала, на кого он работал, и поэтому ушла. Интересно, придется ли мне его убить.
Или ее.
А, может, ребенка.
Не-а, вряд ли. Ринальдо был бизнесменом, а убийством ребенка редко можно добиться того, чего нельзя достичь, просто убив родителя.
Звякнул лифт, и я нажал кнопку семнадцатого этажа. Мне казалось, что моя квартира была идеальным местом – прямо на углу здания, достаточно высоко, чтобы винтовка могла эффективно добраться до цели на таком расстоянии, и только на два этажа выше соседнего здания. Если бы мне нужно было уйти через балкон, то смог бы легко это сделать. Обычно я поднимался на лифте, а спускался вниз – по лестнице, но не по какой-то особой причине. Я привык делать подобные вещи, чтобы держать себя в форме, и это была просто привычка.
Глаза просканировали расстояние от двери лифта до квартиры, автоматически выискивая какие-нибудь признаки проникновения. Их не было, но осторожность никогда не бывает лишней. Я вставил ключ в замок и открыл дверь.
— Привет, приятель.
О́дин пробежал через гостиную, чтобы поприветствовать меня, и я почесал его лохматую голову. Было здорово видеть, что у него снова растет шерсть – с длинной он выглядел лучше. Ну, по крайней мере, он больше походил на гигантскую швабру, так же известную, как большая пиренейская горная собака. Когда мы все время проводили в пустыне Аризоны, мне приходилось его очень коротко стричь, чтобы ему не было жарко. Его «ежик» был почти таким же коротким, как и у меня.
Может быть, поэтому собаки, в конечном итоге, выглядят, как и их хозяева. Или наоборот?
Как бы то ни было, если собаки были лучшими друзьями человека, О́дин сделал все возможное, чтобы оправдать эту мысль. Он был со мной в течение многих лет и был единственным живым существом рядом со мной, на которого действительно можно было рассчитывать. Когда я возвращался домой, он всегда ждал меня там, что бы я ни делал. Он никогда меня не осуждал, никогда не задавал кучу вопросов о том, почему я такой, какой есть, и он никогда не смотрел на меня со страхом.
О́дин был моим другом, и это была одна из немногих вещей, которые меня пугали. Я никому не рассказывал о нем, потому что, узнай кто-нибудь, что мне есть о ком заботиться – даже о собаке – это было бы достаточным основанием, чтобы вытащить на свет Божий тех, кто что-то имеет против меня и моей частной жизни. Мне это дерьмо было не нужно, и я не всегда мог быть рядом, чтобы защитить О́дина. Он казался большим и свирепым для одних, но был легкой мишенью для других.
Я включил свой нетбук и отправился в кухню за апельсиновым соком. Хорошая это вещь – свежевыжатый сок. С тех пор, как я покинул лачугу в Аризоне и вернулся в Чикаго, не скупился на такие мелочи. Эти мелочи были гораздо важнее, чем думали люди, особенно, когда некоторое время приходилось обходиться вообще без них.
Не то, чтобы я до этого принимал любые небольшие блага как нечто само собой разумеющееся. Так было и в иракской пустыне, и даже на нашей базе. Паек для всех – это правило. Это полный отстой, но все равно лучше, чем быть брошенным умирать в какой-нибудь дыре.
О́дин потерся о мою ногу, и я сообразил, что на мгновение потерялся в своих мыслях. Потрепав его в благодарность, я в сотый раз задался вопросом, откуда он знал, что нужно делать и когда. Подобно тем служебным собакам у эпилептиков, которые укладывали их на пол, предчувствуя приступ, и удерживали от причинения себе вреда, О́дин всегда, казалось, знал, когда я начинал слишком много думать о прошлом.
Он был эффективнее, чем предписанные врачами лекарства.
Я выпил сок, вышел с О́дином на небольшую прогулку, а потом проверил электронную почту.
Еще несколько выигрышей в лотерею.