— С каких пор канцлер якшается с лиррами? — едва ли не кривясь от отвращения, процедил начальник караула.
— Спросите его об этом сами, — мило улыбнулся Драонн. — Я заметил ту теплоту, с какой встречают нас здесь, поэтому был бы признателен вам, если бы вы сопроводили меня и моих илиров к имперской Канцелярии.
— Может ещё и опахалами над вами помахивать? — взъярился начальник стражи. — Сдайте оружие!
— На каких основаниях?
— На тех, что ты — лирра! — прошипел стражник, до побелевших пальцев стискивая древко алебарды.
— По рескрипту императора Теанора от две тысячи шестьсот пятьдесят второго года все свободные граждане империи вольны появляться в городах при личном оружии, — отчеканил Драонн. — Оружие необходимо нам, поскольку нашей жизни может угрожать опасность, поэтому мы не станем сдавать его, тем более что ваши требования незаконны.
— Тогда я прикажу арестовать вас тут же! — рявкнул командир. — За неповиновение страже.
— Хорошо, — ровным голосом произнёс Драонн, хотя зубы его скрипнули, а лицо побелело от ярости. — Арестовывайте. Только не забудьте доложить об этом лорду Делетуару. А потом молитесь Арионну, чтобы я оказался столь же всепрощающ, как и он.
— Угрожаешь? — голос начальника стражи звучал зловеще, но в глазах мелькнула неуверенность, подмеченная Драонном.
— И в мыслях не было, — улыбнулся Драонн, у которого вдруг родилась идея. — Более того, я предлагаю вам следующее: мы останемся здесь, в вашей караулке под вашей охраной, а вы пошлёте в Канцелярию человека, который передаст вот этот клочок бумаги кому-нибудь из людей лорда Делетуара. И если в ближайшие три часа за нами не пришлют, можете арестовать нас, мы сопротивляться не станем.
Начальник караула уже видел, что этот проклятый надменный лирра не блефует, а это означало для него большие неприятности по службе, если он продолжит чинить им препятствия. Предложенный вариант позволял ему сохранить лицо, и одновременно с этим сохранить своё тёпленькое местечко.
— Давайте сюда, — буркнул он, протягивая руку.
Драонн отдал ему ту самую записку, что прислал ему Делетуар, а затем, не спрашивая и не ожидая указаний, направился в караулку. За ним двинулись его илиры, держа руки на эфесах, а за ними понуро поплелись стражники, которые сразу почувствовали, что вдруг перестали быть хозяевами положения.
Ждать, правда, пришлось довольно долго — едва ли не те самые три часа, что указал Драонн. Возможно, посланный в Канцелярию караульный не слишком-то спешил, возможно, возникли какие-то проволочки уже там. Делетуара могло не оказаться на месте, посланцу могло оказаться трудно пробраться сквозь паутину бюрократии. Да и Кидуа была городом крупным, так что, быть может, до обиталища канцлера было неблизко.
Так или иначе, но времени прошло много, и тянулось оно очень медленно. Однако лирры ни словом, ни жестом не дали понять, что ожидание это хоть как-то их тяготит. Они сидели неподвижно, с непроницаемыми лицами, словно впав в какой-то транс. Ёрзали и перетаптывались лишь охранники-люди, со злобной завистью поглядывая на невозмутимых лирр.
Наконец в караульное помещение вошёл явно сконфуженный начальник охраны.
— За вами прибыли… — только и мог, что сказать он. Лицо и шея несчастного шли красными пятнами — видимо, ему было сказано немало неприятных слов.
— Спасибо, — Драонн не захотел злорадствовать и добивать поверженного врага.
На главной улице, прямо сразу у ворот стояло три больших открытых экипажа, в которые без всяких проблем могли поместиться худощавые лирры. В одном из экипажей кроме возницы сидел надменного вида человек с абсолютно лысым черепом насыщенного медного цвета, что сразу выдавало в нём южанина. Рот его был плотно сжат, превратившись в едва заметную щёлку, а узковатые глаза смотрели внимательно и холодно.
Заприметив лирр, входящих в ворота, человек скупым жестом поднял руку, дав понять, чтобы они подошли к нему.
— Принц Драонн Доромионский? — голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций, осведомился он.
— Это я, — вышел вперёд Драонн.
— Мне велено доставить вас и ваших илиров в особняк.
Признаться, Драонн не имел ни малейшего понятия, что это за особняк такой. Ему казалось, что его должны будут отвезти в имперскую Канцелярию, но спорить не приходилось. Тем не менее, он решил уточнить:
— Вас послал милорд Делетуар?
— Да, — просто ответил медноголовый. — Прошу, располагайтесь.
Илиры с относительным комфортом расселись по трём экипажам, которые тут же двинулись в недра города довольно быстрой рысью, не особенно заботясь о народе, запрудившем улицы.
***
— Вы всё-таки прибыли, лорд Драонн? — не покидая роскошного мягкого кресла, проговорил Делетуар.
— Вы словно удивлены этому, милорд, — войдя в комнату, принц вновь окунулся в столь памятное ему зловоние.
Надо отдать должное Делетуару, на сей раз пахло от него всё же не так сильно — очевидно, близость императорского двора заставляла его время от времени проводить неприятную процедуру купания.
— А что, собственно, связывало вас, кроме слова, данного без свидетелей?
— Как правило, этого бывает достаточно, милорд.
— Далеко не для всех, и не при нынешних временах, — покачал головой Делетуар. — Но тем больше моя радость от того, что я вижу вас.
— Я тоже рад вас видеть, милорд, — в изящном поклоне склонился Драонн. — Хотя должен сказать, что ожидал более тёплой встречи. Мне кажется, вам стоило предупредить привратников о том, что мы можем приехать.
— Каюсь, не подумал об этом, — с обезоруживающей улыбкой развёл руками канцлер. — Но вы, я вижу, преодолели эти препятствия. Уже познакомились с Суассаром, полагаю?
— Кто это?
— Мой помощник. Тот, что доставил вас сюда.
— А, эта движущаяся статуя? — усмехнулся Драонн. — Кажется, он также невзлюбил меня с первого же взгляда, как и прочие обитатели этого чудесного города.
— Невзлюбил? — захихикал Делетуар. — Это точно не про Суассара. Сомневаюсь, что он может возлюбить или невзлюбить кого-нибудь. Более того, я крайне сомневаюсь, что он хоть раз в жизни употребил это слово. Даже будучи младенцем, в отношении собственной матери. Вы верно заметили, он — ходячая статуя. Бесценный помощник. Я бы даже сказал — советник. Дело в том, лорд Драонн, что он — евнух. Я приобрёл его как-то в Саррассе. Выиграл в карты, не поверите, поскольку его прежний хозяин не хотел расставаться с ним ни за какие деньги.
— Что же поставили на кон вы, милорд? — против воли полюбопытствовал Драонн.
— Простите, ваше высочество, но я не могу вам этого сказать. Но вы правы — это было нечто столь же значительное. Могу сказать, что был бы безутешен до конца своих дней, проиграй я тогда. Как, должно быть, безутешен теперь прежний хозяин Суассара.
— Он так мудр, этот ваш помощник?
— Без сомнения. Но главное его достоинство — то, что он лишён мужского естества, которое, как мы знаем, зачастую заставляет нас делать необдуманные поступки. И поскольку я не столь безупречен в этом плане, как он, то зачастую нахожусь всего в шаге от того, чтобы вляпаться куда-то. И тогда он даёт мне советы, которые неизменно являются правильными. Право же, лорд Драонн, иной раз я совершенно искренне жалею, что сам не являюсь скопцом! Вот почему великими правителями часто становятся молодые, но поистине мудрыми — лишь те, кого оскопило само время!
— Довольно сомнительный вывод, милорд, — усмехнулся принц.
— Быть может, — легко согласился Делетуар. — Простите, ваше высочество, я веду тут глупые разговоры вместо того, чтобы предложить вам отдохнуть и перекусить. Я немедленно распоряжусь.
— На сей раз я не откажусь, милорд, — благодарно кивнул Драонн. — Признаться, я довольно давно не ел, а все эти волнения и вовсе пробудили во мне голод.
— Расскажите об этом, друг мой, пока не принесут обед. Говорить о делах на пустой желудок — кощунство!
И хотя у Драонна были свои представления о кощунстве, он, тем не менее, охотно отложил серьёзный разговор на потом. Он кратко рассказал о том, как добрался в столицу, и особенно о том, с каким «радушием» встретили их в Кинае и самой Кидуе. Делетуар слушал молча, с какой-то полуулыбкой на лице.
— Долгая же нам предстоит работа, — произнёс он, когда Драонн закончил. К тому времени им уже принесли отличнейший обед, чьи дивные ароматы не смогли до конца заглушить даже миазмы самого канцлера. — Нелегко будет восстановить мир в государстве.
— А возможно ли? — с сомнением произнёс принц. Обед заканчивался, так что, кажется, пришла пора переходить к делам.
— Почему нет? — с великолепной небрежностью пожал плечами второй канцлер. — Не в первый раз, и, боюсь, не в последний. Или вы думаете, что наши народы впервые вцепляются друг другу в глотки?
— Но таких войн ещё не было.
— Помилуйте, ваше высочество, это ещё не война! — утирая жирные губы белоснежным полотенцем, проговорил Делетуар. — То количество крови, которое делает дальнейшее совместное существование невозможным, пролито не было. Да и сомневаюсь, что есть вообще такое количество. Мир так же неизбежен и неотвратим, как и сама война. А в этой, с позволения сказать, войне красная черта пересечена не была.
— Наверное, у нас разные представления о красной черте, милорд, — чувствуя, как в нём вскипает гнев, заговорил Драонн. — Но убитые красноверхими сотни, если не тысячи моих соплеменников — это ли не за красной чертой? Сожжённые селения, разрушенные замки, дети, которые остались сиротами, а также дети, которым даже не дали шанса остаться хотя бы сиротами…
— Вы правы, лорд Драонн, — примирительно поднял руки канцлер. Однако его следующие слова совершенно противоречили миролюбивости жеста. — Но тогда давайте не забудем и о разорённых людских селениях Ревии, и о человеческих детях, которых бросали под копыта лиррийской конницы.
— Об этом и речь, — принц с силой вонзил ногти в ладони, чтобы сохранить спокойствие. — Мы все наделали слишком много того, что нельзя простить.
— Простить можно всё, — возразил Делетуар. — Обычно это вопрос либо времени, либо цены. И меня, признаться, немного смущает ваш пессимизм. Нам с вами предстоит сотворить небольшое чудо, что, пожалуй, приведёт в трепет всех жрецов Арионна. Не стоит приступать к нему с таким настроением.
— Хорошо, милорд, я попробую смотреть на вещи… гм… менее пессимистично.
— Я бы предпочёл, чтобы вы сказали «более оптимистично», ну да ладно. Итак, что вы предлагаете?