Нарва скинула свой плащ и свернув его села рядом с Героком, который сам сел на прежнее место с которого только что вскочил. Нарва была весьма милой и молодой девушкой, порой глядя на неё Герок задумывался что же она тут делает, и ради чего она тут? Ведь ей явно не место среди мрачного подземелья откуда люди шли на бой проливать кровь ради сомнительной славы и ради потехи толпы. Герок молчал исподволь разглядывая Нарву, на её густые рыжие волосы, на мягкую улыбку, на правильные и изящные черты лица, на её чересчур белую для этих мест кожу. Нарва облачена в одежду что называется с головы до пят, ни малейшего намёка на легкомысленные вырезы на платье и разрезов на длинной юбке. Но при этом просто источала великолепие своего тела. Только вот Герок не мог понять тех странных чувств охватившие его, похожие на смущение или волнение, но с примесью непонятных доселе эмоций.
— Почему ты считаешь что ни кто тебе не поможет? — спросила Герока Нарва.
— Потому что так и есть, — хмуро ответил Герок. — В этом мире ни кому нет ни до кого дела.
— Это неправда, — возразила Нарва, — приди со своей бедой к любому алтарю, воздай молитву и жрец или жрица всегда будут готовы выслушать тебя и помочь чем смогут.
Герок усмехнулся — А есть ли смысл в молитвах? Провести время в молитве это значит зря потратить своё время. А жрецы или жрицы ни чем кроме как советом помочь не в силах. А что толку от тех советов, разве кому то могут помочь слова? Разве они уменьшат боль, исцелят тело или вернут мёртвых? Нет.
Нарва печально покачала головой — Герок, Герок как же тяжело пришлось тебе, ты же ещё совсем ребёнок, но рассуждаешь подобно человеку прожжённого всеми не мысленными бедами. Сколько тебе лет?
Сколько ему лет? Пожалуй сам Герок не знал сколько ему лет, в подземном зале он прожил почти год, а до того тоже почти год в лесу живя как отшельники вместе с дедом. Наверное сейчас ему шёл двенадцатый или тринадцатый год. Пока Герок раздумывал над своим возрастом, Нарва продолжала смотреть на него с улыбкой, а затем провела по волосам Герока, погладив по голове. О небеса! Как же Героку приятны эти прикосновения.
— Нельзя давать своему сердцу ожесточиться, иначе у тебя будет лишь один путь, он будет полон страданий, холода, лишений и крови.
Неожиданно для себя Герок рассмеялся, здесь, под ареной где порою умирали люди и ради потехи толпы затравливали насмерть диких зверей слова о том, что нельзя давать сердцу ожесточиться звучали так наивно и так глупо что и в самом деле было смешно. По крайне мере Героку.
— Нарва, ты должно быть знаешь за что я сюда попал, оглянись по сторонам, посмотри на людей что окружают нас, их сердца давно уже переполнены жестокостью. Тот путь про который ты говоришь не пугает меня, ибо я иду по нему уже не первый год. Лишения, страдание, боль и кровь преследуют меня уже давно, и мне не страшно идти по этому пути.
— Ты не знаешь куда он может тебя завести, — тихо произнесла Нарва.
— Он уже привёл меня сюда, считай под самый край пропасти. Все в этом месте знают отчего зависит моя будущая жизнь, она зависит от одного единственного боя в котором я должен буду либо погибнуть, либо убить для того чтобы выжить и вырваться отсюда. И я уже сделал свой выбор.
— Отнять жизнь это плохо, это преступление против всех учений алтарей.
— Учения алтарей меня не касаются, — грубо отрезал Герок, — учения алтарей не сохранят мне жизнь.
— Но спасут твою душу.
— Я сам спасу свою душу, я и есть душа, все мои поступки и мысли принадлежат только мне, и даже если после смерти я не вознесусь в лучший мир, то твёрдо верю в то что и тёмные девять кругов тоже не попаду. И знаешь почему я в этом уверен? Потому что я ни кому не служу.
— Нельзя настолько ненавидеть мир, — мягко осаждала Герока Нарва.
— Нет, я не ненавижу мир, я к нему равнодушен.
Нарва что то хотела возразить Героку, но после последней фразы в глазах парня промелькнуло что такое, отчего у Нарвы похолодело на сердце. Вместо этого она достала из своей сумки деревянную шкатулку с резной крышкой, ту самую с волшебной целебной мазью, и протянула Героку.
— Держи, бери Герок это мой подарок, — и после того как Герок взял шкатулку продолжила. — Береги как зеницу ока, это особое снадобье, исцелит любую рану, даже если будешь при смерти, оно обязательно спасёт тебя. За этим снадобьем как и за его рецептом охотятся лучшие алхимики всех королевств. Трать разумно Герок и ни кому не говори о моём подарке. И идя по своему пути, всё-таки задумывайся о своей душе.
После этих Нарва поднялась и ушла, оставив недоумённого парня сидеть на месте. Впервые за то время проведённое под ареной ему удалось вот так переброситься несколькими фразами, не получая взамен тычков и подзатыльников. Герок уже успел позабыть что значит просто разговаривать, ему приходилось каждый день выслушивать визгливые окрики то от надзирателя, то от смотрителя.
Вечером следующего дня Герок вернулся к своим тренировкам, и опять деревянный меч то и дело выскальзывал из его рук. Мальчишка злился на себя, на свою слабость, он как можно крепче сжимал рукоять меча, но ослабевшие и вспотевшие от долгих усилий ладони всё равно с лёгкостью выпускали оружие. Над Героком уже ни кто не смеялся, это было забавно первые два дня, а теперь даже лениво сидящие у стены бойцы не повернули голов в его сторону.
*****
Герок упал на колени, в сердцах бросил деревянный меч перед собой, тяжело дыша он со злостью ударил по полу. И услышал глухую усмешку. Подняв голову оглянулся по сторонам, всё как обычно, ни кто не следит за ним, ни кто кроме сидящего в клетке орка. За то время что Герок провёл под ареной, он не обращал на этого орка внимания, лишь следил за тем как тот дерётся на арене, но так не подходил к его клетке, не видел в этом нужды. Лишь пару раз Герок задумывался над тем, что именно орки уничтожили его семью и обрекли на то существование, в котором не было места для нормальной жизни. Но странное дело, Герок не испытывал к этому орку ни малейшей ненависти, а ведь вполне возможно что именно топор этого самого орка и прервал жизни матери и отца. Орк сидел в клетке, в довольно просторной клетке, он мог встать в полный рост, мог пройтись по ней, но даже в клетке оставался скованный цепями, на руках и ногах увесистые кандалы. Лишь изредка орку позволялось выйти прогуляться по пустой арене, когда не было боёв, там же в одиночку орк тренировался под зорким присмотром городской стражи. Они не сводили с него пристальных взглядом и арбалетов. Правда орк никогда не высказывал желания бежать, наверное понимал что для него свобода несбыточная мечта, также как и для Герока. Орк с усмешкой наблюдал за стоящим на коленях перед манекеном Героком, затем поднялся, оковы нехотя звякнули, и встав в полный рост расправил плечи. Герок смотрел на мускулистое тело орка и недоумевал, зачем он так поступил. А затем его озарило, сила, ему не хватает силы! Невозможно овладеть умением фехтования не имея достаточной силы для того чтобы удержать меч. Воодушевлённый этой догадкой Герок легко вскочил на ноги, он понял что надо делать, отныне он будет пристальней наблюдать за тем, как тренируются бойцы, он переймёт у них не только манеру фехтовать, но и то как они готовят себя к бою. Орк же чуть заметно кивнул головой Героку, давая понять что рад догадливости мальчишки, затем сел на своё прежнее место вновь став невозмутимым наблюдателем.
*****
Герок уже не знал который сейчас день, не говоря о месяце. Вполне возможно, что сейчас был День солнца, первый день недели месяца Сбора урожая, или Третий день месяца Ветра, месяц перед самым наступлением весны, когда каждый день в течение месяц дует ветер, выводя протяжные трели и причудливые свисты свободно гуляя между деревьев в лесу или проворно шныряя между домами в городах. Находясь под ареной, Герок потерял счёт времени, время для него стало забытым чувством. Так бывает, когда прошлый день ни чем не отличается от настоящего, и точно знаешь, что наверняка таким же будет и грядущий. Герок продолжал выполнять свои обязанности прислужника, и одновременно с этим усиленно тренировался. Он внял молчаливому совету орка, и через несколько долгих месяцев изнурительных занятий, мальчишка заметно возмужал. Он подрос, окреп, а тяжёлые тренировки заметно укрепили тело, теперь надзиратель за порядком хоть и покрикивал на Герока, но откровенно побаивался отвешивать ему тумаков. А Нарва лишь печально качала головой наблюдая за тем, с каким упорством Герок продолжал махать деревянным мечом. Да сил у него заметно прибавилось, но вот умений нет. Даже наблюдая за бойцами во время тренировок и боёв и в точности повторяя их движения Герок не намного приблизился к своей цели, научиться владеть мечом. Ни кто не спешил ему помогать, ни кто не становился его наставником, но он ни у кого и не просил помощи.
Порою устав от изматывающих тренировок Герок садился прижавшись спиной к прохладной стене, и не вытирая сочащийся со лба пот смотрел в узкое маленькое зарешечённое оконце, которое было так высоко, что Героку при всём желании не удалось бы до него добраться. Он смотрел на свет пробивающийся сквозь решётки, знал что если подойти к стене вплотную и посмотреть вверх, туда где окно, то при везении можно увидеть кусочек неба, столь маленький, с ноготок, но всё же это было небо. Там была свобода, там другая жизнь. Герок ни разу не задумывался над тем, что он стал бы делать окажись вольным человеком, он не знал что стал бы делать. Он просто бы жил, жил для себя, ни от кого бы не зависел, и ни кому бы не позволил собою помыкать, даже ценой собственной жизни.
Порою устав от дел, и привычно прислонившись спиной к неровным кирпичам, Герок смотрел на орка, сидящего в клетке. А тот смотрел на него. Они ни о чём не говорили, да это было бы сложно, так как расстояние между ними было довольно приличным. Иногда их взгляды встречались и эти двое подолгу смотрели друг другу в глаза, пока Герока не отвлекали на очередное поручение. Что в эти минуты думали Герок и орк навсегда останется в их головах.
*****
Однажды в очередной бесплотной попытке научиться хоть как то владеть мечом, Герок без сил лёг на пол и уставился в потолок, услышал размеренные шаги, кто то подошёл к нему. А затем увидел как над ним склонился тот таинственный боец. Он молча посмотрел на Герока, и негромко произнёс:
— Если ты хочешь научиться фехтовать двуручным мечом, тебе придётся прикладывать куда больше усилий, но главное в другом, не то сколько сил ты приложишь овладевая мастерством, а насколько разумно это делаешь.
Герок встал, посмотрел на мечника, тот пристально глядя в глаза Героку спросил — Ради чего ты хочешь овладеть мечом?
— Ради свободы, — быстро произнёс Герок. — И ради того чтобы стать сильным.
— А что значит для тебя быть сильным?
— Ни кому не подчиняться, ни перед кем не склонятся.
Мечник невесело усмехнулся — Ты не знаешь жизни мальчишка, насколько силён ты бы не был, всегда найдётся тот, кто склонит тебя перед собой. Не обязательно силой, найдутся иные пути, иные методы.
— Со мной такое не пройдёт, — уверенно сказал Герок.
Его слова вызвали негромкий смех— Слова не умудрённого жизнью мужа, но мальчишки, иначе быть и не может, что за юность без безумного запала.
Мечник поднял деревянный меч который Герок бросил на пол — Я слежу за тобой с первого дня как ты начал тренироваться, сил у тебя стало больше, а вот умения нет, — повертев в руках деревянный меч отбросил его в сторону. — Если хочешь научиться владеть мечом, бери в руки меч, а не полено для растопки печи. Если хочешь, то с этого дня я лично буду учить тебя. Что скажешь?
Герок чуть помедлил с ответом — Почему ты хочешь учить меня?
Тот усмехнулся — А тебе не всё ли равно? Раз желаешь знать ответ, то как такой, мне стало скучно и я решил развеять эту скуку. Не подходит? Тогда быть может, я решил передать свои знания кому-нибудь ещё. Или быть может я знаю по какой причине ты тут оказался, и поняв что ты не сломился, не потерял силу духа, а наоборот приобрёл её, решил помочь тебе.
— Почему?
— Может, тем самым хочу очистить свою душу, не плакаться же мне у алтарей. Я знаю какой путь ведёт тебя к свободе, и хочу дать тебе шанс. Отчего? Не спрашивай, я не собираюсь тебе это объяснять. Итак, ты готов стать моим учеником?
Герок молча кивнул в знак согласия. Чёрный мечник протянул ему раскрытую ладонь — Моё имя Фламм.
Герок пожал руку в ответ, это рукопожатие означало куда большее, отныне у Герока появился наставник, отныне он не один на один с равнодушным миром. Сидящий в клетке орк внимательно следил за этими двумя, и когда они пожали друг другу руки чуть одобрительно кивнул, этот кивок скорее всего предназначался самому себе.
Глава 8
Герой умирает единожды, трус множество раз.
Источник неизвестен.
— Ты не должен думать о том, что меч может вырваться из твоих рук, сосредоточься на противнике, следи за ним, но при этом обращай внимание на то, что происходит вокруг тебя. Если же бой с одним противником полностью поглотит тебя, ты проиграешь тому врагу, который подкрадётся сзади.
Уже третью неделю Фламм обучал Герока искусству фехтования, уже третью неделю Герок упорно махал настоящим двуручным мечом, столь тяжёлым, что к концу дня руки гудели и боль протяжно отдавалась по всему телу.
— Взмах, удар, парируй и сразу атакуй!
Фламм оказался хорошим наставником, не из тех кто чванясь своим положением то и дело покрикивают на ученика и громогласно сетует на бестолковость своего подопечного. И не из тех, кто сердито покрикивал на обучаемого и ценил хорошие затрещины более чем хороший совет. Фламм оказался терпеливым учителем, а главное весьма толковым. Он не давал парню спуска, но при этом не наседал сверх меры, знал когда нужно остановиться чтобы дать передышку, а когда насесть для улучшения навыка. Даже через три недели бойцы, что с удивлением взирали на того кто взялся обучать Герока, признали что последний начал добиваться результатов, по крайне мере меч он уже держал крепко. Пожалуй больше всех пристально наблюдал за обучением Герока орк сидящий в клетке, он целыми днями смотрел на то как парень осваивает искусство фехтования, и презрительно фыркал когда Герок допускал просчёт, и одобрительно хмыкал если у того получалось задуманное.
— Запомни Герок, боятся врага не позор, это желание жить, не стоит бояться поражения, всегда найдётся тот, кто окажется сильнее тебя. Бойся бесчестия, бойся своей трусости и малодушия, даже когда ты наверняка знаешь что проиграешь, но всё же выходишь на бой, ты уже победитель, ты не позволил страху сковать своё сердце.
Чем дальше уходили дни, тем сноровистей становился Герок, движения меча уже были плавными, выдержки заметно прибавилось, как и сил. Бойцы арены между собой начали шептать что мол неспроста мечник взялся за обучения парня, дескать готовит того себе на смену.
— Ни когда недооценивай врага, иначе ты поплатишься за это. Врага можно не уважать, можно не бояться, но быть уверенным в том, что с лёгкостью одолеешь его, значит подыграть ему. Каким бы слабым не выглядел враг, празднуй победу над ним, только тогда, когда он будет повержен. Загодя пируют на костях не поверженного врага лишь глупцы.
Дни шли, Герок становился всё сильнее, теперь на него уже начали посматривать с опаской, особенно бойцы, ведь любой из них мог оказаться тем самым противником, против которого выставят Герока, ведь все в зале знали как именно Герок должен отстоять свою свободу, в битве не на жизнь, а на смерть. И глядя на то, с каким усердием этот паренёк достигал умения фехтования, да ещё вдобавок кто учил его, бойцы арены начали нервничать. А Нарва наблюдая за Героком лишь печально покачивала головой и с грустью смотрела на мальчишку.
Дни сменялись неделями, из недель выходили месяцы, Герок вступил в тот возраст, когда желторотый подросток превращается в зелёного юнца, в тот возраст, когда дети быстро меняются, их тела растут, тело наливается силой. Эти изменения столь быстры, что порой диву даёшься. Герок не знал что сейчас на поверхности, весна или осень, какой сегодня день недели, какой месяц, месяц Вишни или Коротких Ночей. Для Герока это не было важным.
*****
Между тем слава об арене Тромбе катилась по всему Королевству Вольных Земель, особенно о двух непревзойдённых бойцах, имя одного из которых Чёрный мечник, а второму и имени не надо было, это был орк. Дело дошло до того, что в Тромбе ради просмотра боёв этих двух знаменитых бойцов стали приезжать люди их других городов. Порою ставки взлетали до небес, к огромной радости распорядителя боёв, казна города стала весьма весомо пополняться, а горожане Тромбе с гордостью хвастались перед приезжими своими героями. Даже тем самым орком, которого ранее эти самые горожане были готовы растерзать ради потехи.
Герок сидел у входа на арену, у той самой каменной лестницы что шла вверх по которой бойцы отправлялись на бой. По тем приглушённым возгласам что доносились сквозь каменные стены Герок заключил что бой явно пришёлся по нраву капризной публики. Отчётливо было слышно как не одна сотня разгорячённых глоток выкрикивали на одном дыхании — Прикончи его! Вполне возможно что песок на арене пропитается кровью проигравшего. Герок заметил как изменились нравы за то время пока он тут был. Если ранее смерть бойца была редкость, то за последние семь месяцев он уже троим вырезал руны на могильных столбах. Люди хотели видеть кровь, не свою, чужую, и хотели видеть зрелище. Сейчас вездесущие посредники юрко шныряют по рядам зрителей принимая ставки, эти проныры всегда оставались с барышом, ведь независимо от того кто выиграет а кто проиграет, посредник всегда получит свою долю, абсолютно при этом не рискуя.