— Неси их.
— Ты что, больная? Черт! Надеюсь, они не человеческие. Вроде нет. Надеюсь…
Все же перед столиком возник силуэт Наташи, который, морщившись лицом, нес на вытянутой ладони пару маленьких острых клыков, пожелтевших на воздухе. Что с ними делать, Анжела не знала, а потому просто отправила в горячую воду, как и другие ингредиенты. При первом зелье без посторонней помощи просто невозможно знать, что их нужно было потереть щеткой, чтобы отвар не горчил!
— А вот этот знак описать трудно. Лучше сама найду, тем более, что ты так брезгуешь.
Комната заметно наполнилась приятным теплом от выкипавшей воды, пока призрачная девушка осматривала все пучки трав и чаши на полках. Однако таинственная последняя часть зелья не находилась. Только после долгих минут поисков глаза приметили низенькую тумбу подле шкафа. Широкая спина Анжелы полностью закрыла внутренности тумбы, было видно лишь, как она шевелит руками, передвигав нечто звонкое, в то время как по полу стелился клуб холода.
На вытянутой руке Анжела несла стеклянную колбу, содержимое которой не просто нагоняло страх, но еще добавляло отвращения, заставляв тело покрываться гусиной кожей. Верно, Наташа запищала бы, если бы иссохшее горло и онемевший язык не бездействовали в изнеможении; по лицу можно было догадаться, какого рода ругательства проносятся в мыслях.
Без промедлений скользкий глаз животного, что источал резкий запах сырого мяса, упал в кипяток, растворившись, как масло на раскаленной сковороде. В этом ингредиенте кроется некая ирония: использовать орган, которым существо видело этот мир, чтобы другие не увидели тебя.
— Почему здесь изображено солнце и месяц? — очнувшись, спросила Наташа, глядев в книгу.
— Очень скоро узнаем. Думаю, зелье почти готово.
Анжела сама не знала, верит ли в необычное действие природы или нет, что ожидает от травяного отвара, поэтому первым решила опробовать невидимость: она посчитала его побочный эффект менее пагубным.
С помощью того же черпака из бочки жидкость из котелка переместилась в четыре пузырька, найденных в шкафу — один на пробу, а остальные для команды. Разливая их, Анжела долго колебалась над последней склянкой, намеченной для Сидни. Перед ней всплыл легкий способ устранить незнакомку из команды — она и так не любила ее, а предсказанное предательство только подкрепляло выбор. В конце концов подумалось, что Юрий скорее разделит свою долю, чем позволит призрачной девушке остаться ни с чем.
— Нет, ты точно сумасшедшая, — сделала вывод Наташа.
— Хочешь быть добровольцем вместо меня?
Мгновение неприятельница колебалась то ли в желании разделить незавидную участь, то ли из корыстных побуждений, ведь в случае правдивости зелья она останется в комнате одна, а находиться взаперти с товарищем по несчастью душевно легче.
— Вот и решено. Если со мной что-то случится, вам же с Андреем лучше, — съязвила Анжела. — А ты внимательно смотри, потом расскажешь, что увидишь.
Она поднесла еще горячую склянку к губам и залпом осушила ее, ощутив терпкий горький вкус. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг Наташа задвигалась с огромной скоростью; она переместилась к ней, но спустя долю секунды уже была у стены, затем расхаживала вдоль комнаты и наконец осела на землю у стены, обхватив колени руками.
Хотя Анжела окликнула ее по ощущениям громко, реакции не добилась. Призрачная девушка отстраненно обводила пальцем контур макового бутона, погрязнув в мыслях. Грудь ее невысоко приподнималась и в полной тишине даже слышалось редкое дыхание.
Старавшись шуметь, Анжела приблизилась в измученной спутнице и коснулась ледяной ладони. Наташа медленно подняла подбородок, повернув голову на то место, где находилось незримое лицо призрачной девушки; влажные глаза ее несколько впали, окаймленные серым серпом нижнего века, и в них чувствовалось спокойствие, какое бывает у людей, смирившихся с трагичным, неизменным исходом.
Вдруг Наташа вздрогнула, словно спустя время отчаявшееся сознание почувствовало присутствие чужой души.
— Это ты? Ты? — повторяла она, казалось, бесконечно, отчего руки Анжелы холодели в страхе.
Ухватившись за стену и руку невидимки, Наташа поднялась на дрожавшие ноги и припала на плечи Анжелы, которая с трудом усмирила порыв оттолкнуть ее.
— Что произошло?
— Ты пропала! — закричала Наташа. Она срывалась на плач, что лавировал на грани стона. — Ты не просто стала не видимой… Ты исчезла, тебя здесь не было много часов. Я… Я уже не знала, что делать. Я сделала чертово зелье, но боялась пить, чтобы не пропасть, как ты. Я думала, ты умерла…
Анжела гладила темные волосы, от которых исходил мощный травянистый запах, но вскоре мягко отстранилась, направившись к столу.
— А сейчас ты вроде бы осязаемая. Черт! Даже одежду не видно.
Ниже краев котелка виднелась желтоватая пленка маслянистой жидкости. Анжела закупорила пузырьки с зельем невидимости древесными крышками, которые шли в комплекте, и убрала их в карманы джинсов. Опустевшую склянку она промыла от остатков и наполнила новым отваром.
— Ничего лучшего не остается, — сказала она. — Нужно выбираться. Чем скорее, тем лучше.
На вытянутой ладони, которая не была видна даже владелице, Анжела пошевелила всеми пальцами по очереди, чтобы ощутить их, возможно, в последний раз. Каждый из них. Она улыбнулась, когда ощутила щекотавшее царапание мозолей на подушечках, но тут же помрачнела. В голове появлялись мысли о жизни в будущем, выполнении повседневных дел без этого пальца. Что, если исчезнут несколько или даже целая кисть? Словно чувствовав беду, пальцы не сгибались, чтобы схватить склянку, а позже дрожавшая рука отказывалась поднести ее ко рту. Организм сопротивлялся.
— Проклятье! Хотя бы дали выбрать, какого мне лишиться.
— У-удачи, — прошептала Наташа в страхе от пузырька, парившего в воздухе подле двери. — Если выберешься, открой дверь, не оставляй меня одну.
Пузырек стукнулся о землю, когда Анжела отхлебнула самую малость: отвар был мерзким на вкус. Пока она морщилась от ощущений, затронувших весь рот жгучим прикосновением, тело завиднелось и вместе с одеждой стремительно уменьшалось. В то же время комната разрасталась, как сорняки на удобренной почве, и каждая пылинка на полу уже казалась камнем. Земля, с высоты выглядевшая ровной, истоптанной, пестрила пригорками и впадинами, пробираться по которым было непросто.
Мир круто повернулся на девяносто градусов — дрожь под ногами сбила Анжелу с ног. Она оглянулась, увидев размер Наташи, достигавший высоты самых больших гор; ее плавные, как в воде, движения порождали немыслимые земельные толчки, а низкий, протяжный голос, в котором не различалось ни одно слово, оглушал.
До зазора между дверью и полом, как оказалось, нужно было еще добраться. В миниатюрном виде расстояние в несколько вершковпоказалось забегом, от которого легкие, работавшие на предельной мощности, горели. Удалось пройти деревянный потолок дверного проема за несколько секунд до того, как действие зелья прекратилось.
— Все хорошо? — прошептала Наташа, прислонившись к двери.
— У меня — да.
— Открой дверь.
— Нет, — с ледяной твердостью сказала Анжела. — Это месть за ваши с Андреем уловки.
И пошла дальше по туннелю, слушав надрывные стоны, удары кулаков в дверь, неистовые ругательства, закончившиеся тихим плачем. Вскоре призрачная девушка отошла настолько далеко, что тишина показалась ей непривычной.
В конце пути земельный коридор суживался и поднимался кверху в виде норы. Спасительный проход на поверхность был прикрыт доской, при движении которой осыпались комки почвы. Как только в приоткрытую щель ворвался прохладный свежий воздух, Анжела прикрыла глаза в наслаждении, дернула доску так, что на рыжие волосы посыпался водопад пыли, и подтянулась наверх.
Стоило только раскрыть глаза, как счастливое лицо в мгновение исказилось маской первобытного страха. На кладбище была ночь.
Талант №8. Умение фехтовать без умения фехтовать
Было на кладбище такое место, которое удивляло не только новоприбывших, но и бывалых призраков. Первые видели в нем опасность и миновали обходной дорогой, а вторые, избалованные кладбищенскими загадками, с горечью понимали: это самое обычное место среди здешних надгробий. И чудесным оно было только потому, что в нем не было чудес.
На первый взгляд.
Выжженное поле называлось так по ряду значимых причин. Во-первых, это действительно было поле, участок земли, окруженный четырьмя дорожками, да такой бугристый, несколько вскопанный, будто создатель наметил его под нечто важное, но забыл использовать; и во-вторых, ничего не росло в этой почве, словно она была сильно ядовитая, находились даже слухи, что она прожигала обувь и от нее зудели ступни. Призраки пробовали садить цветы на поле, но те либо не пробивали оболочку семени, либо покрывались ржавыми пятнами после первых дней жизни. И сорная трава, что выживает в удивительно пагубных условиях, не смела появляться здесь. Не виднелось ни одного надгробия… Оттого и выжженное, безжизненное.
До того как амулет в руках Андрея запустил череду мгновенных изменений, Выжженное поле покоилось и пустовало. И вот на одной из сторон из-под земли пробился деревянный столб, по виду должный выглядеть старым, покрытым трещинами. Однако наперекор всем ствол дерева, хотя имел неровности, блестел цветом корицы на выглянувшем солнце, источал сосновый аромат и тепло в виде извитых клубов пара на холоде. На уровне среднего роста человека крепилась табличка, тоже не тронутая землей; буквы на ней были извилистыми, но разборчивыми, чему способствовала и ослепительная белизна краски.
Призраки окружили столб по фронту в форме дуги, боявшись наступать на землю Выжженного поля. Каждый жаждал прочесть таинственное послание на табличке, словно там обещались ответы на все трепетные вопросы. К тому моменту, когда настырный призрачный юноша пробрался сквозь толпу, достигнув основания столба, слова разной степени искаженности уже разлились по призрачным головам, за исключением самых дальних рядов. Тогда он постоял перед таблицей, водив взглядом по строчкам, и повернулся лицом к шептавшейся толпе.
Именно этот призрак наведался минутами ранее в трактир. Он обладал исключительно непримечательной внешностью, какой не выделялся из толпы, но стоило ему заговорить, как все сразу же узнавали Константина, кладбищенского диктора. И все бы наслаждались, будь у него голос спокойный, глубокий, басовитый и в целом приятный, однако все эти качества отражались в нем с точной противоположностью.
Многие, в особенности первые ряды, невольно приготовились к звуку, похожему на скрип тормозов поезда, накрыв уши ладонями.
— Турнир по фехтованию! — закричал призрак дребезжащим голосом на манер оленей во время брачного периода, чтобы каждый на кладбище услышал. — Цель: коснуться противника. Награда победителю: вторая часть амулета. Всем желающим вступить в пределы арены в течение двадцати трех минут тридцати шести секунд… двадцати трех минут тридцати четырех секунд… двадцати трех минут…
Так продолжалось еще несколько раз; Константин, дивившись исчезновению старых и вспыхиванию новых цифр, повел обратный отсчет, но это быстро наскучило. Впрочем, большинство позабыло о нем еще после упоминания о выигрыше.
И с некоторой торжественностью он добавил:
— Конец объявления!
По мере развития событий призраки все прибывали, шептались друг с другом, но никто не решался ступить за пределы столба — все лишь смотрели вдаль, сквозь пространство Выжженного поля, представляв страшные картины сражений.
Вдалеке послышался протяжный гневный стон, напоминавший рев, и на боковой стороне поля все увидели неизвестного призрака, облаченного в темную мантию. Ткань простиралась от макушки в виде капюшона, скрывавшего лицо, до ступней, волочась по земле. Резкие движения, которыми он преодолевал расстояние, грузные шаги, оставлявшие глубокие следы на земле, широкие плечи — все это выдавало в нем грозного противника. Только он замер в центре Выжженного поля и обернулся лицом к толпе, как всякий призрак почувствовал на себе тяжелый взгляд и больше прежнего переполнился нерешительностью.
Темная фигура вдалеке устрашила многих, но не Павла с Борисом, которые только воодушевились действиями таинственного соперника. К тому же они были убеждены, что сражаться с ними будет трудно хотя бы из-за внушительного их размера. Хотя чувствовалось, что в глубине капюшона сверкнула улыбка, незнакомец не откликнулся на решительность призраков.
Оставалось восемнадцать минут, и неумолимо бежавшее время давило на разум.
Несколько призраков не выдержали гнета ситуации и под бурные выкрики товарищей присоединились к участию. Они чувствовали себя героями, однако выглядели напуганными овцами, в особенности когда приблизились к незнакомцу в мантии и двум мускулистым соперникам, от которых исходил такой бодрый дух сражения, что заглушать тряску в ногах было затруднительно.
Вскоре примчался Андрей, запыхавшийся от обилия одежды; услышав сборище призраков у Выжженного поля, он уже успел отчаяться, что амулет отыскали до него, однако Павел и Борис рассказали ему о предстоявшем испытании — новость оказалась нерадостной.
Между тем, помимо знакомых лиц, прибыло еще несколько участников, среди которых виднелась даже призрачная девушка.
«Искатели» не приближались к толпе, словно позорно было смешиваться с простыми призраками; от их обособленной группы отделился один коренастый призрачный юноша вида скверного, но лучшего, чем у вожака.
[10] Вершок — мера длины, равная приблизительно 4,5 сантиметра.