В этот раз смутились оба.
Юрий ощутил тепло мягкой ладони и шероховатость кончиков пальцев, после чего Анжела потянула его за собой, через металлическую ограду, а затем на тропинку подальше от могилы.
— Что ж, мы познакомились. Я много чего должна тебе рассказать и много чего узнать от тебя. Вместе мы исполним наши мечты.
Неизвестная фигура, что сидела на ветви ближайшего клена, с интересом наблюдала за сверстниками, а затем легко спрыгнула на землю и направилась тем же путем. Слежка обещала быть недолгой.
Талант №6. Умение заводить знакомства
Утренний туман оседал на кладбище, подобно смогу в легких многолетнего курильщика, прилипал в коже, заставляв вздрагивать, вжиматься во внутренности одежды. Это место выглядело брошенным, забытым; молочная дымка приползала из леса, чьи заботливые ладони в виде ветвистых деревьев и кустарников обхватили каменную ограду со всех сторон. Буйный ветер раскачивал ржавые ворота, поскрипывавшие при каждом движении, и вскоре туман поглотил их очертания.
Во всем городке едва ли нашлось бы более трех кладбищ и тем не менее это выглядело незнакомым и даже неестественным. Кладбище из воспоминаний детства походило на выжженное солнцем поле, усеянное семенами крестов и надгробий, а здесь изобиловали деревья, травы; к тому же ухожено оно местами на порядок лучше.
Из-за дефицита лесной местности в городе возникало ощущение, что городок находится несравнимо далеко за пределами каменной ограды, протяженного леса и, возможно, на другой планете, где все случившиеся чудеса совсем не кажутся таковыми.
Юрий вспомнил родителей, от которых настолько далеко он никогда не был. Как сильно перепугалась мать: до преждевременной седины, до тряски в руках, до пустых пачек успокоительных таблеток? Что же скажет отец начальству, когда не сможет выйти ни на одну из работ? Присоединится к поискам ли Елена, по праву считавшаяся членом их семьи, поскольку в детстве провела с мальчиком больше времени, чем со своими детьми? Юноша пообещал себе выслушать девушку и при первой возможности отправиться домой.
Взгляд Анжелы казался отстраненным, что говорило о раздумьях, бушевавших в ее голове. Былая пылкость вдруг притупилась, впустив в душу грустные тона. На каждом шаге, обхватив руки по локтям, она совершала небольшой прыжок, вместе с тем вздымался и пучок волос, плавно, точно медуза в водной среде. Чем дольше они шли, тем сильнее сближались друг с другом, точно невидимая сила притягивала их. Юрий чувствовал, помимо запаха тела, тонкую сладость духов, слышал частое, несмотря на медленность ходьбы, дыхание.
Находившись рядом с Анжелой, юноша наполнялся неведомой легкостью, словно его сознание, как бывает в редких случаях, за несколько минут породнилось с ее сознанием, сменив статус незнакомки на родную душу. И случается это у сугубо близких людей, когда молчаливое пребывание в обществе друг друга не вызывает никакого неприятного чувства. А может это из-за того, что идти по туманному кладбище вдвоем спокойнее.
— Ты сказала, — обратился Юрий к девушке, — что все наши мечты исполнятся. Что ты имела в виду?
— Я тебе все расскажу, но чуть позже.
И она снова исчезла в неведомых никому мыслях. Об этом действии могли сказать устремленные вдаль глаза и подвижные брови, гонимые различностью эмоций.
Необычность в голосе Анжелы все же была — он по-настоящему удивлял. Звуки получались высокими, как у многих девушек, но необычайно глубокими, из-за чего создавалось впечатление низости, даже грубости; однако главное таилось в этих едва заметных при спокойной беседе переливах, в которых каждое следующее слово или часть его проговаривались на другой высоте, чем предыдущее, отчего речь напоминала мелодию. Не только голосом, но и фигурой — широкими плечами, узкой талией и еще более широкими бедрами — она напоминала музыкальный инструмент: скрипку.
— Куда мы идем?
— Сколько вопросов, — несколько раздраженно сказала Анжела, но тут же смягчилась: — Да, я была такой же, когда попала сюда… Так, все! У нас есть правило: осведомлять новичков лишь в одном месте. Наберись терпения, осталось недолго.
Как оказалось, кладбище было исчерчено сотнями усыпанных листьями троп, стягивавшихся в одном месте. Кривые стволы деревьев, густо усаженные по бокам дорожек, создавая подобие аллеи, напоминали скрюченные пальцы, которые, казалось, если потерять бдительность, не упустят возможности схватить тебя. За ними располагались рядами могилы, чей узор крестов и надгробий в утреннем тумане проглядывался с трудом, наводил жуть.
Вдруг рука девушки коснулась плеча юноши; тот, будучи в мыслях созерцания мертвенных красот, вздрогнул.
— Смотри!
Сквозь непроглядную завесу тумана показался стоявший в центре кладбища деревянный дом. Черепица на крыше с каменным дымоходом потеряла свой цвет, расшатывалась и осыпалась; под окном разместилась ветхая телега, не тронутая дождем благодаря навесу, а вот несколько ступеней, выходивших за пределы защищенного места, отсырели, древесина проседала; в противовес всему окна, за которыми виднелся теплый свет, выглядели чистыми — ни паутины, ни пятна, ни клочка пыли. Из-за двери старинного дома слышался веселый гомон.
— Это наш трактир. Древний, как само кладбище, но благодаря хозяйке уютный.
В голову настойчиво полезли мысли о сочившейся жиром дешевой еде и разбавленной выпивке. Юноша задумался, что последний раз видел пищу около дня назад, хотя и не испытывал голода, верно, по случаю затяжного стресса. Оставалось то и дело проглатывать скопившуюся слюну под тихий стон живота. Это были скорее воспоминания о том, что есть нужно, чем само желание пищи.
В то время как Юрий преодолевал несколько низеньких ступеней, державшись за трухлявые перила, Анжела легко запрыгнула на террасу и под видом осмотра деревьев лесистой части кладбища искоса поглядывала на его медленные движения, задерживав взгляд на любой мелочи. Сложно было сказать, что вызвало у девушки легкую улыбку от вида юношеских усилий; несведущий точно бы определил насмешку, но только чуткий различил бы те ямки и складки лица, говорившие о искренней радости, как у матери, чье дитя сделало первый шаг. Она приоткрыла дверь, пропустив нового знакомого, и тихо придвинула ее.
От входа простирался коридор, что давал ответвления в другие комнаты, подобно стволу дерева. Все двери были заперты, только один свободный проход по левую сторону вел в широкую гостиную, где помещалось множество столиков, расставленных в случайном порядке на некотором расстоянии; всего их насчиталось шесть одиночных и длинный, сложенный из нескольких, за которым поместился табун.
На миг Юрий позабыл, что находится в доме посреди кладбища, и виной этому были местные обитатели, в основном его сверстники возраста, близкого к мнимому полнолетию. Многие общались более уединенно, согревавшись здесь от уличной прохлады, весело смеялись, но по-настоящему выделялись уже упомянутый табун и столик, рассмотреть который не удавалось из-за окруживших его со всех фронтов детей. Эти два места наполняли дом гулом.
Интересно, что ни вида, ни запаха еды, на которую так рассчитывал юноша, не наблюдалось, хотя немногие могли похвастаться деревянной чашей в руках, выбрасывавшей в воздух клубы пара с травянистым ароматом.
Заведение одурманивало по двум причинам: тепло и свет. Распаленный камин и множество старинных керосиновых ламп не только тускло освещали комнату, создавав приятную атмосферу, но и наполняли воздух теплом. Юрий быстро согрелся и даже вспотел от резкой смены температуры, однако эта теплота так приятно окутывала больные мышцы, что ноги невольно подкашивались, а на разум нападала легкая дремота.
Анжела присоединилась к задним рядам зрителей столика и, грациозно встав на цыпочки, осмотрела причину громкого завывания толпы. За широкими плечами юношей Юрий не смог увидеть ни клочка напряженного момента.
— Тебе повезло, — сказала она, — попасть на частое местное развлечение. Это наши спортсмены: Павел и Борис. Состязаются за какую-то мелочь, которую не в состоянии честно поделить.
— Что они делают?
— Сейчас все увидишь.
Девушка коснулась плеча одного юноши, который, обернувшись, как-то странно улыбнулся ей, но открыл проход в первые ряды. Она пропустила Юрия вперед и стала рядом, потеснив товарищей.
Еще до зрительного шока в нос врезался запах пота, в котором ощущалось напряжение. Когда Юрий оказался в первой полосе детей, то увидел не просто могучих юношей, а настоящих гигантов, чьи фигуры были сравнимы с изображением древних титанов. Их ладони, вцепившись мертвой хваткой, старались склонить друг друга, отчего костяшки пальцев принимали цвет слоновьих бивней. На лицах обоих красовалась масса складок, словно юноши сделали несколько глотков клюквенно-брусничного сока; вены на лбу и висках вздымались от наполнения, через них перепрыгивали капли пота, разбивавшиеся о поверхность стола.
По правую руку находился Павел; это можно было понять по разделившимся болельщикам, точнее сказать, болельщицам, клавшим тонкие руки на массивные плечи и выкрикивавшим имя, что, конечно же, только отвлекало. На удивление Борис не мог похвастаться подобным вниманием, зато заметно побеждал.
Вообще юноши мало отличались внешне, отчего приходила мысль об их родстве; единственным исключением из правил была шевелюра Бориса, выделявшаяся своей золотистостью. Из-за сходства тел явнее замечались разности в поведении: Павел не источал такой жажды победы и участвовал скорее ради процесса, в отличие от соперника, для которого выигрыш считался условием обязательным.
— И как же это столик еще не треснул пополам?! — удивилась Анжела.
— Тебе не нравится?
— Это весело, но, когда они каждый день устраивают такие соревнования, хочется уже самой определить, кому достанется бедный ручной эспандер. Невозможно же упражняться по очереди!..
С борьбой на руках у Юрия было связано нехорошее воспоминание из далекого детства. Мальчики любили таким образом доказывать свое превосходство и привлекать внимание девочек, думав, что тем безмерно важно узнать, чья рука сильнее. Нетрудно догадаться, кто именно никогда не участвовал в подобных забавах, а наблюдал за ними издалека, сгорав от зависти.
Однажды школьные девочки предложили побороться на руках. Юрий не хотел утверждаться за счет девичьей слабости, однако их слова звучали по-доброму, да и отказ сулил насмешки со стороны однокашников. Он ошибся: после этого его дразнили слабаком не только мальчики, но и девочки. И без того скудное общение с товарищами в тот последний год в школе сократилось до наименьшего.
Вдруг удар по столу вывел Юрия из воспоминаний — Борис победил, после чего гордо встал и развел руки в сторону, как будто принимал овации, которые и правда случились, но не в должном количестве. Павел достал из кармана ручной эспандер в форме бублика и поднял его вверх, стал ждать.
— Как хорошо, что никто не стал возражать! А то у нас бывает, что кому-то тоже захочется обладать эспандером.
— Здесь столько спортсменов?
— Любая вещь из внешнего мира дорого стоит. Конечно, мы редко попадаем на кладбище с чем-то весомым в карманах. Чаще всего это сигареты, спички или зажигалки, мелочь; реже фонарики, складные ножи… Всем этим мы меняемся.
Зависть вновь охватила Юрия. Хотелось вызваться на бой, выиграть, чтобы поблагодарить девушку за спасение. Но что он мог сделать? От одного вида рельефа вытянутой руки Павла становилось страшно. На мгновение пронеслась мысль, зародившая глупую отвагу, от которой нога слегка выдвинулась вперед. Однако Анжела схватила юношу за плечо, будто угадав его стремления.
Эспандер перешел в руки Бориса. Бой закончился.
Только зрители начали расходиться, как табун позади пронзительно заржал, заставив Юрия вздрогнуть. Преобладали в этом скопище юноши, а потому звук получился громким. Своим видом и поведением они выражали вседозволенность: нахально смеялись, не замечав никого вокруг, тайком перешептывались, затевав недоброе.
Один из них, толстый краснощекий курильщик со смуглой кожей, бросил басовитый дребезжащий голос, словно табак кучами оседал на связках, в сторону Юрия и Анжелы:
— Бруса в нашу хату привела? Молодцом!
Лицезреть оскал почти черных зубов понравилось лишь льстецам из этой шайки, отчего становилось ясно: он у них главный. В ожидании ответа, он поднес дымившуюся сигарету к толстым губам и сделал долгую затяжку, будто легкие у него были безмерными; за это время, пока он касался губами внутренней стороны пальцев, удалось рассмотреть их: коричневые, волосатые, короткие, с ногтями, до желтизны пропитанными табаком. Клуб дыма, как от автомобильного мотора, пронесся по трактиру, достигнув цели остаточными обрывками. Табачный запах резал нос Юрия, но, что хуже, в нем отразилось зловонное дыхание, которое, казалось, на расстоянии только усиливалось; Анжела решительно считала, что юноша каждое утро полощет рот мочой.
— Пошел к черту, Ник!
— Вместе с тобой, Анжи — охотно.
От искажения своего имени девушка невольно поморщилась, будто вступила в то, что обычно люди обходят стороной, а животные закапывают. Чтобы не сближаться с табуном, ей пришлось выбрать обходной путь к пустому столику в дальнем углу трактира. Она потянула Юрия за собой, старавшись скорее удалиться от этого места, и за столиком разместилась спиной к неприятному знакомому.
На лице Ника еще более растянулась улыбка, обнажив гнилостный частокол, и от радости он зацокал серым языком, отчего несколько капель слюны вырвались наружу, и потер им одну из щелей, где некогда находился зуб.
— Что это было?
— Отморозки, зовущие себя «Искатели», — сказала Анжела, потирав костяшки пальцев, словно те зудели от понятной жажды. — Во главе с этим ублюдком Николаем. Они заманивают новеньких, рассказывая грезы о том, как те получат все, что пожелают, но на самом деле заставляют их искать вход в подземелье и добывать ценную информацию о монстрах. Известно, каким путем.
Только юноша снова хотел удивиться описанию людей в плащах, которое, конечно, подходило им, но настраивало на несерьезность, как хрупкий с виду кулак мощно врезался в поверхность стола. Анжела, опустив голову, потерла руками лоб, веки и сделала протяжный выдох.
— Ни при каких обстоятельствах не связывайся с ними. Слышишь меня? — Она говорила с надрывом, выделяв каждое слово, и голос перескакивал с ноты на ноту. Рука невольно потянулась к цепочке одного из кулонов, скрывавшегося под одеждой. Тогда она впервые не отвела взгляд в сторону, в ее глазах кофейного цвета отражались лишь гнев и отчаяние. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
За столиком Ника показалось шевеление. Хотя он спрятал сигарету под стол и придал лицу младенческой невинности, одна девушка, что находилась за пристройкой подле камина, неодобрительно кричала в его сторону — клубы зловонного дыма добрались до ее отдельного обиталища; это было такое частое зрелище, что никто и головой не повел.
[2] Брус — новичок в тюрьме.
[3] Хата — здесь: банда, община, группа.