И был третий вариант — использовать свои способности на всю катушку… Этот вариант одновременно манил и пугал. Ведь он теперь мог действительно многое. Очень многое.
А ведь его новые способности могли таить и опасность… Если кто-то об этом узнает… Он внезапно вздрогнул. Если кто-то узнает о существовании человека, способного спокойно получить доступ к любой информации… Тогда ему не позавидуешь. Он попытался мыслить логически, словно речь шла о ком-то другом — и представить себя на месте богатого и влиятельного человека, к которому попала такая информация. Конечно, в любом случае такого человека необходимо взять под контроль. Пока не натворил бед. Заставить работать на себя, поскольку он может быть золотым дном или ликвидировать, чтобы его способностями не воспользовались конкуренты. Причем вариант ликвидировать казался намного проще и доступнее. Виктор поморщился — оба варианта ему совсем не понравились. Он действительно мог угодить в переделку. Так что, забыть обо всем? Сделать вид, что ничего не происходит? Спокойно выбрать первый вариант и продолжать жить так, как жил? Ведь он не хакер. Он понятия не имеет, как он это делает…
Виктор покачал головой и ускорил шаг — и едва не столкнулся с человеком, которого в данный момент хотел видеть менее всего.
Артем Вишневский учился с ним в одной группе, имел богатого папочку, в наглую прогуливал занятия, а оценки просто покупал. Кроме того, он считал самого себя красавчиком, постоянно клеился к девчонкам, и направо и налево хвастался папиными денежками. Виктора от него просто тошнило. Впрочем, по сравнению с ним Артем не имел никаких забот. У него всегда находилась куча приятелей, обожающих дармовщину, любые проблемы он решал на папочкины денежки и думал, что ему все позволено.
Вот и сейчас, нацепив на лицо скучающую ухмылку и лениво растягивая слова, Артем небрежно помахивал карточкой.
— Здорово, Вик… Все над книгами сидишь? А у меня папуля умотал в Германию на месяц… А денежек оставил — можно весь месяц веселится. Я нашу группу собираю — пошли погуляем…
Виктора передернуло, но он сдержался.
— Извини, спешу. Дела у меня…
— Конечно… — Артем хитро усмехнулся. — Тебе ведь вкалывать надо, верно? Как же — лучший ученик! После меня, конечно… — расхохотавшись, Артем отправился дальше, а Виктор остался стоять на месте, некоторое время борясь с желанием набить ему морду. И тут в его голове созрел другой план, гораздо более интересный, и он быстро направился домой. Следовало проучить мерзавца, проучить так, чтобы он надолго запомнил. Папочка на месяц в Германию умотал, говоришь? Вот и посмотрим, что ты представляешь без своего папочки…
Злорадно улыбаясь, Виктор включил комп и вошел в систему. Остальное было делом техники. Его новые способности ничуть не подвели, и спустя полчаса он с довольным видом закончил задуманное. Единственное, о чем он немного жалел, так это о том, что не увидит результата своими глазами…
Глава 4
Столица, главный офис компании «Аэда», 16 августа. Марк.
Марк сидел в кабинете Зварыгина и злился. Его бесило то, что на время кризиса Генеральный выдал Зварыгину чрезвычайные полномочия, и теперь он должен был согласовывать с ним все свои действия. Мало того, теперь не он отдавал указания начальнику безопасности, а наоборот. "Ничего, это ненадолго," — Марк обуздал свой гнев. — "Выигрывает тот, кто умеет ждать. А я умею". Но сознание все равно отравляла мысль, что Зварыгин умеет ждать ничуть не хуже. Интересно, что мог сказать ему начальник безопасности такого, что стоило приглашения в его кабинет? Сам Зварыгин сидел напротив и говорил по мобильному телефону. Марка это злило до чертиков. Что-то вроде весьма изощренного способа поставить его на место, показать, кто тут главней. "Ну, мы это еще посмотрим," — он вовсе не собирался сдавать свои позиции. — "Не только ты любишь припрятывать тузы в рукаве…"
Чтобы немного отвлечься, он стал нарочито небрежно изучать обстановку кабинета. Нужно сказать, кабинет начальника службы безопасности был почему-то совершенно стандартным. Не нес никакого отпечатка личности, и, с таким же успехом, мог принадлежать некоему усредненному служащему. Интересно, почему? Марк разглядывал письменный стол с двумя телефонами, которыми Зварыгин практически никогда не пользовался, и небольшим ноутбуком, которым он наоборот, пользовался достаточно часто, стулья для посетителей, горшок с какой-то пальмой в углу — ничего такого, что указывало бы на личный вкус именно начальника отдела безопасности. Везде царил идеальный порядок — ни брошенных бумаг, ни лишних папок, в дорогом письменном приборе — подарке по случаю какой-то годовщины Компании — всего одна ручка. "Интересно, а квартира у него тоже такая усредненная?" — мелькнула в голове у Марка совершенно не относящаяся к делу мысль. — "Просто место, где можно переночевать? Или все же нечто большее?" В это верилось слабо. Насколько Мартин знал, Зварыгин не позволял себе привязываться ни к кому и ни к чему — будь то человек, вещь, место или машина. "Бесчувственный чурбан," — вертелась в его голове весьма нелестная характеристика. — "И ведь и не надавишь на тебя никак и не прищучишь. Гад. Должно же у тебя быть слабое место. У всех есть. Дай только узнать, в чем оно заключается…"
Иван Николаевич положил трубку и в своей обычной невозмутимой манере произнес:
— Это кабинет проверили час назад на отсутствие жучков. Именно поэтому я предпочел разговаривать здесь. Не стоит нам недооценивать противников.
Марк молча кивнул. Объяснение было вполне правдоподобным… Но столь же откровенно можно было поговорить и в кабинете генерального — там наличие жучков проверяли дважды в день. Ежедневно.
— Я взял в разработку всех троих. Расследование сильно затрудняет то, что все трое живут в разных городах. Но это, конечно же, не проблема. С сегодняшнего дня за ними будет вестись наблюдение…Я искал контакты между ними и кем-нибудь из сотрудников компании…Но пока такой связи не выявлено…
Марк опять кивнул. Он не совсем понимал, к чему клонит Зварыгин, и поэтому предпочитал помалкивать.
— Но меня беспокоит совсем другое. Почему он прислал свое письмо именно мне? И вообще, откуда ему может быть известен адрес моей электронной почты? И это опять заставляет меня подозревать сотрудников компании — для чужого получить доступ к этой информации достаточно сложно. Подозревать если не в предательстве — то в излишней болтовне.
— Уж не меня ли ты подозреваешь? — Марк наконец не сдержался — слишком сильно Зварыгин его раздражал. Раздражала его дурацкая манера вести разговор, переводя все в намеки, а также нарочитая невозмутимость. "А может, я просто ему завидую?" — Мелькнуло в голове. — "Завидую его умению анализировать ситуацию, находить решения, и оказываться во многом правым."
— Тебя — меньше остальных. — Иван Николаевич говорил все также спокойно и размеренно.
— Интересно почему? — голос Марка оставался мрачным, а объяснениям он не верил ни на грош. Нет, явно Зварыгин что-то замыслил… И вряд ли хорошее именно с точки зрения Марка.
— На то есть несколько причин — не будем их сейчас уточнять. А с тобой поговорить я хочу совсем из-за другого. Я бы хотел, чтобы ты навестил всех троих… Подстрой случайное знакомство, можешь представься им как хочешь — лучше всего адвокатом, и упомяни в разговоре о компании. И просто оцени их реакцию — насколько они испугаются. А мои люди проследят за ними.
— Зачем тебе это? — Марк смотрел с легким подозрением.
— Поверь, причина есть… И для меня весьма важная причина. Ну, так как?
Марк сделал глубокий вдох. Все равно особого выбора у него не было. На самом деле, несмотря на то, что это было высказано в виде просьбы, это являлось завуалированным приказом. На секунду в голове мелькнула мысль, я что будет, если он скажет нет? И тут же пропала. Скорее всего, это просто будет уже приказом, причем с дополнением от Генерального: "Тебе было сказано оказывать Зварыгину помощь? Так в чем дело?"
— Я согласен. Что о них известно?
На лице Зварыгина не отразилось никаких эмоций. Впрочем, как всегда. Он просто кивнул и перешел к делу.
— Маргарита Топикова, окончила художественный колледж, сейчас преподает рисование. Живет с родителями, целая куча знакомых, из связей ничего интересующего нас. Самый маловероятный вариант — поскольку за компьютером проводит совсем немного. Есть парень, с которым она проводит большую часть времени, он пытается стать музыкантом, но пока особых успехов не имеет.
Дмитрий Зорин — дизайнер, оформляет обложки для книг на компьютере, сам пытался писать, издал пару психологических романов, но особого успеха не снискал. Кроме того, подрабатывает журналистом в паре изданий, как внештатного сотрудника его очень ценят. Весьма нас интересует, поскольку сидит за компьютером не мало. Женат, с женой живут отдельно, хотя до развода дело они не довели. Вообще, человек достаточно скрытный, и собрать о нем информацию оказалось сложновато. — Зварыгин немного помолчал, словно что-то обдумывая, потом продолжил.
— И, наконец, Виктор Лесков. Студент, сейчас учится на пятом курсе Экономического университета, живет сам, подрабатывает написанием небольших программок — ничего выдающегося. На роль хакера явно не тянет. Но кто знает? Тут более подробная информация обо всех. — Зварыгин протянул ему небольшую папку. Марк молча взял ее и вышел из кабинета, с трудом отказавшись от желания хлопнуть дверью. Он не любил, когда его использовали, особенно, когда он чувствовал за этим чужую игру.
"Что ж ты, гад, задумал? И для чего тебе понадобилось, чтобы я непременно встретился со всеми троими?" — Марк ломал голову, но ответа найти не мог. С таким заданием легко справился любой из сотрудников отдела безопасности — гонять по городам заместителя Генерального из-за такой ерунды было смешно. И граничило с глупостью. А Зварыгин был кем угодно, но не глупцом. — "Небось подставить хочешь? Или из города на время удалить?" — Марк внезапно остановился и уставился перед собой, прикидывая, какие преимущества может дать его временно выведение из игры. — "А ведь именно тут, похоже, собака зарыта. Очень тебе нужно, чтобы я на время из города свалил и под ногами не путался. Чтоб какой-то план провести не помешал… Но что же ты задумал?"
Мысленный вопрос был, разумеется, риторическим. Марк вошел в свой кабинет, небрежно бросил папку на стол и глубоко задумался. Сейчас самое главное было держать руку на пульсе. Оставаться в курсе всех дел. Он еще подумал, потом уселся за компьютер и написал короткое сообщение. Совершенно невинное, которое даже если и прочитают чужие глаза, понять, что имеется в виду, все равно никто не сможет. Потом Марк встал, вызвал своего заместителя, и отдал указания в связи со своим скорым отъездом.
Зварыгин явно что-то замышлял за его спиной. Стоило подстраховаться…
* * *
За три месяца до этого. Химера. Воспоминания.
Вырвавшись на свободу, я едва не умерла снова. Потоки информации омывали сознание мощной струей, словно меня уносило сильное течение, и я с трудом удерживалась на плаву, не в силах ничего предпринять — глубина затягивала все сильнее, а сил оставалось все меньше. Я не могла сориентироваться, поскольку здесь не было ни верха, ни низа — здесь не существовало вообще ничего постоянного. Меня то омывало ярким светом, причиняющим боль, то окутывала полная темнота. Радужные цвета сменяли один другой почти мгновенно, я терялась, не в силах понять, что происходит, не в силах сделать вообще ничего. Краски менялись, меня куда-то волокло, время от времени словно било о невидимые камни и мне все время казалось, я сейчас просто растворюсь… Исчезну…
Именно тогда я утратила значительную часть своих воспоминаний — и возможно, значительную часть своей личности. Я пыталась бороться, и меня поддерживали всего две мысли: мне хотелось жить, теперь уже любой ценой, и мне хотелось отомстить. И именно это сочетание, заставляло биться, как рыба об лед, бороться, чувствуя, что проигрываю, и пытаться справится с этим… Снова и снова…
В какой-то момент наступил перелом — и я, наконец, сумела закрыться. Сознание словно свернулось само в себя, выстроив несколько слоев зашиты, и кошмар отступил. Теперь мое сознание окружали стены, не подпуская ко мне эти потоки, и я впервые расслабилась. Потом огляделась. Да, я опять могла видеть и ощущать — не знаю, каким образом, но я создала для себя кусочек виртуальной реальности. Надежное убежище, состоящее из небольшого промежутка два на два метра, окруженного со всех сторон голыми кирпичными стенами. И я просто лежала на полу, то приходя в себя, то опять теряя сознание. Но каждый раз по-прежнему видела вокруг эти стены и все больше чувствовала себя в безопасности.
Не знаю, сколько это продолжалось. Понятие времени вдруг стало абсолютно абстрактным. Просто в какой-то момент я ощутила себя снова сильной. Способной жить и бороться. Но в тоже время заставить себя выйти из своего убежища я не могла — меня мучил страх. Я вспоминала борьбу с потоком и сворачивалась клубочком на холодных камнях, потом вспоминала себя привязанной к стулу, и меня начинала сжигать ненависть. Я вставала и начинала ходить туда-сюда, ощущая себя снова почти живой. Почти настоящей.
Первым этапом борьбы со страхом стало окно. Оказалось, это совсем просто — мне стоило только захотеть, и я сразу поняла, как это сделать. Просто в одном месте я сняла защиту, установив вместо нее своеобразный фильтр, не позволяющий ничему извне проникнуть внутрь… И не позволяющий моему сознанию оказаться снаружи. Виртуальным результатом стало окно в стене — и я со странным отстраненным любопытством смотрела наружу.
Описать увиденное словами просто невозможно. Золотистые нити тянулись во все стороны, перекручиваясь невероятными изгибами, сплетаясь и расплетаясь, порой сильно утолщаясь, порой становясь такими тонкими, что глаз их почти не фиксировал. В нити вплетались гирлянды разноцветных шаров, все время меняющих свою форму и напоминающих мне живые, невероятно подвижные капли. Часть из них была неподвижна, но большинство двигалось, вращалось, куда-то неслось. Яркие искры проносились по ним, заставляя их вспыхивать и менять цвет, и все это жило, менялось, манило…
Потоки…Они пронизывали пространство во всех направлениях. Быстрые, что я не успевала уследить за их течением, или медленные, когда я видела каждый водоворот на их поверхности. Их цвет перетекал из одного в другой, причем часто я не могла даже подобрать название очередному оттенку. Потоки сливались, образуя мощные течения. И опять разбегались ручейками… И все это светилось, сияло, меняло яркость…
Я смотрела на эту картину долго, очень долго. Страх ушел, и пробудилось что-то вроде слабого любопытства. Этот мир был красив — красив невероятной, абстрактной красотой. И этому миру предстояло стать отныне моим.
Я огляделась по сторонам и поняла, что могу многое. Во-первых, обустроить свой дом. Это оказалось совсем просто — мне стоило только представить, что я хочу, и через мгновение я оказалась в своей квартире. Не знаю, как мой мозг создал эту иллюзию — вернее, кусочек виртуальности, но она оказалась на редкость реалистичной. Во всяком случае, для меня.
Я прошла по своей комнате, вышла в коридор, затем вернулась обратно, трогая вещи, кажущиеся такими родными — все выглядело именно так, как я помнила. Моя квартира… Кровать, шкафы и старенькое зеркало, пушистые ковры на полу и легкие воздушные гардины на окнах. Мой письменный стол и мой ноут. Мои любимые книги на полках… Я сняла одну из книг, открыла, провела рукой по странице и ощутила запах бумаги… Потом внезапно опустилась на мягкий ковер и, наконец, разрыдалась. Не знаю, что я оплакивала — то, что реальный мир оказался для меня потерянным, пережитый ужас или то, что отныне я не была человеком. Меня сделали монстром, живущим в сумасшедшем, чужом мире. Я вытерла слезы и поклялась отомстить — хотя как, я пока не имела понятия. Мои чувства сильно притупились — все, кроме ненависти. Ненависть сжигала, заставляла думать и бороться. Жить.
Моим вторым важным делом был выход наружу. Долго, очень долго я смотрела в окно, прежде чем решилась. Воспоминания о собственной беспомощности не давали покоя. Я боялась, что не смогу выжить в сумасшедших течениях. Но прошло немного времени, и моя решительность окрепла. Я сумела перебороть страх — ненависть была сильнее. И я заставила себя открыть дверь и нырнуть в поток.
И внезапно поняла, что боялась совершенно зря. Энергия и информация струились сквозь меня, и я позволяла им проноситься мимо, не затрагивая сознания. Поток больше не пугал меня — наоборот, манил, наполняя, а я могла управлять им. А могла в любой момент вернуться обратно, под надежную защиту своего нового дома. И я принялась экспериментировать.
Я легко переходила между потоками — я больше не сопротивлялась им, а они больше не могли причинить мне вреда. Быстрые течения омывали легко и небрежно, медленные, наоборот, давили и казались тяжелыми… Чем ярче светился поток, тем мне было теплее — от некоторых бросало в жар, некоторые заставляли поеживаться. Словно я принимала контрастный душ.
Я могла видеть и видела все одновременно в нескольких проекциях — мигающие огни, множество цифр, картинки, потоки… Я могла проследить любую из нитей — и понять, где находится человек на ее другом конце. Я видела, когда потоки перекрывались шлюзами и запорами — но эта защита меня смешила, поскольку не могла ни задержать, ни остановить… Я могла почти все…
Сначала я сверила время. Оказалось, что с момента моей смерти прошло всего два дна. А мне казалось, намного, намного больше. Потом короткая заметка — о моей собственной смерти… От несчастного случая в лаборатории… Очередным шоком стали письма от друзей — где-то далеко были люди, которые не знали о моей смерти… Люди, которые меня ждали… И Виктор, который переживал больше всех, куда я пропала.
Это было, пожалуй, самым невыносимым. Что я могла рассказать человеку, которого называла своим лучшим другом? Что мое тело мертво, а сознание стало частью интернета? Что я продолжаю жить только ради того, чтобы отомстить мерзавцам, сделавшим это со мной? И я в первый раз за все время ему солгала. "Проблемы со связью были" — письмо отправилось в свой путь по тонкой золотистой нити. — "Но теперь все в порядке. Я так скучала по беседам с тобой…"
* * *
Торесков, 17 августа. Виктор.
Университет жил своей жизнью — студенты толпились в коридорах, болтали и смеялись, расходясь по аудиториям. Учебный год только начался — до сессии было еще как до луны, и большинство находилось в том расслабленном состоянии, когда сидя на лекции вспоминаешь прошедшие каникулы и прикидываешь, куда бы завалится вечерком.
Виктор чувствовал себя совсем по-другому — во-первых, он не мог позволить себе легкомысленного отношения к учебе, во-вторых, почти все вечера у него съедала работа, а в-третьих — сейчас его занимала тайна его новых способностей. Он часто чувствовал себя белой вороной — но предпочитал оставаться самим собой, чем изменится только для того, чтобы не выделятся среди остальных. Ему даже нравилось быть не таким, как все — и отношение к нему было соответствующим — его уважали, но не сильно любили. Он всегда держался, словно на расстоянии, ни с кем не сближался и разговоров по душам не вел. И так и не обзавелся друзьями — так, несколько человек, которых он числил в хороших знакомых. И его это вполне устраивало.
Виктор вошел в лекционный зал одним из первых и привычно занял место у окна. И почти сразу же на стул возле него плюхнулся Костик, веселый и беззаботный парень, и тут же с таинственным видом наклонился к нему.
— Вик, что вчера было! Комедия!
Виктор слегка поморщился, потом улыбнулся — на Костика злиться было просто невозможно. Он таким и был — полностью открытым, всегда что на уме — то и на языке. Во всяком случае, представить Костика что-то скрывающим за душой было просто невозможно.