Правда, сведений о мире, куда я попала, маловато. То есть они есть, но мельком, пришлось самой мозгами шевелить, чтобы выловить из невеселой Шуриной жизни крохи информации. А перебивать и сворачивать на нужную мне тему я не стала надо же человеку хоть раз в жизни выговориться, даже если она уже не она, а Лампа.
Главное, что я поняла здесь нет магии. Вот это может стать проблемой но решать я ее буду завтра. Утро вечера мудренее. Я осторожно сдвинула сладко посапывающего мальчишку к стеночке, не обращая внимания на его недовольное бурчание сквозь сон, на тихое оханье бывшей хозяйки кровати и тела дескать, разбудишь, он перенервничал и вообще маленький еще, и устроилась поудобнее. Хочет дрыхнуть в моей кровати, пусть привыкает к тому, что мне тоже надо место. И одеяло, кстати! Вот же шушрик гнездовой, замотался, окуклился и доволен. А мать мерзни! Нет уж. Я вам не Лампа. В смысле, не Шурочка. Поэтому устроилась вполне неплохо, отвоевав себе и подушку, и существенную часть кушетки, а сыночка обняла, как тряпичного бурбулю из своего детства, укрыла нас обоих одеялом и как провалилась в сон без сновидений. Все за-автра
Утро началось эпически.
— Мама! Мама! — благим матом заорал у меня кто-то над самым ухом. — Я из-за тебя проспал!!! Почему ты меня не разбудила?!
Инстинкты боевой магички оказались сильнее навыков этого тела, да я вообще забыла, что оно не мое, а я сама непонятно где. И отреагировала так, как привыкла реагировать на опасность: резко скатилась с ложа, сгруппировалась, отпрыгивая в сторону, и ударила на звук заклинанием остолбенения. Кхм хотела ударить, но ничего не вышло. Магии как не было, так и нет.
Зато есть встрепанный, заспанный и красный от злости недоросль, застывший в шаге от дивана и с открытым ртом таращившийся на прыгучую мать.
Глава 7
— Совсем ошалел, так орать с утра пораньше? — недовольно спросила я, поднимаясь с пола и набрасывая сдернутое одеяло на перепуганного спросонья младшего.
— Я ошалел?! — голос подростка дал петуха от возмущения. — Посмотри, сколько времени! Я опоздал на контрольную из-за тебя! Я вообще везде опоздал!
— Сыночек, тебе сколько лет? — обманчиво-ласково спросила я, одергивая на себе странную одежду, которую Шура вчера назвала футболкой. — На вид вроде достаточно взрослый, способен сообразить, что после вчерашнего приступа надо не просто самому о себе позаботиться, но еще неплохо бы матери помочь. Что, это такая сложная мысль?
С этими словами я отодвинула онемевшего парня с дороги и пошла в «санузел», это гениальное местное изобретение безмагичных существ.
— Бабушка сказала, что ты просто пытаешься привлечь к себе папино внимание! — сквозь дверь санузла донесся до меня приглушенный вопль опомнившегося как его? Антона. — Ничего серьезного с тобой не было! И вообще…
— И вообще, я не глухая, — выйдя из туалета, я ласково улыбнулась недорослю и тут же, пока он не успел еще чего-нибудь сказануть, скрылась за другой дверью в ванной. И уже оттуда закончила: — А ты грамотный. Полюбопытствуй, там на столе выписка лежит. В ней написано, чье внимание я пыталась привлечь. Раз мои слова для тебя не авторитет узнай мнение врачей.
Контрастный душ удалось устроить с помощью здешних кранов даже без магии, поэтому я довольно бодро выбралась из ванной комнаты минут через пятнадцать. Пока мылась-вытиралась, успела оценить состояние тела. М-да подумаю об этом позже. А то чего-то даже в маленькое запотевшее зеркало над раковиной было страшно заглядывать, и я малодушно не стала его протирать. Вот сейчас чуть разгребусь, встану перед большим зеркалом в комнате Шурочка же только одно разбила, а вторая двигающаяся стеклянная дверь осталась целой и тогда разом оценю глубину задницы, в которую попала. И буду думать, как выбираться.
Что интересно, пока я мылась под текущими сверху струями, никто под дверью ванной больше не орал. Ну и отлично. Я спокойно прошла в свою комнату, из которой уже слинял мелкий, и полезла в шкаф, чтобы достать свежее белье и чистую одежду. Лампа-Шурочка вполне успешно руководила этим процессом со своего места, хотя по ее судорожным вздохам в я поняла, что вопли сына ее взволновали и задели.
«Заходил, читал?» — спросила я вскользь у Лампы, натягивая довольно удобные черные штаны из плотной ткани, которые прежняя их хозяйка называла «джинсы».
«Нет, — угрюмо вздохнула Александра. — Он ведь правда опоздал все опоздали. И завтрак не готов. Паша по утрам любит какао».
«Шура, твои дети не безрукие, не безмозглые и достаточно взрослые, — мягко сказала я, оставляя на потом возможность внимательно рассмотреть собственное отражение в зеркале. Мельком я специально старалась не заглядывать, глупо и нерационально надеясь, что если сделаю все „правильно“, то смогу обнаружить в отражении свое собственное лицо. — Да, им еще нужна родительская защита и опека, но уж приготовить себе еду в таком возрасте мальчики умеют».
С этими словами, не слушая возражений, я вышла из комнаты и отправилась на кухню. Есть-то мне тоже хотелось! А учитывая, что я понятия не имею, как тут и что устроено, у старшего парня просто не будет выбора либо он мне поможет, либо все останутся голодными.
М-да-а-а-а, это я удачно зашла на враждебную территорию. Как боевой маг, я прекрасно умею приготовить еду с помощью магии или на походном костре. А здесь что-то непонятное, о чем я, умница, даже не подумала расспросить Шуру. И при этом на кухне обретается притихший младший с губами сковородником и вздрюченный старший. Сидят за столом. Смотрят на меня.
— А почему завтрак еще не готов? — задала я резонный со своей точки зрения вопрос.
— Так ты же проспала и не приготовила, — с презрительно недовольной интонацией выдал Антон.
— Сынок, ты плохо меня расслышал? — я прислонилась плечом к косяку и участливо посмотрела на подростка. — Мама заболела. Достаточно серьезно. У мамы после гипер-то-нического криза очень плохо с памятью. Если и дальше на маме ехать, посвистывая кнутом, у мамы в мозгу лопнет сосуд и мама станет овощем, который тебе придется не просто кормить, но еще и эти менять… как их… — я пощелкала пальцами, вспоминая слово.
— Памперсы? — робко пискнул Паша.
— Вот! — обрадовалась я. — Они самые. Молодец. Так что считайте, что обслуживающая машина под названием «мама» поломалась.
Антон снова фыркнул, схватил со стола плоскую коробочку со светящейся цветной стеклянной поверхностью и начал тыкать в нее пальцем, а сам в это время, довольно зло косясь на меня, ушел в коридор.
Точно. Это же мобильник, Шура упоминала! Средство связи. Я слышала, он там разговаривает с кем-то. Кажется, с отцом и с бабушкой. И кажется, ни тот, ни другая не рванули решать проблему здоровенного лба с завтраком и опозданием. Папа на совещании, бабушка просто занята, и ей неудобно разговаривать. Понятно, почему в кухню вернулся не мальчик, а хмурый осенний день. Я, все еще стоя в дверях, спокойно его пропустила и мило улыбнулась в ответ на сердитый взгляд.
— Итак, сегодня ты тут за главного. Считай, что мы репетируем мою окончательную поломку и отказ памяти. Где у нас еда? Показывай.
Скрипнув зубами и пробормотав: «Хватит придуриваться», явно голодное дите вынуло из навесного шкафа пакет с хлебом, а из большого серебристого ящика, из которого пахнуло холодом, нечто, отдаленно смахивающее на…
— Может, ты и колбасу нарезать разучилась? — сын ехидно шлепнул на стол здоровенную розовую штуковину, чем-то похожую на трубу из прессованной ветчины.
— Ну почему, это как раз не разучилась, — я прошла, наконец, в это странное неизведанное помещение, огляделась, нашла нож их там несколько торчало из специальной подставки в виде железной банки, наполненной странными мягкими веревочками, между которых втыкались лезвия, и машинально подбросила с проворотом, определяя баланс. Так себе, но сойдет. И-и-и раз-раз-раз-раз!
М-да. Слегка переборщила с нарезкой. Куда нам столько-то? С другой стороны, у меня хороший аппетит, а нарезанная еда в холодильном ящике не испортится. Кивнув своим мыслям, я ловко через пол кухни закинула нож в ту самую держалку и только тут поняла, что в помещении стало очень тихо. Оба мальчишки таращились на меня, открыв рты и не дыша.
Ах ты ж, тварья дупа! Расслабилась!
— Ну, кто будет бутерброд? — преувеличенно бодро предложила я и потянулась за хлебом.
Но парни мою бодрость не разделили, глаза у них по-прежнему оставались квадратными. Тогда я демонстративно вздохнула и многозначительно постучала себя пальцем по виску, намекая на все то же объяснение дескать, это не я, это оно само. Поломалось. Ничего не знаю, я маленькая, я больная.
Глава 8
— Как это, не пойдем в школу? — совершенно обалдевший младший ребенок уронил на блюдце бутерброд.
— Ну обыкновенно, — я пожала плечами и намешала себе еще черной жуткой смолы из красивой банки с золотой этикеткой, на которой было написано: «Кофе растворимый».
Это я со старшего сына собезьянничала. На вкус гадость невероятная, даже с сахаром в виде белого песка. Но бодрит, бодрит! Как хорошее зелье от мастера гильдии.
— Вот вы когда болеете, остаетесь дома, я все бросаю, покупаю вам лекарства, готовлю вкусные вещи и вообще всячески люблю, правда? Во-от. Теперь моя очередь болеть, а вы будете меня лечить и ухаживать.
— То есть ты и работу прогуляешь? Но тебе тогда не заплатят! А я из-за тебя должен тренировку пропустить? — возмутился старший.
— Я же из-за тебя пропускала занятия, даже институт бросила. И потом, на контрольную ты уже опоздал, этот, как его УЖАБА? ОБЖ! Точно! Доклад по нему не приготовил, форма на тренировку не глажена. Смысл тащиться?
Я посмотрела на Антона серьезно-невинными глазами и пожала плечами. А он потерял дар речи. Еще бы, Шурочка у нас была сверхопекающей и самоотверженной до потери пульса мамой, у которой любой прогул, любое недовольство преподавателей и любое отступление от правил вызывали чувство тревоги и чуть ли не истерику. А вот мне, во-первых, пока в принципе наплевать, своих проблем хватает, а во-вторых я слишком ленива, чтобы так квохтать над детьми. Даже над своими а тут странное дело: чем дальше, тем больше я двоих этих мальчишек именно своими и воспринимаю. Вот ведь времени прошло кусочек вечера, ночь и половинка утра! А у меня в самоощущении такие перемены. Впору насторожиться, но пока я в себе не наблюдаю желания расстелиться детям ковриком под ноги, паниковать рано.
— Антон, ты позвони, пожалуйста, мне на работу, скажи, что я заболела и не выйду на смену. Сегодня днем придет участковый врач и выпишет мне лекарства, надо будет сходить купить.
— Я позвони?! — кажется, чем дальше, тем больше сын уверялся, что мать действительно серьезно повредилась мозгами.
— Ну да, — кофе у меня закончился, и я со вздохом отставила чашку. — А я вам с Пашкой в школу записку напишу. Взаимовыручка основа семьи!
— Какую записку, мам?! — похоже, Антон начал всерьез паниковать. — Кто сейчас пишет записки?! В классный чат в вацапе все сообщения шлют.
— М-да? В этом месте у меня поломка, — согласилась я невозмутимо. — Но постараюсь вспомнить. После того как ты позвонишь на мою работу.
Вообще, конечно, мне сейчас больше всего хотелось сбежать в «свою» комнату и там немного побиться головой о целое зеркало. Вдруг получится провалиться обратно, пусть даже в башню. До меня только сейчас дошло, что за перипетиями Шуриной семейной жизни я толком ничего не узнала о мире, в который попала, и как бы мне действительно не отъехать в дом для скорбных разумом, если я слишком сильно стану показывать, что не умею и не знаю простейших вещей.
Старший сын, похмыкав и несколько раз покосившись на подставку для ножей, в которую я больше не рисковала бросать острые предметы через всю кухню, пошел в комнату, принес оттуда еще одну плоскую коробочку с цветной поверхностью и демонстративно потыкал в нее пальцем. Я наблюдала с интересом, заодно точно убедилась, что здешние буквы я знаю и могу прочесть. А то совсем весело было бы.
Так вот, он тыкал в картинки, оттуда вылезали белые квадратики с текстами сообщениями, и я быстро сообразила, что именно так тут люди общаются на расстоянии. Ну-у-у-у здорово! Почти так же удобно, как магический вестник. Так вот, сын, скептически шевеля носом, как капризный кролик, «отпросил» меня с работы, а потом толкнул коробочку-«мобильник» ко мне.
— Ну. Спасибо, Тош, — я как ни в чем не бывало подхватила приборчик со стола и потопала к себе. — Сейчас напишу вашим э… учителям.
И торопливо закрыла за собой дверь, кинувшись к Лампе: «Объясняй давай, где тут классный чат и что это вообще такое?!»
Уф-ф-ф-ф все оказалось не так страшно. Разобралась.
Заодно выслушала целую лекцию о школе и жизни детей в ней. А пока Шурочка мне ее читала, я решила все же собраться с духом и подойти к зеркалу. Воровато выглянув из комнаты и убедившись, что в конце концов осознавшие и оценившие идею прогула деточки плотно засели в своих комнатах у «компьютера» и планшета, я затворила дверь поплотнее, мысленно выругалась, обнаружив, что нет даже намека на внутреннюю задвижку. Видимо, вчера, когда врачи ломились в дверь, ее и снесли. Хотя а почему следов тогда не осталось? От выломанной?
О, тут ручка поворачивается и запирает! Поворачивалась и запирала, ага. До вчерашнего вечера. Теперь надо новую ставить. Я еще повздыхала. И пошла к уцелевшему зеркалу. Ну, раз-два-три! Скидываем халат и смотрим!
«Какого лысого гоблина твоему мужу еще надо было? — слегка удивленно спросила я через пару минут. — Натуральная блондинка, — я распустила кое-как стянутые в хвост волосы, и они рассыпались пшеничной волной ниже плеч. — Лицо правильное, глаза большие, нос прямой, губки бантиком. В теле, формы есть!»
Тут я с уважением приподняла Шурину большую грудь, вздохнула: всегда о такой мечтала, вот на тебе, называется и продолжила: «Это для меня, боевой магички, такое неприемлемо слишком большой вес и мало мышц. Непривычно и неудобно. Тяжко будет на тренировках и тем более в сражении. Но ты-то! Домашняя, уютная, дважды рожавшая женщина и все на месте! Пухленько, плавненько, складочки где надо, линии мягкие, животик вон какой уютный. Талия есть. Бедра тяжелые, красивой формы, с ямочками, как мужчины любят. Грудь! Да за тебя пол королевства герцогов бы передралось, дай ты им на обнаженное тело полюбоваться!»
«Ты издеваешься, да?» — вдруг обиделась Лампа.
«С чего вдруг?» — я удивилась и не утерпела, еще раз повернулась к зеркалу другим боком, чтобы оценить силуэт. У меня, костлявой боевички, такого отродясь не было.