Вскоре вся компания детей крутилась возле нас. Выдав мне смешную шутку, детвора, закрутившись вокруг меня, в ответ потребовали того же. Выдал парочку приколов из той жизни, отчего дети не на шутку развеселились и попросили разрешения пересказать их взрослым. Разрешил. Ребятня попросила повеселить их еще. От нечего делать и скуки, научил их в "камень-ножницы-бумага" на щелбаны. Совсем не великосветская игра, но ребятне понравилось. И вскоре они, оставив меня, унеслись резаться в новую забаву. Остался лищь заводила:
— Хороша забава. Дружкам моим дюже по душе пришлась. — хмыкнул этот малолетний гвардеец.
— Я рад, что вам понравилось. — не смотря на собеседника, буркнул я, разглядывая Сашу. Компания увивающихся вокруг нее бонвиванов рассасываться никак не желала. Быстрей бы егерский рожок прогудел. Где же Варька, она обещала подать мне знак.
— А! Понятно! — утвердительно ухмыльнулся малой: — Наша ба говорит, этим котам мартовским ничего не светит.
Я молчал, вглядываясь в затянутую в брючный костюм обольстительную фигурку принцессы. Из памяти вынырнули воспоминания нашей недавней встречи. Хороша!
Тем временем назойливого Демидского Саша громко и под едкий смех сопровождающих ее фрейлин отшила, отчего неудавшийся донжуан тотчас сбежал с поля боя, сменившись очередным обольстителем. Ух-ты, похоже резка ты на язык, высочество! Не хотел бы под горячую руку попасть. Так! А вот атака пошла с другой стороны.
— Это она с умыслом. Учитель ейный, мастер Фицо, лицо на публике учит держать. Вот она и держит. Уп-раж-няет- по слогам выговорил малец: — Скажи, а правда, она красивая? — глядя на соблазнительные формы, пришлось согласиться с очевидным. Угу. Молча.
— Хочешь секрет? — не дождавшись ответа, малой, словно заправский заговорщик, зашептал: — Алекса в самом деле добрая. Любимой Жужу грандмаман вкусности чаще от нее перепадают. И снегирей в морозные дни завсегда кормит. И вечерами обычно скучает- продолжал мальчишеский голос, сообщая интересные подробности. Скучает значит. Интересно!
— Откуда такие подробности, малой? И кто у нас грандмаман? — фыркнул я, скашивая взгляд на непослушные вихры, топорщащиеся из-под детской гренадерки, уже догадываясь окончательно, кого вижу перед собой.
Принцесса интересует!
Тоже нравится?
— Оттуда. Алекса не может не нравиться — нахально заявляет мне этот малец и добил:
— Ей бы кавалера хорошего.
— Ишь ты какой. Вон их сколько, кавалеров хороших. Очередь целая.
Не пропустят. А не этих вот напыщенных хвастунишек.
— А меня пропустят. — выдал этот ребенок.
-
Готов подсобить.
-
Совсем не аристократически шмыгнув и утершись рукавом сюртука: — Давай на спор, я легко отобью ее от тех фанфаронов. Хочешь?
— Ого! Интересно даже! И что же ты хочешь за это, малой? — хмыкнув, скептически заявляю этому малолетнему спорщику.
— Ты мне не веришь?!
— Не то чтобы…ну давай…на что спорим?
Мальчишка поманил пальчиком. Пришлось склониться. И этот меняла выдал списком:
— На бронеход хочу. И водить оный хочу…а еще и паровик сестренкин. Ейную "Лександру". Ты же делал? Научи меня! — загибая пальчики, озвучил свои желания…наследник.
— Чего-о? Бронеход? Водить? "Лександру"? А не маловат ли ты для вождения, а, высочество? И сестра тебе за мобиль по ушам не надает? И вообще, ее мобиль — с ее высочеством об том и договаривайся. А бронеход больше не мой. Забрали его у меня. Не получится. Взрослых упрашивай -
— Ладно! — нахмурился от услышанного наследник и принялся спасать ситуацию: — Papan и Алексу беру на себя. А ты меня тогда на бронеходе покатаешь. Ну хоть вот столечко. — скривившись, малолетнее высочество продемонстрировал мне характерный жест.
— Ну что тебе стоит? А еще я и полетать хочу. Зато Саша в твоих руках, а не…этих. Ну как, по рукам?!
— Я сумею! Только чур я тебе помогу, а ты — мне.
Вот же торгаш…экспериментатор малолетний. Взялся же на мою голову. Второй бронеход еще был в разобранном виде. А первый-в порту. Если только через парней с начальством договориться. Решим Решим потом. — Ну ладно. Еще если будешь во дворце нашем, я тебе все сашины секреты обскажу. Обещаю! — мальчонка решил слегка повысить ставки. Заманчиво.
— Ну же! Решайся!
Жучок мелкий. Неужели всех детей в семье Императора такому учат? Или только этот такой наглый. Я вспомнил его. Тот самый мой поклонник из семьи Императора, что повстречался в леске после боя. Наследник. Не знаю, что наглышу и ответить. Отказать? Так уйдет. Еще ждать у моря погоды придется. Так бабка надвое сказала, получится ли. Вон как Сашу в оборот взяли. Согласиться? Так еще неизвестно, как их величества к возможности управлять бронеходом малолетним высочеством отнесутся. Еще вдруг холку намылят.
А вдруг у высочества получится, он же в том заинтересован не меньше меня. А, ёлки зеленые! Была не была!
Для порядка, перед тем, как окончательно согласиться, спрашиваю мальца:
— Так ты точно, высочество, сможешь Сашу из лап этих жуков высокородных вырвать?
— А то! Смогу! — серьезно ответил тот.
— Не врешь?
— Вот те крест! Клянусь!
— Ну ладно. Давай лапу, высочество. Согласен! По рукам! — жму я со всей серьезностью поданную детскую ручонку. Малец во весь рот довольно улыбается. Надо же, договоры с детьми, пусть и Императора, заключаю. Хотя, сам такой же малой был совсем недавно.
— Только ты, князь, к конюхам иди и жди меня там. Лошадь есть? — согласно киваю:
— А пока смотри, как действовать надо. Не впервой. И помни, ты обещал мне водить бронеход, князь.
— Обещал-обещал. Иди уже давай…интриган малолетний.
И вообще, тебе Саша просила сообщить, чтобы вы князь были готовы.
Что?
И что ж ты молчал. Давай скорее.
И его высочество наследник, степенно отойдя от меня, вскоре буравчиком вклинился в толпу беседующих охотников и прочих высокородных. После чего принялся протискиваться в толпе разновозрастных фрейлин. И вскоре скрылся совсем.
День охоты. Окраина Императорского леса. В глубине большого лесного массива едва слышны уху редкие хлопки парострелов. Где-то в глубинах, неподалеку от лесной дороги на, неприметной с дороги, поляне спрятан паровик.
— Бартоломью! Что там показывает твой артефакт? — к долговязому, мешая польский, тартарский и латынь с неприязнью обращается здоровяк-мужчина, ставший по приказу падре временным главой этой экспедиции.
— М-м-м мм! Сейчас…Сейчас-сейчас! — сверившись в его, мужчина показывает остальным направление: — В ту сторону! Идем!
— Durny?! Z chrzanu czy? (прим. По-польски — Дурной?! С хрена ли?) Думаешь, я совсем с ума выжил? Не-ет! Еще не хватало от имперских псов и гвардейцев Императора бегать. У вас, włosi, была возможность. И не одна. Хватит с меня за вами, орденскими дурнями, хвосты подчищать. Надоело. Теперь черед мой. Есть тут у меня один артефактишко занятный…М-м-м!
— Барт!..Барт, да это что же, нас… в сторону? С чем мы тогда в Орден вернёмся? Я же тебе говорил… Говорил же… Давай я этого… — шепча, канючил толстяк. И заткнулся на высокой ноте, столкнувшись с опасным прищурившимся взором правой руки святоши. Высокий Бартоломью, как ни в чем не бывало, отвечать не стал, благоразумно промолчав.
— Но-но-но! Зашибу! Будь моя воля, я бы…Следить за ними — был отдан приказ спутникам. Пара помощников повинуясь старшему, взвели свои парострелы, заставляя адептов развести в стороны руки.
Убедившись, что со стороны самих адептов ему ничто не угрожает, поляк вытащил из сумки, притороченной к спине, обтянутый коричневой кожей, коробок. Открыв его боковые застежки, мужчина принялся вытаскивать из бахромы мягких ложементов несколько медных узких изогнутых трубок. Принявшись аккуратно и споро собирать эти части, так, что вскоре предмет в его руках больше напоминал иерихонскую трубу…или нет, скорее на рог какого-то неизвестного животного.
— Что делает этот святоша? — зашептал толстяк: — А, Бартоломью? Когда-нибудь видел это, брат?
— Не знаю, Армандо, отстань от меня. Если бы не ты, куриная твоя голова, мы бы не оказались в такой ситуации.
— Но Бартоломью…
— Да заткнись же, Армандо! Иначе… не знаю, что с тобой сделаю. Навязался, ми диаволо, на голову бедного Бартоломео…
Помощник падре тем временем степенно продолжая собирать инструмент. Закончив и, выдержав все взоры, обращенные к нему, мужчина дождался момента, когда тишина молчания станет нестерпимой, лишь тогда он соизволил ответить:
— Tibia Аngelus Domini Artificium (прим. Свирель ангела Господня). Артефакт нашей церкви. Что? Неужели вы думаете, господа, что наши тайны будут открыты Ордену?
Прервав свои объяснения, мужчина обратился ко всем, властно указав нужное направление: