— Да, Михайло Филиппович. Пригласил, как водится, докторишку. Ментального мага, из наших. Но увы, радоваться нечему, рассудок повредился и считать из мозгу тому удалось совсем немногое.
— И-и-и? — долгие истории Жданов не любил.
— Апопсихический удар вследствие перенесенного внезапного испуга. Да вы и сами видели. Умалишенный он.
Михайло Филиппович видел. Истерический смех подвижного сумасшедшего с постоянным бубнежом: — Я лечу-лечу…
— Иди! — господин Жданов раздраженно буркнул помощнику: — Испытываешь мое терпение. Спрячьте тела. И запомни. Если эти мелочи помешают провернуть порученное мне дело, всевышним клянусь, Клык, ты лично испытаешь то, что готовят люди его светлости.
Заводские цеха встретили рабочей суетой, приправленной предвкушением конца рабочей смены. Мобили прочихали мимо снующих туда-сюда пацанов-разнорабочих, тащивших из цеха в цех на телегах по первому снегу заготовки, обдав их густым теплым паром. Хозяйским взглядом отметил взглядом работу управляющего. Припорошенная хлопьями снега территория завода перед началом зимой была прибрана, радуя глаз порядком.
Проехав через цех, где хранился катайский бронеход, отметил, что дело и тут движется. Все элементы движителя и ступоходов разобранного бронехода до холодов успели хорошенько отмыть от тавота и прочей смазки, заново покрасить и даже повторно подсобрать в узлы. Было очень большое желание подойти к работягам, что вникали и занимались этой боевой машиной, но увы…на это времени не было. И вообще. В последнее время было совсем не до заводской текучки. Надеюсь, выбор управляющего сделан правильно и от моего отсутствия тут ничего не развалится. А партнер, господин Арбузов, не забудет тоже и моим подсобит.
В цеху сборки бронемобилей, куда мы заехали следом, первыми нас встретили женщины. Влажными тряпками поборницы чистоты наводили на блиндированные мобили последний лоск. Пахнущая свежей эмалью, как обычно, техника произвела приятное впечатление. Следом из внутренностей "Стрельца" показались головы рабочих доводочной бригады. Наш приезд совпал с окончанием проверки. В присутствии мастера и временного управляющего парни закончили плановую проверку, собравшись перегнать мобили в "показушный" цех. Поздоровавшись с внезапно прибывшим хозяином, управляющий принялся за доклад:
— К завтрему почитай все готово. Осталось чутка марафет навести. Ерунда, бабы сами справятся.
— Движители?
— Прогреты, проверены и не раз. Перегнать да и гасить хотели.
— Хорошо. Парни, "Стрелец" и "Витязь" сами осмотрите.
— А чего их смотреть? — обиделся управляющий: — Мобили справные, лично принимал
Выскочил Пашка, из-за спины руками показывая фигуру снаряда. Черт, точно. Чуть не накосячили.
— Заряды шрапнельные и бронебойные у нас остались?
— Заряды? — уточнил управляющий и после кивка просиял: — Шрапнель?! Выстрелы? А как жа! На складе лежат. Если б не я, пушкари выстрелы на полигоне вконец спалили. Осталось чуток. По намеченному плану военнаму начальству и господам будущим акцинерам надоть товар лицом показывать.
— Прекрасно. Парни! Дуем на склад, а потом кататься. Шоферов сажай за рули, по дороге объясним диспозицию.
— К-как? Как кататься? — управляющий остолбенел и в ужасе замер, видя, как на его глазах караван из двух чистеньких бронемобилей стронулся к выезду из цеха, оставляя на месте женщин и почти всю доводочную команду: — Вашсиясь! А как жа показ? С утреца ж господа начальники прибудут…и а-акционеры…
— Покажем! Непременно все покажем-донеслось до него.
На складе мы были недолго. Грузить особо было нечего. Все наше богатство — по паре ящиков бронебойных да по паре шрапнели. Ну хоть что-то. Вся надежда на внезапность. Загрузили боезапас поровну каждому. Из сидора вытащил трофейные парострелы и раздал их парням прямо на глазах совсем ошалевших шоферов. Парни, знакомые с оружием еще по деревне, тотчас принялись его проверять. И уже собрались было садиться по машинам и двигаться в путь, как знакомый бас заставил всех остановиться. И обернуться:
— И куда рыбяты, далече собрались с такими пушками? Не великоват размерчик?
— Прошка! Ты?!
Но радость тотчас угасла, ощущая предстоящий подвох. Прохор в составе тройки здоровых гвардейцев при полном обмундировании Преображенского полка с табельным оружием. Ну ясно, наши охраннички на воротах не решились остановить элитных бойцов. Хотя с этих сталось и другим путем пройти.
— Я, сиятельство. Удачно это я зашел, получается. Надо же, как вовремя. И стволы незаконные на руках. Откуда сии дровишки, м?
— Прохор, как ты тут оказался?
— Ладно, рыбяты. — не ответив, властно приказал моим парням Прохор: — Все. Приехали. А вы, вашсиясь, идите за мной. Мобиль ждёт. Заодно расскажете, откуда ва игрушки эти достались.
— Прохор, что за хрень. Я что, арестован?
— Пока нет! Имею приказ задержать и немедленно препроводить в департамент для беседы. — Раз я не арестован, то никуда не попрусь. Свой приказ засунь знаешь куда!
— Хорош ерепениться. Не к лицу вам это, князь. Знали бы, сколько парней, вас сиясь по городу ищут. С иных дел сорвали.
— Нет, Прошка, у меня другие планы.
— Так! — разозлился вдруг он: — Не Прошка, а Прохор Алексеич Смыслов! Ныне обер-офицер гвардии Преображенского полка его величества. Служивый я, имей уважение, понял?! Не пойдёшь добром, князь-мой бывший охранник продемонстрировал наручники: — Потащим силой, но приказ я выполню. И обещаю, на людях для вразумления в кандалах проведу, аки каторжника какого. Четверых тебе не заломить, сиятельство, несмотря на все твои приемчики.
— Так значит. Ну ладно. Не надо меня пугать, Прохор Алексеевич. Сам пугнуть могу — продемонстрировал я ему сдвинувшиеся в его сторону и следом легко взлетевшие над ними тяжелые деревянные ящики, хранившие в себе готовые изделия. Они нависли прямо над головами гвардейцев, заставляя их всех попятиться и схватиться за свои парострелы: — Пуганый уже.
— Не палить! — крикнул тот своим: — Ей-ей, сиятельство, с ума-то не сходи!
— Не схожу я с ума, Прохор. — процедил я: — Но с вами сейчас не пойду. У меня очень важное дело. Очень. И вы, мужики, встали на моем пути. Мешаете. Прохор, прошу. Заклинаю, уйди с дороги и прикажи своим парням уйти, Прохор. Иначе, придется раздавить всех вас.
И одновременно кричу своим за спиной: — Парни, айда по машинам. Уходим.
— Стоять!
— Прохор, не бери грех на душу. Уходи. Раздавлю ведь ни за что. — я мелко затрясся. Жонглировать несколькими большими ящиками почему-то было тяжеловато.
— Стой, сиятельство! Князь! — Прохор явно оценил наглядную силовую демонстрацию: — Зачем? Парней губить-то за что? В чем они виноваты? У них приказ.
— Прохор. У меня нет времени с тобой спорить-вздохнул я, стирая с лица покатившийся пот. Ящики, казалось, были забиты чугунными чушками: — Когда я закончу со своим делом, обещаю тебе. Я явлюсь по нужному адресу — сглотнул: — незамедлительно. Мне нужно вытащить из рук бандитов родных.
— Кого? — кинув пронзительный взгляд, буркнул мне тот.
— Варвару похитили. Помнишь ее? И не только ее. Если сегодня их не вытащу, завтра будет уже поздно.
— Кто? Кто сделал? — рявкнул тот, сдаваясь, одновременно пряча свой парострел в кобуру. Остальные гвардейцы расценили действия командира лишь как повод опустить оружие.
— Прохор, ты не поверишь.
****
— Ах, простите! Извините! Мы не хотели. — вежливо раскланиваюсь из люка очередным потерпевшим.
— Надеюсь, ваше сиятельство знает, что делает. Не обессудьте, обо всем мне придется отразить в своём отчете. — зло рявкнул Прохор.
Очередной недовольный рык стоявшего позади и державшегося за кормовой поручень Прохора, раздался после того, как наш бронемобиль снёс зад очередной зазевавшейся, к своему несчастью попавшейся на нашем пути, вуатюретке. Разумеется, все находившиеся в ней пассажиры остались живы, миниатюрный мобиль мы просто невежливо толкнули к обочине, в очередной подтверждая нехитрое правило "на дороге танк — главный". Конечно, сравнение было образным, но почти. И под гневные возгласы уличных зевак и трехэтажную ругань невольных участников дорожного происшествия мы удалялись к пункту нашего назначения.
На улицах колесящая бронированная троица, ощетинившаяся дулами паровых орудий, вызывала чувство удивления у ошеломленных столь невиданным чудом прохожих, преимущественно дворовой пацанвы, долго бежавшей за нами что есть мочи, и мужчин призывного возраста и разного достатка. Пока не встречалась с неожиданным препятствием, в лице нерасторопных паромобилей. Как Шушило успевал резко перекладывать тугой руль, пытаясь спасти ситуацию, наш и чужой мобиль, избежав столкновения, даже не представляю. Длинные и тугие хода рулевых тяг едва ли способны сравниться с таковыми даже на гоночных паровиках. Светофоров в данном мире еще не существовало и уличное движение на оживленных столичных перекрестках регулировали полицмейстеры дорожного департамента, стоявшие в будках и помостах, и даже посреди перекрестка в особо сложных случаях. Паренек быстро освоился с управлением и апосля дорожных ситуаций лишь сплевывал. В спину нашим бронемобилям летели возмущенные поющие трели свистков служивых и проклятия неудачливых шоффэров. К счастью, тяжёлых, с последствиями, ну насколько мой взгляд успевал оценить сложившуюся обстановку, дорожных происшествий на улицах удавалось избежать, все же скорость наших бронемобилей была столь высока.
И через двадцать минут первый паровик на полном ходу, играючи, словно хлипкую игрушку, снёс временные строительные ворота из дерева и клепаного металла, за которыми скрывался открытый ров-вход в тоннель тьюба. И пугая своим грозным видом и воронеными орудиями снующих туда-сюда навстречу и убегавших с нашего пути многочисленных рабочих и немногочисленную службу охраны, напоследок окатив их клубами пара, три черно-вороных мобиля пронеслись мимо сложенных конструкций и штабелей стройматерилов, скрывшись в густой темноте сводов тоннеля. Ошалевшая от внезапности и неожиданности ситуации охрана препятствий нам не чинила.
— Полный свет! И ходу! Ходу! Ходу!
— Ну где же они? — Петр Алексеевич, воспользовавшись лежащим на столе чужим пенсне, от волнения за дочь и сына, безвестности и общей усталости глаза вдруг подвели асессора, исподволь направляя того к мысли обратиться к целителю. Проморгавшись и прищурившись, мужчина в очередной раз безмолвно склонился над картой столицы. Регулярные донесения уличных филеров-оперативников контрразведки и городские сводки полицейского департамента, периодически приносимые помощником в кабинет и по совместительству неформальный штаб, возглавляемый начальником, конкретики не несли.
— Да не волнуйтесь вы так, Петр Лексеич. Попросить принести успокоительного?
Распахнулась дверь и в проеме показался ординарец его друга, начальника департамента.
— Ваше высокопревосходительство, вот, кажется есть первые новости.
— Давай их сюда. — услышав, от нетерпения сидевшие в кабинете даже приподнялись с мест.
— Увы, осечка. Читаю. Вот. — пробежавшись по тексту глазами, хмыкнул тот: — С мест нам телеграфируют, что примерно с час назад на строящейся подземной станции "Боярская" кольцевой ветки городской паровой подземки, принадлежащей акционерной компании "Ново-Петерсборг метрополитен энд локомотив" произошло ужасное ЧП. По первым сообщениям очевидцев, на станции случилась авария. Сообщают о множестве погибших и раненых, преимущественно среди рабочего люда. По предварительным оценкам более сотни погибших и раненых. На местах требуют срочной помощи. Городовых, санфельдшеров, особо паровики для перевозки пострадавших в больницы. Отмечают частые случаи сопротивления представителям власти на улице. Сообщение пришло почему-то не по линии полицейского департамента, а от администрации Думной комиссии, с пометкой "срочно".
— Час назад?! А по нашей линии? Почему так долго нет подтверждения? — возмутился асессор.
— Не могу знать. Если позволите, я запрошу отчёт. От вашего имени. — буркнул ординарец, глядя на начальника департамента. Тот согласно кивнул.
Сообщив новости, ординарец вышел из кабинета. И закрывая дверь, к нему подскочили двое. Асессор со своего ккресла заметил в дверях мнущегоя штатного телеграфиста департамента и посыльного в запыленной форменной кожаной куртке полицмейстерской дорожной службы, после отдания чести вручившего ординарцу очередной пакет.
— Что там? Неси!