Арсюха, тактично прикрыв рот, еле сдерживал хохот.
— Не жмут? — он не мог не прокомментировать это.
— В самый раз. — разглядывала я свою, как сейчас модно говорить, винтажную обувь.
Продефилировала по комнате, под громкое ржание Арса и села обратно. Деда Лёша покачал головой, глядя на пустое ведро, а потом на Арсюху.
— А ты, внучек, чего тут прохлаждаися. Подруга вон твоя от голоду сейчас в обморок упадет. Не мешало бы чайку горячего заварить. — сказал дед Лёша и поднял с пола ведро. — На-ка сходи к источнику, воды принеси. Дорогу помнишь?
Веселое настроение Арса, как рукой сняло.
— Помню. — пробурчал он и пошел к выходу.
Как только он вылез, дверь в землянку закрылась. Сама. Дед Лёша взял чашку со стола и открыл краник у самовара, откуда потек ароматный чай. Над чашкой танцевал пар. Так чай был? И зачем было Арса за водой посылать?
— Вот, попей взвар с травами и ягодами, силушку свою поправь. — он подал чашку мне и, прищурив один глаз, добавил. — Вот уж не ожидал, что такую чудесницу у себя в гостях встречать буду. И ты это, домового-то выпусти. Чего он у тебя в сумке томится.
Я чуть чашку из рук не выронила. Я, конечно, догадывалась, что он Семёна унюхал, но не думала, что вот так про него мне запросто выдаст.
— А… Как вы узнали про… эээ… — я сегодня тяжело слова подбираю в разговорах.
— Я про всех, кто в мой лес заходит, знаю. — сказал он и нос его зашевелился. — Можешь сидеть, он уже сам выбралси.
Сёма оказался на столе и, ничуть не смущаясь хозяина дома, стал прохаживаться по столешнице.
— А вы сами, кто таков будете? Откудова про меня прознали? — нагло пропищал Семён.
Дед Лёша, глядя на домового, засмеялся так звонко и заливисто.
— Ух каков! Давно таких смелых не видал. Ну, будем знакомы, хозяин этого леса — Леший Никифорович, можно просто дед Лёша.
Леший? Ах, вот оно что! И как я сразу до этого не догадалась? Ведь это же было так очевидно. И зеленый весь, и в лесу живет, и даже имя подходящее. То, что он не простой человек я сразу поняла, но то, что леший и не подумала. В моём понимании лешие страшные, косматые, ручки-ножки веточки, а на голове еловые шишки растут. А тут такой дедушка симпатичный и веселый. Вот как внешность бывает обманчива.
— Семён, домовой! — сказал мой смелый домовой и протянул руку для рукопожатия.
— Ишь, ты! — пожал ему руку леший Лёша. Его глаза, как у ребенка, светились радостью. — И чего это ты домовой не дома, а по лесу шастаешь?
— У нас с Яринкой дела важные. Вам не разумить. — сказал и пошел в мою сторону.
Дед Лёша перевел взгляд на меня.
— Скрываетесь, небось, от кого? От бандитов этих, что за нами духами охотются? — совсем не старческим голосом заговорил Леший.
Я просто кивнула.
— Не хочешь с ними дружбу вести?
«Дружить» — вообще не самое подходящее слово для наших с ними отношений. Я помотала головой.
— И правильно, что не хочешь. Не друзья они нам совсем. Чудовища! Ну ничего, чувствую загривком, ты им еще покажешь ёжкину мать. — погладил меня по голове. — Сила в тебе течет необычная. Всем нутром ее прочувствовал. Как солнцем в зимний день обласкала и согрела. Даже Пихтыча смогла возродить. Если бы я не знал, что у Яромила сын есть, подумал, что ты — дочь его.
— Вы знаете Яромила? — воскликнула я, наверное, уж слишком радостно. Так и выдать себя недолго. Хотя, чего уж тут.
— Лет сто как. Да и кто ж его не знает из нашей братии. Он же… — не успел договорить Леший, как в дверь тихонько постучались. — А это к тебе, Ярина. Благодарить пришёл, наверное. — и громко крикнул в сторону двери. — Заходи, Пихтыч.
Дверь открылась, и на пороге показался ёжик на человеческих ножках. Ёжик спрыгнул на земляной пол и из его иголок посыпались треугольные семена. Он суетливо пробежался, собирая семена в кучку и с грустными, большими, как у голодного кота, глазами уставился на меня. Я не совсем поняла значения этого взгляда, но уверена, что хозяин леса уж точно понимал язык своих жителей. И я перенаправила вопросительный взгляд на деда Лёшу.
— Ему нужна твоя помощь. — ласково произнес Леший. — В этом лесу пихты не росли, с тех пор, как Пихтыч исчез, а это более ста лет.
— А я читала в одной книге, что пихты теплолюбивые, и многим сортам у нас холодно. — вспомнила я статью, которую мне давал читать папа перед походом в таежные леса.
— Ну, у вас может и холодно, а у Пихтыча им было тепло даже и в суровые морозы. Так вот, внучка, этим семенам уже около ста лет, в них жизнь спит беспробудным сном. Сил Пихтыча не хватает, что б их пробудить. Помоги, согрей их своею силушкой. Разбуди жизнь в малютках, а уж дальше друг мой пихтовый сам всё сделает. И возродится пихтовый лес на радость птицам, да зверям, и мне старому.
— Хорошо. Я попробую. — согласилась я.
Отпустила огонь, и он очень аккуратно стал подбираться к семенам пихты, которые лежали на полу, как маленькие беспомощные дети. Свет, который он излучал, гладил каждое семечко, словно материнская рука, ласково и нежно, пробуждая в них любовь к жизни. Я видела, как в треугольных семенах просыпается свет, во всех без исключения, только в отличие от моего, он был зелёным. Два дедушки малый и большой, смотрели на них, как на только что родившихся малышей, с любовью и нежностью. А действительно, чем детки ёлки отличаются от щенят или котят, на которых мы можем любоваться бесконечно. А свет всё гладил и ласкал семена. Они наполнялись соком, набухали и еще чуть-чуть и прорезался бы росток, но дед Пихто встал между ними и мной. Он скрестил руки над головой, прося остановиться.
— Достаточно. — перевел его телодвижения деда Лёша. — Благодарим от всей души. Теперь уж сами пусть по весне прорастают.
Огонь напоследок потрепал колючую макушку пихтового духа и замолк внутри меня. Счастливый Пихтыч собрал все семена, спрятал их в иголках на спине, скрутился в клубок, как самый настоящий ёжик и покатился вверх по стене к двери. Вылетел в неё, оставив дверь открытой.
— Вот чудак! — засмеялся Леший — Соскучился, видать, по ёлочкам своим. Ну ничего, теперь мне одной заботы меньше. Спасибо тебе, Ярочка. С таким помощником мне в лесу будет полегче. — в глазах деда появилась грусть.- Эх, всех бы вернуть: тетку Травницу, Дубыню, Кущаника, Лесавушку. А еще спасителя нашего и защитника- Святибора! Батюшку-медведюшку могучего!
Имя Святибор мне ни о чем не говорило. И Леший решил мне всё объяснить.
— Тут вот какое дело. Нас, духов лесных и защитить-то некому. Беспомощны, как дети. Эти бандиты, что с духами, словно с комарами расправляются, никого не боятся, никто им не закон. Рубят леса, а на их места дома бетонные ставят, или мусорки устраивают. Они недавно дорогу провести здесь хотели, прям посередине леса, но я им не дал. Тут же у лесных зверушек жизнь своя, у насекомых самых махоньких, у корней, у листьев — у всех! Оно ж всё единое и делить их нельзя. Это ж всё равно, что взять и меня иль тебя пополам разрезать- и не жильцы мы после этого. Так и лес. Умрёт он, коль в нём порядок наводить вопреки законам природы. А я без леса жить не могу. Я и есть этот лес. — Он сел радом со мной и обреченно свесил голову. — И никто этих тварей не накажет. А если мы на рожон полезем, то сама знаешь, что с нами будет. Вот был бы здесь наш защитник, Святибор могучий, он этих уродов криводушных за то, что они с землей и лесами его сделали, изничтожил бы. Раньше он так и поступал. А сейчас некому за нас заступиться.
Леший замолк, и как-то странно посмотрел, верней смотрел он обычно, но выглядел так, как будто что-то во мне пытался отыскать. Его нос не просто двигался, он танцевал, в то время, как сам он сидел ровно. В глазах Лешего заблестели зелёные огни. Он резко, совсем не по-старчески поднялся и стал расхаживать по комнате
— А ты всех можешь вот так оживить, как Пихтыча? — резко спросил он.
Хороший вопрос. А что я, собственно, умею?
— Я не знаю. У меня как-то случайно это всё получается.
Дед встал напротив меня, опираясь о стол.
— Понятно. Ценный ты самородок, оттого тебя и ищут. Знаю, дитё ты еще совсем и многого не знаешь и не умеешь, но неважно, сколько тебе лет, если сердце твоё смелое и на добро щедрое. Чую сильная ты, и не зря на свет появилась. Ты — дитя Солнца. Ты даришь жизнь. Сам сегодня видел. Для тебя что домовой, что ёлка, что человек — всё ценно. Ибо живое это всё. Ты, детонька, вот что: учись, делай, что надобно тебе делать, но только к душегубам этим не попадайся. Не пожалеют тебя, такую добрую и светлую. Расти силу свою, придет час, авось и одолеем мы тьму всем светлым миром. А коль чудо не произойдет, то не далёк тот день, когда поглотит Землю злоба черная.
Мне от его слов совсем не по себе стало. Но не могу же я его разочаровывать.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Леший улыбнулся мне, а его глаза смотрели сейчас куда-то в сторону, далеко и куда понять не могла. Он навострил свои маленькие уши. А потом с ненавистью процедил сквозь зубы:
— А вот и они пожаловали. Лес мой валить собрались, что с северной стороны растет. Да кто ж им даст, вредителям двуногим.
Он быстро поднялся по лесенке, но в дверях его встретил Арсений.
— О, внучок! Ты тут подругу свою охраняй, никому в обиду не отдавай. Один ты у неё защитник. — дед Лёша задержал на мне взгляд, давая понять, что всё уже решено, и другого пути у меня нет. — Здесь сидите, а я пойду шугну хулиганов, что б не повадно было в моём лесу хозяйничать и вернусь скоро.
— Дед, ты чего? Я с тобой! — решил не пускать его Арс, но вдруг оказался на полу, причем с ведром, доверху наполненным водой, и ни капли не пролитой.
Дверь захлопнулась, и открыть её мы не смогли. Вот так дедушка Леший! Запер, как маленьких детей, а ключей не оставил.
— Эх, деда-деда. Не думал, что ты так со мной поступишь.
Даже Арсюхе смеяться не хотелось. Ведь случись что с дедом Лёшей, мы здесь и останемся. Сёма тоже уж больно тихо лежал в рюкзаке, проверила, пока все в порядке. Надо мне уже, что-то с ним решать. Ладно, вернётся дедушка Леший, выберемся на свежий воздух и решим что-нибудь. Я прошлась по землянке, тяжело волоча ноги в огромных валенках. Посмотрела в окно на потолке, но что-то мне подсказывало, что это было вовсе не окно, а иллюзия, источник света, созданный местным хозяином, как и таинственная волшебная дверь.
Арсюха же пошёл на разведку к столу. Вот как он может думать о еде в такой момент? Я покосилась на него взглядом полным непонимания.
— Что? Я когда в замурованный в комнате остаюсь, всегда есть хочу. — ответил он на мой немой вопрос и начал ревизию на столе. — О, сухари какие-то! А, это яблоки сушеные. — расстроился мой друг. — Яська, у тебя есть нормальная еда? — жалобно спросил Арс.
— Нет. — буркнула я.
— Жаль! Хотя откуда она у тебя могла появиться? Ну ладно. А что это тут налито? — понюхал он содержимое чашки. — Чай? Ну, деда Лёша! А я как дурак за водой бегал.
Арсюха на некоторое время замолчал. Грыз сухофрукты, пил чай, в общем, был занят делом. Ну и я просто сидеть на месте не могла. Посмотрела на свои ботинки, которые стояли на полу. Проверила состояние мокрого правого, и к моему удивлению обнаружила в нем еловую шишку и что еще удивительнее, оказалась моя обувь сухой и чистой. Наверное, что-то дед Лёша наколдовал, или Пихтыч. Переодела ботинки и почувствовала снова легкость в ногах. Еще минут пятнадцать мы разглядывали утварь и мебель, стоящую возле стен, а потом свет в комнате погас, стало темно и такое ощущение, что пространство значительно уменьшилось. Мебель и утварь начали распадаться. Стены землянки, словно потерявшие опору трескались и крошились.