Вырвался на свободу ярый огонь, окутал Владимира. Крик души исполина оглушал до глухоты, но среди этого крика, за своей спиной услышал Ярополк сдавленный хрип своей любимой. Повернулся и увидел, как сдавила её горло черная удавка. И не из веревки она сделана, а из самого черного зла. Проникало оно ей под кожу, втекала в кровь, отравляя молодое её тело, обремененное чадом. Остановил огонь Ярополк, усмирил его порыв.
— Хорошо, Владимир. Я на всё согласен, отпусти Настю…
Заключили они договор, по которому, не могли более сыны рода Яров причинять вред тьме, а змей же обещал сохранять жизнь их любимым. За людьми добровольный выбор оставили. И была поставлена печать чёрным перстнем на сим договоре, а после и на сердце Ярополка.
Стал править Русью Владимир, а Ярополка признали убитым. Да и недолго жил он после этого. Лишь родился у Настасьи сын — Ярослав, увидел Ярополк его глаза лучистые, улыбку светлую, да черную печать на сердце, видимую только им, как осознал свою ошибку страшную, но уж изменить ничего не мог. Надел на сына Яров оберег и закрыл глаза навечно.
Рос Ярослав сильным и мудрым. Владимир его словно сына своего растил и внушал свою правду. Однако пришло время, и встал против него Ярослав. А вместе с ним все Духи Земли Русской. Удивлялся тогда Владимир, тому, как прознал про всё сын Яров. Не знал он, что даже рожденный в неволе дитя Ярилы получит силу и знания предков, и будет верен он Матери — Земли. В одряхлевшем теле Владимира не смогло зло противостоять свету окрепшего Ярослава. Из всех своих сыновей для продолжения дел черных выбрал третьего по старшинству родного сына — Святополка. Столь же черными были мысли его, сколь и деяния. А Ярослав по договору не мог более силой и светом бороться с черным змеем, но мог мудростью своей. Призвав на помощь Духов Земель русских: водяных, да леших, да под предводительством Святибора могучего, обезоружил и обезвредил войско Святополка. А вслед за войском своим, склонил голову перед Ярославом и сам Святополк.
Время текло, словно вода, и разрослось племя человеческое так, что не оставался пустующим даже самый дальний уголок земли. Ум человеческий множество открытий совершил. Города в камень оделись и росли в высоту. Уж не одно поколение сынов Яров родилось, уж не в одно тело душа черного исполина переместилась. С тех пор шла непримиримая борьба между светом и тьмой.
Были Духи Земли единственными врагами непобедимыми для чёрного исполина. Но сыскал он и для них расправу. Наука и власть помогли создать ему оружие равное им по силе. В каждом государстве, в каждом городе сумел расставить каменные ловушки да тюрьмы для духов. А среди людей
растил особую гильдию «каменщиков», которую посвящал в свои секреты, давал им власть и богатства, а взамен требовал самозабвенной преданности.
Почти в каждом человеке теперь жила тьма. Кто с ней боролся, а кто лелеял. И снова не было у Матери — Земли защитников, мучили её и качели. Вода, земля, воздух стали отравлены, братьев меньших люди истребляли для забавы ради, и сами себя же умертвляли войнами да болезнями. Недолго осталось Матери жить, а роду людскому и того меньше. И бессильны против чёрного исполина стали сыны Ярилы. Крепко стоит на их сердце печать».
На этом рассказ закончился. После прочтённого, мне многое стало понятно. Мы, в ком живет свет Ярилы, единственные, кто имел возможность спасти духов, людей и Землю в целом от уничтожения, оказались связанные по рукам и ногам обещанием, данным тысячу лет назад. Мы теперь не можем уничтожить тьму…Стоп! Почему не можем? Я же могу. Я уже это делала. И никакой печати на себе не замечала. Может, я всё-таки не имею никакого отношения к Ярам или… Всё дело в формулировки самого этого договора. «Заключили они договор, по которому, не могли более сыны рода Яров причинять вред тьме». Сыны не могут, но я-то дочь. Вот теперь понятно, почему Стефан обвинил моего отца в обмане и удивился, что я его дочь! Получается, Яромил, зная заранее, что у него, вопреки всем правилам и традициям рода, родится девочка, подстроил так, чтобы я оказалась вне поля зрения людей из сверхъестественного отдела и самого Стефана, спрятал меня среди простых людей, а взамен предоставил им, как и положено, сына Арсения, то есть Яросвета. Он пошёл на всё это, чтоб меня с рождения не смогли так же заклеймить, как и весь наш род, чтоб была хоть какая-то надежда на спасения всего живого. Яромил был под присмотром всё это время, но умудрялся спасать духов и людей с даром. А Арсений, или вернее Яросвет, естественно был обыкновенным человеком. Все ждали от него, что он будет следующим носителем Ярилиного огня, но он им не стал. Как же мой отец смог так обмануть всех? Яромилу наверняка пришлось нелегко. Но как жаль, что все его старания прошли даром. Я у врага в плену, и вряд ли смогу отсюда выбраться. Да и какой из меня спаситель.
Послышался стук в дверь и поворот ключа в замке, и книга мгновенно исчезла. В комнату вошла Кристина, не сводя с меня настороженного взгляда. Испуг до сих пор сковывал её движения.
— Кристина, я не сделаю вам ничего плохого. — успокоила я ее.
Она принесла воды в пластиковой бутылке, молча, протянула ее мне. Жажда проснулась, как по щелчку. Оказывается, я так хотела пить. Выпила всю бутылку без остановки. Все же Кристина очень добрая.
— Спасибо. Скажите, как себя чувствует Арсений? С ним всё нормально?
Она кивнула головой, но я не уверена было ли это правдой. Кристина достала из кармана ключи и открыла запертую дверь. За ней оказался туалет и раковина. Я успела заметить часы на запястье Кристины, которые показывали половину шестого. Теперь я хоть ориентируюсь во времени. Она прихватила стойку с капельницей и направилась на выход. Уже в дверях няня Арсения сухо сообщила:
— Ужин будет через полчаса.
И вышла.
Через полчаса, как и сказала, Кристина принесла мне ужин. На пластиковой посуде лежала гречневая каша и сосиска, стакан воды и яблоко. Просто пир горой. Я съела всё кроме сосиски, не стала выпендриваться. Силы мне еще могут понадобиться. Как сказал Арсений — Яросвет: «Ты не должна им сдаваться, Ярина.» Я не сдамся, и друзей не брошу. Мне самой сделалось смешно от этой самонадеянности. Но ненадолго. Огонь внутри меня принял боевую стойку, чувство опасности нарастало с каждой секундой. Раздался скрежет ключа в замке и на этот раз пришел он — Стефан.
С милой улыбкой, как старый приятель, он вошел в комнату.
— Давай знакомиться заново. Ты — Ярина, я знаю. Меня зовут Стефан, я должен был быть твоим опекуном, но меня лишили этой радости.
От зловонной лжи меня чуть не вывернуло наизнанку. Я не собираюсь с ним церемониться.
— Только не говорите мне, что вы счастливы меня видеть. Лично я не буду врать и скажу, что с удовольствием бы вас никогда не знала!
Он засмеялся.
— А ты смелая и дерзкая? Хорошо. Буду говорить чистую правду, но она понравится тебе еще меньше.
Теперь он смотрел на меня с презрением и ненавистью.
- Как же не привычно видеть во врагах девчонку.
- Не переживайте, я буду ничуть ни хуже всех мужчин нашего рода! — сама не ожидала этого от себя. — Я буду лучше них, у меня же на сердце нет вашей печати.
Стефан смотрел своими черными глазами, словно хотел испепелить меня взглядом. Улыбка, которая появилась на его лице, была больше похожа на оскал дикого зверя.
— Всегда удивлялся как же вы Яры, не общаясь друг с другом, знаете всю свою историю. Расскажешь мне, тому, кто отныне будет заботиться о тебе как о своем родном ребёнке, как вы это делаете? Хоть ты — то не будешь столь неблагодарной.
Я промолчала в ответ. Стояла и смотрела ему прямо в лицо. Пусть он помучается хотя бы от любопытства.
— Хм. Не хочешь рассказать мне ваш секрет? Ну и не надо. У меня есть вещи более интересные, чем вы. Я тут ролик один интересный смотрю в интернете. Хочешь присоединиться? — он облокотился на спинку кровати и уставился в экран телефона. — Смотри "Двое в сумасшедшем доме".
Он повернул телефон так, чтоб я видела, что происходит на экране. А там… Там мои родители, Наталья и Виктор Наумовы, находились в окружении врачей и санитаров. Папе связали руки, и он сидел без сознания, опустив голову на грудь. Один из санитаров взял его за волосы, церемонно демонстрируя папино лицо на камеру. Мама сидела недалеко от отца и плакала, она хотела встать и помочь папе, но ее усадили обратно ударом по лицу.
— Отпусти их! — вскрикнула я от ужаса.
Стефан смотрел на меня полным торжества взглядом.
— Отпущу, только если между нами больше не будет секретов.
Я задыхалась от ненависти к этому монстру. Мой огонь хотел расплавить все, что нас окружало. Но я понимала, что будет с моими родителями и Арсением, если я дам волю своему пламени.
— Что ты хочешь? — сквозь зубы процедила я.
— Вот такие разговоры мне уже нравятся больше.
Стефан убрал телефон в карман пиджака и поправил кольцо с черным камнем на пальце. Он смотрел то на него, то на меня.
— Ты же знаешь, что все Яры обязаны носить печать клятвы данной Белояром?
— Не все. Лишь сыны. — я была просто вызывающе наглой.
— Правильно. Маленькая оговорка тех времён стала непростительной ошибкой, которую я хочу исправить в скором времени. Дочь Яромила, ты- сбой в программе, которая веками работала исправно.
Стефан приближался ко мне, а я пятилась от него.
— Не делай глупости, ребёнок. Если мы заново дадим клятвы вести справедливую борьбу, то твои друзья и родители не пострадают. Соглашайся, это честный обмен.
— Справедливую борьбу? — я перестала пятиться назад, как трусливый рак и со всей ненавистью посмотрела на Стефана. — Ты уничтожаешь Землю! Ты убиваешь ту, которая приютила тебя.
— Ты ошибаешься, Ярина. Это делаю вовсе не я. Это свободный выбор людей. Я здесь, а они там без меня превращают свой дом в свалку. Я же предупреждал вас, что они сами себя уничтожат, так и случилось.
— Я всё исправлю. Отпусти меня, ты не можешь насильно поставить на мне печать.
Стефан засмеялся своим визгливым нечеловеческим смехом.
— Не советую сопротивляться, ребенок.
Огонь рос во мне, я готова была атаковать. Не будет монстра и все проблемы решаться.
Стефан почувствовал его.
— Уйми свой огонь. Целая армия богов не смогла меня уничтожить, а ты… Ты еще не знаешь, на кого хочешь пойти войной. Можешь противостоять мне сколько угодно, уничтожать тьму в моих людях, но, знай, оно воскреснет снова. Убьешь меня здесь, и через минуту я окажусь в ком-нибудь другом. Да хоть бы и в твоем приемном отце или матери.
Я дернулась от ужаса, представив эту картину. А он торжествовал.
— Любишь их, да? Ох, какие же вы Яры все одинаковые. Ты такая же, как и весь твой жалкий род: глупая, самонадеянная и трусливая. — Стефан поправил кольцо на пальце и продолжил. — Яромил последние тринадцать лет служил мне, как собачонка. Сам лично устранял Духов Земли, которые мне мешают. Полностью подчинялся мне. Я ему даже поверил. Увидел его бездарного сына и решил, что роду Яров пришел конец. Но ошибся. Яромил спрятал тебя, надеясь, что я никогда об этом не узнаю. Но я всегда впереди него. И знаешь, он ведь испугался за столь опрометчивый поступок, совершенный тринадцать лет назад, так, что сбежал сегодня отсюда, поджав хвост, представляешь? Бросил своих детей, оставил их со злым дядей и сбежал! Ай-яй-ай. Какой плохой папа! Но не переживай, мои люди его ищут. К утру он уже воссоединится со своей семьей, и увидит своими глазами, как его гениальный план пошел прахом. А его дочь, узнает мою щедрость, и получит величайший дар, самое прекрасное украшение для ее нежного и чуткого сердца — чёрную печать.
Его сарказм распалял мой огонь. Стефан поднял руку с кольцом и поднес её к моей груди, но не смог прикоснуться. Не смог! Теперь настала моя очередь смеяться. И я захохотала, что вызвало в нем ярость, и он заорал.
— Запомни, дочь Яромила, я живу везде и в каждом. Мне ничего не стоит запустить механизм уничтожения человечества. И начну я с твоих опекунов. Ты же этого не хочешь?
Я убила бы его прямо здесь и сейчас, но это никого не спасёт. Это конец.
Уже спокойно и холодно он заявил.
— Я дам тебе время до утра. Подумай. Условия ты помнишь. А с утра, в присутствии твоего отца, мы торжественно заключим с тобой новый договор. И знай, я так не люблю обижать хорошеньких девочек.
Уф! Смрад какой. Стефан помахал мне экраном телефона, на котором все еще было видно моих родителей, и вышел. Я кинулась на закрытую дверь и со всей злости пнула её, я била её кулаками, чтоб хоть как-то выпустить свою ярость. Этот не помогало. Огонь, пульсируя, рос во мне, он уже не мог сидеть взаперти, и я выпустила его вместе с криком. Он окутал всю комнату, также как и мой голос. Это ужасное состояние безграничной силы и полного бессилия одновременно. Что мне теперь делать? Пожертвовать самыми любимыми людьми или дать полную власть над собой этому чудовищу?