Эдатрон. Лес.
Том ll
Глава 1
Вечером, после ужина, Карно вместе с Ольтом отошли от общего лагеря, чтобы провести тренировку и заодно поговорить. Вообще-то тренировка была необязательна, утром Ольт уже хорошо размялся, но он никогда не упускал момента, чтобы лишний раз набить свои руки во владении мечом. Жизнь вокруг была такая, что ему просто необходимо было скорее стать бойцом. К этому аспекту своей жизни он не то, что относился со всем жаром своей мальчишеской натуры, но истово, в какой-то мере даже фанатично. Очень уж жить хотелось, а жизнь в эти мрачные времена зависела от длины и остроты твоего меча и меры владения им. Да и Карно тоже был не против повысить свой уровень, а что Ольт знал гораздо больше, чем пока умел, то Карно это выяснил на собственной шкуре. Но конечно главным было — поговорить. И хотя Карно, блюдя свое реноме старосты, держал каменное лицо, Ольт видел, что его снедало любопытство. Слава Единому не первый день знакомы и Ольт считал, что он просчитал старосту и знал его, как облупленное яйцо. Они как раз вышли на полянку, на которой проводили тренировку, когда у Карно наконец не лопнуло терпение и он, будто безразлично, спросил:
— Ну как, надумал что насчет того, что у Бродра узнал?
— Ну а как же, конечно надумал. Интересные он вещи рассказал. Оказывается, все гораздо глубже, чем мы предполагали. Только в начале ты скажи. Посмотрим, насколько наши мысли совпадают.
— Ты прямо, как наш друг Бенкас. Ему вопрос, а он в ответ два. С чего начнем? — Карно уже достал палки, имитирующие мечи, и разминал запястья
— Начнем с того, что мы узнали. А потом уже сделаем выводы, идет?
— Давай. Но начинай все-таки ты.
— Ну тогда слушай. Если что-то пропущу, то напомни. Граф Стеодр в столице, в земли свои почти не приезжает. Если и приедет, то только за деньгами, а то и вообще управитель и сам их отвозит. То, что графу неинтересно, что происходит на его землях, лишь бы денежки шли. Управляющий использует в своих целях порученную власть и грабит народ. Графу отстегивает, только, чтобы тот не ворчал, а все остальное хапает себе. Так?
— Пока все верно. Продолжай. — палки в руках Карно завертелись мельницей.
— Недавно умер барон Кведр. Управитель должен донести об этом графу, но он промолчал. Спрашивается — почему? Ответ простой — чтобы не узнали наследники. А то понаедут тут, если таковые окажутся, могут и продать место, а денежки в карман. Еще больше людей получается. Этак здесь скоро продохнуть от чужаков негде будет. Но управляющий молчит, весточку своему графу не шлет. А ведь должен. Скрывает он что-то, не нужны ему здесь чужие люди. Можно подумать, что он хочет под себя все графство подгрести, от того и молчит об убийстве баронов, а сам при этом земли собирает. Тут еще сегодня и барона Бродра карачун прихватил. И опять — тишина. И опять выгода управителю, если мы правильно рассудили. Баронство-то свободно. С левой руки твое движение запаздывает, так у тебя мечи в перекрест выйдут. Попробуй одной левой движение отработать.
— Ага, понял. Думаешь все дело в земле? Уже второе баронство, можно и подавиться. Да и земля без титула все равно, что деньги без кошелька. Совет точно отберет, если, конечно, узнает и если герцог Крайвенский раньше не подсуетится и кому-нибудь из своих лизоблюдов не отдаст.
— Ну здесь можно и поспорить. Графства и баронства до сих пор на меч берут и если вовремя кое кому смазать жиром лапу, то и титул — не такое уж небывалое дело.
— Это точно. Но не слишком ли управляющий рискует? От графа сведения прячет, деньги утаивает… Ведь Стеодр может и появиться. Вдруг да найдется добрый человек и все ему донесет?
— Стеодру наплевать, пока денежки исправно идут, крестьянам все равно, кто их налогами душит, поэтому среди них доносчика не найдешь, да и не послушает их никто. Остальных управитель повязал общими делами или запугал. А то почему так легко в графстве крестьян продают и покупают? Все между собой связаны. Риск конечно, но значит управителю есть ради чего так рисковать. Надо просто промолчать, что баронов не стало, а через шесть месяцев деревеньки можно продать другому кандидату на баронство, лишь бы платил, можно хапнуть себе. Но… — Ольт многозначительно поднял палец, — тут на земле Бродра кузнец Кронвильт находит железо. Вот тебе и деньги. И что решает управитель? Он сговаривается с бароном, тот ложно обвиняет кузнеца и продает его с торгов, чтобы никто ничего не узнал. Благо закон в руках у управителя. Но теперь земля барона подорожала и ему уже мало одних налогов с крестьян. Жадность глаза затмила, и он хочет сам устроить добычу железа. Но управителю это как кость в горле, он и сам не прочь наложить лапу на железо, но как это сделать? Говорить-то об этом нельзя, вскроются его делишки, узнает граф и всплывет тайна о железе. Графский палач пытать умеет, да и доброхотов у нас хватает. Кто-нибудь, что-нибудь да слышал. Так бы никто и не узнал, но если начнут копать, то сам понимаешь, здесь крупица, там кроха маленькая… И самое главное, конец всем планам управляющего. Получается, что сегодня, убрав Бродра, мы эту проблему управителя решили. Теперь вопрос — где здесь мы? Попробуй опять двумя руками. В начале медленно и постепенно увеличивай скорость.
— Мда… Ну ты и накрутил. Пока ты все это не сказал, я думал дело простое — пойдем к управителю, грохнем его и все денежки, которые он нахапал загребем себе. Уф… Вот так?
— Да. Не надо сразу переходить на скорость, я же сказал — медленно. Если бы все было так просто. Вместо него граф найдет другого, а то и сам делами займется. Назначит новых баронов и нам тогда не увидать железа, как собственных ушей. Нам это надо? Потом надо не забывать про баронства, которые остались без хозяев. Если граф приедет, то узнает про это и тогда неизвестно, каким волкам он продаст или отдаст в наследство эти баронства. И может еще поинтересоваться, а кто это убил моих баронов? Вдруг он не дурак, а совсем наоборот и не поверит в слухи, что это они сами друг друга? Тогда как бы и нас не прижали. А уж если узнает о железе… Что он будет делать? Так что проблем, если мы уберем управителя, возникнет столько, что разгребать мы их будем долго и не факт, что разгребем.
Ольт замолчал, не развивая дальше свою мысль. Пусть одноглазый сам додумает, тем более, что он далеко не дурак. Вон как лоб морщит. Для себя-то он давно сделал все выводы и наметил дальнейший план действий. Карно подавлено молчал, задумчиво нахмурив брови, не зная, что сказать, при этом не забывая сосредоточенно работать с палками. Ему это дело казалось простым и легким, пока Ольт не поломал ему все его умопостроения. Он даже не стал больше ничего озвучивать, чтобы не показаться смешным со своими смехотворными планами. Оба замолчали.
В это время они отрабатывали веерную защиту, что совсем не мешало разговору. Ольт с такой скоростью вертел своими мечами из чертова дерева, что они превратились в какое-то подобие стрекозиных крыльев при полете. Здесь нужна была полная координация и синхронное движение обеих рук. Карно сжав челюсти медленно повторял, но получалось у него откровенно плохо. Хорошо, что вместо мечей они использовали тяжелые палки, а то при такой работе настоящими боевыми мечами Карно мог остаться без какой-нибудь части тела, а то и вообще без головы. Но он не унывал и постоянно, как только выдавалась свободная минута, тренировался. Вообще-то Ольт считал это зряшной затеей, если ты не природный левша или не начинал тренировки с детства, то чего-то добиться конечно можно, но сколько это займет времени и сколько пота при этом прольется… Лучше довести до совершенства бой одним мечом, но кто он такой, чтобы отговаривать упертого Карно. Сам захотел, пусть сам и будет себе злобным буратино.
Тут Карно заехал себе по голове палкой в левой руке и со стоном присел на корточки. Ольт бросился к нему, не столько осмотреть рану, сколько послушать очередную ругань. Так сказать — изучение внеземной культуры во всех ее проявлениях. Следует сказать, что обогащение языка было взаимным, так как Ольт тоже не стеснялся при случае выразиться на великом и могучем, выдавая его за язык Архо Меда. Надо сказать, что вывести Карно из себя было трудновато, но если это удавалось, то такого разноцветья ругани редко кому удавалось услышать, а Ольт, не надо забывать, все еще учился всему, что можно. Такое уже бывало. Но в этот раз, страдальчески держась за на глазах краснеющее и распухающее ухо, Карно, сквозь пробившуюся слезу, к удивлению, Ольта не прорвался потоком ругательств, а спокойно, даже где-то задумчиво спросил:
— А может мы его в плен возьмем, да распотрошим? Он мне все расскажет, что задумал, даже где и куда свои захоронки запрятал.
— Кого, управляющего? Я и так расскажу тебе, что он задумал. Даже то, о чем он еще и не догадывается, но рано или поздно к этому придет. А что потом? Отпустить? Так он мстить начнет. Убить? Это мы уже обсуждали. Нет. Мы поступим по-другому, — усмехнулся Ольт из головы которого тоже не вылезало то, о чем поведал Бродр, — а не наведаться ли нам к нему в гости, поговорим с управляющим по душам и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
— И что такого ты ему скажешь, чтобы он признался во всем?
— Говорить будешь ты, вид у тебя более подходящий. А скажешь ты ему вот что…
Последующий час они, позабыв о тренировке, обсуждали тему предстоящего рандеву с управляющим. Обговорив все варианты развития событий, направились к реке умываться, а затем в лагерь. Все равно уже темнело, и дальнейшая тренировка потеряла смысл.
На стоянке все было тихо и спокойно. Раненые чувствовали себя хорошо. Вьюн лениво лежал на телеге, поглядывая по сторонам. В последние дни он сильно выматывался, закупая товары для трактира. В список закупок входило все, начиная с ложек и кончая постельными принадлежностями. Но слава Единому список подходил к концу и с каждым днем Вьюн становился спокойнее и лицо его приобретало все более умиротворенный вид. Кронвильт хвастался очередным нужным приобретением, какими-то щипцами, без которых трудно было начать работу и с помощью которых он грозился выковать себе весь нужный инструментарий. Жена его смотрела на хвастающего мужа с доброй улыбкой и лицо ее было довольным и снисходительным к слабостям этих наивных, как дети мужиков. Уж она-то с умом потратила выделенный семье кузнеца золотой, что ей какие-то щипцы, на которые ушла лишь малая часть денег.
Ольт кивком головы указал Карно на кузнеца, а сам прошел к дальней телеге, стоявшей чуть поодаль от остальных. Через пару минут подошли и староста с Кронвильтом. Кузнец все еще держал в руках щипцы и с жаром показывал каким манером он будет их использовать. Такая экспрессия было ему несвойственна, обычно молчаливому и сдержанному в своих чувствах. А тут, когда невдалеке уже четко и ясно обрисовались черты желанного будущего, он расслабился и дал волю всему тому, что таил глубоко в душе.
— Ага, Ольт! Ты только посмотри на эти щипцы! Смотри, как удобно будет выхватывать из горна железо. Видишь, как сплющены концы? Это, чтобы вовремя ковки изделие вдруг не вывалилось из рук. Я давно искал именно такие…
Все его восторги прервал суровый голос Карно, как будто вылил ушат с холодной водой:
— Щипцы — это хорошо. Ты лучше расскажи нам про железо, которое ты нашел в землях Бродра.
Кузнец сразу нахмурился и насупился.
— А что вам до железа? Все равно они в землях барона.
— А это уже не твое дело, в чьих оно землях. То я буду решать, до чего мне есть дело, а до чего нет. Ты лучше по делу говори.
— Далось вам это железо, — в сердцах бросил Кронвильт. — Руда хорошая, богатая, но там такие люди вмешались, что если вам дороги ваши головы, то лучше туда и не лезть.
— Ты про наши головы не печалься. Лучше про свою подумай, тебе ведь в нашей деревне жить. Где руда, много ли ее, что за люди влезли…? Короче все рассказывай.
Кузнец тоскливо посмотрел в сторону. Ольт его понимал, только-только стало дело получаться, жизнь стала налаживаться, будущее стало обрисовываться в светлых тонах — и тут опять какие-то непонятки и, что самое плохое, с теми самыми людьми, от которых это будущее зависело. Видно было, что очень не хотелось ему, чтобы они вмешивались в гиблое по его понятиям дело.
— Послушай, Кувалда, тебе и самому железо нужно будет. Где брать будешь? — видя тяжкие муки кузнеца, вмешался Ольт, — брать каждый раз на базаре крицы — дорого это будет.
— Дорого-то дорого, зато безопасно.
— А если мы тебе скажем, что никто не узнает про то, что нам скажешь? Тем более обещаю, что барон Бродр уже никогда тебя не тронет.
— Так он вас и послушал. Вы его еще не знаете. Клянусь Единым, более злопамятного человека я еще не видел.
— Так нету его. Говорят, на разбойников каких-то нарвался и сам погиб в сече, и вся дружина его там же полегла.
— Барон Бродр умер!? Не может быть! Это же… Это… Есть бог на свете. Это конечно хорошо, но там и еще есть интересующиеся… А, гори все ясным пламенем! Да, нашел я эту проклятую руду. Можно сказать — случайно. До этого собирал в болотце одном, там наша деревня издавна рудой пробавлялась. Там ручеек небольшой в болото то впадает, вот при впадении этом железо в основном и родится. А тут мне в голову стукнуло, откуда оно тут берется? Может тот ручеек приносит, вот и пошел по течению вверх. И что думаете? Нашел! — тут, видно при приятных воспоминания к кузнецу опять вернулась экспрессия, — нашел горушку небольшую, ковырнул ее, а там руда. И много ее там, вглубь уходит, а как далеко, то не ведаю. Накопал немного, с мешочек, еле допер до дому, — Ольт посмотрел на мощную фигуру кузнеца и представил размеры того мешочка, если даже он «еле допер», — дома ту руду переработал. И вы только представьте — выход железа пополам! На один дильт руды — полдильта чистого железа!
Ольту не надо было представлять. Он знал, что здесь из десяти килограмм болотной руды добывали около двух-трех килограмм железа и это считалось хорошо. Могли и вообще с килограмм выплавить. А тут — половина. Наверняка там и больше могло получиться. При местной плавке потери были неизбежны. Никак нельзя было упускать такое богатое месторождение. Ольт переглянулся с Карно и удовлетворенно прикрыл глаза. Кузнец больше был не нужен.
— Ладно, Кронвильт, спасибо, что сказал. И на следующий раз запомни — все, что узнаешь, должен мне говорить. А я уж сам решу, что нужно деревне, а что нет. А сейчас иди, вон женка твоя что-то заволновалась. Кстати жене не говори про то, что нам сказал.
— Да что я, совсем без ума что ли? — обиделся кузнец. — Никому ни слова. Так я пойду.
— Иди и проверь, все ли набрал. Может еще чего надо. Не стесняйся, обращайся если что, добавлю денежку. — Карно посмотрел в широкую спину уходящего кузнеца, который поняв, что новые начальники довольны, тоже успокоился. — И что? Теперь в гости к управляющему?
— К нему, родимому. Но это будет послезавтра. А сегодня сходим к Оглобле. Вьюна не зови. Пускай отдыхает. Сами путь-дорожку найдем. Чай не в первый раз.
Подождав, лежа в телегах, когда стемнеет и все кроме часовых лягут спать, направились в путь. Опять по тропиночке, да вдоль реки — дорога известна. Оглобля их уже ждал, и обрадовался их приходу. Ученика своего он опять отослал, поэтому они были одни. Ужинать не стали, хотя гостеприимный хозяин и предлагал, а сразу перешли к делу.
— Нас интересует управляющий графа, — сразу без обиняков выложил Карно, — с кем живет, с кем дружит, вообще все, что можно про него узнать. И где живет, сходим завтра — посмотрим на нору. А вечерком расскажешь нам, что узнаешь.
— Да что за день можно узнать? Хотя есть одна возможность, мне тут один стражник заказал сапоги новые пошить. Обещался ему послезавтра, но они у меня почти готовы, посижу ночку, доделаю к утру и отнесу их к нему. Скажу, что деньги очень нужны. Ну и спотыкача возьму кувшинчик, а там уж все расскажет, что знает. Хоть и северянин, но воин воина всегда поймет. А кто лучше знает начальника, как не его подчиненный?
— Дельно. Но смотри, чтобы он ничего не заподозрил. Ты в любом случае должен чистым оставаться.
— Не переживай атаман, — Оглобля перенял привычку Вьюна величать Карно именно так. Хоть что-то, напоминавшее армию, которую он всячески ругал, но вспоминал с ностальгией. — А живет он у замка графа. Там у него домик отдельный. Не пропустишь, возле него всегда пара человек стражи стоит.
— Ладно, тогда бывай. До завтра.
— До завтра атаман.
Утром, как обычно потренировались, и после завтрака, оставив дружину охранять разбухающий от покупок обоз, направились в город, каждый по своим делам. Карно с Ольтом, прихватив с собой Вьюна, лишние глаза в таком деле не помешают, отправились смотреть на замок графа. Ну что сказать? Не произвело на Ольта сильного впечатления это деревянное недоразумение, громко именуемое замком. Понятно, почему граф так не любит посещать свои владения. Наверно стыдно смотреть на покосившийся частокол, окружавший так называемый замок, и осевшие от старости строения, возведенные наверно еще при Мальте Четвертом. Все это, ничуть не стесняясь своего внешнего вида, находилось в самом центре городка. Полузасыпанный ров, давно уже позабывший, что он предназначен для обороны, порос травой и там паслись овцы и козы. Сам замок напоминал Ольту чем-то древнерусские терема, что вместе с их запущенностью доставляло достоверности. Видно такой исходный строительный материал, как дерево, породил и сходные решения в сфере строительства. Главный терем возвышался над остальными строениями всеми своими тремя этажами. Вокруг теснились дома поменьше, соединенные между собой какими-то мостиками и переходами. Все это составляло когда-то один ансамбль, но сейчас кое-какие строения выбивались из общего ряда. Всем своим внешним видом, пустыми глазницами окошек и открытыми дверными проемами, они говорили, что в них никто не живет и всем глубоко на это наплевать. Крыша на конюшне на конюшне просела и чернела провалами, а скотница безмолвствовала, свои молчанием подтверждая, что здесь даже навозом не пахнет, не то, что скотиной. Да и само главный терем запертыми дверями показывал, что он давно уже не жилой. И судя по тому, что никто не занимался ремонтом, хозяин всего этого непотребства не думал сюда возвращаться. Все говорило о разрухе и запустении.
Только у ворот притулилась добротная большая изба, из трубы которой курился дымок. Но не было рядом ни курятника, ни свинарника с овчарней, что было присуще крестьянским дворам. Только небольшая конюшня на десяток лошадей. Вот возле этой избы и стояли в вольных позах двое стражников. По выражениям их лиц было видно, что эта служба только для порядка, а никак действительно для обороны. Не от кого здесь было обороняться.
Еще одно строение в замке имело жилой вид — это казармы. Когда-то в них располагалось сотни три воинов, но сейчас гарнизон замка был гораздо меньше и поэтому воины расположились вольготно и каждый по своему разумению. Кое где казарма была поделена на отсеки и там слышались женские и детские голоса. Ольту эта картина напоминала не жилище для военных, а малосемейки барачного типа, чем они собственно и были. Сами воины ходили в чем попало, только не в военной сбруе. Только три отряда, по десятку воинов в каждом уходили на службу, одевшись по такому случаю в кожаные доспехи. На пристань, рынок и в патруль по самому городку.
Сам управляющий выходил только один раз и пошел в избу, в которой когда-то лесовики перебили обнаглевших стражников. Видно это было официальным строением, в котором сидела местная власть. Высидел там время до обеда и пошел домой. И больше на глаза не появлялся. Видно рабочий день кончился. Ни строгой дисциплины, ни хоть какого-нибудь распорядка в жизни гарнизона Узелка Ольт не заметил. Впрочем, чего еще можно было ожидать от провинциального городка.
Наблюдали весь день с небольшим перерывом на обед, который провели в ближайшей харчевне, куда сходили по очереди, чтобы ни на мгновение не прерывать слежки. Отметили время смены караула, который, как оказалось, менялся каждые шесть часов. Ближе к вечеру, дождавшись очередной смены караула, пошли к своему обозу. Надо было подготовиться к ночному визиту. По пути обсудили планы и роли. Жизнь здесь была до того проста и безыскусственна, что и план посещения управляющего был столь же примитивен.