Из большой комнаты послышалась знакомая с детства мелодия, предшествующая выпуску новостей.
— Идем, новости послушаем, — закончил муж, вставая. — И хорошенько подумай о том, что я сказал. Я не хочу, чтобы дети еще раз стали свидетелями того, как их мать роняет свой авторитет.
— Я лучше посуду пока помою, — натянуто ответила она.
— Вот именно, — кивнул головой муж. — О чем с тобой можно говорить, если ты даже понятия не имеешь, что в мире происходит? Идем, я сказал, — добавил он не терпящим возражений тоном, — посуду потом помоешь.
Войдя в большую комнату, он коротко бросил всего два слова: «В ванную», и дети тут же поплелись к выходу, бормоча что-то под нос — но едва слышно. На экране телевизора уже появилось знакомое всей стране лицо диктора вечерних новостей. Муж удобно устроился на диване и обратился в слух. Похоже, у него даже мысли не возникло, что она может не последовать за ним — так же, как от детей не ожидал он ничего другого, как готовиться ко сну сразу после сказки на ночь.
Она замерла на месте, испытывая сильнейшее желание развернуться и уйти на кухню. Посуду действительно нужно мыть сразу после еды! Тихий внутренний голос прошептал, что душевный покой близких людей не менее важен, чем чистота в доме, и что, спровоцировав еще один конфликт, она всего лишь докажет правоту слов мужа о том, что неспособна разделять интересы окружающих.
Опустившись на краешек дивана, она старательно прислушалась к словам диктора. Опять где-то план перевыполнили. Точное количество тонн стали, выплавленной сверх нормы, ни о чем ей не сказало. Она ежедневно сталкивалась с различными сплавами на работе, но предоставляемые ей для измерений образцы измерялись в десятках граммов. Она попыталась представить себе, сколько образцов потребуется, чтобы набрался вес в одну тонну. Где-то тысяч пятьдесят, наверное. Сколько же она их уже измерила? Вряд ли больше — со всеми-то ее больничными. Это что же получается — за десять лет трудовой деятельности она едва справилась с тонной металла, в то время как повсеместно за месяц намного больше производят, да еще и сверх плана? М-да.
Интересно, к чему она может стремиться на работе, если в любой день ей может потребоваться вызывать врача и сидеть с больными детьми дома? На соседей ей, что ли, детей оставлять, чтобы полет научной мысли не задерживался? Нет-нет-нет, лихорадочно забормотал тихий внутренний голос. Да и потом кусочки металла, которые занимали все ее время на работе, вызывали у нее ничуть не больше энтузиазма, чем потоки стали, льющиеся с экрана телевизора. Не нужно было в политехнический идти, в очередной раз подумала она.
Куда же ей нужно было идти после школы? Дети вышли, наконец, из ванной и направились через большую комнату к себе, в маленькую. Лица у них раскраснелись, и на каждом шагу они тихонько прыскали. Понятно, опять водой брызгались — весь пол, небось, залили. Она поднялась было, чтобы пойти и помочь им побыстрее улечься в кровать, а заодно и проследить, чтобы они собрали на завтра ранцы, но муж негромко бросил:
— Сиди, сами справятся — не маленькие уже.
Она послушно осталась на месте. Придется ей и посуду после новостей мыть, и лужу в ванной вытирать, и одежду в детской складывать, и ранцы, скорее всего, тоже. Хоть бы фильм сегодня какой-то неинтересный показывали, чтобы не жалко было начало пропустить. А еще лучше — футбол. Тогда муж точно на него телевизор переключит и на какое-то время обо всем забудет — и о ней заодно.
Мысли ее вновь вернулись к утраченным возможностям. Может, ей нужно было в педагогический поступать? С детьми она временем никогда не тяготилась. Со своими, правда — а хватило бы терпения изо дня в день с чужими возиться? Она вспомнила сегодняшнюю встречу с раздраженной учительницей и поежилась. Или в медицинский? Ну да, конечно, туда без связей даже думать не стоило. Так же, как и в торгово-экономический…
От резкого звонка телефона она вздрогнула так, что зубы клацнули.
— Это еще кто так поздно? — покосился на нее муж.
— Понятия не имею, — недоуменно пожала она плечами.
— Пойди и узнай, — недовольно буркнул муж, наклоняясь поближе к экрану. Судя по времени, обзор новостей приближался к спортивному разделу. — Если меня, скажи, что я в ванной. Только не забудь спросить, кто это, — бросил он ей вдогонку, — я потом перезвоню.
Она вышла в переднюю, где надрывался резкими звонками телефон, и сняла трубку.
Вежливый женский голос попросил пригласить к аппарату… ее. Она даже не сразу поняла, о ком речь идет. Ее назвали по имени-отчеству — но с девичьей фамилией.
— Я слушаю, — осторожно ответила она, крепче прижимая трубку к уху и опасливо поглядывая в сторону большой комнаты, из которой — слава Богу! — уже несся задыхающийся голос спортивного комментатора.
Вежливый женский голос взорвался радостной скороговоркой.
— Тьфу, ты, Господи, не узнала — богатой будешь! Это Лиля Табачникова.
— Привет! — От удивления только и нашлась, что сказать, та, которую позже назвали Мариной. Она уже и забыла, когда ей в последний раз звонили однокурсники. — Я так рада тебя слышать! А что случилось-то?
— Да вот ничего как раз и не случилось, — весело отозвалась Лиля. — А должно было. У нас же в этом году десять лет окончания института было.
Та, которую позже назвали Мариной мысленно ахнула. Десять лет?! Да когда же они пролетели-то? И почему ей никто не позвонил? На первую годовщину окончания она не смогла прийти — у нее тогда только-только сын родился, ко второй дочка подоспела, а потом ее уже почему-то не приглашали. Но к десятилетию могли все-таки вспомнить? Тут до нее дошел смысл Лилиных слов.
— Так вы, что, не встречались? — спросила она и поморщилась, услышав, сколько надежды прозвучало в ее голосе. Что это за эгоизм, кольнул ее тихий внутренний голос — радоваться тому, что все остальные тоже торжественное мероприятие пропустили.
— Не-а, не вышло, — беспечно ответила Лиля. — То одни, то другие в отпуске были, организацией некому толком заняться было. Но сейчас, вроде, все на месте, да и день рождения группы на подходе… Ты хоть помнишь, когда он был-то?
— Конечно, помню, — обиделась та, которую позже назвали Мариной. — Э… скоро.
— Точно, скоро, — насмешливо проговорила Лиля. — А именно — в следующую субботу. Вот мы и решили совместить. Придешь?
— Это же меньше двух недель осталось, — растерянно протянула та, которую позже назвали Мариной. — Что же ты раньше не позвонила?
— Да мы на днях с Витькой Герасимовым — старостой нашим, если помнишь — случайно встретились, — принялась объяснять Лиля. — Слово за слово, и как-то мгновенно все решилось. Вот за два дня уже почти всех обзвонили, и всем следующая суббота подходит. Так что нужно быстро встречаться, пока не опомнились, а то потом начнется — «Не могу» и «Не получается». Так ты с нами или как?
Лиля была у них в группе комсоргом, и с одинаковым энтузиазмом организовывала как общественные, так и культурные мероприятия. Наверное, поэтому каждое комсомольское собрание заканчивалось у них культпоходом куда-нибудь — и хорошо еще, если только до поздней ночи, а не до утра. И, судя по всему, за десять лет она ничуть не изменилась. Ту, которую позже назвали Мариной, словно окунули в давно забытый водоворот студенческой жизни.
— С вами, — твердо сказала она. Прав муж — пора ей встряхнуться и вырваться из привычной рутины.
— Тогда вот тебе сразу первое поручение, — перешла Лиля на деловой тон. — Нам по такому круглому случаю какой-никакой ресторан потребуется, а знакомых в Общепите ни у кого не оказалось. Твоя половина все еще в верхах ходит?
— Да, конечно, — гордо ответила та, которую позже назвали Мариной, радуясь возможности оказаться полезной.
— Ты можешь попросить его посодействовать? — спросила Лиля. — Нам ничего шикарного не нужно — лишь бы чисто было, и не отравился никто.
— Я прямо сейчас с ним поговорю, — пообещала та, которую позже назвали Мариной. — Завтра тебе перезвоню, только телефон оставь.
— А сегодня нельзя? — настаивала Лиля. — Я бы сразу Витьке команду дала, на какое место ребят настраивать.
— Да нет, сегодня не получится, — нерешительно ответила та, которую позже назвали Мариной. — Дети уже спать легли.
— Ну, тогда — до завтра. — Лиля продиктовала ей свой номер телефона и повесила трубку.
Та, которую позже назвали Мариной, прислушалась. Новости уже, конечно, закончились, но никакой футбольной истерии из комнаты не доносилось. Посуда, правда, ждет… Ну и пусть ждет! Вот и внутренний голос только что подсказывал, что внутреннее состояние куда важнее обыденных ритуалов. Она усмехнулась и в необычно приподнятом настроении отправилась в комнату.
Глава 2. Новые горизонты
Когда люди переезжают, на новоселье им всегда желают нового счастья, новых успехов, нового тепла и уюта — одним словом, новой жизни, как будто смысл пьесы определяется декорациями, на фоне которых она разворачивается. Или сами действующие лица на другой сцене почему-то вести себя будут иначе.
На самом деле ничего подобного не происходит. Люди перевозят на новую квартиру не только свою мебель и утварь — она переезжают со всем грузом устоявшихся привычек, взаимоотношений и стиля жизни и не видят ни малейшей надобности приспосабливать их к новым условиям.
Особенно если в их жизни все только-только устроилось, наконец, к лучшему.
Вот, к примеру, как у нас с ангелом. Мы переезжали на его новую, только что отремонтированную квартиру в полной уверенности, что навсегда потеряли близкого нам человека. Ну, ладно-ладно — мне близкого, ему Марина никогда не нравилась, о чем он не преминул несколько раз напомнить мне в тот последний перед Новым Годом месяц.
Дело в том, что незадолго до этого мы случайно узнали, что Марина внезапно и глубоко заинтересовалась Денисом — тем самым, с которого и начались наши по-настоящему серьезные неприятности. Перед его появлением в нашей жизни мы едва только успели решить свои собственные проблемы: мой ангел получил официальное разрешение на пребывание на земле в образе человека, нашел работу (с легкой руки Марины, между прочим — вот пусть не забывает об этом!) и наладил, наконец, отношения с моими родителями, которым не оставалось ничего другого, как смириться с ним как с будущим зятем.
Более того, у моего ангела расширился круг обязанностей, а у меня — круг знакомых. Ангельских. До тех пор, кроме него, я была знакома только с Анабель — ангелом-хранителем Франсуа, французского партнера нашей фирмы. Ах да, был еще тот, которым замещал моего ангела во время его отлучки в родные небесные пенаты… Но его можно не брать в расчет — уж больно замкнутым и необщительным он оказался. Так вот — выяснилось, что у моей лучшей подруги по работе Гали тоже есть ангел-хранитель, который начал терять с ней контакт.
В то время мы думали, что причина этого кроется в его молодости и неопытности — и моему ангелу было велено присмотреть за ним. Собственно говоря, это дело было поручено не ему, а нам — о чем он предпочел забыть сразу же по возвращении на землю. И, как всегда, оказался неправ! Мне удалось намного проще и быстрее завоевать Тошино доверие (я его так по сходству с Антошкой из мультика назвала) — наверно, сказалось отсутствие стереотипов в отношении ангелов друг к другу. Он даже согласился выйти из невидимости и подружиться с Галей — без ее ведома, конечно, о том, кто он.
Вот тогда-то и выскочил Денис, как черт из табакерки… Ну, не из табакерки и не совсем черт… Он оказался ангелом-искусителем — такие крутятся среди людей, пытаясь вызвать в них самые низменные чувства и — по возможности — склонить их к сотрудничеству с темными силами. Да еще и браконьером в придачу — так ангелы-хранители называют тех темных, которые покушаются на вверенных им людей, стремясь лишить последних надежды на вечное и безоблачное загробное будущее.
Сначала Денис просто настраивал Галю против Тоши (тогда они еще безымянными, конечно, были), но как только Тоша вышел из невидимости, и их отношения с Галей начали неуклонно улучшаться, Денис решил тоже материализоваться. У него еще наглости хватило сделать это прямо на нашей с моим ангелом свадьбе, на которой Галя с Тошей свидетелями были! Да еще и в образе неотразимо сногсшибательного адвоката с невообразимо широким кругом интересов и Маздой. На его фоне шансов у Тоши, безнадежно влюбившегося в компьютеры, практически не было.
Все это мой ангел узнал намного позднее (а я, благодаря его неусыпным стараниям, и того позже!), когда ему опять пришлось отправиться в небесные выси, чтобы попытаться отстоять окончательно, казалось бы, провалившего задание Тошу, который накануне умудрился устроить Гале такой скандал, что перепугал ее до смерти. К делу подключились и другие ангельские службы, и даже Анабель — и Денис оставил Галю в покое. Вернее, она сама велела ему оставить ее в покое. И ее, и ее будущего ребенка.
Кстати, тогда я в очередной раз убедилась, что мой ангел совсем не так хорошо знает законы небесного мира, как вечно пытается изображать. Он столько раз твердил мне, что у ангелов не может быть детей (даже жениться однажды чуть не отказался!), что я ему поверила и смирилась с этим фактом. Не скажу, правда, что мне не терпелось обзавестись детьми, но Галина светлая радость в ожидании ребенка заставила меня задуматься. Меня только настораживало существование ангелов-наблюдателей, которые, как выяснилось, были приставлены к каждому из таких детей.
Некоторое время мы жили тихо и спокойно. Затем, совершенно случайно, мы узнали, что Денис вовсе не покинул землю, как должен был сделать после того, как человек во всеуслышание отказался от него. Мы увидели его как-то вечером — как всегда, цветущего и самоуверенного, и в обществе Марины. Она от объяснений категорически отказалась, хотя и не стала скрывать, что прекрасно знает об истинной сущности Дениса.
Я несколько раз пыталась образумить ее, но она — в довольно резком тоне — посоветовала мне не лезть не в свое дело. И очень скоро у меня уже не оставалось сомнений, что одна из моих лучших подруг окончательно и бесповоротно перешла на сторону самых ярых противников моего ангела. Что не могло не навести меня на мрачные мысли о том, что — в перспективе — мы с ней окажемся вечными врагами. Вечными — в самом буквальном смысле этого слова. Не самые приятные мысли перед Новым Годом.
Переехали мы с ангелом в самый его канун. Прямо 31 декабря — после чего праздновать что бы то ни было у нас не было ни сил, ни желания. Гости свалились на нас без приглашения. Марина и Денис. Я была уверена, что они явились, чтобы окончательно испортить нам настроение — Марине, небось, не терпелось пройти тест на умение отравлять людям жизнь.
Потом, правда, и другие подошли — в смысле, появились. Сначала Тоша, а потом — начальник небесных карателей. И оказалось, что это Марина их к нам пригласила — чтобы в присутствии свидетелей, без обиняков заявить Денису, что его предложения о сотрудничестве ее совершенно не интересуют. Денис ведь потому так легко от Гали отступился, что решил главную ставку на Марину сделать, которая прекрасно знала, кто он — и после повторного и безоговорочного провала ему не оставалось ничего иного, как вернуться к своим в сопровождении главного карателя для верности. Тоша умчался к Гале Новый Год встречать, а Марина осталась с нами.
Вот так и устроила она мне (после того, как я каких только гадостей о ней ни думала!) замечательный, сказочный, по-настоящему новогодний праздник. Даже мой ангел вслух признал, что отныне нас ничто не разлучит.
Чтобы отойти от такого сюрприза, нам с ангелом понадобился не один день. Чтобы быть точной — два дня; прямо с третьего января, отоспавшись после новогодней ночи, нам начали трезвонить все подряд, прозрачно намекая, что отвертеться от новоселья нам не удастся. Первой оказалась, разумеется, Светка — поскольку она еще ни разу не была у моего ангела в гостях. На его день рождения у нее Олежка заболел, а мой — в свете недоразумения с Мариной — и вовсе без празднования прошел. О чем она не преминула напомнить мне.
— Слушай, ты совесть-то имей! — решительно заявила она мне. — Тут выходных всего-то пару дней — до Рождества. Потом опять начнется — всем на работу, и других дел выше крыши. И так, между прочим, два праздника совмещать будешь.
Я задумалась. Планов у нас с ангелом на законную новогоднюю неделю никаких не было, после всех перипетий нам просто хотелось ничего не делать, никуда не бежать и ни о чем не думать. С другой стороны, после недавнего успешного выяснения отношений настроение у нас было как раз подходящее, чтобы с удовольствием с друзьями встретиться — особенно с теми, кого мы Бог знает сколько времени не видели.