— Будто прощаешься. — Лада что-то почувствовала. — Данилушка, ты что-то недоговариваешь. Все очень плохо?
— Я все улажу и вернусь. Жди.
Глава 3 Заморский принц
Властительница помыслов. Отрада для глаз. Соловей зачерствевшей души. Какими только эпитетами не награждал Борис Елену, когда от случайного прикосновения в груди пели птицы, и сердце сжималось, будто на него конь наступил.
Ничто не предвещало событий, перевернувших мир с ног на голову. Или наоборот — с головы на ноги? Для Бориса очевидным было второе. Раньше он не знал, зачем живет, за жизнь принимал громкие слова о величии, а приказы отца ставил выше собственного счастья. Все изменилось. Зрелая красота Елены потрясла его, изменила мировоззрение. Он считал женщин пустышками, что годились лишь для отдыха после битвы. С Еленой расставаться не хотелось. Она вспенила мозг, в глазах плясали красные пятна, в животе играла свирель.
Отдать дракону? Елену?!
Дракон приказал Борису взять двух гридней и отправиться за новой девушкой: «Найти и привести самую лучшую на свете». К заданию прилагалось дополнение, где вводились не менее расплывчатые определения «прекрасная» и «особенная». Как сочетать последние два взаимоисключающих понятия, Борис не знал. Красота везде одинакова, это когда каждая часть тела совершенна, и разница только в росте, цвете волос и прическе. А слово «особенная» подразумевало отличие от остальных. С какого конца начать: собрать всех прекрасных и выбрать ту, что выделяется больше других, или искать красивую среди особенных? Здравый смысл подсказывал, что это будут разные женщины. Наличие двух кандидатур перечеркивало первую часть требования: привести «самую лучшую». Но главное — вторая его часть, «лучшую». А как определить? И вообще, лучшую — в каком смысле?! Ничего себе распоряженьице.
Слух про новеньких, что поселились на чертовом болоте, принес сельский житель. Сам же вызвался отвести. Девушка, говорил, просто чудо. Умница и красавица, каких свет не видывал. «Девушка-цветок». А еще селянин намекал на ее божественное происхождение.
Понятно, помощь оплачивается, и если посланцы дракона не возьмут чужую — могут забрать свою, вот и лезут из кожи, чтобы угодить. И рожа у добровольного проводника уж больно разбойничья, как бы в западню не завел.
Все время держались начеку, друг друга прикрывали, проводника от себя не отпускали. Болота миновали с трудом. Несколько раз кто-то падал с тропы, вытаскивали общими усилиями. А проводник чувствовал себя как рыба в воде. Еще и напевал в пути, и голос у него — заслушаешься, даже забываешь, куда и зачем идешь.
Борис не верил, что все окажется правдой. Не ожидал увидеть такую красоту. Собственно, вовсе не красота поразила. А что тогда? Бездонные глаза — мечущиеся в отчаянии и все равно звавшие к любви, потому что не умели быть другими? Правильная фигура, где все на своем месте и просится в руки? Чеканный профиль, что подошел бы богине? Может быть, она и есть богиня? Пусть боги и стараются не вмешиваться в дела людей, но «стараются» не значит, что не вмешиваются. И полукровки периодически появлялись. Борис лично не встречал, но слухи на этот счет ходили упорные.
Как только болота закончились, проводник заставил всех укрыться в яме за кустами:
— Девицу охраняет страшный оборотень. Обычно он ничем не отличается от человека, но едва решит, что ему или опекаемой девице что-то угрожает, все меняется: он обращается в чудовище, и все живое вокруг погибает. Даже цветы вянут. Девица-краса тоже страдает от этого. Мы доброе дело сделаем, что спасем ее от чудища лесного.
— Как узнаем, что оборотень отлучился? — спросил Борис.
— Нужно дождаться, когда он отправится за дровами.
Прошло несколько долгих часов, прежде чем стук топора возвестил, что время действовать настало.
Дошли быстро, проводник указал на мелькнувшую среди деревьев крышу избушки:
— Там.
— Федот, присмотри за ним, — распорядился Борис насчет проводника.
Со вторым гриднем они прокрались к избушке и с веревками и кляпом ворвались внутрь.
Дело спас напарник, иначе Борис все бы испортил. Потому что ноги застыли на пороге, а руки опустились.
Это было больше чем чудо. Проводник прав, без богов не обошлось. Платье из невероятной материи открывало плечи и великолепные лодыжки… и даже выше, что невероятно. Допустим, это домашняя одежда, ведь чужие здесь не ходят, и никто не увидит. Как же тогда выглядит выходная?!
А обувь — непредставимая, на высоком тонком каблучке? А взгляд? А губы?
И цветок на плече.
Прекрасная и особенная. Не юная и смазливая, каких сразу представляешь, когда надо выбирать на вкус дракона. Скорее, ровесница Бориса — лет под тридцать, а то и больше. У красивых женщин внешность и возраст никак не соотносятся.
Ничего лучше нельзя представить. Проводник получит свою награду.
Кляп, залом, веревки… Добычу Борис нес перекинутой через плечо, напарник прикрывал.
Проводник торопил:
— Уходим. Оборотень быстр, как рысь, и драться горазд, словно его боги учили. Если догонит — порвет в клочья. И копье кидает, будто с ним родился.
— А Борис — лучший лучник в драконовой дружине, — высокомерно выдал Федот.
И все же они не мешкали.
Проводник сначала прятал рожу, но около елки, куда вышли для отхода за болота, испуганный взгляд жертвы уперся прямо в него. Тот развел руками: я, мол, человек подневольный и вообще тут ни при чем, это все драконовы слуги.
Проводник сказал, что ее имя — Елена. Елена Прекрасная — сразу назвал про себя Борис. Сначала она мычала и брыкалась, но кляп и веревки делали свое дело. Будущий подарок дракону смирился с неизбежным.
В дороге через болота Борис никому не отдал Елену, нес бережно, как хрустальную, на островках, где останавливались отдохнуть, следил, чтобы ей было удобно. Даже путы немного ослабил. А когда остались два последних перехода, вообще снял. Но только веревки, потому что стоит ей закричать, и отозваться может кто угодно. От оборотня ушли, но никому не ведомо, кто и что поджидает в раскинувшемся впереди лесу. Кляп, для надежности привязанный веревкой вокруг головы, остался на месте, в одно движение его не скинуть, даже имея свободные руки.
Но свободными руками можно было вытащить у Бориса оружие и угрозами принудить к чему-то. Он сознательно пошел на такой риск. Это было доверие и намек на общность судьбы: «Я не причиню тебе зла. Я хочу помочь. А если что-то произойдет, мы умрем вместе».
Борис оберегал Елену от тряски и воды, на последнем островке разрешил полежать, чтобы прийти в себя. В ответ она бездумно тянулась к нему, как единственному, кто защитит. И он защищал. Когда Федот поднял на нее руку, чтобы поторопить, по воле Бориса чуть не остался без руки.
При выходе к лесу проводника вперед не отпустили:
— Против тебя ничего не имеем, твоя преданность дракону вне сомнений, но мы не верим никому. Это наша обязанность. Не отходи дальше, чем на два шага. Если впереди ждет засада, ты умрешь первым.
К твердой земле Борис нес Елену на руках. Его шею оплели покрывшиеся мурашками прохладные руки. Он вдруг почувствовал себя счастливым.
Она не могла быть простой женщиной, рожденной человеком от человека. Дракон хотел особенную — Елена была именно такой. Простая женщина не может не понимать, что распущенные волосы — это непристойно. Но русая грива Елены свободно развевалась, и если бы не руки Бориса, то волоклись бы через воду и грязь. Ни платка, ни даже косы, и при этом — детская непосредственность и непередаваемая чистота. Если добавить сюда сбивавшую с ног женственность, то смесь получалась невыносимая.
Искусительница с лицом ребенка. От этого холодело в груди и непроизвольно сжимались руки. А в руках была она…
Елена словно не понимала, что делает что-то не так. Ее не смущали ни распущенные волосы, но голые ноги. Федот уже дважды оступался, заглядевшись на безукоризненные коленки, его вылавливали и, мокрого и грязного, вытаскивали на тропу. Но без помощи Бориса. Он держал Елену.
А когда ее волосы откидывались…
На плече иногда выжигают клеймо, и в голову невольно лезли нехорошие мысли. Нет, ясно, что это не то, Елена никогда не была ни рабыней, ни каторжанкой. Ожоги и их последствия отсутствовали, кожа была чистой, но на плечо с шеи спускался невероятный алый цветок. С темным стеблем и зелеными листьями. Цветок был частью кожи, как загар или румянец.
Елена. Аленка. Аленький цветочек. Чудо, найденное в лесу.
Отдать дракону?!
Не сразу дошло, что эта мысль засела занозой и лишила покоя. Борис отбрасывал ее — она возвращалась с подругами. К «не отдавать» пришли в гости «украсть» и «бежать». И не собирались уходить.
На выходе из болот были приняты все меры предосторожности, но, к счастью, снаружи никто не поджидал. Это радовало: шалопутный взгляд проводника и весь его жуликоватый вид с самого начала навевали нехорошие мысли. Впереди, насколько помнил Борис, тропа вела через опасные дебри, засаду можно ждать на любом участке. До постоялого двора, где оставили коней, чтобы не бросать в лесу перед уходом в болота, добираться почти сутки. В дороге придется ночевать. Довезет ли Борис Елену живой и невредимой? Второй вопрос: нужно ли так безответственно рисковать ради драконовой прихоти? Отсюда вытекает третий вопрос: что делать?
Ответ не понравится ни дракону, ни отцу.
Для передвижения через лес вытянулись в цепочку: проводник прокладывал путь, за ним шли двое настороженных гридней — один с обнаженным мечом, второй с луком наизготовку. Замыкающими двигались по тропе Елена с опекавшим Борисом. Через несколько шагов он сдвинул ее рукой в сторону, натянул лук, и две стрелы поочередно нашли свои цели. На малом расстоянии граненый бронебойный наконечник пробьет любые латы. К тому же, Борис знал слабые места доспехов своих сослуживцев.
Третья стрела осталась на месте — пока Борис расправлялся с гриднями, проводник сбежал. Только что был — и нет его, будто растворился. Лесной житель, не иначе. Наверняка, соврал, что селянин. В первую очередь надо было проверить место жительства доносчика, а не желанный и так волшебно оправдавшийся слух.
Жаль, что так вышло. Свидетеля оставлять не хотелось. Теперь дракон точно узнает, кто украл у него добычу. Очень-очень жаль. А в замысле все было так просто и безупречно…
Борис освободил Елену от кляпа.
— Прости, не мог вынуть его раньше, — он выбросил тряпку и веревку, — на меня уже косились и могли заподозрить. Теперь все будет хорошо. Только не кричи, могут услышать те не, кто в состоянии помочь. Я уверен, что нас ждет засада, вперед идти нельзя.
Предчувствие не обмануло. Едва сошли с тропы, как до боли знакомые свистящие звуки заставили толкнуть Елену и упасть сверху, закрывая собой. Там, где они только что стояли, пронеслись стрелы.
Стреляли спереди. До собственной смерти Борис не дошел всего с десяток шагов. Если бы не решение бежать с Еленой…
Он вскинул лук и ответил несколькими выстрелами. Противники не видели друг друга, и Борис использовал передышку, чтобы утащить Елену глубже в чащу.
— Бежим, — тихо бросил он.
В своей неописуемой обуви на каблуках-гвоздях она не могла бежать. Это не для леса.
— Сними, — прошипел Борис.