— Очнись и срочно приведи себя в порядок. Кощей идет, хочет встретиться с легендарным героем. Может быть, наградит. Кланяться можешь? — Его подняли, протерли грязное лицо рушником, на плечи накинули узорчатый халат. — Стоять хотя бы можешь?
Над ним хлопотали два гридня — один постарше, дерганый и говорливый, второй помладше. Младший соблюдал субординацию и не вмешивался в бесконечное мельтешение старшего. Крестьянина, который привез, не было, да и не могло быть — дело происходило уже в палатах дворца. Это насколько же Георгий отключался, что успели в столицу доставить?
— Идет! — зашушукались перед дверями, где в ожидании сгрудились еще несколько человек. Воинов среди них не было. Сплошная прислуга: лакеи, повара, или кто еще обычно толпится в зале, куда должен явить светлый лик властитель государства? Георгий знал, что бывают постельничьи, сокольничьи, стряпчии, конюшии, оружничьи, чашники… десятки названий пресмыкавшихся перед хозяином дворовых подхалимов-лизоблюдов, чьи потомки будут гордиться «дворянским» происхождением. Кто есть кто в этой толпе было неважно, вопреки пословице все ждали одного, и лишь этот один имел значение.
Георгия отодвинули от пристенной лавки, где он лежал до того, как привели в чувство. Огромный зал освещался через мозаичные витражи, изображавшие батальные сцены, в правой стороне стоял накрытый стол, в левой, заслышав шаги, выстроились в шеренгу слуги. Гридни встали по бокам Георгия — поддерживая и надзирая.
Не удостоив взглядом никого из слуг, в арку распахнувшихся дверей вошел… правильнее: влетел лысый бодрячок с крупными чертами лица. Горностаевая мантия развевалась, ноздри раздувались, маленькие глазки впились в Георгия.
— Ну, здравствуй, герой. — Корону Кощей не носил, выглядел простым веселым дядькой, раздобревшим на бесплатных харчах. Одутловатые щеки чуть свисали, ремень оттягивало солидное брюшко. Сеть морщин на лбу и вокруг глаз выдавала немалый возраст. — Наслышан о твоих подвигах: и как против разбойников народу помогал, и как с помещичьим произволом боролся, и как шайку Соловья разгромил, и как в Гевале первым понял, что варяги не торговать пришли.
— Слухи обо мне многое преувеличивают.
— Вот-вот, и о скромности наслышан, а также о смелости, честности и верности слову, а также о боевых умениях. Где обычный человек ищет выгоды, ты даже против порядка шел, если это противоречило твоему воспитанию. Нужно поблагодарить твоих родителей, достойного сына вырастили.
Было непонятно, серьезно Кощей говорит или ерничает. Особенно про борьбу с произволом.
— Те господа, с которыми у меня были проблемы…
— Не надо, — перебил Кощей с задорной улыбкой, — на самом деле это у них с тобой были проблемы. Мне жаловались. Я принял меры: объявил, что правоту буду выяснять на открытом суде с привлечением свидетелей из всех сословий. Ты, сам того не подозревая, безгранично благое дело делал, Егорий. Когда помещик — самодур, и крестьяне от него поголовно бегут, я раньше гридней посылал. Но солдат подкупить можно, а святого вроде тебя — никогда. И купцам ты здорово помог без боязни по лесам ездить, за одно это тебе низкий поклон. Знаешь, сколько налогов принесло резкое оживление торговли?
Для правителя по одну сторону накрытого скатертью длинного стола поставили нечто вроде резного трона, по другую — обычную лавку. Кощей сел (правильнее сказать — брякнулся, чуть не расплескав свой с трудом удерживаемый ремнем «аквариум»), Георгий по его приглашающему жесту разместился напротив. Налетели слуги с подносами, кувшинами и матерчатыми салфетками, стол перед Георгием преобразился. Кощей сделал радушный жест:
— Угощайся. Доводилось ли такое пробовать?
Такое — точно нет. Копченые воробьи, фаршированные перепела, тушеные зайцы… Глаза разбегались. Но после пережитого организм требовал питья, а не еды.
Кощей проследил, как Георгий скромно налил себе фруктового сока. Это понравилось.
— Все знают, что ты пришел с чертовых болот. Хотелось бы услышать, как ты там оказался.
— Чудом. — Георгий поставил чашу на место и промакнул губы бархатистой салфеткой. — Я жил очень далеко от этих мест. У нас все по-другому. — Разумного объяснения случившемуся не существовало, пришлось подправить историю под местные реалии: — Я загадал не то и не так, как хотел, и боги перенесли меня за тридевять земель.
— Ты прибыл сюда один?
Что-то в тоне Кощея насторожило. В любом случае, лучше не шутить с человеком, у которого везде глаза и уши.
— Одновременно со мной прибыла женщина.
— Кто она тебе?
Хороший вопрос. Давно назрел. Кем Георгию приходится Елена? Живя в избушке, про себя он называл ее женой, хотя юридически точнее было бы невестой. Но это заморочки терминологии, в людских отношениях она только мешает.
И другая сторона медали: как отреагирует Кощей на сообщение, что Елена с Георгием жили вместе? Врать, конечно, не стоит, но и правда бывает разной, от прямой в лоб до настолько размыто-обтекаемой, что ее легко принять за противоположность.
Кощей ждал ответа. Георгий пожал плечами:
— Она мне никто.
В душе всклокотало: «Никто?! Да как ты можешь!»
«Разве это неправда?» — честно спросил себя Георгий.
Внутренний голос завис, как компьютер, получивший задание объяснить бесконечность Вселенной. Ответ «никто» тоже был правдой, поскольку правда в этом вопросе была бесконечна, как упомянутая Вселенная, и столь же запутана. Душа и сердце разрывались, пытаясь отыскать единственно верное слово, но его не существовало. Любая из крайностей была истиной в последней инстанции. Память, данное себе слово и отхлынувшая в воспоминаниях кровь требовали назвать Елену смыслом жизни и биться за нее до последней капли крови. А что-то новое тихо спрашивало: в этом ли смысл? Может ли прошлое претендовать на будущее? Что важнее: слово или счастье?
Кощей удовлетворенно откинулся на спинку переносного трона.
— Мне доложили, что ты искал ее как суженую. Елена рассказала, что вы с ней вместе оказались на болотах, и ты опекал ее, как родную, а невестой назвал, чтобы… — он закатил глаза, вспоминая слово, — не ком-про-мен-тировать. То есть, чтобы у тебя, не знающего, в хорошие ли руки она попала, был повод искать ее, а она чтобы не пострадала от досужих слухов. Скажу честно: до встречи с тобой у меня были сомнения, что все столь невинно. Я не верил, что люди вроде тебя существуют на самом деле. Теперь я рад знакомству и готов помогать во всем, что ты будешь делать. — В глазах правителя зажглись плутовские огоньки: — Кроме моего свержения.
— Могу я поговорить с Еленой?
— Тебе не сказали? Я отдал ее Борису.
Как бутылкой шампанского по макушке, причем бутылка лежит в холодильнике.
Кощей развел руками:
— Я — правитель. При выборе «народ или женщина», мужчина выбирает женщину, правитель — народ. Если это не так, то мужчина и правитель собой лишь притворяются. Теперь перейдем к делам насущным. Во-первых, я остался без лучшего телохранителя. Понимаешь намек?
— А во-вторых?
— Прежний гридневый голова давеча потерял голову. — Кощей посмеялся собственному каламбуру. — Что-то мне подсказывает, что мой новый телохранитель будет достоин этого звания.
— Я подумаю.
Шушуканье вокруг как отрезало, а те слуги, что двигались, застыли на месте, будто превратились в невесомых или нарисованных. С шумом реактивного лайнера в случившейся тишине пролетела муха.
— Это шутка? — Кощей посерьезнел.
— Когда Елену похитили, я дал себе слово найти ее и спасти. Сейчас она в опасности, ее снова увозят, как переходящий приз. Вы, как правильно сказали, правитель, а я — мужчина. Что не дозволено Юпитеру… впрочем, это не из той оперы. Прошу дать мне оружие, доспехи и коня.
Ошарашенный Кощей впервые задумался о таком варианте.
— Ты не заключал мира с Борисом и не договаривался об условиях… Варяги не вмешаются — они свое получили… Егорий, это гениально! Если у тебя получится — проси что хочешь, все отдам и еще приплачу! Слово дракона!
«Помоги мне вернуть Елену и проси что хочешь» — Борис обещал то же самое. И обоим в голову не пришло, что человек, рискующий собой, чтобы спасти Елену, попросит оставить ему Елену. «Слово дракона!» Вот и посмотрим, насколько драконы умеют держать слово.
— На каких условиях заключен мир?
— Борис получил Елену, наемная армия — огромный выкуп. Вернее, еще не получили, передача произойдет сегодня вечером, затем вся ночь уйдет на подсчет и дележ. Возможно, варяги, как у них заведено, решат отметить это дело большой пирушкой. Тебе надо поторопиться. Запомни слово: хольмганг. Этот поединок у варягов не считается убийством, вызов на хольмганг — дело чести. Для варягов главное — отвага, Борис не сможет отказаться, или его перестанут считать мужчиной. Правда, теперь он дракон и может выкрутиться под предлогом, что ты ему не ровня… Это важно для кого угодно, только не для варягов. — Кощей просветлел. — А когда от него отвернутся варяги, мы можем отбить Елену, даже если у тебя ничего не выйдет. Дайте доблестному витязю лучшего коня и любые доспехи с оружием, какие пожелает!
Георгий ехал вдоль береговой кромки, где не осталось ни одного не занятого кораблями места. Он выискивал драккар Сигурда: Борис с Еленой должны быть там. Ряд кораблей, куда втаскивали тюки, свертки, ящики, мешки, сундуки и ларцы, казался бесконечным. Мелководье между скалами и сожженным Гевалом напоминало паучье царство: многие десятки черных насекомых ощетинились тонкими ногами весел, непонятными конечностями мачт и похожими на скорпионьи задранными кверху жалами деревянных морд и хвостов. По временно неповоротливым паукам-скорпионам и прочим тараканам безостановочно сновали муравьи-людишки, любовно кормившие прирученную скотинку, без симбиоза с которой никогда не собрали бы такой урожай.
На Георгия смотрели как на умалишенного. В одиночку против армии! Еще недавно его собирались казнить как дважды предателя — сначала он пошел с Борисом против своих, затем предал и Бориса. Правильно, любой правитель знает, что предателей нужно казнить сразу, пока они не предали еще раз, а у викингов это в крови просто по несовместительству предательства с нормами жизни. Но сейчас на готового в бою витязя косились, как на помеху. После бескровной победы, когда противник сдался, выплатил непредставимое возмещение, и корабли просели от добычи, рисковать жизнью бессмысленно. Скачет? И пусть себе скачет. Никто не запрещает мышке бегать около сытого кота. Разбудит — ее проблемы.
Впереди показался корабль Сигурда.
— Хольмганг! — выкрикнул Георгий. — Вызываю дракона Бориса на честный поединок!
Викинги удивленно отреагировали на первое слово, но остальное не поняли. Позвали толмача.
— Странно видеть Егория Храброго живым, — прокричал с борта знакомый двуязычный викинг, — боги, видно, благоволят тебе. Ты произнес священное слово. Вызвать на поединок может любой, но дракон не может отвлекаться на каждую сумасшедшую букашку. Повтори просьбу еще раз, при этом серьезно обоснуй, иначе будешь выглядеть глупо. Ты же не кидаешься убить каждую собаку, которой вздумалось тебя облаять?
Неприятное сравнение. Георгий выкрикнул:
— Борис должен вернуть Елену, он не имеет на нее права!
Толмач перевел, разнеся многоголосый гогот.
— Дракон Борис вернул себе то, что у него забрали.
— Но это моя женщина! Пусть она скажет, у кого ее украл Борис прежде, чем требовать у Кощея!
После перевода повисла тишина. Помогать Борису вернуть украденную у него женщину — одно, а помогать в краже — другое. Каждый примерил ситуацию на себя. Вокруг появившегося на палубе Бориса образовалось пустое пространство.
Пришла дикая мысль: а если Елена не подтвердит? Вдруг ей хочется все забыть и уехать с красавцем-драконом, ведь однажды она с ним уже уехала?