Реанимационные процедуры затянулись на полчаса, предпоследним был холодный душ, сменившийся в конце теплым. После того, как стал соображать, что происходит и с кем, я попытался вытолкать Марину из душевой кабинки.
— Не дергайся ты, — Саша тоже оказалась здесь, комбинезоны малолетки оставили за порогом.
Предательское тело, после жуткой попойки с утра решило, что в моей жизни наступил последний день и, пока не поздно, надо заняться продолжением рода. Среагировав вполне определенным образом на близость противоположного пола, орган проявил свой норов, выпятившись на всеобщее обозрение. Тершиеся до этого о мои бедра, малолетки зашевелились интенсивнее, после чего, сначала Марина, а потом и Саша, «спустили» свое напряжение.
— Ну, дальше ты тут сам, — отдышавшись, они хихикнули в два голоса и оставили меня одного.
Мысленно я облегчено выдохнул, радуясь, что между нами ничего не произошло. Спустя минуту, я сообразил, что оставлять подобное безнаказанным нельзя и вышел из душа. Не прикрывая своей наготы, я стал ходить по жилому боксу туда-сюда, собирая свою одежду, но не торопясь ее одевать. Успевшие одеться, подружки уткнулись в кухонный комбайн готовя обед. Повернувшись ко мне спиной, они делали вид, что ничего не замечают. Мой организм тоже начал успокаиваться, постепенно эрекция сошла на нет, позволив без дискомфорта одеть и трусы и джинсы.
Пришедший к оплате счет за доставленные на Землю пятнадцать силовых установок прервал мой послеобеденный отдых. Просмотрев номенклатуру доставленного оборудования, я перевел оплату, добавив десять тысяч в счет оплаты переезда.
«— Я не понял, ты где? Если в течении десяти минут пассажиров не будет на борту, то челнок убывает из этой дыры!» — едва я ответил на вызов по галосвязи, как рассерженный капитан начал выражать недовольство.
«— Мы не полетим, остаемся на планете, — ответил я, решив запутать следы своего побега: — оплата переведена полностью, контракт закрыт»
«— Ну, если так, то хорошо, — неожиданно сбавил раздраженные обороты малек: — да, если еще что надо, обращайся»
«— Еще энергетических установок, по той же цене и того-же качества, предпочтение средним реакторам, количество до пятидесяти штук, как будут в наличии шлите прайс, согласуем сроки доставки и цену», — сообразив, что вести дела можно и из космоса, сориентировался я.
«— Я позвоню», — несмотря на грубый тон, я понял, что капитан каботажника доволен.
Продолжая лежать во время разговора с закрытыми глазами, я краем уха слушал перешептывающихся подружек. Не знающие как теперь себя со мной вести, они разрывались между желанием уйти насовсем и остаться, смирившись с ролью моих «самок».
— Гулять со мной пойдете? — предложил я компромисный вариант, позволяя девушкам выйти из опостылевшего за два дня жилого бокса и не рвать отношений со мной окончательно.
— А куда пойдем? — не смотря на тон Саши, по их счастливым лицам стало понятно, что мое предложение принимается.
Через несколько часов пришел вызов от Дранта, приглашавшего меня от имени Курибжу посетить его бар. Я согласился, с условием, что со мной придут девушки. Хоть мы и погуляли по переходам станции, посмотрев на инопланетян и множество непонятных конструкций, подружкам требовалось основательно проветриться. Посещение бара, с легкой выпивкой, могло стать хорошим завершением сегодняшнего дня.
Причины, по которым со мной хотел встретиться Курибжу стали очевидны еще во время вчерашнего застолья, когда помолодевший хозяин бара демонстрировал свою удаль приглашенным гостям. Некоторые их малеков даже пытались поговорить со мной на эту тему, но радушный хозяин строго следил за тем, чтобы почетному гостю не мешали отдыхать. Переставшие после этого пытаться говорить со мной, гости начали подходить к хозяину застолья, о чем то разговаривая и посматривая в мою сторону.
Первоочередной задачей перед собой я видел сохранение собственной независимости. То, как повел себя Курибжу, мне не нравилось. Сегодняшнее приглашение, переданное через родственника, а не лично, так же показывало, какую роль отводит мне в своих планах этот разумный. Я слишком сильно недооценил свои способности. Модернизировав тело старого малека, я показал себя как очень ценный «инструмент», который рачительный хозяин никогда не выпустит из рук.
— Мы можем поговорить наедине? — после того, как обмен приветствиями был завершен, а легкие напитки поставлены перед девушками, я попросил о приватной встрече.
— Идем, — слитным движением он оказался на ногах и поманил меня за собой.
— Здесь нас никто не побеспокоит, — осклабившись, Курибжу обвел небольшой кабинет вальяжным жестом руки.
Заранее подготовленная атака прошла успешно. Ткнув в основание шеи и в область сердца, я стал наблюдать, как умирает малек. Он был в сознании, отчетливо слышал и видел все происходящее вокруг, но не мог ни пошевелится, ни позвать на помощь.
— Еще шесть минут и ты умрешь, — констатировал я.
— Осталось четыре минуты, — выдержав пару минут, сухим голосом продолжил я.
Смотреть в глаза, хоть и не человеческого, но все же лица, было трудно. Эмоции, переполнявшие еще живого разумного, сменялись одна за одной. Небрежение, удивление, возмущение, ярость, злоба, непонимание, отчаянье, мольба, обреченность. Дождавшись последней стадии, я ткнул в еще три точки, приостановив процесс увядания и вернув способность говорить.
— Даже если сейчас, суда ворвутся твои головорезы, ты все равно умрешь, — сказал я прежде, чем Курибжу вызвал через имплантат подмогу.
— Почему? — выждав целую минуту, прежде чем произнести единственное слово, малек показал, что он действительно прожил триста лет и иногда бывает мудр.
— Кто дал тебе право решать, как мне жить дальше? — вспылил я, хоть и был уверен, что смогу держать себя в руках: — На каком основании ты совершаешь на мой счет сделки? Я стал твоей собственностью? Ты мой хозяин?
Судя по тому, как сменилось непонимание на задумчивость, находящийся присмерти смог оценить, как выглядят его поступки с моей стороны.
— Я прошу принять договор об одностороннем согласии, — выдавил он из себя.
Так как малек был все еще парализован, я взял его руку в свою, установив телесный контакт.
«Внимание, предложен односторонний договор, принять?»
Эта разновидность договора «по обоюдному согласию» заключалась между разумными, предоставляя только одной из сторон не нести ответственности за совершенные действия. На текущий момент, я должен был мысленно подумать обо всем, за что с меня не могли спросить по местным законам, относительно будущих поступков в отношении предложившего мне данный договор разумного. Если бы мои мозги оставались на том уровне, что достались от рождения, то я вряд-ли бы смог что-то внятное сообразить в отведенный тридцатисекундный интервал. Но я был уже не тот и расширившиеся от удивления глаза Курибжу были явным подтверждением моей особенности.
— Ну ты даешь, да я только на чтение указанных тобой пунктов потратил минут десять, — поразился он.
— Подтверждаешь? — так и не получив уведомление от имплантата, что договор заключен, я оставался «сух» и подчеркнуто «недоступен».
Пытавшийся юлить даже на смертном одре, Курибжу перехитрил сам себя. В указанных мной пунктах, значились такие условия, что ни он сам, ни его родственники, ни наемные работники, не могли нанести мне ни прямого ни опосредованного вреда. Из-за вывернутости ситуации, условия приходилось ставить наподобие «я не убью вышеуказанных, если состояние моего галосчета не ухудшится от их явных и не явных действий».
— Подтверждаю, — поникшим голосом произнес он, но я дождался подтверждение от имплантата, которое пришло только спустя пару минут.
— Ну вот и хорошо, — заключил я, вставая.
— Гхм, — кашлянул парализованный малек.
— Как выздоровеешь, поговорим, — не собираясь помогать, обозначил я свою позицию: — и лучше на нейтральной территории.
Выйдя назад в общий зал, я застал малолеток в обществе пары зверолюдов, что-то наливающих моим «самкам». Попробовав то, чем поили девчонок, я едва продышался, настолько ядреной была смесь. Пользуясь тем, что вступивший договор имеет силу с момента заключения, я нанес два удара, по одному каждому в голову. Впервые я использовал обретенную силу на сто процентов, разбрызгивая кровь, с пробитыми песьими черепами, малеки упали на цветастый коврик.
— Встали, пошли, — скомандовал я девицам, сопроводив свои слова помощью рук.
До жилого бокса мы добрались без происшествий. Последнюю сотню метров я тащил малолеток на своих руках, выпитое неокрепшими организмами дало себя знать и они вырубились еще в шахте лифта.
Глава 27
На этот раз я отпаивал перебравших девушек. Саша очнулась раньше, за что и удостоилась оказания помощи в первую очередь. Через четверть часа очухалась и Марина, которую я так же отволок в душевую, дав предварительно напиться воды.
— Так не честно, — неожиданно заявила Саша.
— Что? — не понял я.
— Мы тебя голыми отхаживали, а ты в джинсах, — обвинила она меня.
— Счаз тебе, — ухмыльнулся я.
Оставив подруг отмокать, я отправился готовить еду. С момента прибытия на станцию, это был первый раз, когда я обратился к интерфейсу данного агрегата, так что мне потребовалось некоторое время, чтобы с ним разобраться.
— Женя, а как ты смог заставить эту железку сделать отбивную? — учуяв запах жаренного мяса, Саша проявила интерес.
— Откуда я знаю, — пожав плечами, отмахнулся я: — захотел, вот я и получил.
— А как получил? — чтобы не молчать, сидя за столом и вяло ковыряя вилкой в тарелке, девушка посмотрела на меня.
— Из кухонного синтезатора, — перестав жевать, я в свою очередь уставился на Сашу и уточнил: — а ты как еду заказываешь?
— Ну, — последовавший далее бред «сивой кобылы» выявил очередной пласт непонимания детдомовками принципов общения с местной техникой.
— Ясно, давайте доедайте, а не то мясо остынет, — с трудом удержавшись от смеха, я пообещал сам себе преодолеть собственную лень и рассказать, как пользоваться пищевыми синтезаторами, ради того, чтобы иметь в будущем нормальную пищу.
Растолковав Саше и Марине их «админские» права при работе с невоодушевленными предметами, я с удовольствием наблюдал, как подружки схватывают на лету каждое мое слово. Произведенная оптимизация мозга давала не только улучшенную память, но и поднимала скорость мыслительного процесса.
— Женя, а сколько у тебя осталось денег? — Саша устала жевать кусок мяса и отложила вилку в сторону.
— А что? — насторожился я, стараясь не подавать виду.
— Ты мог бы нанять нас в качестве телохранителей, — выдала она.
Отложив нелепый двузубец, который местные использовали вместо нормальной вилки, я уставился на подружек.