— Нет, — отрезала я, сама не понимая, почему это вопрос вызвал столь сильное раздражение, — Закрыли тему.
Перед глазами внезапно вспыхнула колышущаяся жёлтая полоса, а виски прострелила резкая боль. Почти на автомате я достала коробочку с ледяными пилюлями и слопала свою дозу. Потом угостила Страшилу и притянула подарочек Лесорубу. Тот взял ледышки, с некоторым замешательством рассматривая лицо парня, по которому скользили слёзы. Значит мне не показалось.
— Убери пушку, — вдруг сказал парень и громко хлюпнул носом, — Больше баловать не стану. Да и вообще, откуда мне было знать, кто вы такие и зачем припёрлись.
Говорил он чисто и отчётливо. Чересчур. Так, словно обучался речи у какого-то электронного прибора. У своего защитника, скажем, если тот умел издавать и другие звуки, кроме угрожающего воя.
— Добро, — согласилась я и кивнула Лесорубу, — Убирай свою Секиру.
— Он слишком медленный, — внезапно ухмыльнулся парнишка, — Ты — тоже, но ты — хитрая. Больше не будешь мне делать больно?
— Веди себя нормально, — я протянула руку, — Давай телефон.
— Нужно уходить, — вдруг сказал паренёк и обернулся на тело искрящее тело разбитого андроида, — Срочно. Его больше нет, а они никого не боятся кроме него.
— Они, это — кто? — подозрительно осведомился лесоруб и покосился на дверь.
И да, кстати, я тоже слышала этот шелест.
— Восьмилапые, — очень спокойно пояснил малец и спрыгнул со стола, — Один на один я уделаю любого, но один на один они почти никогда не нападают. Приходится прятаться, когда он отдыхает. Думаю, их разведчики уже видели, что его — нет, так что они идут сюда. Они любят таких, как вы.
— Любят? — удивился Страшила, — Значит люди тут всё-таки бывают?
— Конечно. — парень потянулся, — Их привозят, забрасывают внутрь и закрывают двери снаружи. Потом они бегают и кричат. Ещё потом — молчат.
— Охренеть! — сказала я, размышляя, является ли вся эта шизанутость простым садистским развлечением или разновидностью местной казни, — Кстати, имя у тебя какое-нибудь имеется? И отдай, в конце концов, телефон!
— Там ЕЁ голос, — я услышала такие интонации, что ком стал в горле, — А я так давно не слышал ЕЁ голос…
— Когда она позвонит в следующий раз, обязательно дам поговорить, — я забрала трубку и бросила в сумку, — Так что там с именем?
— Лев. Меня зовут Лев, — Страшила хмыкнул. А Лесоруб принялся хохотать, — Что смешного?
— Не обращай внимания, — я похлопала его по плечу и Лев удивлённо уставился на меня, — Два дебила, это — сила. Ладно, уносим ноги, пока не пришлось бегать и кричать.
Бегать всё-таки пришлось. Не успели мы выбраться в коридор, как стало ясно; в этот раз комитет по встрече подготовился основательно. Свет лампы выхватывал весьма небольшой кусочек и несколько маленьких тварей спешно удрали из освещённой зоны во тьму. А вот уже там блестели глаза, глаза…
— Врежь туда, — скомандовала я и Лесоруб вскинул оружие, даже не подумав возражать, — Патроны береги.
Трижды ударила короткая очередь и послышался звук падающих тел. Потом — торопливый топот множества лап и напряжённая тишина. Не знаю, далеко ли удрали восьмилапые, но блестящие бусинки глаз пока не различались.
— Бегом, — сказала и первой подала пример.
У самой лестницы пришлось остановиться. Внизу слышался громкий шелест и когда Страшила поднял лампу, мы увидели почти однородную поверхность из лохматых чёрных спин и торчащих вверх зазубренных лап. Пауки попятились, но совсем чуть-чуть. От вида омерзительных существ меня начало тошнить. Кроме того, постоянно преследовал лёгкий аромат разложения, что совсем неудивительно, если поверить рассказу нашего нового спутника.
— Посторонись! — сказал Лесоруб, став рядом и поднял пулемёт, — Э-эх, ухнем!
В ушах зазвенело, а восьмилапые бросились наутёк. Причём, некоторые, как я заметила, норовили запрыгнуть на стены. Однако наш пулемётчик вовремя корректировал огонь и твари с мерзким хлюпаньем падали вниз. Когда путь освободился, я насчитала не меньше двух десятков тушек на полу. Некоторые продолжали дёргать лапами, но агрессии больше не проявляли.
— Хватит ещё на пару-тройку хороших очередей, — заметил Лесоруб, всматриваясь в бледно-синий экранчик своей Секиры, — Не могла взять хотя бы парочку коробок?
— Я сильно похожа на тягловую лошадь? — огрызнулась я и достала револьвер, — Будем надеяться, что этого хватит, чтобы дотянуть до выхода.
Не хватило. И совсем не потому, что закончились патроны. Видимо твари обладали какими-то зачатками разума, потому что сообразили: нахрапом нас не взять. Поэтому позволили спокойно преодолеть два этажа и даже носу (или что там у них) не казали, пока мы не спустились в вестибюль. Посему наивные человеки решили, что враг дезориентирован, испуган и прячется по норам.
Ага. Сейчас!
Нам просто готовили засаду.
Потолки в фойе были очень высокими, много выше, чем в других помещениях. Поэтому, как не поднимай фонарь, верхняя часть зала всё равно спрячется во мраке. Сам вестибюль выглядел вполне себе тихо-мирно. Особенно радовала открытая дверь, за которой находилась воля и относительная безопасность. Всего-навсего двадцать метров и…
Лев замер, поворачивая голову из стороны в сторону и вдруг поднял руку со сжатым кулаком.
— Что? — спросила я, — = Ты чего?
— Тут, не так, как обычно, — сказал паренёк и вдруг задрал голову, — Опасность!
В тот же момент начался самый настоящий дождь из огромных лохматых восьмилаых тварей. Они падали на пол, тут же вскакивали на ноги и прыгали к нам. Использовать оружие оказалось слишком поздно, да и небезопасно, поэтому пришлось работать исключительно руками. В этом отношении на высоте были Лесоруб и Лев. И если первый реально напоминал дровосека, яростно валящего пауков направо и налево, то второй — молниеносно ускользал из-под огромных жвал, отсекая конечности зазевавшимся врагам.
Хуже всего пришлось, естественно, нам. На Страшилу, с его искалеченными руками, надежды, естественно, не оставалось, поэтому пришлось отдуваться за двоих. Первым делом я запустила самую большую кучу мерзких существ лампой и поскольку светильник не пожелал разбиваться сам, выстрелила в него из револьвера. Полыхнуло и пылающие твари спешно поползли в стороны, поджигая походу своих собратьев.
— Держись рядом! — крикнула я Страшиле, выбирая дорогу к выходу.
Почему-то я была точно уверена, что у меня всё получится. Движения шли одно за другим, и я сама не понимала, откуда знаю, как ударить ногой промеж глаз этого паука, подсечь другого и приложить локтем в сочленение лап следующего. Всё происходило чересчур быстро, перед глазами только и мелькали щёлкающие жвала, мохнатые лапы, поднятые для атаки и тусклые шарики тёмных глаз.
Когда последний восьмилапый, стоящий на пути, влип в стену, я схватила ошарашенного Страшилу и вышвырнула его в открытую дверь. Следом, ужом проскользнул Лев, потом — я, а уж последним, громогласно матерясь и стряхивая вцепившегося в металл ноги паука, протопал Лесоруб. Наружу высунулась длинная шипастая конечность и лохматый паренёк тут же подсёк её когтем. Остаток лапы спрятался внутрь.
Всё. Мы выбрались.
— Я ошибся. — деловито заметил Лев и облизнул свежую царапину на мускулистом предплечье, — Ты — не только хитрая, ты ещё и быстрая. А вот он, — парень кивнул на Страшилу, — вообще бесполезный.
— Не смей обижать моего хорошего, — я обняла мужчину за плечо, — Он у меня — очень умный.
— И как очень умный, — сказал Страшила, которого фраза Льва, похоже, ничуть не задела, — предлагаю отойти подальше от двери. Во избежание эксцессов.
Очень своевременное предложение. Не успели мы сделать и пяток шагов, как послышался протяжный сип, а потом — громкое: «Хлюп!» Дверной проём затянуло серым непроницаемым полотнищем. Паучки закупорились.
— Странно, — произнёс Лесоруб, очищая пулемёт от налипшей на металл зелёной пакости, — Почему они не использовали паутину, чтобы нас схватить?
— Это — другие. — Лев оказался просто кладезем информации о своём шестиэтажном мире, — У этих — короткие лапки, поэтому они двигаются намного медленнее. В основном — висят под потолком. А те, что напали на нас, охотятся вообще без паутины.
— Смотри, как слаженно работают. — удивился Страшила. — напали — получили отпор — отступили. Устроили засаду и вызвали этих, с паутиной. Точно ими кто-то управляет.
— Так и есть, — Лев пожал плечами, — Ты — точно умный. Прям, над моим этажом, в самом дальнем углу, висит эта штуковина, вроде большого яйца. Восьмилапые к ней ходят, кровь приносят, а она светится разным светом.
— Очень интересно, — сказала я, не испытывая ни малейшего интереса, только облегчение, — но нам ещё надо как-то через ворота перебираться, а второй раз пользоваться услугами мартышек Баст мне почему-то неохота. Достаточно сегодня меня всякая мерзость лапала.
— Можно и не через большие, — Лев потянулся и посмотрел на меня. В сиянии луны его глаза слабо светились, — С той стороны есть дверь, куда приводят тех, на корм восьмилапым. Там — замок, но я видел, как его отпирают.
Парень повёл нас куда-то, в место, напоминающее то ли опустевший гараж, то ли — заброшенный склад. Наружные ворота оказались распахнуты настежь. На бетонном полу я заметила тёмные пятна, подозрительно похожие на кровь. Возможно кого-то из пленников тащили сюда уже раненым?
Лев уверенно прошёл к задней стенке, и там действительно нашлась небольшая дверь с кодовым замком. То есть код имелся и внутри, и снаружи. Забавно. Задумавшись на пару секунд, парень отстучал набор цифр. Что-то зажужжало. Потом громыхнуло и толстая металлическая дверь распахнулась. Из образовавшейся щели, повеяло хвойной свежестью. Одно из двух, или там использовали освежитель воздуха, или здесь росли ёлочки.
Лесоруб осторожно толкнул дверь, Лев тут же выскользнул наружу, а я остановилась и оглянулась на здание экспериментального отделения. Отсюда можно было разглядеть лишь его небольшую часть, однако даже видимый кусок здания внушал ужас и отвращение.
— Интересно, кому потребовалось строить целое здание, чтобы заселить его исключительно пауками? — спросил Страшила, — И главное — зачем?
— С языка снял.
— Элли, — я посмотрела на него. Шрамы на лице стали практически не заметны, а сумрак так и вовсе убрал лишнее, поэтому лицо мужчины показалось мне необычайно привлекательным, — Думаю, ты сегодня спасла меня от верной смерти. Просто, каждый был сам за себя и только ты помогала, — он наклонился и поцеловал в щёку. Как ребёнок, честное слово! Я взяла его за голову и прижала губами к своим. Вот так.
— Вот видишь, как надо благодарить? — ухмыльнулась я и фыркнула в сторону Лесоруба, — Завязывай подглядывать! Свечку уже заготовил?
— Это ты о чём? — спросил Страшила, пунцовый, словно помидор. Лесоруб громко захохотал и вышел наружу. Я подтолкнула непонятливого к выходу, хоть будь моя воля… Э-эх, не то время, не то место. Ничего, и на нашей улице перевернётся грузовик с ирисками!
Снаружи, как я и предполагала, оказался взаправдашний сосновый бор, с деревьями, подпирающими ночное (уже сереющее, правда) небо. Пахло тут просто замечательно, даже усталость и напряжение немного отступили. Взамен появилось желание завалиться на мягкую подстилку из опавших иголок и слегка подремать. Часиков пять-шесть, не больше.
Вернулся Лев, ещё больше взъерошенный, чем раньше. Его жёлтые глаза горели возбуждением. Он сообщил, что видел в кустах спящую зверушку, которую можно поймать и съесть. Лесоруб заявил, что некоторые местные зверушки сами способны поймать кого угодно и сожрать в один присест. Парень только фыркнул, но возражать не стал.