Потом, когда я материализовался, в этом доме, кроме нее и меня, появились еще и мы. Сколько мы здесь разговаривали, сколько мы ругались и потом мирились, сколько секретов она мне рассказала и сколько раз я умирал от желания прикоснуться к ней — и боялся, что меня опять выбросит в невидимость… В этом доме я впервые почувствовал себя человеком — до того, как отцы-архангелы дали мне на это право.
А теперь… Когда я вернулся и понял, что меня здесь ждут… Когда, после того нашего ночного разговора, она дала мне право назваться однажды хозяином этого дома, в котором она будет хозяйкой… Ой, как хорошо звучит! Все. В воскресенье поговорю с ее родителями. Они, по-моему, так хотели, чтобы она вышла замуж — так вот он, я! Пусть высказывают, что их во мне смущает! Если я уж этого Галиного пацана разговорил, то и с ними как-нибудь общий язык найду. Я — психолог или кто? А не найду, так… Я, между прочим, не на них жениться хочу! Хотя нужно постараться — Татьяна, по-моему, как-то наладила отношения с ними в мое отсутствие. И тут она впереди меня выскочила! Ничего-ничего, посмотрим…
Дома мы, наконец-то, поужинали. Мои размышления о доме как таковом продержались только в метро, избавив меня заодно от осознания подземной подавленности. В маршрутке они уже сконцентрировались на его наиболее выдающейся (по значимости, а не по размеру) части — кухне. На подходе к дому в мозгу у меня сигнальным огнем сиял один из важнейших ее элементов — холодильник. И когда мы наконец добрались до него, и он гостеприимно распахнул нам навстречу свою дверцу… И мы — в четыре руки — украсили неброское полотно стола яркими и сочными деталями… И хоть мы тут же уничтожили их, картина, радующая глаз, не пропала — она просто переместилась в сердце и желудок, создав ощущение благодушия и довольства миром…
Да, пожалуй, права Татьяна: моя квартира — как пустой холодильник, жизни в ней нет. Но вот если бы мы туда переехали… Со своими разговорами и уборкой, с приготовлением ужина и мытьем тарелок, с обсуждением глупейшего фильма по телевизору и развешиванием мокрого белья на балконе… Нет, только не на балконе! Там две ванные есть: в одной можно купаться, а в другой пусть белье сохнет…
Да, что-то я устал. Уж больно неделя была… насыщенная. Перемены обстановки хочется — о, точно, как я Галиному балбесу говорил! Нужно будет с ним, кстати, о доме поговорить — о том, что чувствуешь что-то своим только тогда, когда много сил и души в него вложишь. Поймет ли? Ничего, я повторю. Но только не завтра. Ни завтра, ни послезавтра я его, слава Богу, не увижу. Это основная работа у меня — семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. А дополнительная — увольте, выходные есть выходные.
И на оба дня из города выберемся. А в воскресенье я позволю себе забыть о том, что я — ангел, и буду помнить лишь о том, что я — мужчина.
Черт, не съедят же они меня живьем!
Глава 5. Умение доверять
Первую работу моему ангелу нашла Марина.
Проснувшись в субботу, я с ужасом вспомнила, что так и не позвонила Светке накануне. Мы, конечно, еле ноги домой доволокли, и со всеми этими приключениями с его квартирой я вообще от всего отключилась, но все равно — как же я могла забыть-то?
— Давай вставать, — принялась я расталкивать моего ангела, который сладко посапывал, уткнувшись носом в подушку. — Нам к Светке ехать!
— Сейчас поедем, — сонно пробормотал он, не открывая глаз.
— Да мы же вчера не позвонили! — воскликнула я, пытаясь достучаться до его сознания.
— Сейчас позвоним, — отозвался он, не меняя положения.
— Но мы же вчера обещали! — завопила я, чувствуя, что обычная речь до его сознания не дотянется.
— Сейчас пообещаем, — заверил меня он с блаженной улыбкой на лице.
Тьфу. Тоже мне — никогда не дремлющий ангел! Водой его, что ли, поливать? Мысль показалась мне интригующей. Пусть только попробует возмутиться — я ему напомню, как он вчера к реке рвался, на пару минуточек! Но сначала нужно выяснить, едем мы еще куда-то или уже нет.
А Светка — тоже хороша! Не могла мне сама напомнить? Мы же не оговаривали, кто кому звонить будет… А я телефон вчера проверяла? Я попыталась вспомнить вчерашний вечер. Да нет, я сразу на кухню пошла — очень есть хотелось — а потом ползком в спальню. В гостиную я даже не заглядывала.
Я сорвалась с кровати и ринулась в гостиную. Так и есть — лампочка автоответчика мигает. В сообщении Светка озадаченно интересовалась, куда мы делись и что решили насчет завтра. То есть, насчет сегодня. А сегодня уже полдвенадцатого. Ужас. Это же надо — напроситься в гости и даже не перезвонить. Ну, ладно — лучше позже, чем никогда; в крайнем случае, хоть извинюсь.
Сняв трубку и услышав мое: «Привет, это — я», Светка проворчала: — Ну, вы даете!
— Свет, прости, пожалуйста, — принялась извиняться я, — мы вчера вернулись очень поздно и забыли позвонить. И твое сообщение я только сейчас обнаружила, — добавила я, ерзая на диване от неловкости. Представляю себе, что она подумала!
— Ничего себе, — протянула она, подтверждая мои страшные подозрения. — Ну, и что теперь?
— Так вот и я о том же, — быстро проговорила я, старательно направляя разговор в деловое русло, — вы нас еще ждете или как?
— Да мы-то на месте, — буркнула она, — куда мы денемся? А вот с Мариной как теперь быть — не знаю… Ладно, я ей сейчас позвоню.
— Свет, да неудобно как-то — дергать ее вот так, по звонку… — У меня мелькнула гаденькая мысль, что, возможно, все и к лучшему, если Марина не сможет приехать. Той первой встречи мне надолго хватило, хоть и обернулась она нашим первым с ангелом объяснением.
Я прогнала эту мыслишку прочь. Не хватало мне еще из-за него с одной из лучших подруг разойтись!
— Ничего-ничего, — развеяла мои сомнения Светка, — я думаю, она приедет. Вы ей зачем-то нужны были.
Гаденькая мысль вернулась, ехидно ухмыляясь. В тот прошлый раз все, конечно, прояснилось, причем с обеих сторон, но… с чего это мы ей понадобились? Мы или он?
Я несколько раз тряхнула головой, отказываясь даже думать в этом направлении. До сих пор он не дал мне ни малейшего повода для сомнений. По крайней мере, в отношении земных женщин. И судя по его реакции на Анабель — ангельских тоже. У меня нет никаких оснований не доверять ему. И потом — когда человеку доверяешь, ему совесть не позволит тебя обманывать. А ангелу? А ангелы — вообще высокоморальные существа; ложь претит самой их природе. По крайней мере, в серьезных вопросах.
Решив довериться ему и посмотреть, что из этого получится, я прислушалась к звукам в квартире. Никаких. Опять мне пришлось все проблемы самой улаживать, пока он отсыпается! Ну, все. Сейчас ему будет бодрящее водное «Доброе утро»! Нет, сначала дам ему последний шанс самому одуматься…
Я набрала на кухне стакан воды, вошла в спальню и, подойдя к его стороне кровати, громко и отчетливо спросила: — Ты собираешься вставать или нет?
— Сейчас встану, — послышался немедленный, но все также бессознательный ответ.
Я предупреждала. Набрав полный рот воды, я прыснула ее на него и тут же отскочила к письменному столу — на всякий случай.
Он мечтательно промычал что-то и перевернулся на спину, вытягивая шею в поисках источника живительной влаги.
Вот же — ангел… чертов! Человек бы уже подскочил с диким воплем! А этот добавки просит!
— Слушай, у тебя совесть есть? — негромко сказала я. — Мы же опаздываем. Нас ведь ждут.
— Так нас все-таки еще ждут? — Он открыл совершенно ясные глаза. — Я же говорил тебе, что сейчас поедем.
— Ты, что, прикидывался спящим? — спросила я еще тише. Вот бы весь этот стакан на него сейчас перевернуть — так не возьмет же!
— Нет, — ответил он как ни в чем ни бывало, — но я же говорил тебе, что мы никогда не спим без задних ног, как вы.
Нет-нет-нет, слабые места и у него имеются! Я очаровательно улыбнулась.
— Значит, когда в следующий раз ты будешь спать с задними ногами, я без всякого риска могу положить тебе в рот кусочек сочной отбивной — твоя бдительность не позволит тебе, конечно, проглотить его, правда? — спросила я нежно, складывая брови домиком.
— По-моему, ты говорила, что мы опаздываем, — ответил он, всем своим видом давая мне понять, что я опять трачу время на пустые разговоры.
Вот так, выясняя всю дорогу, кто больше тратит времени впустую, мы и добрались к Светке где-то к двум часам. И на этот раз оказались последними из гостей. Марина приехала раньше. Ну, конечно — ей же не с кем было соревноваться в экономии времени!
Мы появились как раз в тот момент, когда Светка кормила Олежку перед дневным сном. Мы все собрались на веранде, громко переговариваясь о том, какой вкусный суп ему достался и как нам жаль, что взрослым такого не дают. После каждой ложки Олежка требовал, чтобы Светка угостила его супом кого-нибудь из нас, и мы делали вид, что проглатываем содержимое ложки, причмокивая и закатывая глаза. После чего Олежка озадаченно хмурился и открывал рот в надежде, что что-то он все-таки не распробовал.
Когда тарелка опустела, Олежка повелительно ткнул пальцем в сторону моего ангела и провозгласил: «Колаблики!».
Мой ангел согласно кивнул и сказал: — Обязательно.
Олежка торжествующе глянул на мать, которая застонала в отчаянии. Но мой ангел спокойно добавил: — После того, как поспишь. — Олежка принялся раздувать щеки. — Моряки должны быть сильными.
Олежка принял важный вид и дал Светке увести себя в спальню. На выходе она глянула с благодарностью на моего ангела и показала ему большой палец. Марина в открытую наблюдала за этой сценой, чуть прищурившись.
Некоторое время мы обсуждали, почему так трудно накормить ребенка и куда деваются эти трудности, когда он вырастает.
Затем Сергей, Светкин муж, обратился вдруг к моему ангелу: — Слушай, Анатолий, ты, помнится, в садах разбираешься. Пошли — мне там возле гаража кусты подстричь нужно. А девчонки пока обед приготовят.
Мой ангел не имел ничего против, и мы с Мариной остались одни. На меня вдруг навалилась страшная неловкость — никак в голову не приходило, чем бы разговор продолжить. Марина тоже молчала, глядя на меня чуть насмешливо и загадочно улыбаясь.
К счастью, в этот момент вернулась Светка.
— Уф, угомонился, наконец-то, — с шумом выдохнула она. — Так. Давайте-ка есть готовить будем.
— Свет, ты чего… такая? — спросила я удивленно. — С Сергеем, что ли, поругались?
— Ничего мы не поругались, — огрызнулась она, моментально приставляя нас с Мариной к делу. — И ничего я ни такая. Я просто в рабочий ритм вхожу.
— В какой ритм? — Я ошарашено замерла с ножом в одной руке и картофелиной — в другой.
— В рабочий, — ответила Светка, наполняя кастрюлю водой. — Осенью Олежка в садик идет, а я — назад, на работу.
— А как же девочка? — улыбнулась я.
— Девочка подождет пару лет, — отрезала Светка, и я поняла, что она заново переживает недавний разговор с мужем. — А то мне потом некуда возвращаться будет — все забуду.
— А чего ты тогда злишься? — подала голос Марина.