«— Она все еще думает, что я не обладаю способностью отличать правду от лжи», — сообразил я.
Дав согласие, я поднялся вслед за девушкой на третий этаж. Дом был старый, без лифта, но с высокими потолками и малоэтажный. Звук гремящих ключей особо звонко отразился от стен в тихом подъезде. Войдя в квартиру, Мария зажгла свет, на вешалке в прихожей висела одинокая куртка.
— Родители сейчас в отъезде, сегодня я одна, — хитро взглянув в мою сторону, она склонилась, снимая уличную обувь.
«— А что сейчас не врет!» — отметил я, делая для себя пометку не слишком сильно доверять уведомлениям интерфейса в отношении лжи и правды.
Сняв верхнюю одежду и обувь, я сходил в ванную комнату, помыл руки и зашел на кухню, где девушка уже начала готовить ужин. Мебель была выполнена в стиле ретро, газовая плита очень органично смотрелась на фоне общего ансамбля.
— Знаешь, мне с каждым днем становится все страшнее, — стоя у плиты, заговорила Маша: — ты кстати в курсе, что по всей стране в тюрьмах и лагерях не осталось ни одного заключенного?
— Умерли? — тут же предположил я худший вариант развития событий, еще помня о том, что заключенные стали одними из первых, кому государство устанавливало чипы.
— Хуже, они сбежали, — закончив перемешивать на сковородке жарящуюся картошку, девушка повернулась ко мне лицом: — нападение на банк это лишь начало, думаю дальше будет только хуже.
— Из-за этого меня приставили к тебе охранником? — я счел наступившую паузу в разговоре удачным моментом, чтобы прояснить ситуацию.
— Да, я дядю Вадю попросила, родители давно уже уехали, теперь он обо мне заботится, — призналась Мария, видимо не видя причин этого скрывать.
— И что тогда у подъезда такое было?! — деланно насупился я, намекая на устроенную девушкой для меня проверку.
— Ну, ты же согласился зайти, — сделав несколько шагов, Маша присела ко мне на колени: — и даже не побоялся возможного знакомства с родителями.
— Они же уехали! — не собираясь так быстро сдаваться, я тем не менее обнял девушку за талию.
— Ты же не знал, — склонившись к моему лицу, она чуть приоткрыла рот, «приглашая» к поцелую.
Картошка немного подгорела, впрочем, проголодавшись за целый день, я этого почти не заметил. Соленые огурчики, три стопки запотевшей водки, к концу ужина я был более чем благодушно настроен. Проводив меня в одну из комнат, которых в квартире оказалось больше пяти, Маша ушла в ванную. Я же развалился в стоящем перед телевизором кресле, щелчок пульта включил широкоформатный экран.
«На ассамблее ООН членами союза европейских держав была выражена озабоченность проводимыми в России социологическими экспериментами. По результатам независимых наблюдателей, закрепленные в Конституции РФ права человека неоднократно подвергались нарушению. Рост криминогенной ситуации как в столицах России, так и периферийных городах, грозит не только расколу устоявшейся политической власти в стране, но и нарушению достигнутых ранее договоренностей о поставке природных ископаемых странам партнерам»
С удивлением слушая закадровый голос диктора, я смотрел на транслируемые в эфир съемки. Погромы, убийства, поджоги, и все это на улицах российских городов. Переведя взгляд в угол экрана, я не смог опознать значок телестанции, вещающего столь шокирующие новости. Пульт от телевизора все еще был в руке, переключив несколько раз, и наткнувшись на незнакомые каналы, я сообразил, что у Маши, судя по всему, подключено спутниковое телевидение.
«— И спутник явно не российский!» — припомнив заблокированные в интернете сайты, я сообразил, что государство таким образом борется с распространением нежелательных слухов.
Услышав, как хлопнула дверь ванной, я переключил телевизор на музыкальный канал, не желая в предстоящий вечер обсуждать события, творящееся в нашей стране. Закутанная в халат, Маша появилась в дверях комнаты, на голове у нее оказался накручен тюрбан из махрового полотенца.
— Иди, мойся, я тебе в титане немного горячей воды оставила, — свет люстры, падающий на её лицо, очерчивал под глазами темные тени.
— Я думал только у нас, на севере города, воду отключили, — удивился я.
— Второй день во всех районах перебои, — вяло улыбнулась девушка.
Проходя мимо, чмокнул её в щеку, мысленно отметив, что надо бы дать Маше сегодня ночью выспаться. Оказавшись в ванной, разделся, после чего залез в душ. Наверное только то, что в стене имелась специальная ручка, позволило мне за нее ухватиться и не упасть от увиденного.
Мой член, про который я совершенно забыл, претерпел некоторые изменения. За целый день, он ни разу о себе не напомнил, ни болезненными ощущениями, ни прочим дискомфортом. Края разреза, который я себе сделал кухонным ножом, полностью зажили. Крайняя плоть зарубцевалась и выгнулась наружу, став твердой. При определенной фантазии, член стал похож на раздвоенное копыто. Стоило потянуть кожу на себя, как обнажившаяся головка члена увенчалась двумя наростами, отдаленно похожими на рога.
— Млять, — только и смог тихонько выругаться я.
Девушка ждала меня в спальне, выключив верхний свет и забравшись под одеяло. Ночник давал слабое освещение, впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы я не своротил стоящий перед зеркалом пуфик и успешно проник под одеяло.
— И кто это у меня здесь прячется? — укладываясь рядом с Машей, слегка наигранно поинтересовался я.
Принимая решение отречься от чувства удовлетворения в пользу Тьмы, я и не думал, что все будет настолько плохо. Эрекция на обнаженное женское тело никуда не делась, пользуясь подсказками интерфейса, я быстро привел девушку в состояние готовности.
Последующее оказалось для меня полной неожиданностью, ощущения, которые я раньше испытывал от процесса полового акта, полностью пропали. Я не чувствовал ничего, абсолютно ничего. Девушка же напротив, словно в насмешку над моей нечувствительностью, разве что не кричала от испытываемых ощущений.
— Это было что-то с чем-то! — после того, как всё успокоилось, призналась мне на ушко Маша.
— Кому что-то, а мне в ванну идти, член мыть, — чувствительность вернулась сразу после полового акта, остатки подсохшей спермы вызывали желание если не почесаться, то уж помыться точно.
— Лежи уж, — откинув одеяло, которым успела до этого нас прикрыть, девушка склонилась над моей промежностью.
В спальне было темно, распознать, что что-то не так, Маша смогла только после того, как взяла его в рот.
— Что это? — отпрянув головой, но не отпустив руками, удивилась она.
— Решил сделать, повышает чувствительность у девушек во время секса, — ни словом не соврав, ответил я.
Повернувшись так, чтобы свет от ночника падал на половой орган, девушка принялась его внимательно рассматривать. Убедившись, что все мое и ничего постороннего нет, она вернулась к прерванному занятию.
«— Хм, а раньше при свете стеснялась», — отметил я изменения в её поведении.
Действия Маши закономерно закончились тем, что член стал твердеть. На этот раз девушка решила быть сверху, «оседлав», она продержалась до самого конца, сумев самостоятельно кончить. Я же вновь потерял чувствительность и лишь после того, как девушка покинула «седло», смог вновь хоть что-нибудь ощутить.
Выключив ночник, Маша устроилась рядом и довольно быстро заснула. Я же какое-то время лежал с открытыми глазами, мысленно оценивая понесенный «ущерб». Из-за аскезы, я лишился способности испытывать и оргазм и сопутствующих процессу ощущений. Однако, тяги к девушкам я не утратил, более того, если член находился вне тела девушки, то чувствительность оставалась при мне.
— Нормально, есть еще варианты, — выдохнул я с небольшим облегчением.
Утро ознаменовалось очередным шоком. Маша потребовала от меня помолиться.
— Ну хорошо, но ты первая, потом я, — согласился я.
Прочитав скороговоркой молитву, девушка осенила себя крестом. Обладая способностью видеть, как надо делать то или иное движение правильно, сегодня я открыл для себя новую грань. Пока девушка частила заученные с детства слова, мой слух буквально резало от неправильно произнесенных слов. Когда же дошло до осенения крестом, я разве что не выругался, «видя» бессмыслицу.
— Давай ка сделаем по другому, — похлопав ладонью рядом с собой, я предложил девушке присесть рядом со мной на кровать.
По моей просьбе, Мария медленно и четко произнесла четверостишье, после чего повторила его несколько раз. Я вполголоса повторял за ней слова, при этом стараясь сделать так, чтобы это было правильно. Уже через пять минут Маша повторяла за мной, вначале шепотом, а затем и в полный голос. Убедившись, что она все запомнила, я встал с кровати, потянув её за собой.
— Значит так, я буду вести твою руку и беззвучно читать молитву, ты читаешь вместе со мной в полный голос, рукой все повторяешь, — дав последнее наставление, я встал за её спиной и, перехватив запястье своими пальцами сложил их правильным образом.
— Ижице на небеси, — подхватила слова девушка.
Вслед за словами, её рука совершила обратный крест, шея, пуп, печень, сердце. Судя по тому, как дернулось тело Марии, что-то произошло. Впрочем что-то произошло не только у неё, моргнувший интерфейс, обратил мое внимание на черно-белый бар, на фоне которого появилась чуть уменьшившаяся на 0.01 пункт отрицательная цифра. Девушка тем временем провернулась в моих руках, судя по счастливым глазам, произошедшее оказалось чем-то хорошим.
— Знаешь, а я уже и не верила, так, по привычке, с детства молитву по утрам читала, — её глаза подозрительно заблестели: — а тут раз и благодать снизошла, я теперь под защитой Святой Богородицы!
— Вот и молодец, — растерялся я, не зная как реагировать на упоминание о Богородице, а так же покатившимся по женским щекам слезам.
— Только вот крестится надо не так, — размазывая ладонью по лицу влагу, заявила она.
— Ну да, ты всю жизнь правильно делала, а благодать только сегодня снизошла, — скептически хмыкнул я.
— А ты, кстати, откуда знаешь как надо?! — слезы подсохли, уступив место внимательному прищуру.
— Ты в церкви то давно была? Там сейчас священнослужители наверняка всех учат, как и что, — произнес я, параллельно отметив, что отвечать, не говоря правды, но и не прибегая ко лжи, входит в привычку.
За всю дорогу, что ехали на такси от её дома до здания банка, мы не проронили ни слова. Мария была задумчива, один лишь раз улыбнувшись, увидев из окна автомобиля возвышающийся над крышами домов позолоченный купол центрального храма.
Мне тоже было о чем подумать. Изменившееся значение кармы требовало осмысления. Я выкручивал ситуацию и так и этак. В конце концов придя к выводу, что совершенное сегодня утром действие подпадало под чувство сострадания. Видя, как девушка неправильно молится, я испытал то, чего был лишён согласно взятой на себя аскезы. Этого не должно было случиться, но это произошло.
Глава 34
По идее сегодня был мой выходной день, но в связи со сложной обстановкой, администрация банка пересмотрела режим работы. Три через один, таков был новый график и я сразу же попал на дополнительное дежурство. Состав патруля претерпел изменения, к нам добавился еще один человек, доведя численность обходящий территорию банка группы до четырех охранников.
— Николай, тебя опять к начальству, — вернувшись с первого обхода, я встретился глазами с недовольным Валерой.
— К которому? У нас здесь каждый второй начальник, — не понимая причину его поведения, уточнил я.