Вольх и его обитатели
Привет! Где прода?
Грейв.
Вступление.
"Твою мать!!1 Подробности письмом." — как говорится в одном старом анекдоте… Он удивительно подходил к текущей ситуации. Добор крепко держал стальное копье стражника и со слегка испуганным интересом разглядывал приколотую к стене тварь. А посмотреть было на что! Густой серый мех, красиво переливающийся в свете луны и немногочисленных фонарей, битком наполненная острейшими зубами волчья пасть — Добор полагал, что их там было не меньше миллиона — крепкие мускулистые человеческие руки, заканчивающиеся впечатляющего размера когтями. Это было крайне маловероятно, но Добор был почти уверен, что когтей было не меньше чем зубов.
Вервольф, а именно вервольфа Добор приколол к стене дома, бесился, выл и брызгал слюной на одном конце копья, сдерживаемый лишь довольно тонкой фигурной металлической перекладиной у острия, а на другом конце копья, твердо держа его недрогнувшей рукой, стоял Добор и размышлял о совершенно посторонних вещах. Да и честно говоря, сейчас он был не рядом с беснующейся, кровоточащей тварью, а на лесной поляне в ярко освещенном лесу! Вокруг него порхали бабочки, пели птицы: "Чирик-чирик, ррррав!!1" и шумела листва. Конечно, шум листвы слегка смахивал на вой оборотня, но лишь слегка. А еще Добор размышлял о том, о чем обычно и размышляют в полдень, на ярко освещенной лесной поляне вдобавок окруженной серебрянными антиоборотневыми стенами:
"Как же здесь хорошо… — думал он, — Как же замечательно, что я здесь, а не на ночной улице Вольха, один на один с обезумевшим от боли вервольфом! Интересно, чисто гипотетически, а вот если покрепче упереть гипотетическое копье в гипотетическую брусчатку, смогу ли я гипотетически рвануть в сторону отделения стражи и добежать до него раньше, чем оборотень освободится и догонит меня?.."
Хотя, о чем он думает… Его напарники — сержант Торп и братья Лонг и Монг, наверняка уже забаррикадировались внутри и теперь, так просто туда не попасть…
— Держись, Добор! Мы ведем его! — послышался в лесу взволнованный голос сержанта Торпа.
"Зашибись… — слегка раскаиваясь подумал Добор, — А вот я бы сюда ни за что не вернулся…". Он нет-нет, да выглядывал из своего чудесного леса краешком глаза, чтобы убедиться сломал уже вервольф стальную перекладину на копье или еще нет. Перекладина гнулась с противным скрипом, но пока держалась…
"Интересно, кого они ведут?.. — подумалось ему, — Еще стражников? Вряд ли, тогда сержант сказал бы что ведет "их" а не "его". Может рыцаря?..".
Вообще то, Добор рыцарей не любил, поскольку в любом состоянии подпития они уж больно хорошо дрались. Частично из-за произвола магов, но во многом и благодаря встречам с рыцарями стражники получили псевдосеребрянные копья вместо обычных, где из металла был сделан только наконечник. С рыцарями стражники сталкивались еженедельно, если не ежедневно и раньше все встречи проходили по-одному и тому же сценарию: рыцарь перерубает древка копий, сближается и стражники получают щедрых люлей. Теперь же борьба шла с переменным успехом — смогли стражники выдержать яростный напор рыцаря и рыцарь отправлялся на отдых в камеру, не смогли — и стражники отправлялись на отдых там где они "не смогли". К счастью, даже в полубессознательном состоянии рыцари настолько хорошо владели мечом, что стражники получали только "люлей", а не билет на небо, но любви к рыцарям такая виртуозность, как это не странно, все равно не прибавляла. Хотя, вот в данном конкретном случае, Добор решительно поменял свои взгляды и сменил гнев на милость в отношении абсолютно всех рыцарей! Вот такой он щедрый и незлопамятный!
Топот ног становился все ближе и на стенах домов, а также на шкуре оборотня заиграли новые блики и отсветы. Зверь на секунду застыл, с ненавистью поглядев в сторону источника звука, а затем принялся беситься с удвоенной силой.
— Птички… — с трудом удерживая копье проговорил Добор, — Кар, мать его так, кар…
Вокруг стало светлее, за спиной раздавались чисто "стражнические" звуки, такие как бряцание железа и неуверенное перешептывание, а рядом с Добором остановился седобородый благообразный старик и внимательно его осмотрел:
— Юноша… А я вам случаем не должен ли денег? — вопросил старик деловито разглядывая бледное лицо стражника и совершенно не обращая внимания на оборотня. Добор ожесточенно затряс головой:
— Ни монетки, ваше магичество! — уверил он старичка. Тот скептически щурился еще пару секунд, мучительно вспоминая лицо стражника среди своих кредиторов, а потом пожал плечами и взмахнул посохом.
Добор и рад бы описать следующую сценку словами о том, как потоки огня сорвались с навершия посоха и сожгли брызжущую слюной тварь, но ничего подобного не случилось — маг воспользовался своим посохом по прямому назначению, как дубиной. Взмах двухметровой длинны дубового посоха с медным набалдашником сотворил чудо — оборотень вырубился…
— Можете отпускать молодой человек. — уведомил его благообразный старец, — Я бы хотел забрать свой трофей. Или… Вы тоже на него претендуете? — подозрительно сощурился маг, воинственно покачивая посохом. За спиной Добора послышалось очередное шушуканье, свидетельствующее о готовности его напарников к очередному спринту. Интересно, кого они привели бы в этот раз…
— Никак нет, ваше магичество! — браво отрапортовал Добор, — Руки не слушаются!
— Хм… Ну, это понятно, это простительно. — покивал старый маг и достал откуда то из глубин балахона флягу. Откупорив крышку, он глотнул из неё сам, а затем поднес флягу к губам Добора, — Глотните, молодой человек! Изобретенное мной антисептическое и оздоравливающее зелье, на основе природных трав! Я назвал эту волшебную микстуру — "водка" — выпив её, вы либо придете в норму, либо… одно из двух.
Добора устраивали оба варианта, к тому же он знал что такое водка, поэтому сделал щедрый глоток. Уже спустя секунду тепло распространилось по его телу, позволив расслабить мышцы рук и вытащить копье из тела вервольфа, отчего тот упал на мостовую. Маг тоже глотнул из фляги и напевая нечто вроде "пум-пум пум", схватил оборотня за ногу и потащил в сторону своей башни, мимо раступившихся в сторону стражей. Те проводили его взглядами, а потом развернулись к Добору, опиравшемуся о копье:
— Пум-пум пум… Классная песня, надо слова записать. — задумчиво сказал он им и упал в обморок.
Глава 1.
Попал Добор в Вольх примерно месяц назад. Вообще то, его звали не Добор, а Соболев Максим Геннадьевич 1985 года рождения и был он уроженцем славного города Пензы, но всем было глубоко пофиг на это его имя, поэтому в Вольхе он стал Добором. Дело в том, что Максим Геннадьевич был человеком крайне любознательным и когда перед ним открылся знаменитый тоннель, свидетельствующий о завершении его бренной жизни, в конце которого его ждал некто близкий и манящий, ему пришла мысль не часто посещающая людей в его положении: "А вот что будет, если пройти сквозь стену тоннеля?.. В конце концом — призрак он или погулять вышел!". Мужик подумал — мужик сделал! И вот Максим Геннадьевич уже проталкивается сквозь стену, а вслед ему несется благой мат дожидавшегося его "знакомого". Сам же Максим разглядывает интереснейшую сцену — на брусчатке мостовой неизвестного, по виду средневекового, города лежит тело молодого парня, одетого в стильную кирасу и неплохой кольчужный доспех, слегка окровавленное, а из него выходит призрак этого парня и заходит в небезызвестный Максиму Геннадьевичу тоннель. Вокруг тела собрались скорбящие, судя по доспехам, сослуживцы паренька, а также всевозможные зеваки. Надо сказать что в тот момент Максим Геннадьевич испытывал чувство глубокого счастья, радости и веселья, к тому же был "легок на подъем" и настроен слегка "пошалить".
"А попробую ка я вселиться в тело и сказать восхищенной публике свое весомое "Бу!"!" — с восторгом подумал Максим Геннадьевич и смело последовал своему "плану". Надо сказать что Максиму его начинания полностью удались и он смог напугать абсолютно всех собравшихся, вот только… Когда он лег обратно и целомудренно сложил ладошки на груди, оказалось, что он понятия не имеет как выйти из тела… У него были дела, его ждали и тут такое… В общем, Максим Геннадьевич отрубился, а когда очнулся он уже был… Добором. Стражником в городе под названием Вольх. Никто ему этого не рассказывал — он это знал как само собой разумеющееся, после того как очнулся в помещении стражи… Также его окружали сослуживцы, которых он сразу же узнал, несмотря на то, что впервые видел и говорили они на непонятной тарабарщине… Которую Максим, тем не менее, прекрасно понимал и на которой тут же возмущенно вопросил вселенную:
— Какого-такого лешего тут происходит?! — к сожалению вселенной было на него плевать, а вот сержант Торп, отозвался:
— Ешкин корень, парень! Мы уж думали тебе кранты! — и дружески похлопал раненного по плечу. Взрыв боли прервал их наметившийся диалог и Максим Геннадьевич, а точнее Добор, опять провалился в забытьи.
— Что скажите ваше магичество? С ним все будет в порядке? — с тревогой спросил сержант. Людей и так не хватало, и он не испытывал ни малейшего желания терять еще одного, — Как скоро он сможет выйти в патруль?
— Ммм… А я точно не должен ему денег? — на всякий случай уточнил мэтр Антониус. Такие вопросы никогда не были лишними! Сколько денег можно сохранить, вовремя не оказав помощь своему кредитору? Да настоящюю гору! А то что сберег, то заработал — такова старинная мудрость.
— Абсолютно точно ваше магичество. Он новенький и еще не успел заработать, чтобы что то вам одалживать. — заверил его сержант. Очень многие люди в минуту опасности стремились простить магу все его долги…
— Хм. Он здоров. Организм у мальчика крепкий, да и мои заклятия оказали свой эффект… Так что, кем бы он ни был, сможет приступить к… как там бишь? Шастанье по городу?
— Патрулирование ваше магичество!
— Точно. Вот то что ты сказал. Скажем послезавтра. — благостно улыбнулся маг и дружески потрепал сержанта по плечу. Он считал стражников не такими уж и ненужными паразитами, без которых было бы гораздо шумнее и грязнее… Вот только орали бы поменьше по ночам… Они и кошки.
— Это просто отлично! — потер ладони обрадованный сержант, а потом его внутреннее "я" сунуло ему перед глазами бумажку с кое-какими высказываниями мага, — А что значит — "кем бы он ни был"? — настороженно уточнил он.
— А! — отмахнулся от него мэтр Антониус, слегка позевывая. Тема и вправду была невероятно скучной и обыденной. В определенных кругах… — Это значит, что душа этого молодого человека покинула… оболочку, так сказать и вместо неё заселилась некая чужеродная сущность. Скорее всего демон там какой-нибудь или бес… Ну не спорю, возможно, что это и обычный человек или даже ангел, прости Господи, но по закону подлости… — и мэтр покачал в воздухе ладонью со скептическим видом.
— Так может его лучше… того? Пока не очнулся? — настороженно спросил сержант. В принципе люди были ему нужны и даже не обязательно люди… Сержант подходил к выбору сотрудников с невероятными демократизмом и толерантностью. Но терять еще кого-нибудь, он точно не хотел. Мэтр глубоко задумался, вспоминая что ответил ему сержант на вопрос о кредитах юноши, а вспомнив махнул рукой:
— Да не переживайте вы так, старина! Вот если бы он спал на потолке, блевал зеленой жижей и башкой крутил как спятившая сова — тогда было бы полезно его и того, а так… Вот посмотрите на него — лежит пузыри пускает. Ну какой он может причинить вред? Я его даже препарировать не хочу, а это уже о многом говорит… Если будет еще что-нибудь интересное, обязательно зовите! — попрощавшись таким образом с успокоенным сержантом, мэтр направился по своим магическим делам в ближайший трактир.
Очнулся Максим, как и предсказывал мэтр, ровно через сутки и чувствовал себя отлично выспавшимся и посвежевшим! Сладко потянувшись, он вскочил с постели и огляделся. Потом заскочил обратно, поскольку пол был каменным и соответственно — ледяным. Это было первым несоответствием с обычной для Максима картиной жизни… После чего несоответствия кинулись на бедного Максима Геннадьевича всей… стаей? Косяком? Клином? В общем, навалились и похоронили его сознание под общей своей кучей…
Второй раз Максим Геннадьевич проснулся от немыслимой доброты тяжелого взгляда. Оглядевшись, он заметил рядом с собой человека удивительно похожего сразу и на добрую бабушку и на самого жуткого душегуба, что Максим Геннадьевич когда либо встречал — чужая память обозвала странного человека сержантом Торпом и предложила отдать честь… Увидев что его подопечный проснулся, сержант тут же схватил стоящий на полу поднос и за-ворковал вокруг Максима Геннадьевича:
"А вот скушай пирожок и запей, обязательно запей молочком, не в сухомятку же! А вот примерь эту замечательную кольчугу! Ой как идет, прямо жених! Ну пройдись, пройдись. Красота! А вот теперь возьми это копье и дубинку. Ой ну не герой ли? Лонг! Монг! А ну посмотрите! Герой? Вот и славно. А теперь взяли его за ручки и до утра, чтобы я вас не видел…"
Слегка очумевший от всего происходящего Максим Геннадьевич и сам не заметил, как оказался на улице в объятиях стремительно темнеющего города.
— Что это было?.. — ошарашенно вопросил он, закашлявшись попавшим не в то горло пирожком.
— Это, брат… Жизнь. — философски заметил один из его спутников, значительно снизив скорость и переходя на удивительно удобный шаг — развязный, неспешный, слегка шаркая ногами — каким можно было проходить не только целую ночь, но даже целую жизнь… Я кстати, Монг, а это мой единокровный брат Лонг.
— А я М… — попытался представиться Максим Геннадьевич, но был тут же прерван Лонгом.
— Добор. Мы знаем. — сознание подсказало… Добору, что в чем то его собеседник очень прав, — И ты не забывай. — последнюю фразу Лонг произнес угрожающе и слегка нервно, положив руку на имеющуюся у него дубинку, так что… Добор решил пока что с ним не спорить.
— Угу. Добор. — согласился он в виду "неоспоримых" фактов и оба брата слегка расслабились, отпустив рукояти дубинок… — А мы стало быть… Грабить кого то идем? — уточнил он.
Братья глубоко задумались над этой неглупой в общем то мыслью, после чего Монг неуверенно пояснил "диспозицию":
— Посмотрим… Но вообще то, мы стражники! Будем патрулировать улицы, защищать граждан и бороться со злом! Но в меру, в меру… Без фанатизма.
— А если я не хочу быть стражником? — задумчиво посмотрев на стальное копье в своих руках, спросил Добор. Копье было крайне интересное — как будто его металл не обрабатывали инструментами, а вылепили или даже вырастили… По-крайней мере, у него появилось такое ощущение.
— Тогда ты нарушишь договор с городом и тебя повесят на воротах города. — равнодушно ответил Лонг, — С очень обидной табличкой на груди… Там будет нарисована *****!
Честно говоря, Максим уже очень смутно мог вспомнить свои посмертные переживания, к тому же не был в них уверен на все сто процентов… Может он и правда всегда был этим Добором, которому от тяжелой контузии привиделся всякий бред о жизни какого то странного Максима Соболева в том сумашедшем мире?..
— А чем меня тогда… приложило? — опять спросил он, теперь переведя свое внимание с копья на окружающий пейзаж. Улицы были освещены тусклыми фонарями, а кое-где даже факелами на штуках вмурованных в стену — освещение выполненное самобытненько и со вкусом…
— Говорили, что на тебя какая то дрянь напала из переулка! — оживился Монг, — Мы с ребятами даже поспорили — кто это может быть, но так и не смогли понять по ранам… А ты случаем не помнишь? Если скажешь, что это была кикимора, то мы с Лонгом по-чесноку поделим с тобой выйгрыш. Что скажешь? — несколько взволнованно предложил он.
Добор задумался. Из памяти мучительно выплывали воспоминания о горящих желтых глазах — кажется трех — и все… Участвовать в такой сомнительной порнографии, как попытка вспомнить что именно на него напало, память отказалась наотрез. Применив явно грязный прием, память Добора подкинула ему другие воспоминания, поинтереснее и менее страшные, хитро переведя его внимание на новый объект:
— А правда, что под городом заключено какое то древнее зло… И оно пребудет там, пока в городе живут люди? — неуверенно спросил Добор.
— Враки! Живут это громко сказано… — отмахнулся Лонг, — Так… Поживают. Но да! А то зачем бы нас сюда ссылали? По собственной воле в таком… — Лонг попытался подобрать подходящее цензурное слово для раскинувшегося вокруг средневекового великолепия, задумчиво вращая ладонью, но не смог, — *****, никто селиться не будет! — неуверенно закончил он.
В это время Добор вспомнил кто такие кикиморы и поспешно опершись о ближайшую стену опустошил желудок, благо — стараниями сержанта — было чем.
— Ну-ну! — дружески постучал его по плечу Лонг, — Город как город! Тем более еще каких то пять лет и мы сможем его покинуть!
— Правда? — с надеждой уточнил Макс-Добор. Памяти понравилось его пугать и она начала активно делиться с ним своими знаниями об окружающем мире, что не способствовало хорошему настроению.