– И это тоже. Значит, ты дружишь с дочерью миссис Лоуэлл? Как ее зовут? – спрашиваю я с притворной ревностью.
– Эллисон. Она очень хорошенькая и была одной из девушек, которых я пригласил на выпускной в прошлом году.
– Хорошенькая?
– Ну, у нее рыжие волосы. А мне очень нравятся рыжие волосы, – говорит Такер.
Я шлепаю его по руке.
– Эй. Крутые девчонки мне тоже нравятся.
Я снова смеюсь. А затем чувствую прилив разочарования. И он такой сильный, что невольно стирает улыбку с моего лица.
Кристиан.
Подобное часто случалось в последнее время. Порой, когда я меньше всего этого ожидаю, мне удается невольно проникнуть в чужие мысли. Например, как сейчас. Я настолько остро ощущаю присутствие Кристиана за своей спиной, будто он сверлит меня взглядом. Но я осознаю скорее не то, что он думает, а именно его чувства. Как его злит, что мы с Такером так легко болтаем. Как ему хочется, чтобы я так же шутила с ним, чтобы мы смогли поговорить друг с другом и, наконец, сблизиться. Ему хочется, чтобы я так же смеялась с ним.
И знать подобное полный отстой. Мама называет это эмпатией и говорит, что это редкий дар среди обладателей ангельской крови. Редкий дар. Ха-ха. Интересно, а можно ли от него отказаться?
Такер заглядывает мне за спину и, кажется, впервые замечает Кристиана.
– Как дела? Хорошо провел лето? – спрашивает он.
– Да. Просто волшебно, – отвечает тот, и меня окатывает волной вынужденного безразличия. – А ты?
Они буравят друг друга наглыми взглядами.
– Потрясающе, – говорит Такер, и в его голосе слышится вызов. – Самое лучшее лето в моей жизни.
Подскажите кто-нибудь, я еще могу сбежать из класса?
– Ну, в этом-то и вся суть лета, верно? – через минуту отзывается Кристиан. – Оно когда-нибудь заканчивается.
Я испытываю невероятное облегчение, когда звенит звонок с урока. Но оно длится недолго, потому что мне приходится решать, что делать во время ланча.
Вариант А: поступить как обычно. Сесть за стол Невидимок и поболтать с Венди.
Конечно, она может завести неловкий разговор о том, что я встречаюсь с ее братом-близнецом, или поинтересоваться, что именно произошло во время пожара в лесу, а на это у меня нет ответа. Но она одна из моих лучших подруг, и я не собираюсь избегать ее.
Вариант Б: сесть с Анджелой. Она предпочитает есть в одиночестве, и обычно окружающие ее старательно не замечают. Может, если я сяду с ней, то и на меня перестанут обращать внимание? Но если я это сделаю, мне придется отвечать на вопросы Анджелы и выслушивать теории, которыми она забрасывала меня последние несколько дней.
А есть еще и вариант В (хотя и не самый лучший): сесть с Кристианом. Он стоит в небрежной позе в углу, намеренно отводя от меня взгляд. Он ничего не ожидает и не давит на меня, но я ощущаю его присутствие. Он хочет, чтобы я знала, что он стоит там. И ждет.
Но я ни за что не пойду к нему.
Через мгновение все решается за меня. Анджела приподнимает голову, а затем кивает в сторону пустого стула рядом с собой. Увидев, что я не бегу к ней вприпрыжку, она одними губами властно шепчет:
– Иди сюда.
Так что я направляюсь к ее столу и опускаюсь на соседний стул. Она читала маленькую потрепанную книжку, но тут же закрывает ее и протягивает мне через стол.
– Посмотри, – говорит она.
– «Книга Еноха»? – читаю название я.
– Да. Очень, очень, очень старая копия, так что поаккуратнее с ней. Странички жутко хрупкие. И нам нужно обсудить ее как можно скорее. Но сначала… – Она поднимает голову и громко зовет: – Эй, Кристиан.
О боже. Что она творит?
– Анджела, подожди, не надо…
Она машет ему рукой. И это явно не предвещает ничего хорошего.
– Что случилось? – спрашивает он так же спокойно и невозмутимо, как и всегда.
– Ты собираешься пообедать в городе? – интересуется Анджела. – Ты всегда так делаешь.
Он переводит взгляд на меня.
– Да, я подумывал об этом.
– Хорошо, ну, я не хочу портить твои планы и все такое, но, думаю, нам стоит встретиться с тобой и Кларой после школы. В мамином театре «Розовая подвязка».
На лице Кристиана отражается непонимание.
– Хм, хорошо. Но зачем?
– Давай назовем это открытием нового клуба, – говорит Анджела. – Клуба Ангелов.
Он вновь смотрит на меня, и в его зеленых глазах отражается мое предательство, потому что и ежу понятно, что именно я выболтала Анджеле его самый большой секрет. Конечно, мне хочется объяснить, что подруга напоминает ищейку, когда речь заходит о секретах, но от нее самой практически невозможно чего-то добиться. Вот только это не имеет значения. Что сделано, то сделано. Я киваю на Анджелу.
– Она тоже одна из нас, – просто говорю я, прекрасно осознавая, что Анджела сама хотела рассказать об этом. И мне приятно оттого, что я разрушаю ее планы. – К тому же, как ты догадался, она сумасшедшая.
Кристиан кивает, словно эта новость его не удивляет.
– Ты же тоже будешь в «Розовой подвязке», верно? – спрашивает он у меня.
– Думаю, да.
– Отлично. Я приду, – говорит он Анджеле, продолжая смотреть на меня. – Нам все равно нужно поговорить.
Потрясающе.
– Потрясающе, – озвучивает мою мысль Анджела. – Увидимся после уроков.
– Увидимся, – повторяет он и выходит из столовой.
Я поворачиваюсь к Анджеле.
– Ненавижу тебя.
– Знаю. Но при этом я тебе нужна. Иначе ты никогда не разберешься в случившемся.
– Но это не мешает мне ненавидеть тебя, – ворчу я, хотя и понимаю, что она права.
Отчасти.
На самом деле Клуб Ангелов – это отличная идея, особенно если это поможет мне понять, что теперь ждет нас с Кристианом, раз мы не выполнили свое предназначение, а мама все еще отмалчивается. Анджела прекрасно разбирается во всяких загадках. Если кто-то и сможет понять, какие нас ждут последствия после провала ангельской миссии, то только она.
– О, не ври себе, ты любишь меня, – говорит она, а затем вновь протягивает мне книгу. – А сейчас возьми это и иди обедать со своим парнем.
– Что?
– Иди. Он явно скучает по тебе.
Она жестом указывает нам за спину, где за столиком Невидимок Такер болтает с Венди. И они оба смотрят на меня с выжидательным выражением на лицах.
– Убирайся. Нечего тут сидеть, – выгоняет меня Анджела.
– Заткнись.
Я хватаю книгу и засовываю ее в рюкзак, а затем отправляюсь к столу Невидимок. Ава, Линдси, Эмма и другие девочки-невидимки с улыбками приветствуют меня, а следом за ними и парень Венди Джейсон Ловетт, который, не сомневаюсь, будет весь этот год обедать с нами, а не со своими приятелями – любителями компьютерных игр.
Так странно, что у нас обеих теперь есть парни.
– Что ей надо было? – спрашивает Венди, с любопытством поглядывая на Анджелу.
– Да она, как всегда, в своем репертуаре. Лучше скажи, что сегодня в меню Старшей школы Джексон-Хоул?
– Бургеры с фаршем.
– Объедение, – уныло выдавливаю я.
– Кларе никогда не нравится здешняя еда, – закатив глаза, говорит она Такеру. – Клянусь, она съедает не больше птички.
– Ха, – ухмыляется он, удивленно поглядывая на меня, потому что считал совершенно по-другому.
Рядом с ним у меня всегда волчий аппетит. Я сажусь на соседний стул, и он придвигает меня ближе, а затем обнимает за талию. Отлично, вот и демонстрация чувств. Я практически ощущаю, как по столовой проносится шепоток. Наверное, я отношусь к тем девушкам, которые ходят со своим парнем за ручку по коридорам, украдкой целуются на переменах и в открытую флиртуют в переполненной столовой. Никогда бы так о себе не подумала.
До нас доносится фырканье Венди. Мы дружно поворачиваемся к ней и видим, как она переводит взгляд с меня на Такера и обратно. Конечно же, подруга знает о наших отношениях, но никогда не видела нас вместе.
– Боже, вы отвратительны, – говорит она.
А потом придвигает свой стул ближе к Джейсону и опускает руку в его раскрытую ладонь.
На лице Такера появляется та озорная улыбка, которая мне так хорошо знакома. И я даже не успеваю запротестовать, как он наклоняется и целует меня. Я смущенно пихаю его в грудь. Но через мгновение уже забываю обо всех вокруг и таю в его руках. Наконец, он отстраняется, давая мне отдышаться.
Что ж, быть такой девушкой совсем неплохо.
– Фу, снимите комнату, – с улыбкой возмущается Венди.
Мне трудно понять, как она относится к нашим отношениям, но, думаю, ей просто нравится подкалывать свою лучшую подругу, которая встречается с ее братом, делая вид, что это нечто противное. И, на мой взгляд, так она выражает свое одобрение.
На мгновение в кафетерии воцаряется тишина.
А затем все снова начинают говорить, наполняя столовую гамом и шумом.
– Ты же понимаешь, что теперь нас будет обсуждать весь город, – говорю я Такеру.
С таким же успехом он мог взять черный маркер и написать у меня на лбу большими буквами: «СОБСТВЕННОСТЬ ТАКЕРА».
– Ты против? – подняв брови, интересуется он.
Я тянусь к его руке и переплетаю наши пальцы.
– Ни капли.
Я с Такером. И, несмотря на мое незавершенное предназначение и все остальное, похоже, мне действительно удалось удержать его. Так что сейчас я самая счастливая девушка на свете.
2
Первое правило Клуба Ангелов
Мистер Фиббс, учитель английского языка, моего последнего – и слава богу! – урока в этот день, сразу же заставил нас приступить к первому заданию из пособия «Английский для колледжей» – эссе о том, какими мы видим себя через десять лет.
Я достаю тетрадь и щелкаю ручкой.
А затем пялюсь на пустую страницу. И пялюсь. И пялюсь.
Какой я буду через десять лет?
– Попытайтесь представить себя в будущем, – говорит мистер Фиббс, словно заметив, как я страдаю в своем углу.
Он всегда мне нравился. В своих круглых проволочных очках и с длинным хвостом светлых волос, торчащим над воротником, он напоминает Гэндальфа, или Дамблдора, или еще кого-то, столь же крутого. Но сейчас он режет меня без ножа.
– Просто представьте, – повторяет он.
Я закрываю глаза.
И передо мной медленно всплывает лес под оранжевым небом. А затем холм. И ожидающий меня Кристиан.
Я распахиваю глаза от внезапно нахлынувшей злости.
«Нет, ни за что, – думаю я. – Это не мое будущее».
Это прошлое. Мое будущее с Такером.
И его нетрудно вообразить. Я снова закрываю глаза и старательно представляю большой красный амбар на ранчо «Ленивая собака» и чистое синее небо над головой. Вижу человека, выгуливающего коня в загоне. Конь похож на Мидаса и с такой же коричневой шкурой. А затем у меня перехватывает дыхание, потому что я замечаю в седле маленького хихикающего мальчика, пока Такер – а это точно он, ведь его задницу я узнаю где угодно – ведет его вдоль забора. Увидев меня, мальчик машет рукой. И я машу ему в ответ. Такер поворачивает и подходит ко мне.
– Посмотри на меня, посмотри на меня, – кричит мальчик.
– Конечно, смотрю! Привет, красавчик, – говорю я Такеру.
Он перегибается через ограду, чтобы поцеловать меня, и обхватывает мое лицо ладонью. И в этот момент я замечаю на его пальце простое золотое кольцо.
Мы женаты.
Это лучшая мечта всех времен. Где-то в глубине души я понимаю, что это всего лишь мечта, вызванная моим чересчур ярким воображением и принятием желаемого за действительное. К тому же это не видение. Не то будущее, которое мне уготовано. Но именно этот человек мне нужен.
Я открываю глаза, сжимаю в руке ручку и пишу:
«Через десять лет я буду замужем. У меня будет ребенок. И я буду счастлива».
Я щелкаю ручкой и перечитываю слова. Они меня удивляют. Я ведь никогда не мечтала о том, чтобы выйти замуж, не заставляла мальчиков на детской площадке читать со мной клятвы и не обматывалась простынями, изображая, как иду к алтарю. В детстве мы с Джеффри представляли, что палки – это наши мечи, и гонялись друг за другом с криками: «Сдавайся или умри!» Нет, я не была сорванцом. Мне, как и любой другой девочке, нравился фиолетовый цвет, красить ногти лаком, ночевать у подружек и выводить имя красивого парня на полях школьных тетрадей. Но я никогда не представляла, как выйду замуж. Как стану миссис Такая-то. Конечно, я понимала, что рано или поздно это случится. Просто мне всегда казалось, что до этого момента еще далеко и не стоит об этом волноваться.
Но, возможно, на самом деле я одна из таких девушек.
Я вновь опускаю взгляд на тетрадь. Мне удалось написать три предложения. Венди, скорее всего, сочинит целую книгу о том, какой потрясающей будет ее жизнь, а моя уместилась в три предложения. И почему-то мне кажется, что не их ожидает от учеников мистер Фиббс.
– Так, у вас еще пять минут, – говорит учитель. – И затем зачитаем ваши эссе.
Меня охватывает паника. Нужно что-то придумать. Кем я буду? Анджела станет поэтессой, Венди – ветеринаром, Кей Паттерсон возглавит сестринское общество и выйдет замуж за сенатора, Шон станет олимпийским чемпионом по сноуборду, а Джейсон – одним из тех компьютерных гениев, которые зарабатывают миллиарды долларов, придумывая какой-нибудь новый способ поиска информации. А я… я… я стану капитаном круизного лайнера. Или известной балериной Нью-Йоркского городского театра балета. Или кардиохирургом.
Я останавливаюсь на кардиохирурге. И моя ручка вновь летит по странице.
– Время вышло, – объявляет мистер Фиббс. – Заканчивайте предложение и давайте читать.
Я быстро пробегаюсь по написанному. Это хорошее эссе. Да, в нем нет и капли правды, но оно хорошее. «Нет ничего более вдохновляющего, чем многогранность и красота человеческого сердца», – дописываю я последнее предложение. И почти верю в это. Вот только от мечты о Такере практически ничего не осталось.
– Кардиохирург, да? – спрашивает Анджела, когда мы вместе идем по набережной Бродвея в Джексоне.
Я пожимаю плечами.
– Ты написала, что станешь адвокатом. Ты действительно в это веришь?
– Из меня бы вышел отличный адвокат.
Мы заходим на сводчатое крыльцо с надписью «Розовая подвязка», и Анджела достает ключи, чтобы отпереть двери. Как и всегда в это время суток, театр выглядит совершенно пустым.
– Входи.
Подруга кладет руку мне на плечо и подталкивает в пустой вестибюль.
С минуту мы просто стоим в темноте, а затем Анджела куда-то исчезает. И через мгновение на сцене вспыхивает круг света, благодаря которому становится видно, что там все еще стоят декорации к мюзиклу «Оклахома!» – фермерский дом и искусственная кукуруза. Я неохотно бреду по проходу мимо красных бархатных кресел к столам с чистыми белыми скатертями, стоящим у оркестровой ямы. Именно там мы провели весь прошлый год, склонившись над записями Анджелы и многочисленными старинными книгами или разговаривая об ангелах, ангелах и еще раз ангелах. Порой мне даже начинало казаться, что у меня скоро расплавится мозг.
Анджела практически вприпрыжку несется к передней части театра, взбегает по ступенькам и замирает на краю сцены, где ей будет прекрасно видно всех, кто зайдет в зал. В свете прожектора ее черные волосы приобретают темно-синий оттенок, что выглядит совершенно неестественно. Подруга убирает челку за ухо и смотрит на меня сверху вниз с невероятно самодовольным выражением лица. Я сглатываю.
– Что случилось? – спрашиваю я, пытаясь сделать вид, будто мне неинтересен ответ на этот вопрос. – Прям умираю от любопытства.
– Терпение – лучшая добродетель, – шутит она.
– А я не настолько добродетельна.
Анджела загадочно улыбается.
– Думаешь, я еще не догадалась об этом?
В задней части театра появляется человек, и у меня все сжимается внутри от нарастающей паники. Но затем он выходит на свет, и теперь мое дыхание перехватывает совершенно по другой причине.
Это не Кристиан. Это мой брат.
Я перевожу взгляд на Анджелу, и она пожимает плечами.
– Тебе не кажется, что он заслуживает знать все, что знаем мы?