— Например? — Не то чтобы я соглашалась с его условиями, но этот человек был сильнее меня, и я находилась в его самолете на высоте пары тысяч метров: устраивать истерики не самое лучшее время и место.
— Ложиться спать, вставать, питаться, гулять по расписанию. Также ты будешь наблюдаться у врача и регулярно сдавать довольно большое количество крови.
Я уже было открыла рот, чтобы спросить «зачем», но быстро его захлопнула.
Проклятье, теперь мне казалось, что я знала его грязный секрет с самого начала. Как только его увидела. Получается, все это правда. События вековой давности…
— По прибытии тебе предоставят список запрещенных вещей и действий, который ты должна будешь заучить как «Отче наш». Курение, употребление наркотиков, даже алкоголя — идут первыми в этом списке. — Продолжал безмятежно этот «работодатель», пока я, онемевшая, пыталась осмыслить новость. — С остальным разберешься на месте.
Я долго молчала, смотря на него. Думаю, мужчину это раздражало, потому в итоге он оторвался от созерцания покоренных им небес, кидая на меня острый взгляд.
— А что с моей семьей?
Кажется, ожидали от меня несколько другого поведения. Еще бы.
— Рад, что ты такая понятливая. — Вздохнул аристократ, поправляя кольца на своих пальцах. — Твоим родственникам и друзьям были внушены ложные воспоминания. Для них ты уехала учиться за границу.
— Мой отец скорее признает богом Будду, чем отпустит меня куда бы то ни было.
— Кажется, ему придется несколько пересмотреть приоритеты.
— К тому же он никогда бы не нарушил своего слова. С чего бы мне резко срываться с места и ехать учиться за границу, когда у меня через месяц должна быть свадьба?
— Не терпится замуж, понимаю. — Мужчина потер подбородок. — Я компенсирую моральный ущерб, который ты понесешь из-за отсрочки брачной ночи.
Я поморщилась. Не потому, что он затронул эту интимную тему. А потому что в очередной раз представила себя в роли жены Паула.
И еще…
— Что значит «компенсировать»?
Он же не имел в виду…
Видимо, я была как открытая книга для него; мужчина тихо рассмеялся.
— Просто деньги. — Ответил он в итоге, все еще посмеиваясь надо мной. А я сидела пунцовая, как рак, стараясь уменьшиться до размера пылинки. Сам виноват, надо было выражаться яснее. — Ты ведь не считаешь меня преступником, который крадет женщин и делает из них рабынь?
Вообще-то, именно так все и выглядело.
— За твои услуги тебе будут платить и довольно щедро. Ты можешь пересылать эти деньги своим родственникам, можешь тратить на себя, а можешь копить.
Я недоуменно молчала, пытаясь решить это непонятное уравнение. Пять лет жизни под его надзором, еда, крыша над головой, все удобства, какая-то система all inclusive, за которую тебе еще и платят. Только живешь по расписанию и участвуешь в еженедельных сборах крови… Думаю, все не так прекрасно, как звучит. К тому же, думать о своей крови, как о чужой еде… это довольно мерзко. Но в любом случае, это лучше, чем если бы он просто порвал мне горло и не заморачивался по поводу моего содержания, зарплаты и родителей. Стоило ценить его щедрость, наверное.
— Я смогу им написать письмо? — Спросила я, на что мужчина кивнул.
— Однако ты должна учесть, что твои письма будут проходить через чужие руки, так что не советую писать ничего лишнего.
Как мило с его стороны говорить мне о таких очевидных вещах. И все же…
— Для чего все это?
— Что именно? — Не понял брат Лукас.
— Если уж все и так знают о вашем существовании, если это уже не тайна, для чего все эти обходные маневры? Вы могли бы просто заявиться к нам домой и взять то, что хотели. Вы — власть, не понимаю, к чему такая аккуратность.
— Ты человек и мыслишь человеческими категориями. — Все это прозвучало так благосклонно, словно он сочувствовал уровню моего интеллекта. — Да, сто лет назад мы заявили о себе и своем существовании, чтобы остановить ваше повальное вымирание. Наш долг, как по-настоящему сильных мира сего, заботиться о слабых, но после того, как минул Апогей, вы смотрели на нас не как на благодетелей. Ваш страх никуда не делся. Он скорее даже усилился. Раньше вы боялись мифов, всего лишь нашей тени, а когда мы предстали перед вами куда более настоящие, чем вам бы хотелось, этот страх перерос в какую-то сумасшедшую панику, которой нужны века, чтобы немного утихнуть. Вы же довольно гордые животные, вам трудно признать то, что в мире есть единица помощнее человеческой. — Ладно, может, сравнение с животным было для них простительным. Кто знает, как я смотрела бы на людей на его месте. Все же я никогда не была приверженцем гуманизма, хотя сама являюсь человеком. — Мы устранили главную угрозу, теперь дело за людьми. А что касается нас… для нас будет лучше оставаться в стороне, пока все вновь не вернется на круги своя.
Как будто после такого что-то еще может вернуться на свои круги. Да брось, ты ведь был страшной легендой когда-то, люди вряд ли забудут ваш триумфальный выход в свет. Кстати, насчет последнего.
— Говорят, вы солнца боитесь.
— Глупости говорят. — Бросил похититель, следя за тенями, которые облака оставляли земле. — Если бы мы не могли появляться в светлое время суток, это бы конкретно осложнило жизнь, как думаешь? Навряд ли мы считались бы высшей расой, если бы главным нашим врагом был солнечный свет. Или чеснок. Или распятие.
Он насмешливо посмотрел на меня, давая понять: он намекает на моего несчастного отца. Но стоит отдать папе должное, он хотя бы пытался что-то сделать.
Молчание, которое наступило после его слов, не было напряженным. Все же тут каждому было о чем подумать. К тому же через пару минут в салон зашел седовласый мужчина в черном смокинге, который ассоциировался у меня с доблестью, а на деле был просто швейцаром.
— Мы прибудем в аэропорт Мальпенса через двадцать минут, сэр.
Он еще что-то говорил про местное время и температуру, тогда как я пыталась представить этот место на карте. Насколько далеко я теперь от дома?
— Италия. Милан. — Ответили мне, заметив мою растерянность. — Но это не конечный пункт, придется еще потерпеть, пока мы не доберемся до Вербании.
О, ясно, значит ответ «чертовски далеко», чего и следовало ожидать.
И опять мужчина, сидевший напротив, показался мне жутко угнетенным. На его лицо легла тень озадаченности. Брат Лукас возвращается домой, но не особо заметно, чтобы он выпрыгивал из штанов от счастья. Хотя его там ждала невеста… и еще умершая любовница, или кем она ему приходилась.
— Там, наверное, красиво. — Заметила я как будто отстранено.
— Тебе понравится. — Бросил безразлично Каин, занятый своими мыслями.
— Еще бы. Все же ваша свиноферма из разряда люкс. — Он резко поднял на меня свои глаза, а я спросила: — Своей Эмили вы все это тоже обещали?
Это было играми с огнем. А для меня — просто крошечной местью… нет, только попыткой отомстить. Я все же не считала себя особой, которую легко купить; смириться со своим положением будет непросто. Так что я полноправно могу доставить ему некоторое неудобство.
— Твоя безопасность напрямую зависит от твоего поведения. — Ответили мне холодно. Да, а то температура в салоне была недостаточно низкой, его слова как раз то, что поможет ей достигнуть абсолютного нуля. — Когда мы приедем в коммуну, я дам тебе договор, с которым ты внимательно ознакомишься…
— Я не заключаю контрактов с Дьяволом.
— Он и не приглашен на эту приватную вечеринку.
— Послушайте, зачем вы все это делаете? — Позволила я себе повысить голос на полтона. — Вы тут так живописно расписали все плюсы этой моей поездки, что я не сомневаюсь: найдется масса желающих и бесплатно подставить вам свою… шею или что вы там предпочитаете. О каких договорах может идти речь, когда вы даже не спрашивали моего мнения?
— И то правда. Ну так что, предпочитаешь согласиться по-хорошему или по-плохому?
Я поджала губы. Его методы мне были предельно ясны.
— Смотрю, вы с братом очень похожи.
На мое заявление брат Лукас отреагировал странно. Он как будто растерялся.
— С каких пор ты стала так хорошо во мне разбираться? Ты нас совершенно не знаешь.
Знаться с ними мне и не слишком хотелось, но свое мнение я решила пока придержать при себе.
— Почему именно пять лет?
— Ты согласилась бы на больше?
— Вы и раньше предлагали контракт именно на таких условиях? — Проигнорировала я его вопрос.
— Да.
— И сначала выкрадывали, а потом по пути к себе на виллу объясняли детали?
— Не всегда. Зависит от ситуации.
— И они в итоге соглашались?
— Как ты и сказала, у них не было выбора.
Ясное дело, он просто прикидывался добрым самаритянином, в его словах как будто скрывался девиз «все для тебя». А когда люди так к тебе расположены, это значит только одно — тебя захотели хорошенько наеб…
— Я слышала… что вы синтезируете человеческую кровь. — Добавила я, подавляя истерический смех. Ведь когда я услышала эту историю от какого-то полусумасшедшего старика, я гомерически расхохоталась. — Крови у вас полно, так зачем..?
— Я не травоядное.
— Вот оно как… — Пролепетала я, замолчав на мгновение. — Я не согласна на пять.
Очевидно, я первая из его жертв, которая вместо покорности или истерики начала с ним торговаться.
— Интересно. — Каин деловито скрестил руки на груди. — И сколько же?
— Год. Не днем больше.
Жаль, но он не был мясником с базара, которого можно было упрекнуть в несвежести товара и сбить тем самым цену. Брат, мать его, Лукас, кажется, едва сдерживал смех.
— Знаешь, я согласен на четыре.
— Зато я нет. Найдите более сговорчивых, вам же это ничего не стоит, и отсасывайте друг у друга сколько душе влезет. Не смотрите на меня так, я имела виду кровь, и вы это поняли. Хотя кто вас, аристократов, знает…
— Твое воспитание дает о себе знать. Точнее, его полное отсутствие. — Прищурился недовольно Каин, а я лишь руками развела: мол, то ли еще будет. — В качестве исключения и просто потому, что я чертовски устал, я готов изменить срок с пяти лет до трех.
— Может, вы устанете до такой степени, что вам и год покажется вечностью? — Предположила я, однако его взгляд заставил меня бросить: — Три, так три.
Не в том я положении, чтобы спорить с ним. Все-таки, я готова была сдаться и на четырех, потому что казалось, скостить год уже достижение. Два? Кажется, это лучшее, на что я могла рассчитывать. Хотя глупо с моей стороны считать его уступку своей победой. Все же я буду на положении скота в течение этих трех лет, тут нечему радоваться.
Резкий уход самолета вниз, заставил меня испуганно вжаться в спинку кресла. И как я могла забыть о расстоянии, которое разделяло меня и землю?!
— Как мило. — Мужчина задумчиво склонил голову на бок, начиная часто постукивать пальцем по подлокотнику. — Как беспокойно и отчаянно стучит твое сердце. Твой страх звучит великолепно.
Его слова окончательно меня смутили, заставляя прошипеть что-то насчет того, что он может сдохнуть от счастья, потому что если так продолжится, он еще многократно станет свидетелем моих панических атак. Когда сквозь грохот пульса я услышала его голос, который убеждал меня в том, что мы в полной безопасности, я поинтересовалась о причине такой уверенности.
— За что бы мой брат ни взялся, итог всегда превосходит ожидания. В хорошем смысле слова. А если за это дело он берется с душой…
Так в кабине пилота находится его брат? Не самая лучшая новость. Получается, этот мрачный, страшный тип все это время был в непосредственной близости.
— Вижу, у тебя сложилось о нем не самое лучшее впечатление. — Кривовато усмехнулся Каин. — Думаю, тебе нужно знать, что он один из той братии, которая всегда обеими руками за мирное сосуществование наших рас. Один из тех, кто считает, что худой мир лучше доброй ссоры.
И кажется, этого «бенедиктинца» такая правда раздражала. Бесило, что единица считает своим долгом думать о нулях.
— Но это вовсе не значит, что он относится благосклонно к моим увлечениям. Понимаешь, о чем я?
Обо мне, конечно.
— Тебе лучше не попадаться ему на глаза. — Добавил он, устало вздохнув. — Но это не должно стать проблемой.
Намекал на колоссальную площадь своего «шалаша»?
— Говоря откровенно, меня тоже весьма раздражают эти перелеты. Вот видишь, мы совершенно с братом не похожи.
Вряд ли, все же не похожи были лишь обстоятельства, в которых они оказались: его брат управляет ситуацией, а он вынужден ей подчиняться, находясь в ловушке.
Хотя меня не слишком занимали размышления на их счет, потому что в большей степени я была занята собой.
Снижение казалось мне падением, а не запланированной посадкой. И этот жуткий шум… Чтоб я еще хоть раз поднялась на борт самолета!
Когда мы приземлились, я была ни жива, ни мертва, но мой новый хозяин назвал посадку мягкой. Видимо, так оно и было, раз я осталась жива.
3 глава
— Сим я, Мейа Арье, обязуюсь соблюдать каждый из пунктов договора… — Пусть текст и не был составлен по-итальянски, это не делало его более понятным. — Сим я обязуюсь… черт его дери… — Я начала сначала, читая вслух медленно и четко. — Настоящий договор вступает в силу со дня его заключения сторонами. Настоящий договор заключается между кланом Вимур и Меей Арье в дальнейшем именуемой «подчиненный» сроком на три года. Настоящий договор составлен в двух экземплярах: один экземпляр хранится в архиве клана, другой находится у подчиненного. Подчиненный свободен за рамками этого договора…
Я кисло улыбнулась, бегло пролистав еще три страницы. Не думаю, что за этими рамками останется что-то, что будет меня интересовать.
Кинув бумаги на тумбу, я забралась на кровать с ногами. Комната, в которой я оказалась, была простой и не слишком большой, что было жирным плюсом, если учесть, что к изыскам я не привыкла. Я даже было испугалась, когда увидела из окна машины пункт прибытия — неужели мне придется в этом жить?
Дом брата Лукаса не был похож ни на свиноферму, ни на бенедиктинский монастырь, скорее он представлял собой апофеоз роскоши и богатства, незатронутый запустением и ветхостью окружающего мира, пережившего свои последние дни. Конечно, это не должно было меня так удивлять после всех этих костюмов, машин, самолетов.
Интересно, — думала я, стягивая покрывало с кровати и укутываясь в него с головой, — а каким был мир сто лет назад, до того как достиг своего Апогея? Мой отец не переносил эту тему, потому она никогда не затрагивалась в нашем доме. А все мои знакомые знали почти столько же об этом времени, сколько и я.
Техногенные аварии, социальные и экономические катастрофы, природные катаклизмы, эпидемии, войны. Смерти, потери, голод, болезни, расовая ненависть. Всего этого становилось в мире больше, пока не достигло высшей точки, Апогея.
В тот раз выжили лишь единицы, самые сильные, расчетливые, умные люди. Это было естественным отбором, устроенным вселенной. Но какую именно роль сыграли в этом мои новые знакомые? И почему мой отец так не хотел говорить об этом? Его аж трясло, стоило мне спросить о прошлом.
Сто лет — это так далеко, а на самом деле, по отношению к истории человечества, капля в море. Но как много изменилось за этот век. Высокие технологии перестали быть достоянием общественности. Большинство выживших, ища спасение, оставило города и вернулось в лоно природы. Земледелие, скотоводство, бортничество, собирательство, охота. Развитие повернуло вспять, замерло, но когда-нибудь на руинах бывших мегаполисов вновь возродится жизнь. Она уже просыпается, но так лениво и неохотно…
Сколько человеческих лиц я увидела за время нашей поездки от аэропорта до Вербании? Не больше полусотни. А раньше по улицам городов текли толпы народа. Мои предки видели все это… какой шум, должно быть, царил век назад! Но люди опять захотели добраться до вершин, доступных лишь Богу, они вновь взялись за строительство этой метафорической Вавилонской башни, за что и поплатились. Больше половины всего человечества стерто с лица земли…