Поднимаясь, я поинтересовалась:
– Сколько жилых комнат в замке?
– Четыреста двадцать, – последовал ответ. – Но западное крыло замка в данный момент не поддерживается в жилом состоянии, по причине отсутствия гостей, в восточном же всего три… несколько покоев обслуживаются.
Я кивнула и молча провела пальцем по перилам лестницы – на белоснежной перчатке остался заметный след. Госпожа Вонгард побледнела, сравнявшись цветом лица с белым чепцом на голове, и поспешила оправдаться:
– Н-не всегда успеваю проконтролировать работу горничных, замок огромен и…
– Сколько горничных в замке? – перебила я ее.
– Пятьдесят четыре, – мгновенно ответила экономка.
– Кто убирает данную лестницу? – продолжила я.
– Герби, – с некоторой запинкой проговорила госпожа Вонгард.
– Почему не уволили? – прямо спросила.
Экономка замялась, и мне стало ясно, что и с горничными здесь не все гладко.
– В бытность, когда леди оттон Грэйд была жива, все было иначе, – с явной виной в голосе произнесла экономка, – молодой герцог после смерти матушки несколько…
– Достаточно, – отрезала я.
Мне было неприятно. До крайности, до отвращения неприятно!
Особенно когда стало ясно, что горничные действительно подбираются по каким-то иным критериям, нежели работоспособность. Некоторые выполняли свои обязанности превосходно – так, на втором этаже центральной части замка царила идеальная чистота, в других же местах мною была обнаружена пыль, грязь, непротертые окна, местами даже паутина. Нет, было прибрано, но лишь для вида.
На самый верх госпожа Вонгарт не хотела меня вести, но я все же настояла, и мы поднялись на чердак. Пыль, грязь, запустение. Но стоило, миновав грязную лестницу, взобраться на башню…
Замок династии оттон Грэйд оказался возведен на высоком холме. Высоком настолько, что здесь, на башне, обнаружился снег. И это в южной провинции летом!
– По ночам в замке бывает прохладно, – произнесла госпожа Вонгард.
Неудивительно, учитывая на какой высоте он находится. Подойдя к краю площадки, я с искренним восторгом начала осматривать окрестности. У подножия холма, на котором стояла гордость рода Грэйд, раскинулся отнюдь не маленький город, через который протекала полноводная река, опоясывающая и сам холм наподобие рва. Еще одна судоходная река фактически окружала город, за которым виднелись возделанные сады и поля.
– Изумительно красиво, – восторженно выдохнула я. – И еще удивительнее то, что о замке Грэйд поговаривают, что он расположен вдали от цивилизации и дорог.
– Так и есть, – подтвердила экономка. – Про дороги вы верно заметили, они достаточно далеко отсюда, так как для перевозок все используют реки. – Женщина указала на блестящие извилистые водные потоки. – А Илгран развиваться лет двадцать назад стал, ранее тут крестьянские поселения были, ну подвластных вассалов рода Грэйд, а уж при его светлости, получив свободу, люди и… И корабли речные все его светлость закупил, а где пути есть, там и торговля, где торговля, там и достаток. Илгран – богатый город.
То есть фактически герцогу принадлежит еще и целый город…
– Мне бы еще хотелось осмотреть конюшни. – Я подумала, что обязательно покатаюсь верхом по окрестностям.
Поклонившись, экономка повела меня вниз.
Помимо конюшен, достаточно неухоженных, что вызвало мое негодование, госпожа Вонгард также продемонстрировала два собачьих питомника и родовой храм, в который я не стала заходить. Не ко времени. И так обход владений Грэйд занял более трех часов, и несмотря на все попытки держаться, я устала. Ко всему прочему, едва мы отошли от храма, как на весь двор раздалось восторженно-фальшивое:
– Леди оттон Грэйд! Рад, как же я рад приветствовать вас!
И к нам поспешил невысокий полноватый мужчина, одетый не в пример остальным обитателям замка в белоснежную с кружевным воротом рубашку, золоченый коут, широкие по придворной моде брюки, сапоги с отворотами, ко всему прочему на голове его имелся парик. Сложно было бы не догадаться, кто передо мной.
– Господин управляющий Аннельский? – вопросила, едва мужчина приблизился.
– О, польщен. – Управляющий склонился к моей руке, и я порадовалась, что не стала снимать перчатки. – И восхищен! Искренне, искренне восхищен!
Искренности в его голосе было крайне мало. Впрочем, я уже рассматривала второго мужчину, не сразу мной замеченного из-за крайне шумного управляющего. Мужчина был южанином, уже совершенно седым, но абсолютно не старым. Одет он оказался так же, как и Говард – темно и строго. И в отличие от пытающегося быть любезным господина Аннельского, смотрел на меня крайне скептически и неодобрительно. Я словно ощутила его взгляд, скользнувший по моим фиолетовым матерчатым туфелькам, белым кружевам панталон, излишне короткой для леди юбке, слегка растрепавшимся после всех событий и осмотра замка волосам. После мужчина прямо взглянул мне в глаза и нахмурился сильнее.
– О, леди оттон Грэйд, – заторопилась госпожа Вонгард, вспомнив о приличиях, – позвольте представить вам управляющего всеми делами его светлости господина Аннельского и нашего почтенного дворецкого, господина Уиларда.
Господин дворецкий медленно подошел, молча поклонился, даже не делая попытки поцеловать мою руку. Выпрямился, холодно взглянул с высоты своего роста. Я милостиво улыбнулась в ответ, выражая свое благоволение. Господин Уилард почувствовал себя неловко.
– Что ж, искренне рада со всеми вами познакомиться, – проговорила я. – Полагаю, прислуга уже в сборе?
И вот тут дворецкий и продемонстрировал свое ко мне истинное отношение:
– Мне жаль, леди оттон Грэйд, – жаль ему нисколько не было, и дворецкий этого не скрывал, – но его светлость распорядился, чтобы вы отдыхали в своих покоях до его возвращения, а не…
Пауза, допущенная дворецким, являлась многозначительной и малоприятной. Насладившись эффектом, господин Уилард продолжил:
– К сожалению, Говард не сообщил вам этого лично, видимо… – презрительная пауза, – проникшись сочувствием. Однако…
И я поняла, что с меня хватит!
Остановив дворецкого жестом, я вкрадчиво, вероятно по причине титанического сдерживания вполне обоснованной злости, поинтересовалась:
– Господин Уилард, известно ли вам, что такое родовой брак?
Мужчина нахмурился и неуверенно кивнул, еще не осознавая, какое это имеет отношение к сказанному им. Я улыбнулась, принимая его ответ, а затем, уже без тени улыбки, отчеканила:
– Я – леди оттон Грэйд. Отныне я являюсь совладелицей всего, что принадлежит герцогу Грэйду. Родовой брак, господин Уилард, предусматривает равные права супругов. Равные имущественные права. Посему в МОЕМ замке я буду поступать так, как считаю нужным невзирая на ваше, либо его светлости мнение. Надеюсь, мне не придется более поднимать данную тему, так как возвращение к ней автоматически лишит вас должности дворецкого в замке Грэйд.
Дворецкий замер, потрясенно глядя на меня. Мило улыбнулась ему в ответ и мягко, почти ласково произнесла:
– Вся прислуга должна быть построена в холле через пять минут. Вы свободны.
Он остался стоять на месте.
– Вы свободны, – гораздо жестче повторила я.
Прозвучало практически приказом. Господин Уилард вздрогнул, затем, поклонившись мне, развернулся и направился в замок. Я проводила его долгим задумчивым взглядом, после чего развернулась к родовому храму Грэйдов.
Храм был невысок, сер, мрачен, не украшен ничем. Серые каменные грубо обтесанные стены, железная кованая дверь, три грубые ступени, рассчитанные скорее на мужскую ногу, нежели на женскую, гнездо ласточек под крышей…
Пять минут я неодобрительно рассматривала храм, после чего молча направилась в замок. За мной шаг в шаг следовали оба пса, после госпожа Вогнрад и управляющий. А я шла, распрямив спину настолько, что было больно, но иначе у меня не получилось бы сдержать эмоции, а демонстрировать слабость в данный момент было непозволительно.
Прислуга была построена. В громадном холле замка собралось более ста человек. У дверей стояли Говард и дворецкий, на которого, едва мы вошли, госпожа Вонгард бросила вопросительный взгляд. Господин Уилард едва заметно отрицательно качнул головой и остался стоять там же. А ведь представлять мне прислугу по этикету должен был именно он, и вот такое показательное неповиновение.
– Господин Уилард, – я не узнала свой голос, впервые услышав в нем металлические нотки, – приступайте к вашим непосредственным обязанностям!
Если прислуга и перешептывалась при моем появлении, то после этих слов наступила абсолютная, мертвая тишина.
Несколько секунд дворецкий молча сверлил меня взглядом, я не отводила глаз и требовательно взирала на него. Смирившись с неизбежным, господин Уилард отошел от двери и с самым недовольным видом произнес:
– Леди оттон Грэйд, позвольте представить вам служащих замка Грэйд.
Я кивнула, и дворецкий был вынужден продолжить:
– Госпожа Тортон, няня его светлости.
Из строя вышла старая женщина, чье лицо показалось мне знакомым, подошла, присела в реверансе, что в ее возрасте было непросто. И я вспомнила, почему няня герцога показалась мне знакомой.
– Очень приятно с вами познакомиться. – Моя улыбка была искренней. – И у вас замечательная дочь.
Бывшая кормилица удивленно на меня посмотрела, и пришлось пояснить:
– Мы виделись с госпожой Тортон в крепости Гнездо Орла.
– О-о, – выдохнула старушка, – и… и как она?
– Выглядит восхитительно, – заверила я, – мне также довелось познакомиться с госпожой Винслоу.
– Моя племянница, – с гордостью сообщила госпожа Тортон.
Я кивнула, отпуская старушку.
Затем мне были представлены две пожилые камеристки, прислуживавшие еще матери герцога, после кастелянши, судомойки и, наконец, горничные. Действительно все пятьдесят четыре, но если представленные ранее слуги не вызывали вопросов, то горничные… Примерно треть из них вовсе не соответствовала облику прислуги – не форменные платья, синего, зеленого или же бордового оттенка, отсутствие чепцов, достаточно наглый вид.
Горничных мне представляла госпожа Вонгард, в ведении которой и находились горничные, и она начала с:
– Герби Эгстон.
Память услужливо нарисовала грязную лестницу, ведущую из центрального корпуса замка наверх в жилые помещения.
Девица подошла, изобразила глубокий полуиздевательский реверанс и выпрямилась, намереваясь отойти. Я остановила ее вопросом:
– Герби, – к горничным принято обращаться по именам, это все же прислуга более низкого класса, нежели дворецкий и экономка, – перечислите мне ваши обязанности.
Девушка несколько замешкалась, затем неуверенно начала:
– Я убираюсь в галерее портретной, и лестница…
Кивнув, я отчеканила:
– Герби, мне очень жаль, но вы не справляетесь со своими обязанностями. Лестница находится в плачевном состоянии, на портретах выдающихся представителей династии Грэйд мною также была замечена пыль. Вы уволены. После завершения моего знакомства с прислугой вам надлежит собрать ваши вещи, взять расчет за две недели вперед у госпожи Вонгард и покинуть замок. Рекомендательных писем вы не получите.
Девица осталась стоять, потрясенно глядя на меня.
– Это все. – Я была вежлива и благожелательна.
Однако горничная решилась возразить и начала с:
– Но… но его светлость и…
– Это все, – тверже повторила я, – ступайте.
Госпожа Вонгард, не менее потрясенная, чем отступившая и вернувшаяся в строй горничная, назвала следующее имя:
– Леиса.
Вторая горничная подошла несмело, и несмотря на то, что одета она была также далеко от норм, принятых для прислуги, на вопрос о ее обязанностях назвала личные покои герцога, где царил абсолютный порядок.
– Вы прекрасно работаете, – похвалила я.
Женщина с явным облегчением склонилась в реверансе и отошла.
По итогам беседы я уволила двадцать трех горничных, лишив выходного пособия тех четырех, в чьем ведении находились верхние этажи замка, включая чердак. Возражать мне не посмели, но глухое недовольство даже не потрудились скрыть, более того, я заметила взгляды, которые они бросали на дворецкого. А еще все явно ожидали развития событий. Ничего удивительного – после горничных меня ожидало знакомство с теми самыми тремя женщинами, что столь стремились «приветствовать его светлость».
Первой подошла южанка, сменившая свой персиковый наряд на нейтральный темно-синий.
– Госпожа Налин Гранас, – представила госпожа Вонгард, а затем после некоторой заминки и очередного переглядывания с дворецким добавила: – Помощница экономки.
Так значит все же «госпожа». Очаровательно.
Я улыбнулась девушке и задала стандартный вопрос:
– Перечислите мне ваши обязанности.
Кривая улыбка была весьма красноречивым ответом, а после госпожа Гранас, растягивая слова, начала врать:
– Присмотр за работой горничных, расчеты жалования, подсчет… Помощь госпоже Вонгард!
Если судить по тону и позе, то госпожа Гранас была крайне довольна своей находчивостью. Я улыбнулась, кивнула, принимая ее ответ, и задала еще один вопрос:
– Сколько жилых комнат в замке?
Женщина перестала довольно улыбаться, нахмурилась, наморщила лоб и… не смогла ответить.
– Это был простейший вопрос, – продолжила я, – и как помощница экономки вы обязаны знать точное количество не только комнат, но и окон, кроватей, занавесей и так далее. Хоть что-то из мною перечисленного вам известно?
Госпожа Гранас отрицательно покачала головой.
Вновь кивнув, я продолжила:
– Мне очень жаль, но ваша неосведомленность прямо указывает на ваше несоответствие занимаемой должности. Вы уволены. После завершения моего знакомства с прислугой вам надлежит собрать ваши вещи, взять расчет за две недели вперед у госпожи Вонгард и покинуть замок. Рекомендательных писем вы не получите.
Женщина отступила, глядя на меня с каким-то священным ужасом, а рядом тихо выругался на элетском дворецкий.
– Впредь потрудитесь при мне выражаться на официальном языке королевства, – холодно потребовала я.
Господин Уилард промолчал.
Экономка же представила мне следующую женщину:
– Госпожа Киннес Оргета, помощница экономки.
Госпожа Оргета молчала потупившись.
– Количество горничных, следящих за порядком в замке до моего появления? – спросила без предисловий.
Отрицательно покачав головой, она отступила.
– Мне очень жаль, вы уволены, – вынесла я вердикт.
Не говоря ни слова, девушка вернулась в строй.
А вот дама в красном платье, которое она не потрудилась переодеть, гордо выступила вперед, всем своим видом демонстрируя всю мою никчемность и собственную значимость. И едва госпожа Вонгард попыталась хоть что-то сказать, перебила ее визгливым:
– Не трудитесь, я с радостью озвучу свои обязанности леди.
– Внимательно вас слушаю, – вежливо сказала я.
Женщина вскинула подбородок и гордо объявила:
– Я согреваю постель его светлости!
О, Пресвятой, дай мне сил. Пожалуйста, дай мне сил…
Не ведаю, как удалось удержать все ту же вежливую улыбку, мучительно ища выход из создавшейся ситуации. Выход, способный позволить мне вести себя с достоинством.
– Так значит, вы грелка, – медленно проговорила я, резюмируя сказанное женщиной.
Ее покоробило подобное, но дама все же кивнула и еще выше вздернула подбородок.
– Какая жалость, – я говорила негромко и размеренно, – сколь вопиющий… – казалось, прислуга затаила дыхание, – анахронизм.
Удивленная непонятным словом, женщина переспросила:
– Что, простите?
Улыбнувшись ей, я соблаговолила пояснить:
– Сколь вопиющий пережиток прошлого.
Улыбаться дама в красном перестала мгновенно, более того, поза ее теперь выдавала заметное напряжение.
– Видите ли, – продолжила я, – во всех аристократических домах уже более сорока лет используются каучуковые грелки. Они надежны, гигиеничны и удобны в использовании. И как любящая супруга, я, несомненно, обязана заботиться о здоровье его светлости, соответственно мой выбор склоняется в пользу грелок, более распространенных в обществе и к тому же рекомендованных врачами. Мне очень жаль, но в ваших услугах мы более не нуждаемся. И конечно, так как вы, несомненно, качественно выполняли ваши обязанности, я непременно распоряжусь, чтобы вам выдали соответствующие вашей должности рекомендательные письма. Уверена, пожилые люди, особенно леди, склонные к консерватизму и не приемлющие новых приспособлений, с радостью вас наймут.