Хвост! У меня!!! Растет на… на… ну там, где положено хвосту, светлый, типа львиного, с кисточкой…
Ой, да что же это такое?
На мой рев прибежал Алишер, рассмотрел хвост – еще позавидовал, паршивец! – а потом предложил не паниковать, а подождать, пока проснется хозяин и отколдует это обратно… Пусть я только соберу образцы всего, что съела.
Но Джано проснулся в таком состоянии, что ему было не до хвоста…
Гомо бухиенс, говорят, – человек пьющий. Бухо сапиенс – пьянь разумная. А нетрезвый вампир у нас кто?
Бедолага, вот кто.
Достаточно сказать, что на смытую краску – полная неприличность по местным понятиям – в это невеселое похмельное утречко он не обратил ни малейшего внимания. Хотя какая там раскраска. Если бы сейчас в комнату ворвалась пара крылатых зеленых слоников и человеческими голосами заявила претензии на его ящерку из ящика, Джано вряд ли был бы в состоянии что-то ответить.
Бледный до… до… ох, давайте не будем уточнять? Первый раз за все время он реально походил на вампира. Хотя в сериалах, кажись, вампиры были просто бледные, без этой интересной прозелени.
Да, он назвал меня чудом и подарком судьбы. Я даже слова в ответ не сразу подобрала. Интересно, что бы он сказал, если бы я ему не воды поднесла, а, скажем, пива?
Так, не думать про пиво. Не думать про спирт. Не думать про алкоголь вообще, алкоголь – зло, алкоголь – зло. Ох, мне до сих пор от одного вида бутыли как-то нехорошо становится… чтоб они провалились, эти градусы. К Даизу, например. Вот кто их заработал по полной программе. Считайте меня параноиком, но мой хвост точно без него не обошелся. Вот чувствую! Чем – не спрашивайте.
Пока читались письма, я сидела как на иголках. Точнее – как на хвосте. В смысле, я ведь на нем и сидела, так ведь? И это, поверьте, не слишком удобно. Я все ждала, как бы половчее завести о нем разговор, но случай все не подворачивался и не подворачивался. Сначала из-за вампирского похмелья (хвост хвостом, но остальные части тела мне пока дороги, доверять их вампиру с бодуна – неразумный риск), потом из-за писем.
Точнее, из-за вчерашних вампирских подвигов.
С каждым новым свитком я уважала вампира все больше и больше. Выходит, не такой уж мой хозяин ботаник? Может ведь, если хочет?
Надо запомнить на будущее. Чуток авторитета моему вампиру не помешает.
Главное, правильно и вовремя разозлить – а потом отправлять на разборки. Только подлечить сначала, а то еще одна «схватка» с притаившимся в постели сторожком, и все, можно заказывать веночек с надписью: «Незабвенному Джано от скорбящего продзапаса». Тьфу, ну и чушь лезет в голову!
Какой он смешной, с этим коронным мужским взглядом… ну знаете, тем, из сказки про медведей? «Кто-спал-в-моей-постели-и-почему-я-ничего-не-помню?» Я, правда, такой пока только по телику и видела. Но смотрится так трогательно!
Надо как-то побыстрей поставить нашего вампира на ноги.
А то у меня ощущение такое внутри ворочается, как перед схваткой или диетой. Как говорил наш ояката, «судьба и тень следуют за нами повсюду» и «веселье, дошедшее до крайности, рождает скорбь». Если в переводе на человеческий, то в ближайшее время нам светят неприятности.
Причем предчувствие идет не только от головы, а и… в общем, с хвостом связано.
Хвост как раз дернулся, когда во дворе и на улице вдруг стало очень тихо – до жути. И странно потемнело. Я еще успела глянуть в окно – может, здесь в кои-то веки начинается гроза?
А потом вплыли они. И стало понятно, что дело вовсе не в грозах…
Вампиры. Аргентумы. Правящие, как их называл Джано.
Один взгляд – и Алишер вцепился в мою руку и сжал ее до синяков. Да и мне стало нехорошо. Эти серебряные глаза под капюшонами, от которых воздух в легких осыпался ледяными кристалликами.
Да уж, остальные вампиры в сравнении с ними – щенки…
А это – хищники.
И Джано надеялся на справедливость этих? Да ведь даже Даиз смотрел на него не так! Даиз его хотя бы ненавидел. А эти просто смотрели как на вещь. Как на свое животное, домашнее, полезное и покорное. Сидеть, лежать, зубы покажи…
Как они могут?!
– Что вы делаете?.. – вырвался у меня вопрос. – Вы…
– Молчать, – раздался равнодушно-яростный голос, и комнату буквально заполнило глыбами льда. Х-х-хол-л-лодно…
– Вы с ума сошли…
Я даже не успела договорить. Хищный взгляд, и стало нечем дышать. В голову словно змея вползла – липкая… любопытная… злая.
«Интерес-с-с-сно…»
«Я тебе не кино, – прорычала я, прежде чем сообразила, какого черта творится. Здесь-то у меня голос никто не отбирал! – А ну пошел вон из моей головы!»
«Вкус-с-с-сная… – Аргентум точно не слышит. – Иди сюда…»
Что? Ну и скотина… странно, а мне стало легче дышать. Привычный «наезд» – сколько их было за мою семнадцатилетнюю жизнь? – как-то помог собраться. Даже улыбнуться получилось – злобненькая, наверное, была улыбочка. Ояката сколько раз ругался, что у меня не получается сохранять на лице выражение покоя. Какое уж тут спокойствие!
«А в лоб пяткой?»
Интересно, вампиру еще кто-нибудь так отвечал? Ой, вряд ли. Серебряные глаза сверкнули бешенством:
«Иди сюда!»
«Сам иди! Сказать куда?»
Сказать не получилось. В наш мысленный диалог, занявший какие-то секунды реального времени, вмешались. Причем вмешался тот, чьего вмешательства не ждали…
– Приветствую… аргентумов… – задушенный, хриплый голос… Джано попытался выпрямиться, – в моем доме… позвольте моим рабам… покинуть… комнату…
Рабам? Что он говорит?! Да как он смеет?!
Но черные глаза нашли мои, и я поняла…
Он защищает нас. Алишера и… и меня. Как может, по-своему, он же ботаник… но защищает.
А его-то кто защитит?..
Глава 11
– Тебе еще нужно шило?
– Нет. Теперь мне нужны бинты и йод.
Дарья
– …Очнись! … я…
– Ты, ты… Отвяжись ты! Мне надо добеседовать с аргентумами. Я поудобнее перехватила бейсбольную биту и улыбнулась серебряноглазым гадюкам.
– Сейчас разберемся, кто тут вкусный…
Вампиры шарахнулись. Вид у них был совсем не такой хищный и грозный. Один так и не успел снять с шеи гадюку, у второго в волосах до сих пор торчали птичьи перья – из подушки. И оба были облиты спиртом с ног до головы. Ага, это вам не командовать! А вот нечего было отказываться от угощения, нечего! Я по-хорошему хотела объяснить, что мой вампир не виноват, что под зеленым змием еще и не то творят, с кем не бывает. А они уперлись. Сами виноваты!
Я ме-э-э-эдленно так сделала шажочек – аргентумы вжались в стенку. Правильно. Сейчас мы выясним, что…
– Дэв побери, Дарья, открой глаза!
Разве они закрыты? Я все прекрасно вижу! Эй, а кто это говорит? В смысле, орет?
– Дарья!
Оуп-пф-ф… Впечатление, что в лицо кастрюлю воды плеснули! Или ведро. Или целую бочку! Блин!
Вампиры злорадно ухмыльнулись и растаяли непонятно как.
А я открыла глаза. Получилось со второй попытки – мокрые волосы залепили лицо. Прямо передо мной замер Алишер с какой-то посудиной в руках. Ведром, кстати. В глазах злость пополам с ожиданием, на щеке царапина. И больше никого. Ни Джано, ни…
– А где аргентумы? – спросила я по инерции.
Мальчишка отшвырнул ведро. Оно с грохотом врезалось в стенку. Сторожок, на минутку высунувшийся из-под кровати к новому источнику воды, испуганно шелестнул листьями и спрятался обратно.
– А ты уже соскучилась? – звенящим голосом поинтересовался Алишер. – Ушли.
Ага…
– А Джано?
– Увели.
– Куда?
Мальчишка смерил меня кипящим взглядом. Не знаю, что бы он мне ответил (вряд ли что-то хорошее), но тут бейсбольная бита в моих руках шевельнулась и зашипела.
Медленно, не выдавая леденящего ужаса, я скосила глаза на свою «биту»… и глаза в глаза встретилась с ящерицей из ящика.
– Аргентумы идти хотят – а ты в дверях, как дэв, пришедший за платой жизни. – Алишер смотрел на упившийся наконец вволю сторожок и повествовал о «событиях». Я тоже была занята делом: слушала и параллельно пыталась избавиться от ящерки, а та упорно лезла мне на ногу и шипела, как невыключенный телевизор.
– Зачем?
– Неважно. Они тебе велят дорогу уступить, а ты как не слышишь. Они и зашипели: «Спать». И ты уснула.
– Да? – Я с сомнением осмотрела интерьер. Ну он был такой… странненький. Ящерка, которую я чуть не использовала вместо оружия – это еще не самая большая странность. По вампирской спальне-библиотеке как Мамай прошел: книги вразброс, одна вообще на занавеске висит непонятно как, постель в обломки, теперь на ней если кто и уснет, то Дюймовочка, она мелкая, ей пофиг. Занавески будто авангардист оформлял или банда тинейджеров – не поймешь, чего больше, дыр или таки пятен? Пол уделан водой пополам с перьями, стружками и сухими травами (бывшими сухими, сейчас мокрыми-и). Ящик для ящерицы сдвинут, и там что-то стучит и шипит. Для завершения картины еще две детальки: ящерка в поиске меня и сторожок в нирване.
Мм… если я спала, то кто это натворил?
Не Мамай же, в самом деле?
– Только ты как-то неправильно уснула, – вздохнул Шер, проследив за моим взглядом. – Я тебя даже поднять не успел, когда ты упала.
– Поднять меня?
У мальчика что-то не так с оценкой собственных возможностей.
– …а ты встала сама. – Мальчишка не обратил на мои слова ни малейшего внимания. – Сказала, что надо же разобраться, и предложила всем выпить.
– Кому – всем?
– Судя по всему – книжкам, – хмыкнул Алишер. – Только они перед тобой и были. И судя по тому, как им досталось через пару минут, ты очень обиделась на них за отказ. Сказала, что хотела по-хорошему, а раз они не понимают… и вылила на них весь спирт, который вы не выпили вчера. Занавески пострадали за компанию. Они якобы отказались от закуски.
– Так…
– Следующей подвернулась кровать. Ее ты обвинила в этом… как его… хамском поведении и пнула.
Я покосилась на кровать. Вечная ей память. Про перья не спрашиваю, ясно, откуда они взялись.
– Ну а потом ты сказала, что вот теперь-то кое-кто узнает, кто тут вкусный, открыла ящик, отобрала у матери новорожденного скалодыра, и…
– Кого?
– Ну вот же, ящерица. Они скалы дырявят. Их растят и скальникам продают, чтобы пещерные ходы проплавляли.
Ага. Скалодыр. Новорожденный. И то, что стучит и скребется в ящике – это его мама, у которой я отобрала детку, чтобы использовать в качестве бейсбольной биты.
Ну, просто зашибись.
Джано, тебе до меня расти и расти.
Я взяла этого вроде как скалоплавителя на руки. Надо же посмотреть, вдруг я ему сломала что-нибудь. То есть не вдруг, а что именно сломала… Твою швабру. Докатилась, уже новорожденных от тебя прятать надо, тоже мне, сумотори.
– Не успела. – Похоже, моя покупка была телепатом. – Ты ее только в руки взяла, и я… ну…
– Что?
– Облил тебя водой. Чтобы разбудить.
Я осторожно отложила ящерку в сторону, погладила по теплой серо-зеленой головке и уставилась в потолок.
Мальчишка выдержал четыре секунды.
– Что?
– Спасибо говорю. Тому, кто там, наверху. За то, что меня украли бандиты, – посмотрела на офонаревшее личико и добавила: – Без этого меня бы никогда не занесло на рабский рынок. И не попался бы ты мне, такой сообразительный. Блинчики будешь?
Но блинчики – это не муравьи. В смысле, сами собой не заводятся. Поэтому, пока тесто доходило, мы с моим передвижным интернатом успели прибрать комнату, уложить книги, воссоединить мамашу-ящерку с ее ребеночком (ребенок активно возражал, но его никто не спрашивал) и поругаться из-за пропавшего печенья. Нет, мне не жалко… а я говорю – не жалко! Не жалко, я сказала! Верите? Ну то-то же. Просто ребята должны привыкать, что не все в доме, что лежит на видном месте и смахивает на еду, действительно можно есть.
Я объясняла, приводила примеры с участием Даиза (то есть змеюки в его капюшоне) и сторожков (сторожок, незаметно просочившийся на кухню, активно шипел, наглядно подтверждал каждое слово и норовил втихую запустить корешок в тесто). Я даже поделилась собственным незабываемым опытом превращения в «Дарью перелетную» и продемонстрировала вроде как безобидную с виду соль.
Думала, поняли. Как же.
– А зачем ты нам это говоришь, дочь пустыни? Я не собираюсь есть эту грубую пищу! – заявило лазурное чудо.
Куда ж ты денешься…
– Я еще не выучил, что тут можно есть, – улыбнулся Рад. – Так что чем накормите, то и съем. Сам обещаю не искать.
И на том спасибо. Интересно, что значит «еще не выучил»?
– А я обещаю, что не возьму еду без спроса, – неожиданно нарушил вечное молчание Тагир.
– Я тоже. – У Шера были такие честные глаза!
И я купилась. Занялась блинчиками и пробной порцией варенья из здешней земляники. Есть эту ягоду было трудно, слишком сладкая, поэтому ее использовали как сахарозаменитель: клали в чай, например. А вот варенье должно было получиться неплохим… что это?!
Звук, долетевший до моих ушей, был непривычным. Смех. Детский…
Я немного поборолась с собой, но когда к смеху добавился увесистый «плюх», не выдержала. Убрала с плиты сковороду и пошла смотреть, что так развеселило мой интернат.
Банный бассейн был почти на месте. Почти – потому что как минимум треть воды расплескалась по деревянному полу. На месте были и самодельные туники, которые я выдала интернату этим утром (какое богатое на события утро!). А вот мальчишки оказались явно не на месте.
То есть летать над поверхностью бассейна – это ведь не значит «быть на месте», правда?
Я глубоко убеждена, что если совершенно нормального мальчика запереть на час в совершенно пустой комнате, то в сухом остатке мы обнаружим погром этой самой комнаты. Потому что мальчишкам самой природой предназначено исследовать окружающий мир всеми возможными способами. Поэтому визиты в лабораторию Джано я в общем-то предусматривала.
Но что в процессе «познания мира» они стащат у меня ту самую «летучую соль» и решат малость полетать, мне в голову не приходило. А еще меньше мне могло прийти в голову, что к веселенькой забаве присоединится сторожок. И будет порхать над водой, как укуренная ласточка после пожара на конопляном поле.
Отстаю от жизни.
– Заканчивается! Заканчивается! – заорал вдруг растерявший все свое высокомерие Санни. – И-и-и!
В следующую секунду он взмахнул руками и гулко плюхнулся в несчастный бассейн. Новая порция воды окатила пол, туники и меня. За компанию.
Твою швабру.
Джано
Это слишком… сегодня… слишком… я не понимаю, за что так со мной… Это нерацио… отец карбонадо, больно… это нерационально. И нечестно… я все отдаю, что клялся, за род и защиту. Но разве это… защита?
Раньше они хоть притворялись.
Какая странная мысль. Притворялись? Неужели просто притворялись?.. Все это, про честь служить роду… обман? Ложь… почему я чувствую это только сейчас? Почему раньше верил и терпел безропотно?
Раньше никогда не было так… Так много и так бесцеремонно. Так собственнически. Они уверены, что я не посмею воспротивиться.
Никогда ведь не пробовал. Не пробовал. Мне и в голову не приходило…
Больно… и слабость такая…
Возможно, я не выйду отсюда живым. А я не успел завещание…
А Дарья, а Шер? А тот малыш-оборотень?
Нельзя умирать.
Щупы наконец отлепились от спины. Интересно, где аргентумы их прячут в остальное время? Они ведь тоже челове…
Плита из снежного обсидиана растворила в себе скрепы, но руки отдающего не шевельнулись. Дрогнули… но так и остались бессильно лежать на гладком зеркале камня.
Три темные тени снова придвинулись.
Несколько секунд протекли в томительной тишине. В темном зале не горел ни один факел, ни одна свеча, но это никого не смущало. Те, кому доверено вести ритуал в этих стенах, не нуждаются в свете…