Я прижала её к себе ещё крепче и поцеловала где-то возле уха. Она ещё немного посопела, потом высвободилась и серьёзно сказала:
— Спасибо, — а потом спохватилась, — Ты так и не сказала, чего необычного должно быть, пока ты спала?
— Ой, ну вот любопытная. Да ничего особенного. Вдруг сон приснился бы плохой, и я с кровати упала? Ну, или орать начала, от ночного кошмара. Я про это говорила. Вдруг, ты со сна побежала бы с воплями по гостинице на помощь народ звать? Всех бы переполошила.
— Аа-а. А я-то подумала, что-то особенное, — протянула Вероника, недоверчиво.
— Ты что, ничего особенного, — отмахнулась я, хлопая глазами.
— Вот почему я тебе не верю, когда ты делаешь такое лицо, — возмутилась она, хлопнув меня по заду.
Я рассмеялась и пошла к телефону, заказать кофе. Надо ещё было разобрать бумаги, отложив отдельно для музыкантов — и отдельно для патентного бюро. Вероника залезла под душ, смывать остатки сна и, что-то напевая. Прислушалась, расслышала слова моей последней песни — 'Гармония'. Надо же, понравилась…
***
Репетиция прошла хорошо. Хотя время больше потратили на подготовку. Менеджер от организаторов концерта был доволен. Предоставив мне список пожеланий, он вопросительно посмотрел на меня, ожидая, пока я с ним ознакомлюсь. Двадцать песен, половина из которых на французском языке и половина на английском. Да не вопрос…
— Месье Жан, ваши пожелания будут выполнены в полном объёме, — тактично сказала я, — Но возникает другой вопрос. Почему ваши люди установили звукозаписывающую аппаратуру в зале?
— О, понимаете мадмуазель Диана, — начал воодушевлённо Жан, — Мы заранее решили разместить…
— Месье Жан, не нужно развешивать спагетти мне на уши, — прервала я его словоблудие, — У вас будет достаточно времени на установку и подключение аппаратуры перед концертом. Но одним из условий договора является отсутствие любой, подчёркиваю — любой записи, кроме концертной. И что я вижу? В зале установлена высококлассная звукозаписывающая аппаратура и ваш человек постоянно сидит в ожидании — когда же эти глупые русские начнут исполнять свои песни? Вы хотите сорвать концерт? Вы видели сумму неустойки в контракте? И поверьте, мы сможем выиграть дело в суде. Мне уже можно пригласить адвоката?
— Мадмуазель Диана, — засуетился Жан, — Вы всё не так поняли…
Я протянула руку, оторвала от его костюма пуговицу, засунула её ему в нагрудный кармашек и, похлопав по плечу проникновенно сказала:
— Месье Жан. Уберите аппаратуру, и я забуду об этом инциденте. И постарайтесь придерживаться условий договора. Вам всё ясно?
— Всё я ясно, мадмуазель Диана, — залепетал Жан, суетливо дёргая рукой, не зная, то ли достать пуговицу, то ли пытаясь её нащупать на старом месте.
А Вероника, не понимая, о чём идёт разговор веселилась — получая удовольствие, наблюдая за нами со стороны.
***
Неделя пролетела в плотной подготовке к предстоящему концерту. Мы усиленно репетировали, предварительно выгоняя из зала всех иностранцев — кроме представителя заказчика, месье Жана. Аппаратуру они убрали сразу после моего наезда, пуговицу Жан пришил на место — мир и взаимопонимание было восстановлены. В патентное бюро я ездила ещё один раз, зарегистрировав очередные списки произведений. Писать пришлось много, но это меня не смущало. Благодаря изменённому состояния тела и энергетики, мне было достаточно пары часов в сутки для полноценного отдыха, а при необходимости, могла не спать примерно месяц. Но как сказал Паразитик, это существенно подорвало бы ресурсы организма и, потом потребовалась бы процедура восстановления — плотно есть и долго спать.
Режим ускорения в режиме боевой обстановки под управлением тактического анализатора, теперь не представлял для меня никакой сложности. В Таджикистане, пробыв в этом режиме всего пятнадцать минут, я вырубилась на двое суток. Теперь в этом режиме я могла пробыть трое суток и чувствовать себя вполне нормально. И как сказал Паразитик, режим работы 'Тактика' будет теперь гораздо эффективнее и его можно не отключать. Надо будет попробовать, мне уже интересно. Да и самих этих режимов стало несколько, поэтому, чтобы сильно не перегружать мозг, переключила Тактика в пассивный режим, отдав ему половину процента мощности памяти для мониторинга обстановки. Ещё добавилась способность, противостоять ядам и токсическим веществам. Судя по докладу Паразита, я теперь могу любую отраву ложкой есть и мне ничего не будет. Радиация мне тоже стала не опасна, хоть по эпицентру ядерного взрыва голой гуляй, пофиг. Вот такой я монстр.
Вечерами я сидела в комнате и игралась с частичным изменением своего тела. То ногти красила в разные цвета, то когти отращивала как у… не знаю, как у кого. Длинные и острые. Потом, стала экспериментировать, выращивать клинки из костяшек кулаков. Паразитик сказал, что моя костная структура теперь имеет иной состав, по прочности превосходящий любой из известных науке материалов. Поэтому, я недолго думая, провела отращёнными клинками по оконному стеклу и тут же испуганно отдёрнула руку, увидев, с какой лёгкостью когти проткнули стекло, даже не ощутив сопротивления. Страшное оружие, но теперь мне стало спокойно. А то без своих любимых сабель я чувствовала себя очень неуютно. Случись, какая неприятность, мне есть чем защититься.
***
И вот наступил концерт. Решив особо не заморачиваться, ограничилась тремя платьями на все два часа выступления. Благодаря проведённой пиар-компании со стороны организаторов и моей — достаточной популярности за границей, билеты разлетелись как горячие пирожки. Первый концерт должен был состояться в концертном зале 'Олимпия'. Не знаю, сколько было продано билетов, но зрителей было гораздо больше чем мест. Поэтому люди достаточно плотно стояли в проходе. Вопросительно посмотрев на Жана, я недоумённо приподняла бровь, кивнув в сторону стоящих в проходе людей.
Надо было видеть реакцию месье Жана, как он задёргался, машинально прикрывая пуговицы пиджака. Но это ему помогло мало. Я ухватила его за галстук и ласково спросила:
— Месье Жан, вы ничего не желаете мне сказать?
— Ээ-э, мадмуазель Диана, это какое-то недоразумение, залепетал он, — Мы непременно разберёмся и накажем…
— Месье Жан, вы видимо плохо понимаете, с кем имеете дело, — продолжала я давить на него, накручивая на руку галстук, — Вы понимаете, что ставите под срыв концертную программу, в которую вашими работодателями уже вложено немало денег. Понимаете — денег! Вы считаете, потеря денег сейчас — в результате отмены концертов и потом — в процессе возмещения неустойки, обрадует их? Вы думаете, Советская сторона зря настаивала о неукоснительном соблюдения пунктов договора? Один, из которых прямо говорит о количестве зрителей в концертном зале — не более официально установленной вместимости зала, согласно количества мест. И что мы видим? Мы видим, что людей настолько много, что они вынуждены стоять в проходе. Что вы имеете мне предложить, месье Жан?
— Три тысячи, три тысячи франков, мадмуазель Диана, — просипел придушенный Жан, пытаясь высвободить галстук из моей руки.
— Что? Я не расслышала? Вы вероятно сказали — десять тысяч, — переспросила я.
— Я сказал, пять тысяч, мадмуазель Диана, — выдавил Жан, и взмолился, — Отпустите, я задыхаюсь.
— Семь тысяч, моё последнее слово, — ответила я и выпустила галстук, к его большому облегчению, — Деньги принесёте в перерыве. В дальнейшем, если желаете сотрудничать на обоюдовыгодной основе, поясните заказчикам, что я желаю иметь свою долю. Вам, всё понятно?
Стоящие неподалёку люди не вмешивались в наш разговор, не понимая его сути, но привыкшие, что если я кого-то 'песочу', то этому есть веская причина. И лучше мне не мешать. Самодуркой меня во всяком случае никто не считал. Ко мне окружающие относились двояко — и любили, и опасались. Но в целом — обожали.
И вот объявили начало концерта, конферансье-француз некоторое время разогревал публику, громко восхваляя мои таланты и выкрикивая мои — малопонятные для французов, титулы. Но наконец-то подали знак, и я выплыла на сцену, подошла к микрофону и сказала:
— Bonjour les amis, hello friends, здравствуйте друзья… — дальше я толкнула речь на французском языке — на тему, как я несказанно рада видеть их всех, что просто счастлива, поделиться крупинкой своей нежной и трепетной души, с такой благодарной публикой. И под конец сказала, что кроме французов и англичан в зале наверняка есть и русские, поэтому вопреки пожеланиям заказчиков — тут я шутливо погрозила в сторону кулис, где прятался месье Жан, включила в свой репертуар и две песни, которые позволят услышать присутствующим здесь русским — голос своей далёкой Родины. В общем, приветствие было достаточно коротким, поэтому надоесть не успело. А потом начался концерт.
/фрагмент песни Desireless — Voyage Voyage/
http://www.youtube.com/watch?v=kmZsv0msuEg
Я пела, песни менялись, зал сходил с ума — люди пели, кричали, брались за руки и раскачивались в такт музыке. Перед сценой носились фотографы — слепили вспышками, ездили по рельсам кинокамеры… Последней песней перед перерывом была ранее исполнявшаяся мной песня 'Конь' на русском языке, которая тоже была воспринята хорошо. Когда затихла музыка, я услышала выкрик из зала — спасибо! Помахав рукой в том направлении и послав воздушный поцелуй, я ушла за кулисы, а конферансье объявил перерыв.
Перехвативший меня Жан с объёмным пакетом, предложил пройти в гримёрку, что мы и сделали. Там он передал мне деньги и сообщение, что заинтересованные лица согласны на мои требования, при условии секретности и оставалось уточнить сумму.
— Невмешательство я гарантирую, секретность тоже — это в моих интересах, — ответила я согласием, — Сумма… Мне сложно её назвать. Наверняка, заказчики озвучили минимум и максимум, на который вы должны ориентироваться. И так?
— Две тысячи, — проскрипел Жан, отводя глаза.
— Месье Жан, — рассмеялась я, — Это не серьёзно. Вы назвали минимум. А максимум наверняка — пять тысяч, верно?
Тот нехотя кивнул, соглашаясь.
— Вот видите, ничего сложного. Итого, по пять тысяч с каждого концерта, и мы остаёмся довольными друг другом с перспективой на дальнейшее сотрудничество, — подытожила я.
Видно было, с каким облегчением вздохнул месье Жан, сбросив груз проблемы. Мы раскланялись, обменялись комплиментами, и я его выперла из гримёрки. Быстро уложила деньги в чемодан и переоделась в другое платье, предстоял ещё один час выступлений.
Песня за песней, концерт подходил к концу, люди в зале продолжали выражать своё восхищение криками и аплодисментами. Не знаю, откуда пришла такая идея, но в зале скандировали моё прозвище на французский манер — 'Déesse', Диес — Богиня. Посмеявшись про себя над вывертами человеческой психики, пришла к выводу, что наверняка здесь постарались русские, буквально переведя моё прозвище для французов.
В финале исполнила русскую народную песню в своей аранжировке — 'Ой, да не вечер', что тоже прошло хорошо для публики.
/обожаю эту песню, особенно в исполнении Пелагеи и Дарьи Мороз/
http://www.youtube.com/watch?v=3dGkd5S2x5U
Песня плыла по залу, люди, взявшись за руки раскачивались под музыку, и я услышала, как в зале подпевают. Но всё имеет свойство заканчиваться, так закончился и этот концерт. Потребовалось ещё некоторое время пробыть на сцене, улыбаться, раздаривать воздушные поцелуи и убеждать зрителей — как я немерено счастлива, что они пришли меня послушать. Но вот я слиняла за кулисы, некоторое время конферансье толкал речь, потом пригласил желающих прийти на следующие концерты несравненной и блистательной мадмуазель Диес. Вот так вот… Ещё одно прозвище, теперь во Франции.
В этот раз гримёрку мне цветами не завалили. Тут как-то не принято цветы охапками дарить. Красивые корзиночки, одиночные розочки, симпатичные букетики… И не как было в Москве — 'свой силос забирать будете?'. Жан сразу сказал, что всё будет аккуратно доставлено в мой номер. Вот такой сервис, удобно.
— Простите Богиня, там, на входе огромная толпа поклонников ждёт вашего выхода, это может быть не безопасно, — предупредил один из моих сопровождающих.
— Я тоже так думаю, — согласилась я, — Месье Жан, обеспечьте выезд через другой выход. Наверняка, вы об этом подумали.
— Разумеется, мадмуазель Диана, — ответил Жан, и пригласил, — Следуйте за мной.
Глава 15
Попав в гостиницу, я наконец-таки вздохнула с облегчением. Хоть и не устала физически, но устала морально. Тяжело мониторить настроение такой массы людей, ориентироваться на её настроение и быстро принимать решения — как действовать и что делать в тут или иную минуту. Судя по довольной морде Жана, мне это удалось в полной мере.
Выйдя со служебного выхода, по пути подхватив Веронику, я с сопровождающими меня сотрудниками села в машину, и мы быстро домчали до гостиницы. Но перед этим проехали мимо центрального входа концертного зала. Такое впечатление, что люди и не собирались расходиться, плотно облепив всё пространство перед входом. Мелькали фуражки полицейских, раздавались свистки, но какого-то влияния на людей это не оказывало.
На мгновение представила, как бы я пробиралась сквозь эту толпу — и мне стало плохо. Сопровождающие смотрели на эту живую массу с ужасом и потом перевели взгляды на меня. В их взглядах читалась откровенная жалость.
***
На следующий день, я проснулась звездой вселенского масштаба. Сначала нас разбудил осторожный стук в дверь и через какое-то время, не дождавшись разрешения, в дверь просунулась голова горничной.
— Мадмуазель Диес? Мадмуазель Диес! Можно войти?
— Сколько время, Бригитта? — зевая, отозвалась я, узнав горничную. Я их всех знала по именам, чем снискала не малую популярность среди персонала гостиницы. Обычно постояльцы этим не заморачивались, просто не замечая прислугу.
— Восемь утра, мадмуазель Диес.
— Восемь? — удивилась я, хотя тут же на своём интерфейсе увидела подсветившиеся часы, — А чего разбудила, рано же ещё?