— Да, это так, — ответил я.
— Отлично, это облегчит мне задачу. Меня зовут Илона. Отчество называть не буду, оно слишком меня старит, так что просто Илона. На моих занятиях мы пытаемся почувствовать свою силу, учимся подчинять ее своей воле и следовать за ее желанием. Дар, что боги вложили в вашу душу, это — ваше второе “Я” и от того, как скоро вы сольетесь с ним воедино, зависит успешность обучения. Это я вам всем говорю. Вы меня понимаете?
Ответом женщине служило нестройное “Да” в котором я, если честно, особой уверенности не уловил.
— Я верю, вы все когда-нибудь поймете мои слова. А теперь к делу. Все как обычно, графин с водой на столе, стаканы в шкафу.
Дружной толпой, едва не сбивая друг друга, курсанты ломанулись к столу возле окна и по очереди начали наливать воду в стаканы, после чего возвращались на свои места, и буквально впивались глазами в прозрачную посудину, будто желая прожечь в нем дыру. Многие при этом обхватывали стекло руками.
Дождавшись пока последний человек усядется на свое место, я повторил действия одногруппников, водрузив перед собой стакан, до краев наполненный водой. Оставался только вопрос — что дальше?
— Твоя задача, — подошла ко мне учитель, — нагреть воду до состояния кипения. Почувствуй силу, подчини ее. Направь энергию внутрь.
— Илона, я немного слукавил. Со мной занимался учитель, правда совсем недолго. Так вот, Ларион Ильич научил меня поднимать предметы в воздух.
— Конанов? — брови женщины взлетели вверх.
— Да, он.
— Прекрасный преподаватель. Спасибо, что рассказал. Хотя я не понимаю, почему ты не сделал это сразу. В любом случае, задача не меняется. Нагрей воду. Чтобы облегчить себе задачу, возьми стакан в ладонь.
— Хорошо, но я не очень понимаю, как выполнить задание.
— Каждый ищет свой путь. Готового рецепта нет. Попытайся понять себя, почувствуй силу, договорись с ней. Я конечно могу направить тебя, но это будет ошибкой, и лишь замедлит процесс.
— Ларион Ильич мне говорил несколько иные вещи.
— У нас разные подходы. По моему мнению, если ребенка с детства приучать к костылям, он так и не научится ходить. К тому же я не практикую индивидуальные занятия. Все, начинай работать.
Женщина отошла от моего стола и начала медленно бродить между учениками. Иногда она останавливалась и будто прислушивалась к чему-то, после чего продолжала свое неспешное шествие. В кабинете стояла тишина, прерываемая только шагами учителя и сосредоточенным сопением почти двух десятков носов.
Сидя почти у самой стены я легко мог видеть всех присутствующих и оценить, как идет процесс освоения внутренней силы. Большинство учеников через десять минут впали в транс и расслабленно развалились на стульях. Мне почему-то представилось, как в своем внутреннем мире они сейчас плывут среди теплых волн, наслаждаясь каждым мгновением. Понятно теперь почему на это занятие дети рвались с таким энтузиазмом.
Впрочем, от реальности отключились далеко не все. Ждан и еще несколько учеников, к которым на мое удивление принадлежал Витек, уже научились чувствовать мир силы, не впадая при этом в транс, и сидели с открытыми глазами, усиленно гипнотизируя стаканы с водой.
Наступила и моя очередь прикоснуться к дару. Момент слияния как всегда был прекрасен, хотя уже не доставлял такой радости как в первые разы. Человек ко всему привыкает, даже к таким невообразимым вещам.
Разогреть стакан воды, что может быть проще? Кипятильник, чайник, костер в конце концов, можно придумать сотню разных способов, вот только как это сделать силой мысли? При желании я мог оттолкнуть стакан, подкинуть его в воздух, но нагреть воду — нет.
Сжав ладонью стеклянную поверхность, я попытался пропустить через нее невидимые руки, существующие только в моем сознании.
Через какое-то время у меня получилось двигать стакан по гладкой поверхности стола. С тихим шуршанием он скользил вперед, пока не достигал края после чего мне приходилось руками возвращать его обратно. Еще по прошествии десяти минут я разобрался с тем, как перемещать стакан по плоскости в любом направлении, что меня очень обрадовало, но к цели, заданной учителем, меня это так и не приблизило.
Примерно через час мне этот симулятор экстрасенса надоел. Я отлично чувствовал, как можно захватить любой предмет в пределах метра, но так и не понял, как его можно нагреть. К тому же, работа с даром сжигала кучу энергии и тело постепенно начало наполняться усталостью.
На верный путь меня навел возглас субтильного парня, сидящего неподалеку:
— У меня получилось! Учитель! Смотрите, у меня получилось!
К пацану, на котором сконцентрировалось внимание всех присутствующих, не впавших в транс, поспешила Илона.
— Что получилось? — спросила она, выразительно изогнув бровь.
— Вода нагрелась. Я ее пальцем потрогал, а она теплая! Я представил, что разжег костер под стаканом и вот.
— Действительно, теплая, — кивнула женщина, задев рукой воду. — Продолжай, ты нашел свой способ, но она должна закипеть.
Постепенно все вернулось на круги своя. Радостный пацан, улыбаясь во весь рот, вновь начал гипнотизировать сосуд с жидкостью, а остальные пытались повторить его успех.
Итак, парень представил костер, и вода начала нагреваться. Интересный подход, но правильный ли? Что он сделал по сути? Перевел свое восприятие о высоких температурах в визуальный образ, а дальше подсознание сделало свое дело, направив силу в нужное русло. Имеет место быть такая теория? — Вполне. Или вот еще — пацан перенес проекцию стакана в мир силы, где действительно создал костер и нагрел воду, и таким образом состояние проекции отразилось на реальный объект.
Объяснил бы мне кто-нибудь, какая из теорий наиболее верна, но Илона вряд ли снизойдет до этого, ее позиция, как я понял, заключается в том, чтобы ученики сами искали подходящий для них вариант работы с даром.
В любом случае, успех однокурсника придал мне уверенности в своих силах. Если уж у кого-то получилось, значит задача вполне выполнима. Что такое температура? Если сильно упростить, то это — скорость колебаний частиц в веществе. С физикой у меня никогда проблем не было, интересный предмет, хоть и вызвал слезы на глазах у половины класса в школе.
Итак, с температурой понятно, как заставить воду вскипеть? Надо чтобы движение молекул жидкости многократно ускорилось. Как это сделать? Подвести внешний источник тепла, как это только что сделал парень? Можно проще. Ведь это мой внутренний мир и здесь никто меня не ограничивает.
Сознание опять раздвоилось. Я вновь существовал в двух плоскостях реальности. Сила проникла сквозь стекло, не передав ему импульса и оставив стакан на месте, почему-то на пальцах я ощутил влагу хотя они оставались сухими. Мозг пытался адаптироваться к двойному мировосприятию. Сила и вода, каким-то образом я почувствовал, что они теперь могут взаимодействовать и при желании я смогу сделать бурю в стакане, как бы смешно это не звучало, но моя цель была иной. И я четко осознавал, как ее достичь. Это было как озарение.
Как ребенок, что в какой-то момент просто встает на ноги и делает первые шаги, так и я — знал, как и что нужно делать. Повинуясь моему желанию, молекулы воды начали ускоряться, получая энергию магического поля, которым в данный момент управлял я. Колебания материи все возрастали, а через несколько мгновений произошел взрыв.
Столб пара, вырвавшийся из стеклянного сосуда, едва не обжег мне лицо. Все произошло очень быстро. Я только начал свою работу, а через несколько секунд вода будто взорвалась. Непонятно, как еще стакан не разлетелся на куски.
Такого я не ожидал. Да что там, никто не ожидал. Оглянувшись по сторонам, я увидел охреневшие лица, причем учительское в том числе.
— Как ты это сделал? — слегка отойдя от шока, спросила Илона.
— Вероятно я перевел потенциальную энергию магического поля в кинетическую энергию колебания молекул воды, чем создал точки кипения, что привело к переходу жидкости из жидкой фазы в газообразную…
— Стоп! Ты сейчас на каком языке говоришь?
И тут я понял, что из-за шока от произошедшего ляпнул лишнего. Я на автомате выдал ту ахинею, и явно удивил Илону. Пришлось срочно придумывать что-то иное.
— Я сам не знаю, как так вышло. Просто представил, что вода нагрелась и все.
— Тебе надо рассчитывать силы. Как ты себя чувствуешь?
— Устал, — честно признался я. Работа с даром утомила сильнее чем когда-либо.
— Не удивительно. Так. На сегодня занятие для тебя окончено иди отдыхай. Остальные продолжаем, у вас еще час.
Глава 9 День первый
9 Глава День первый
Из кабинета я буквально вывалился. Идти было тяжело, тело колотила крупная дрожь, очень хотелось пить. Мне было невыносимо жарко, по лицу текли капли пота. Работа с даром сжигала кучу энергии, переводя ее в тепло. Интересно, что же происходит с магами, способными по слухам, поднимать целые горы?
Отведенный мне час, я провел в казарме, отлеживаясь и приходя в себя. Этого времени вполне хватило, чтобы полностью оклематься и проанализировать произошедшее. Как у меня получилось сотворить подобное? В то, что я — гений магической мысли, мне не верилось. Не хватало только сейчас возгордиться. Скорее дело в происхождении. Все же местные пацаны — дети обычных людей, в которых неожиданная мутация активировала способности к магии. А Даррелл, как ни крути — потомок знатного рода, где поколение за поколением вели селекцию, пестуя и приумножая наследный дар. Вероятнее всего причина моего успеха в этом, ну может немного роль сыграла логика человека из другого мира. Вряд ли вчерашние крестьяне вообще знают, что такое атомы и молекулы.
Мой отдых закончился вместе с гоном, означающим начало перерыва. Между занятиями курсантам давалось полчаса на отдых и этим временем естественно воспользовался Витек, ураганом ворвавшись в казарму:
— Вот это да! Как ты так сделал? — сходу начал он, забыв об утренней обиде. — Да уж, вот бы и мне так. Раз — и будто воды в костер плеснули. Тебя теперь еще сильнее бояться будут.
— Обрадовал, — скривился я.
— Да, кстати, Илона попросила передать, чтобы ты зашел к ней после занятий, она в кабинете будет ждать.
— Зачем?
— Она не сказала, — пожал плечами Витек. — Учить может будет чему-нибудь. Эх, везет тебе, а у меня ничего не получается. Плаваю там, плаваю, а толку-то. Ну хоть стакан видеть научился.
— И давно вы так?
— Не очень, на самом деле. Первую неделю вообще ничего подобного не было. Потом дней десять мы учились с силой соединяться. Ну, а остальное время пытаемся что-то сделать сами.
— То есть вещи передвигать вас не учили?
— Нет, — расстроенно ответил парень, — А ты умеешь уже?
— Смотри, — я достал бумажный самолет и, положив его перед собой, заставил взлететь.
— Дааа… — протянул Витек, — Мне о таком только бабушка рассказывала. Она в хозяйском доме жила и все эти чудеса видела. Добрая была, жаль померла от болезни.
— Научишься всему со временем, — сказал я, и подхватив самолетик рукой, машинально запустил его в полет.
— Это как? — у Витька округлились глаза. — Ты и так умеешь?
— Нет, он сам летает, его только надо правильно кинуть. Попробуй сам.
— А можно? — неожиданно робко спросил паренек.
— Конечно.
Следующие минут десять мы учились правильно запускать самолет, и такого восторга, который демонстрировал Витек, я никак не ожидал. Парень радостно вскрикивал всякий раз, когда белый листок бумаги, свернутый несколько раз, планировал по казарме. В итоге, когда уже подходило время следующего занятия пацан не смог оторваться от игрушки и выпросил у меня бумажную фигурку в личное пользование. Так что пока мы шли к спортивному полигону, он то и дело пускал самолетик в воздух, чтобы потом радостно подпрыгивая, бежать ему в след.
Таким порядком мы и дошли до утоптанного поля, на котором уже собралась вся группа. Только после этого, Витек спрятал самолетик, куда-то в недра одежды, заработав при этом несколько заинтересованных взглядов.
После занятия по магии пацаны выглядели в целом вполне отдохнувшими, лишь некоторые лежали на края поля, наслаждаясь солнечной погодой. Вскоре к нам присоединился наставник Леонид, выполняющий, как оказалось, обязанности учителя по физической подготовке. И занятие началось.
Да, второй урок сегодня был посвящен физическому развитию обучающихся и за эти два часа я ощутил все недостатки своего юного тела. Магия, как оказалось, давалась мне намного легче чем тот же бег, прыжки, и подтягивания. Не скажу, что я был хуже всех, все же среди курсантов хватало парней, явно голодавших в детстве и поэтому отстающих в развитии, но до того же Ждана мне было очень и очень далеко. Видимо отец Даррела не особо нагружал сына физическими нагрузками. Да что говорить, я запыхался, пробежав от силы метров пятьсот, заболел живот, ноги налились тяжестью, а сердце стучало так, будто хотело сбежать от издевательств.
В общем это были крайне тяжелые два часа моей жизни. Хорошо хоть наставник, несмотря на свою неприязнь, не заставлял меня выполнять невозможное. Его отношение было показательно равнодушным он одинаково ругал отстающих курсантов, не делая различий между мной и тем же Витьком, который, как и я не мог показать выдающихся результатов.
Впрочем, доставалось не только слабым ученикам, основная порция окриков, мата, а то и вдохновляющих пинков доставалась трем самым ленивым пацанам, старающимся увильнуть от любой работы. Как только Леонид отворачивался, они тут же прекращали любую деятельность и замирали словно суслики в ожидании момента, когда наставник вновь посмотрит на них. Итог оказался ожидаемым. Заметив в очередной раз, что его указания вновь не выполняются, Леонид подошел к самому рослому парню из ленивой троицы и выдал ему, что называется, “Выговор с занесением в грудную клетку”. От удара, пацан упал на землю, судорожно втягивая воздух отбитым нутром, а остальные тут же начали работать в полную силу. Видимо, дополнительных объяснений им не требовалось.
Через два часа, когда я уже еле дышал, и почти не мог шевелиться, наставник объявил, что наши мучения подошли к концу и мы можем идти на обед. Вяло изобразив всеобщую радость, пацаны попадали на землю, там, где стояли и минут пять приходили в себя. Тяжело пришлось всем и сильным, и слабым. Причем, как позже сказал Витек, такие занятия идут каждый день, а к вечеру нас еще ждет боевая тренировка.
После обеда, на котором опять же собрался весь первый курс интерната, нам дали немного отдохнуть, после чего наставник погнал всех на следующий урок, который после предыдущего оказался просто отдыхом — нас учили читать.
Как я уже говорил, большинство курсантов были безграмотными и, чтобы исправить это упущение, пожилой дядька с длинной бородой делающим его похожим на Хоттабыча, заставлял осоловелых после еды пацанов учить грамоту, и не скажу, что получалось у него хорошо.
Для меня, уже на Земле знавшего три языка, научиться читать на местном наречии не вызвало особого труда. А вот пацаны, которые до своих тринадцати-четырнадцати лет ни разу книгу в руках не держали, осваивали новый для них навык с большим трудом. К тому же, им это было не интересно. Я прямо чувствовал, с каким отвращением некоторые курсанты смотрели на ровные строчки букв.
Читали все шепотом и по слогам, после чего Степан Аркадьевич скрупулезно расспрашивал, о чем был тот или иной абзац и, если результат его не устраивал, пацан получал по голове длинной тонкой палкой и вновь приступал к чтению. Так что филонить или вообще спать на уроке не получалось.
Ко мне, к счастью, у пожилого учителя никаких претензий не было. Убедившись, что читать я умею, он разрешил выбрать мне любую книгу из тех, что заполняли множество шкафов в учебном кабинете и спокойно читать в свое удовольствие, чем я, собственно и занимался.
Мой выбор пал на историю военных конфликтов. Коль уж нас готовили к карьере пушечного мяса, хотелось знать, что вообще ждет человека, попавшего на войну в текущих условиях.