- Рад приветствовать вас в нашем доме, господин дан’ Глис, - Олдвин, как и положено в связи с его более низким социальным статусом, поклонился альфе, но при этом взгляд не опустил, чем вызвал ещё большую тень хмурости и пренебрежения на лице мужчины.
- Давайте упустим формальности, господин Риверс, - резко ответил на приветствие брюнет, скользнув недовольным взглядом по прижимающимся друг к другу омегам.
- Как пожелаете, - чуть ли не скрипнув зубами, ответил старший Риверс и жестом указал на диван. – Присаживайтесь.
- Спасибо, я постою, - процедил Хавелок, а после приподнял левую руку. – Шоу.
Молодой альфа засуетился и, достав из внутреннего кармана уж слишком парадного камзола свиток, чуть ли не с благоговением вложил его в ладонь отца.
- Это, - глава дома дан’ Глис показательно развернул свиток так, чтобы его могли видеть все присутствующие, - официальное разрешения Его Величества на мой брак с Яном Риверсом, - альфа единым, слитным движением руки свернул свиток и, перекрутив его в ладони, подал Олдвину. – Будьте добры, ознакомьтесь, господин Риверс.
Мужчина кинул в сторону сына и младшего мужа пронзительный взгляд, заметив, что оба побледнели, впрочем, сам Олдвин чувствовал себя не лучше, понимая всю обреченность ситуации, но, тем не менее, свиток принял, развернул и начал его читать.
Все было составлено правильно, грамотно, подписано монархом и скреплено его печатью. Старший Риверс понимал, что документ явно готовили в спешке, к тому же, очевидно, военный советник воспользовался своими связями и положением при Его Величестве, так как подобные грамоты выдавались монархом только в случае жребия, но, насколько знал альфа, Яна в реестр ещё не включили, да и мотивы главы дома дан’ Глис были ему определенно не понятны.
- Позвольте задать вам вопрос, господин дан’ Глис, - Олдвин так крепко сжал свиток в руках, что тот вмиг превратился в мятую бумажку, но сути дела это уже не могло изменить, даже если бы он сейчас бросил его в огонь, ведь брачное предложение уже определенно было зарегистрировано в Храме Сантии, и мужчина в этом случае был абсолютно бессилен.
- Прошу, - снисходительно ответил Хавелок, при этом не отводя взгляда фактически от своего младшего мужа.
- Когда был проведен жребий? – Олдвин пристально посмотрел на альфу, отмечая, что тот одет в парадный темный костюм, а ещё что-то подсказывало мужчине, что и этот Шоу здесь явно не просто так, учитывая то, насколько заинтересовано молодой альфа поглядывал на Яна.
- Сегодня утром, - твердо ответил брюнет, и тон его голоса явно не давал ни шанса, чтобы усомниться в данном факте
- А почему же нас не известили? – стоял на своем Олдвин, будучи прекрасно ознакомленным с процедурой жеребьевки, на которой в обязательном порядке должен присутствовать омега, внесенный в реестр, и его отец-альфа.
- В этом не было необходимости, - Хавелок, слегка прищурившись, взглянул на альфу, и в этом взгляде отчетливо было заметно предостережение, пока предостережение, которое, впрочем, за долю секунды могло смениться угрозой. – Или вы, господин Риверс, собираетесь оспаривать волю монарха?
- Нет, естественно, - выдохнув и взяв себя в руки, ответил Олдвин, который сейчас был готов наплевать на разницу в их положении и просто врезать альфе по лицу, на котором застыла маска превосходства, но это был слишком опрометчивый шаг, так как становиться врагом главы дома дан’ Глис было чревато летальными последствиями.
- В таком случае, - уже более спокойно продолжал мужчина, хотя в это время его сердце обливалось кровью, - предлагаю назначить дату и обговорить все детали брачной церемонии.
- Все уже назначено и оговорено, - властно махнув рукой, будто пресекая все попытки возразить, отрезал Хавелок. – Сегодня в два часа по полудню нас ожидают в Храме Сантии для проведения брачной церемонии, которая произойдет в узком кругу и без всяких торжеств.
- Как сегодня? – невольно вырвалось у Яна, который до этого мог лишь улавливать обрывки фраз из разговора альф, отказываясь верить в происходящее.
- Я же сказал, - повернувшись к омегам и окинув юношу недовольным взглядом, произнес альфа, - в узком кругу и без всяких торжеств, - мужчина перевел не менее недовольный взгляд на старшего Риверса, чеканя каждое последующее свое слово. – Я буду ожидать вас в Храме. В два часа по полудню. Шоу, - брюнет махнул сыну рукой, - уходим.
Молодой альфа засуетился и, кивнув Олдвину, но только потому, что тот был старше его, поспешил за отцом, правда, поравнявшись с омегами, юноша остановился и, улыбнувшись, положил руку Яну на плечо.
- Надеюсь, у нас сложатся хорошие отношения, папа, - после Шоу подался впереди и едва слышно прошептал юноше на ухо. – Вторая ночь моя, омежка.
Отстранившись, альфа одарил дрожащего юношу определенно двусмысленным взглядом и поспешил за уже покинувшим дом отцом. А Ян… Ян ничего не видел и не слышал. Перед его глазами стояла какая-то мутная пелена, а в ушах насыщенный звон. Наверное, так рушится жизнь. Осколок за осколком, как стекло. Или песчинка за песчинкой, как крутой морской берег. Или ниточка за ниточкой, как куколка мотылька. У него больше нет жизни, нет будущего и даже настоящего уже нет. Его самого нет, а может, никогда и не было. Теперь он вещь. Приложение к дому дан’ Глис. Существо без собственной воли. Сосуд для потомства. Пыль под ногами альфы. Он – ничто.
Горячие слезы обожгли лицо горечью своей соли. Сердце рвано билось в груди, и каждый стук эхом отдавался в теле. Воздух душил, сжимал грудь, будто стальными обручами, клеймил её изнутри, выжигая остатки свободы. Все мысли смешались в единую, пульсирующую в голове точку, будто раз за разом напоминая, что выхода нет. Нет… кроме как бежать. И Ян побежал, рыдая, размазывая по лицу слезы, спотыкаясь о каждую ступеньку, больно ударяясь плечом о дверной косяк, падая на кровать и накрывая голову подушкой, будто это могло помочь отгородиться от внешнего мира.
Он давно уже не плакал, а ещё давнее не рыдал, но именно сейчас ни слезы, ни судорожные всхлипы сдержать не мог. Это был приговор, время исполнения которого было назначено на два часа дня, а его личным палачом будет не кто иной, как Хавелок дан’ Глис. Его жизнь превратится в сплошной беспросветный кошмар, в котором его будут терзать старший муж и пасынок. Ян был уверен, что Шоу сдержит свое обещание, так же как и был уверен в том, что Хавелок и пальцем не шелохнет, расскажи он ему о посягательствах сына. Интересно, как долго он сможет продержаться? Или держаться не нужно вообще, ведь есть всякие настойки, яды, шнурок, в конце-то концов, и, если бы юноше не было так страшно, он бы немедля оборвал свою жизнь, которая теперь-то и жизнью не была.
- Ян, сынок, - Завир, присев на кровать, поднял омегу и прижал его к себе, поглаживая по спине, - прошу, успокойся.
- М-м-м, - Ян отрицательно замотал головой, утыкаясь лицом в плечо папы и все так же продолжая рыдать. – Он же меня убьет, - задыхаясь от всхлипов, прохрипел юноша, - возьмет силой он, потом его сын, а потом они меня убьют.
- Ян! – Завир, отстранив от себя сына, встряхнул его за плечи. – Слушай сюда! Хавелок дан’ Глис – не твоя судьба! Слышишь?! Твой путь не такой! Да, тернист, но не такой! Веришь?! – омега ещё раз встряхнул юношу, пытаясь до него достучаться. – Ты веришь мне, Ян?! Своему папе веришь?!
- Верю, - прошептал омега и вновь прильнул к отцовской груди, все ещё всхлипывая, но уже постепенно успокаиваясь. Папа никогда его не обманывал. Все, что он говорил, все сбывалось, и именно сейчас Яну хотелось верить его словам. Верить и надеяться, на то, во что он уже давно не верил и на что не надеялся. На чудо.
Завир же, баюкая своего взрослого сына, как ребёнка, поцеловал его в макушку и, повернув голову, посмотрел в маленькое окно. Огненный диск Деи уже прошел половину своего круга, а значит, времени оставалось не так уж и много, по крайней мере, старший омега надеялся, что этого «немного» будет достаточно.
Хавелок дан’ Глис был более чем доволен тем, как сложился ход событий. Монарх, занятый с утра важными делами, особо-то и не вслушивался в его речь, которая была не пламенной, но уверенной и настоятельной. Альфа сообщил своему королю, что желает привести в дом младшего мужа, который влюблен в него без ума, но родители мальчика против, так как надеются сыскать ему более выгодную партию, хотя куда уж выгоднее, если не за военного советника монарха. Но и тут Хавелок не промахнулся со словами, довольно непрозрачно намекнув, что родители омеги желают видеть своего сына в фаворитах Его Высочества, доказательством чему и является вчерашняя беседа Даара с рыжеволосым омегой. Тоан де’ Грей нахмурился и, не медля, подписал грамоту, которая фактически передала Яна Риверса в дом дан’ Глис, как вещь. Хавелок знал, на что давить, ведь одно дело, если Его Высочество сам выберет себе фаворита, а совсем другое, когда любовников подсовывают явно ради того, чтобы достигнуть определенных целей. К тому же, Его Величество всецело доверял своему военному советнику, который имел блистательную репутацию и не раз доказывал свою верность Венейе и лично королю, так что исход подобного разговора был вполне ожидаем.
Шоу же он подослал к наследному принцу, чтобы тот ненавязчиво прознал о том, действительно ли Даар де’ Грей заинтересован в рыжеволосом омеге. Скорее всего, Шоу чем-то вызвал подозрения у Его Высочества, поскольку тот затронутую тему развивать отказался, но все же его сын не мог не заметить, что альфа отреагировал на имя Ян Риверс с повышенным вниманием, так что, похоже, в своей борьбе за власть Хавелоку нужно ставить именно на Его Высочество. Впрочем, примерно так он и думал, ведь Тоан после смерти жены никогда не брал к себе в постель одного и того же омегу более чем пару раз, да и короля охмурить было сложнее чем его молодого неопытного сына. Да, Даар де’ Грей казался мужчине ветреным и недалеким, пусть и подающим большие надежды, но мальчика в свое время очень баловали и потакали всем его прихотям, вследствие чего будущий монарх больше интересовался делами личными, нежели государственными, на что Хавелок дан’ Глис и делал ставку.
Что ж, нужного омегу он заполучил, оставалось выдрессировать его так, как нужно альфе и вовремя подсунуть Его Высочеству. С этим заданием Хавелок рассчитывал управиться за пару месяцев, понимая, что для того, чтобы сломать мальчишку ему много времени не понадобится, тем более если в игру включится и Шоу, который тоже был явно заинтересован в омежке, то несколько доходчивых воспитательных моментов должны будут сделать свое дело, точнее, сделать послушную и готовую выполнять любые приказы подстилку. Больше времени займет лечение, а Хавелок был уверен, что оно определенно понадобится, так как Ян Риверс обязательно попытаться показать свой характер, а после ещё и введение омеги в круг Его Высочества. Вот с последним и может быть тяжеловато, но Хавелок дан’ Глис был из тех людей, которые умеют выжидать нужный момент, при этом продумывая все детали, возможности и даже пути к отступлению, так что в своей победе в борьбе за власть глава дома дан’ Глис даже не сомневался.
Двустворчатая дверь в большой зал отворилась, и Хавелок, обернувшись, увидел семью Риверсов, что вызвало у него непроизвольную ухмылку. На лицах всех Риверсов застыло такое выражение, будто они пришли засвидетельствовать смерть близкого родственника. Олдвин был хмур и бросал в сторону будущего родственника гневные взгляды. Лаура прижимала к себе близняшек, и все они втроем составляли просто жалкую картину плакальщиц. Жених был белее своего брачного костюма, с жуткими темными кругами под глазами и пустым взглядом, что, впрочем, было Хавелоку только на руку, ведь, похоже, воспитательный процесс уже пошел и первые барьеры омежки были сломлены. А вот второй омега, который ни на секунду не выпускал ладонь сына из своей, держался ровно и гордо, выпрямив спину, расправив плечи и пристально смотря будущему родственнику в глаза. Хавелок оценил силу воли омеги и даже подумал о том, что если бы младший муж дома Риверсов не был в возрасте около 40, то, пожалуй, он бы идеально подошел на роль подстилки монарха, да и ломать его, похоже, было бы намного интереснее, а воспитательные моменты были бы полны сладости и страсти.
Но, как бы там ни было, механизм был уже запущен, и жрец арлегов, облаченный в праздничную мантию, подошел к алтарю, готовый начать брачную церемонию. Хавелок дан’ Глис усмехнулся про себя и, повернувшись к Риверсам, поднял руку, предлагая своему жениху занять место подле себя. Ян вздрогнул, но, подталкиваемый папой, прошел вперед и положил свою ладонь в ладонь альфы. Хавелок грубо стиснул ладошку омежки, тут же заметив, как тот прикусил нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть. Глава дома дан’ Глис хмыкнул: ладонь – это всего лишь начало.
Ян стоял у алтаря, возле которого жрец произносил хвалебную арлегам, прося у них благословения на этот союз, но при этом не слышал ни единого слова, будучи полностью погруженным в свои мысли. Хватка его будущего старшего мужа была просто стальной, что более чем явственно доказывало, что в доме дан’ Глис с ним церемониться не будут. Вот только зачем он Хавелоку? В то, что альфа воспылал к нему любовью и страстью, юноша не верил, как и в то, что дому дан’ Глис нужен ещё один наследник, тем более от младшего мужа. Возможно, все дело было в том, что у Хавелока был семилетний сын, за которым нужно было присматривать, но мужчина мог взять любого омегу, любого, в том числе и того, кто бы согласился стать его младшем мужем добровольно, но альфе нужен был именно он, Ян. Преследовал ли Хавелок дан’ Глис какие-то свои цели? Определенно, вот только что мог дать ему брак именно с Яном?
Он был из семьи со средним достатком, без родословной и титула, к тому же, не так уж и красив, чтобы кичится им на светских приемах, тогда почему? Этот вопрос не давал Яну покоя с того самого дня, как Хавелок дан’ Глис начал за ним якобы ухаживать, и вот теперь то, как альфа сжимал его ладонь, и натолкнуло юношу на мысль, что Хавелоку просто нужна очередная игрушка, которая будет ждать его дома и безропотно выполнять все его прихоти. Это было мерзко. Папа сказал, что это не его судьба. Возможно. Ян хотел верить в это, но все же сомневался, учитывая то, что он уже фактически был замужем.
Жрец повернулся лицом к брачующимся и стал читать песнь благословления, которая была последней в брачном обряде, и после которой на его шею будет повязана лента принадлежности к дому дан’ Глис. Ян зажмурился. Он не хотел видеть ничего: ни жреца, ни своего старшего мужа, ни его сына, ни даже собственных родителей. Юноше вообще хотелось, чтобы эта тьма закрытых век окутала его всего и унесла куда-то далеко-далеко, туда, где все иначе, туда, где он будет свободен.
Жрец практически уже дочитал песнь, когда двустворчатая дверь снова отворилась, правда, на этот раз шумно, с режущим скрипом и ударившись о стену. Услышав уверенные, размеренные, приближающиеся шаги, Ян резко распахнул глаза и задрожал. Он боялся оборачиваться, боялся, что это сон или мираж, боялся, что разум уже покинул его, но запах… этот запах он запомнил на всю жизнь, и он сейчас окутывал его всего, с воздухом проникал внутрь, обжигал все тело и заставлял его трепетать, но омега не мог повернуться. Он чувствовал альфу, но все ещё не верил. Не верил, что ещё что-то можно изменить.
Его ладонь резко выдернули из руки Хавелока, а после всего и полностью прижали к чему-то твердому и теплому, к чему-то, что пахло альфой, к чему-то, под чем равномерно билось сердце. И Ян всхлипнул, нет, не зарыдал, а именно всхлипнул, роняя на широкую грудь альфы несколько слезинок, прижимаясь к нему, чувствуя его объятия и понимая, что все равно появление вчерашнего незнакомца ничего не изменит, ведь Хавелоку дан’ Глис его отдал монарх, а воли Его Величества никто перечить не будет.
- Кто вы такой и что себе позволяете? – Хавелок, благодаря своей военной выдержке, сумел сохранить ровный и ничего не выражающий тон голоса, но внезапное появление альфы, да ещё и в сопровождении двух других, к тому же воинов, вызвало у него внутри бурю гнева. Он чувствовал силу альфы, который сейчас прижимал к своей груди его почти что младшего мужа, но перед ним был всего лишь молодой мужчина, лет 25, не больше, сила которого явно не соответствовала возрасту, к тому же, воины определенно не принадлежали к войскам Венейи, да и выглядели они явно нездешне. Мужчина перевел взгляд на семью Риверсов, желая увидеть их реакцию на появление незнакомца, подумав о том, что это их рук дело, но все Риверсы были шокированы не меньше его, и только младший муж Олдвина был спокоен и даже слегка улыбался, что и натолкнуло альфу на мысль, что в данной ситуации не обошлось без этого омеги.