Вот и теперь, лучше было подольше посидеть на земле, чтобы восстановить силы. То, что за холмами, никуда не убежит. Если оно там есть, значит есть. А если нету, то и спешить не имеет смысла.
Я просидел минут двадцать. Почувствовав себя немного восстановившимся, я аккуратно, без резких движений поднялся на ноги. Оставалось сделать пару-тройку десятков шагов и я окажусь наверху. И я, стиснув всё, что можно было стиснуть, продолжил мучительный подъем.
Через две минуты я был наверху.
Всё то же! Луг, холмы вдалеке. За исключением двух вещей.
Первая. Внизу холма от горизонта слева, до горизонта справа протянулось странное ограждение из поваленных деревьев. Стволы были накиданы друг на друга. Корни, ветки — всё на месте. Этакая Великая Китайская стена из бурелома.
Вторая. Метрах в ста пятидесяти за этой стеной находился человек! Маленькая девочка, лет шести-семи. И насколько я смог разглядеть, она что-то собирала на лугу.
8
Я стоял на вершине холма, не веря тому, что вижу. Мне думалось, стоит только закрыть глаза, а потом вновь их открыть, и всё, что я вижу, исчезнет, как видение. За почти двое суток я не встретил ни одного человека, и теперь боялся, не разыгралось ли моё воображение от жажды и усталости? Однообразные ландшафты, отсутствие воды и людей. А не сошёл ли я уже давно с ума?
Девочка что-то собирала. Она была слишком маленькой для того, чтобы вот так, в одиночку, находиться слишком далеко от взрослых. Значит, кто-то из взрослых должен быть поблизости, или где-то недалеко находится деревня. Это радовало. Появлялась возможность разузнать где я нахожусь, и, наверное, утолить голод и жажду. Деревенские жители — народ добродушный. Пройдя столько километров, я почти полностью растратил свои силы, и восстановить их мне совсем не помешало бы.
Я хотел было крикнуть, но передумал, решив, что девочка может испугаться. Я начал медленно спускаться по склону холма, размышляя о том, что сказать в первую очередь, чтобы не напугать ребёнка. Может всё это время, я блуждал в самом обычном, нашем мире, поэтому вопрос о том, где я, может показаться ей странным, если не страшным. Плюс мой измождённый вид. Лучше всего прикинуться грибником. Жаль у меня нет корзинки, или на худой конец, пакета для достоверности. Ладно, скажу, что только начал собирать, а пакет с парой грибов лежит у меня в кармане. А если попросит показать, вроде того, а что у вас там за грибы?
Чем ниже я спускался, тем выше становилась стена из стволов деревьев. Сверху казалось, что её высота не превышает и метра, но теперь я понимал, что она окажется даже выше моего роста.
— Еще одна проблема — устало подумал я — Придётся перелезать через эту преграду. А она, не дай бог, может и завалиться.
Я вплотную подошёл к стене. Она оказалась метров трёх в высоту. Причём торчащие во все стороны ветки обещали серьёзно затруднить мою попытку преодолеть её. Из-за стены, я не видел девочку, и боялся, что она могла давно заметить меня, но не подать вида, и теперь, когда я её не вижу, улепётывает, что есть силы.
— Если я потеряю её из поля зрения — подумал я — То сам хрен найду деревню. А это значит снова неопределённое время мыкаться по этим сраным лугам без воды и пищи. А насколько меня еще хватит, я не знаю. Но думаю, вряд ли, больше чем на сутки.
Я стал аккуратно, чтобы не создавать шума, и не ломать ветки, карабкаться на стену. Брёвна были уложены прочно.
— По крайней мере, не завалится — успокоился я.
Наконец, хорошенько поцарапавшись, я взобрался наверх стены. Девочка всё так же увлечённо занималась своим делом. Я разглядел, что она выдёргивает траву, корни у которой - плоды жёлтого цвета размером с обычный редис.
— Ну слава Богу, не убежала — с радостью констатировал я факт.
В это время меня привлекло движение на склоне холма, того, что за лугом. Маленькая чёрная точка приближалась с поразительной скоростью. Я решил, что кто-то из местных скачет на лошади, и вероятно по направлению к девочке.
Точка приближалась. Вот она спустилась с холма и продолжила движение по лугу. Приближаясь, она неестественно быстро росла в размерах. Вскоре уже можно было разглядеть очертания несущегося с большой скоростью объекта. Я всматривался, пытаясь увидеть всадника на лошади. Вначале мне даже удалось его увидеть. Моё сознание нарисовало мне то, чего я желал.
И я, решив, что все мои злоключения уже закончились, достал из кармана куртки сигарету и закурил. Все последние сутки я терпел, чтобы не увеличивать чувство жажды. Всё-таки я не знал, когда ещё смогу вдоволь поесть и попить, поэтому приходилось отказывать себе в удовольствии затянуться дымком. Но теперь можно.
Я успел сделать всего пару затяжек. И тут глаза мои стали медленно расширяться от того, что начало представать им. Дыхание приостановилось, рот непроизвольно открылся, и сигарета выпала.
— Твою сука мать — протянул я на выдохе.
Всем известно ощущение страха, когда, проснувшись от кошмара, еще продолжаешь видеть очертания страшных созданий из сна вокруг себя во мраке комнаты. Говорят, что какие-то остатки образов из сновидений еще несколько секунд сохраняются на сетчатках глаз после пробуждения. И в эти моменты, кошмар видится и ощущается, как самая настоящая реальность. И это страшнее всего — считать, что сущности из сна находятся здесь, наяву, в твоей комнате. И если из ужаса сна можно убежать в явь, то от кошмара в реальности убежать некуда. Разве что в смерть? Поэтому секунды, проведённые человеком на грани сна и яви, наверное, одни из самых страшных секунд в его жизни.
Я испытал нечто подобное, когда увидел, что приближалось сюда по лугу. Моё тело оцепенело, мурашки размером с грецкий орех покрыли кожу, адреналин в крови зашкалил.
— Эй! — крикнул я что было силы срывающимся голосом — Девочка! Беги сюда!
Девочка подняла глаза и посмотрела на меня. В одной её руке был зажат пучок травы с жёлтыми корешками-редисками, другую она подняла вверх, и, заулыбавшись, помахала мне.
— Черт — мелькнуло в голове — Она, наверное, приняла меня за кого-то, кого знает.
— Беги сюда! — еще раз крикнул я — Быстрей!
То, что приближалось, ускорило бег. Я спрыгнул со стены, больно приземлившись на ногу, и так нывшую после щупальца, и побежал к девчонке. В этот момент, она обернулась, и увидела приближающееся чудовище. Испуганно закричав, она присела на корточки, и закрыла лицо руками.
— Неправильно, глупая — процедил я сквозь зубы — Нужно бежать.
Животное стремительно сокращало расстояние между собой и девочкой. Я уже отчётливо мог его разглядеть. Но даже теперь, когда всё закончилось, когда я видел его уже несколько раз, я не могу найти точных слов, чтобы описать этого монстра.
Его туловище походило на туловище льва, но размером раз в пять больше. Оно было полностью покрыто короткой шерстью коричневого цвета, и лишь на шее шерсть отсутствовала, открывая взору кожу, тошнотворного фиолетового цвета. Помимо этого цвета, на коже были видны красные язвы, из которых сочилась кровь. Его голова...
С головой потруднее. Очень не легко описывать что-то, если это что-то нельзя сравнить с чем-то в реальном мире. Огромная пасть, маленькие глаза, затянутые бельмами, можно было бы сказать, что это голова собаки, если бы глаза не располагались так, как они располагаются у ящериц, по бокам. И передвигался он тоже неестественно, как персонаж из "Прогулок с чудовищами", где, как бы хорошо не были сделаны все эти компьютерные монстры, всё равно видна неправдоподобность их движений. Хотя возможно, мой мозг просто не мог связать в одну картинку это чудовище и мирно раскинувшиеся зелёные луга.
Однако, и это я теперь знаю наверняка, он был реальным.
В ту секунду, когда девочка, наконец-то, решилась спастись бегством, и вскочив на ноги, сделала первый шаг, было уже поздно. Монстр, на ходу, склонив набок голову, схватил её тело поперёк и резко остановился. Я тоже замер, пораженный тем, что увидел.
Монстр стоял, держа добычу в пасти. С одной стороны пасти свисали ноги девочки, которые еще продолжали бежать, а с другой стороны руки и голова. Её глаза были широко открыты, рот судорожно открывался и закрывался. Видимо она пыталась кричать, но уже не могла. Я услышал, как она захрипела и из её рта полилась кровь. Голова девочки была откинута назад, и кровь, обтекая ноздри, устремилась к глазам. Я ещё какое-то время видел белые, неестественно большие белки закатившихся глаз, но скоро их полностью залила кровь. Продолжая стекать вниз, она добралась до волос, пропитала их и закапала на траву.
Всё это время монстр стоял неподвижно, но поняв, что жертва уже мертва, он усердно задвигал челюстями. Ноги упали на землю. Верхняя часть девочки начала медленно исчезать в его пасти. Когда она исчезла полностью, раздался треск, словно он раскусил твёрдый орех. Я понял, что это был её череп.
Я стоял в полном трансе, даже не пытаясь ничего предпринять. Зрелище было настолько ужасным, что мой разум и тело просто впали в ступор. Убегать было глупо. Между мной и этим убийцей было метров тридцать, и если он захочет, то настигнет меня в два прыжка. Кое-как я заставил себя хотя бы пошевелиться, и стал медленно, шаг за шагом отступать спиной к стене, не сводя глаз с торчащего между его зубами пучка здешнего редиса, который держала в своей руке девочка. Держала, когда еще была жива.
Монстр поднял голову, и стал вертеть ею, устремляя на меня то один, то другой глаз. Мне вспомнилась бешеная птица. Что-то было между ними схожее, наверное, сам способ рассматривания жертв. Я остановился и замер. Он смотрел в мою сторону еще с полминуты, после чего отвлекся на ноги, лежащие на траве.
— Может он плохо видит? — мелькнула мысль — Все-таки на глазах бельма.
Теперь я знаю, что он мог видеть только движущиеся объекты и слышать звуки, но тогда я еще этого не знал. Я долго размышлял над тем, что произошло. И понял, что если бы девчонка в последний момент не вскочила и не побежала, скорее всего, он напал бы на меня, ведь я бежал, размахивая руками, и он отчётливо меня видел. Но судьба распорядилась иначе. Девочка была мертва, а точнее сказать её вообще не было, всё, что от неё осталось, это лужица крови на земле, а я стоял не дыша, наблюдая, как этот ублюдок довершал трапезу.
Доев ноги, (страшная и нереальная для нормальной жизни фраза) он поднял голову и снова стал смотреть в мою сторону, вращая головой. Я не выдержал и, развернувшись, побежал. Единственным шансом спастись, было укрыться за стеной. Но до стены было не меньше пятидесяти метров, и мало того, что нужно было до неё добежать, нужно было еще успеть через неё перелезть. Я ясно понимал, что шансов у меня хрена с два.
Не оборачиваясь, затылком, я почувствовал, что монстр сделал первый прыжок в моём направлении.
Через секунду, оглушающий удар сбил меня на землю, и я потерял сознание.
9
Очнулся я, лежащим на сухой траве, внутри какой-то постройки из веток. Мозг ничего не соображал. Всё тело ныло от боли.
— Привидится же такое — мелькнула первая мысль в приходящем в себя мозгу — Прямо Стивен Спилберг, ей-богу.
Я осторожно пошевелил руками, острая боль отдалась в правом плече. Чёрт, неужели всё было по-настоящему?
Я вспомнил, как перед тем, как вырубиться, почувствовал сильнейший удар по спине. Удар лапой. Лапой такого существа, что, вспомнив о нём, я вновь покрылся мурашками.
— С этим нужно что-то делать — подумал я — Отсюда нужно как-то выбираться. И причём, похрен в каком направлении.
Я попытался приподняться. Нестерпимая боль проползла, как змея, по всему позвоночнику, и я, охнув, снова лёг. Встать оказалось не так-то просто. Я принялся, осторожно поворачивая голову, рассматривать место своего пребывания. Шалаш изнутри. Ничего необычного. Кроме одного — я нахожусь в жилище созданном руками человека. И вряд ли такое было под силу маленькой девочке. А значит, кроме неё, здесь есть кто-то ещё.
Я вспомнил о том, как чудовище расправилось с девчонкой. Вспомнил кровь, закатившиеся глаза и страшный хрип, хрип беспомощной жертвы, понимающей, что ей уже не вырваться из лап смерти. А может быть, уже и не понимающей. Вообще ничего. Можно ли что-то понимать, когда ты почти перекушен пополам? Страшный вопрос.
Но были и другие вопросы. Как я очутился в этом шалаше? Кто меня сюда притащил? Ведь я должен быть съеденным, или, по крайней мере, убитым этим монстром. Он же бросился на меня, и сбил на землю лапой. Что ему помешало меня добить? Или кто?
Я решил, во что бы то ни стало, несмотря на боль, подняться на ноги и выйти наружу. Лежать и гадать о том, что произошло, не имело смысла. Я повторил попытку встать. Пересилив боль, я смог сесть и сразу же уткнулся головой в колени. Меня затошнило, в голове помутилось, и я, закрыв глаза, решил подождать, когда станет хоть немного легче. Через пару минут сознание вновь стало чётким, и я поднялся на ноги. Слава богу, ноги не пострадали.
Я, пошатываясь, выбрался из шалаша. При этом мне пришлось пригнуться на выходе, что повлекло за собой новую боль в позвоночнике. Но на этот раз боль была терпимей, чем в первый раз. Меня только слегка качнуло, но я успел схватиться за бревно, вкопанное у входа.
Выйдя наружу я огляделся. Шалаш стоял на большой поляне, справа, метрах в трёхстах начинался лес, слева раскинулся уже привычный для глаз монотонно-зелёный луг.
Метрах в десяти от шалаша лежали сложенные горсткой ветки, так, словно кто-то собирался разжечь костёр. Я подошел к ним и присел на землю. Достал из кармана измятый коробок спичек и попытался разжечь эту кучку хвороста. Но ветки были сыроваты, и пламя, появившись, тут же пропало. Так повторилось и во второй раз, и в третий. Тогда я достал из кармана сто долларовую купюру и засунул её под сырые, не загорающиеся ветки. Зажёг еще одну спичку и подпалил купюру. Вспыхнуло пламя. Ветки зашипели, как змеи, но всё же постепенно начали разгораться. Я достал еще сто баксов и сунул в центр горки. Чтобы наверняка.
— Двести баксов — усмехнулся я — Дороже костёр я видел только в "Скалолазе"
Но желание разжечь костёр было настолько сильным, что мысль о затраченных на это деньгах практически не волновала меня. Да и зачем теперь они нужны? Гораздо важнее, чтобы разгорелось это чёртово пламя. Чтобы просто сидеть и смотреть на него, забыв обо всём, что произошло со мной за последние двое суток. Забыть о съеденной девочке, о боли во всём теле, о жажде и голоде.
Просто смотреть, отогнав прочь все мысли. Пусть мозг отдохнёт.
— Сейчас бы еще пивка — подумал я — Пару-тройку баночек.
Но вряд ли здесь можно было достать хоть какую-нибудь выпивку. На восемьсот долларов, оставшихся у меня, там, в городе, я смог бы напиться сам, и напоить всех желающих. Но здесь эти долбаные деньги не имеют никакой силы.
Я услышал за спиною шаги. Кто-то подходил, не пытаясь скрыть своего присутствия. Я обернулся и увидел мужчину, лет тридцати пяти, в одной руке которого было что-то вроде копья, а в другой мёртвая крыса, размером со средней величины собаку. Он аккуратно положил копьё на землю и небрежно бросил крысу поближе к костру.
— Сейчас быстро разделаю её и поджарю — выдохнул он — Хорошо, что ты разжёг костёр.
— У меня есть спички — просто ответил я.
Ни страха, ни напряжения не было. Скорее всего, этот человек и спас меня, зачем же ему теперь причинять мне вред? Да и всё произошедшее притупило мои чувства. Если в этой сраной реальности реагировать на всё слишком эмоционально, то можно просто-напросто сойти с ума.
— Меня зовут Алексей — представился пришедший — Но здесь все называют меня Алексом. Или охотником.
— А меня зовут Инго — я хмыкнул — ЗДЕСЬ меня зовут Инго.
— Странное имя. Что оно значит?
— Я сам не знаю — я подумал о режиссёре. Глупое он придумал имечко. И, наверное, ничего незначащее.
— Интересно — произнес Алекс — Но не так уж и важно. Особенно здесь.