— То есть никогда не охотился, но готов попробовать, — сообразил Брок, накладывая Стиву миску каши. — Это хорошо. У нас тут особо зверя нет. Белые медведи, карибу немного, они мох из-под снега выкапывают. Лоси. За горами океан, там тюлени есть. Но это далеко. Бурых медведей почти не осталось. Есть незамерзающие речки, ну, на которых проталины есть, там можно рыбу ловить и лосося в сезон. Снасти есть, рогатина на медведя есть, ножи тоже. Ты ешь, ешь.
Стив уплетал кашу и слушал рассказ Брока о местной живности. Особо его удивило предостережение — не соваться к горам ни днём, ни тем более ближе к закату, и про то, что снежные вараны, конечно, очень вкусные и их кожа стоит огромных денег, но с одной такой тварью не всегда могли справиться даже с десяток опытных охотников из больших городов, что уж говорить об одиночках.
В голосе Брока проступила тщательно запрятанная грусть. Стив хотел было спросить, но промолчал, внутренне надеясь на то, что его муж не решил попытать удачу именно со снежным чудовищем.
— Мой альфа всё мечтал поймать варана в капкан, и чтобы мы на юг уехали, — вздохнул Брок. — А я его отговаривал. Такой капкан, чтобы варана удержать, я не сделаю. Не работаю со сталью, потому что уголь нужного жара не даёт.
— Как вы жили? — спросил Стив и тут же пожалел об этом, заметив, как вздрогнул и поджал тонкие губы Брок, но вопрос был уже задан. — Не хочешь — не отвечай.
— Хорошо жили, — ответил Брок. — Альфа мой охотится, десятая часть добычи была наша, остальное на всю Сварту делим. В кузнице помогает. Шкуры выделывает, шьёт из них. У нас самые лучшие одеяла в Сварте, самые тёплые. И одежда самая лучшая. Летом мы с ним на юг ездим, меняем шкуры на ткань, на мёд, на сушёные фрукты. Он сладкое очень любит просто. А у нас со сладким беда. Один раз нашёл старый замёрзший пчелиный улей, прямо на месте налопался мёда с воском так, что живот болел, — Брок улыбнулся. — Любит он меня. Второго омегу брать отказался, а к нему многие липнут.
Рассказ больно ударил под дых: то, как Брок говорил о своём супруге, хотя и прошёл уже целый месяц с его пропажи в лесах, словно тот вышел баню растопить, отзывалось в груди Стива тянущей тоской, воспоминаниями о слишком далёком, о Баки. Ведь он смирился с его гибелью, хоть так и не сумел до конца отпустить.
— Ты ешь, ешь, — велел Брок. — Горячего обеда не будет.
Стив ел, хотя аппетит полностью пропал.
О Баки больно было думать, а не думать не получалось. На мосту Стив не увидел в его глазах ни грамма узнавания, только в какой-то момент проступившее недоумение, которое не позволило ударить в полную силу. На хеликэрриерах Баки был словно хорошо отлаженный механизм, бил не щадя, сразу на поражение, стрелял, надеясь обезвредить.
Стив не знал, как Баки попал в Гидру, что там с ним делали и много ли в том человеке с железной рукой от Баки Барнса, да и Стиву было всё равно. Главное — жив.
После завтрака Брок сноровисто вымыл посуду и сказал:
— Теперь в кузницу. Дел полно. И народ набежит на тебя посмотреть. Как же, целый бета!
Целый бета.
Для Стива эта фраза прозвучала с издёвкой, напоминая о том, кем он был: цирковой мартышкой, исключением, уникумом что там, со своими модификациями и тщательно прописанной биографией, что здесь, а хотелось просто жить.
Он молча пошёл за Броком. Пусть смотрят, ничего, он уже привык.
Брок поставил Стива раздувать угли в горне и держать заготовки и принялся за работу.
За день к ним действительно под самыми разными предлогами заглянули все омеги Сварты — альфы с утра уходили на работу в шахту или на охоту. Брок тихо бесился. Нашли себе развлечение, бездельники!
С утра Брок был вежлив — на свой лад. К обеду посуровел. А к вечеру просто слал всех, кто являлся не по делу. Чуть не послал и Фьюри, но тот пришёл с заказом.
— Рамлоу, срочно нужно три кайла.
— Да что они с ними делают?! — взвился Брок. — Грызут, что ли?
— Жила гранитная, — снизошёл до объяснений Фьюри. — Когда сделаешь?
— Завтра к вечеру, — ответил Брок. — Пусть только сломанные мне занесут. Оплата обычная?
— Да, — кивнул Фьюри и поправил мохнатую шапку. — Как помощник?
— Хороший помощник, — оскалился Брок. — Ну так я сломанные кайла жду.
День для Стива прошёл интересно и даже познавательно. Ему всегда нравились рабочие специальности, нравилась чужая сила, целеустремлённость, и всё это было в Броке в полной мере.
С самого утра к ним в кузню нет-нет да кто-нибудь заглядывал, рассматривал раздетого по пояс Стива с каким-то голодным интересом и скрывался, стоило Броку только взгляд поднять на незваного гостя. Но было заметно, что кузнецу этот проходной двор был поперёк горла. А появление Фьюри и вовсе чуть не стало точкой невозврата, Стив видел, каких трудов Броку стоило не швырнуть молот в голову старосты.
Когда принесли кайла, Стив присвистнул. Длинные шипы каждого из инструментов были погнуты под совершенно разными невозможными углами.
— Однако, — хмыкнул Стив, удобно перехватил деревянную рукоятку, взвесил в ладони, пробежался пальцами по покорёженному металлу и, поднапрягшись, выровнял шип, выгнув его в нужную сторону. Осталось только немного поработать молотом.
— Шта? — вытаращился на него Брок.
Стив оглянулся.
— Неправильно? Вернуть как было?
— Не, но бля!.. — Брок не находил связных слов.
То, на что ему требовалось несколько часов работы, молот и горн, Стив выправил просто пальцами. Ни хрена себе «бета»!
— Оставь, — наконец выдавил Брок. — Завтра доделаем.
Отложив выправленные инструменты, Стив вытер руки ветошью. По идее, он помог, но вот рад ли был помощи Брок, понять так и не получилось. Спрашивать и нарываться на возможную грубость Стив не стал. Рамлоу из его мира терпеть не мог, когда кто-то лез в его работу, пусть даже и с благими намерениями, и вместо благодарности очень запросто можно было огрести тяжёлым словцом поперёк хребта.
На улице было свежо.
Из распахнутых настежь дверей кузницы тянуло жаром, облизывая голую спину Стива, тело гудело от правильной нагрузки, радовалось, что его хозяин в кои-то веки не просиживал за столом над бумажками целый день, а трудился, не разгибаясь.
— Ей, бета, — раздался от забора весёлый голос. — А не хочешь ко мне прийти помочь?
Стив обернулся и столкнулся взглядом с Уилсоном. Сокол и в этом мире скалился почём зря, вызывая беспричинное глухое раздражение, но там он хоть полезным был.
— А не хочешь ли на хуй пойти, балабол? — выглянул из кузницы Брок с кайлом в руке.
— Хочу, в том-то и дело, — ещё шире растянул губы в улыбке Уилсон, окинул Стива плотоядным взглядом. — Если тут тело такое, то что же в штанах?
Стива словно вдоль позвоночника плетью протянуло, он скривился и, отвернувшись, скрылся в доме.
— Что, у Райли на тебя уже не встаёт даже в гон? — усмехнулся Брок. — Пошёл отсюда, пока в лоб не получил, придурок!
— Злой ты, Рамлоу, жалко, что ли, поделиться? — поморщился Уилсон, но свалил.
Стив наскоро отмылся в рукомойнике, стараясь стереть с себя неприятный сальный взгляд того, кто упорно пытался навязаться в друзья в другом мире.
— Не кисни! — Брок похлопал Стива по плечу и тоже принялся мыться. — Уилсон — та еще блядь-вседавалка. А ты молодец и силач. Никогда такого не видел, чтобы кайло просто пальцами выправили.
— Ничего сложного, — пожав плечами, ответил Стив. И только тогда сообразил, что Брок не в курсе всех его физических возможностей, потому и удивлялся, но добавлять ничего не стал. — Тебе ещё с чем-нибудь помочь? Дрова там, или ещё что?
— Да, дров давай наколем про запас, пока не стемнело, — сказал Брок. — И напилим. У меня пила двуручная, неудобно с ней одному. А то, по приметам, скоро буран нагрянет, на улицу не высунешься.
— Сам справлюсь, не ходи наружу, похолодало.
Накинув на плечи грубую серую рубаху, Стив подхватил топор. Сейчас хотелось чего-то такого — тяжёлого, монотонного, чтобы злая тоска по прошлому отпустила, чтобы не думать, не перебирать в голове варианты, а отрешиться от всего.
Толстые поваленные деревья обнаружились за кузницей. Стив вздохнул, глянул в сторону блёклого, какого-то выцветшего заката и взялся за топор, с каждым ударом выгоняя из себя хандру, укрепляясь в решимости, что справится со всем. Всегда справлялся. Зачем ему пила и помощник, когда Стив поленья руками разламывать мог, тем более когда никто чужой не видел?
Брок тем временем готовил на ужин рагу из остатков вяленого мяса и сушёных овощей. Мясо было последнее. Солнце, скорее бы вернулся его альфа! Без добычи, раненый, какой угодно, лишь бы живой!
Стив вошел в дом, когда низкое местное солнце лениво опустилось за горизонт. На общем энтузиазме наколов дров на пару месяцев вперёд, он сложил их у дальней стены кузницы, где и должна была быть поленница. Наполнив ковшик водой, вышел обратно на улицу, разделся до подштанников и, наклонившись, полил себе на голову.
Брок выглянул во двор с ярким фонарём в руках.
— Ты что, простуды совсем не боишься? — встревоженно спросил он. — С нашими морозами шутить не стоит, Стив. Весна не придёт.
— Не боюсь, — улыбнулся Стив, разогнав моментально остывающую воду ладонями по телу. — В детстве очень часто болел, был слабым. Знаешь, про таких говорят — в чём только душа держится. Мама чуть ли не каждую неделю священника приглашала исповедовать умирающего, один Баки в меня всегда верил. А сейчас меня очень сложно убить.
Стив оттянул пояс подштаников вниз, прикрыв второй ладонью член, и показал затянувшееся тонкой пока что кожей отверстие от пулевого.
— Это ещё что? Из арбалета? — Брок уставился на шрам.
— Можно и так сказать, насквозь пробило.
Как объяснить Броку про огнестрельное оружие, Стив не знал, не особо он понимал уровень развития этого мира, а арбалетный болт вполне мог нанести похожий урон.
— Месяца два, да?
— Вчера утром или позавчера, но точно не больше двух дней прошло, — покачал головой Стив, осознавая, что сдаёт самого себя с головой, но почему-то Броку хотелось верить, как и тому Рамлоу. Он казался близким по духу, понятным Стиву.
Брок поджал губы, покачал головой и сказал:
— Никому об этом не говори. Никогда. Идём ужинать, стемнело уже.
Встряхнувшись, Стив вошёл в дом, повесил на крючок ковшик и снова натянул рубаху из неприятного телу грубого волокна, сел за стол, на котором уже вкусно пах горшок с рагу.
Ели молча. Стив старался не смотреть в сторону Брока, но взгляд нет-нет да цеплялся за ладони, сильную красивую шею, виднеющуюся в вороте точно такой же, как и у Стива, рубахи, упрямую острую линию челюсти. Не имел он права так смотреть, не имел.
Брок неторопливо ел. Он незаметно положил Стиву вдвое больше, чем себе, как привык класть своему альфе.
В этот раз убирать со стола и мыть посуду вызвался сам Стив, у него сердце кровью обливалось, когда он видел, как утром Брок отскребал в холодной воде чугунок от немного подгоревшей каши. И вообще ухаживать за Броком, помогать ему казалось правильным.
А Брок остановившимся взглядом смотрел в кружку с травяным настоем и думал, что хватит обманывать себя. Вторая луна пошла, как его альфы нет. Он больше не вернётся. Лес или горы забрали его. Как забрали многих до него и заберут после него. Пора принять это. Просто принять. Оплакать своего альфу и жить дальше, как получится. Вдовцом.
Спать укладывались также в тишине. Стив смотрел на Брока, на его чересчур скупые дёрганные движения и понять не мог, что же переменилось в этом человеке за день. Вроде бы ещё с утра он зубоскалил с заглядывавшими в кузню посмотреть на Стива омегами, а сейчас словно сдулся, начал трескаться, ломаться под каким-то неподъёмным грузом.
— Эй, ты как?
Стив в момент оказался рядом, заглянул в глаза Брока и тут же отступил на шаг назад: яркие, почти жёлтые глаза потухли, выгорели, потеряли блеск.
— Вдовец, — как камень в колодец, уронил слово Брок. — Спать надо.
Что на это сказать, Стив не знал, он на мгновение сжал ладонью плечо Брока, делясь своими силами и теплом, и тут же отстранился, стараясь не нарушать границ личного пространства. То, что Брок сдался, признал то, от чего отбивался столь долгое время — пугало, словно за этим должно было случиться что-то страшное, непоправимое, но кто они друг другу, чтобы Стив имел право лезть в чужую жизнь со своими советами?
Быстро раздевшись, Стив нырнул под одеяло, подождал, пока и Брок устроится рядом, и подкатился к нему, прижался спина к спине, стараясь хоть так поддержать.
— Доброй тебе ночи, Брок.
Брок проглотил всхлип и вжался лопатками в Стива. Хоть такое тепло. Хоть так. Другого больше не будет. Никогда.
Стив в мгновение перевернулся на другой бок, сгрёб Брока в охапку, прижал к себе, стиснул так, чтобы у того и мысли не было дёрнуться. Брок напрягся было, а потом его затрясло, как в ознобе. Ткнувшись носом ему в затылок, Стив немного ослабил хватку, сам развернул Брока к себе и снова обнял, позволил уткнуться мокрым от слёз лицом в свою шею, погладил по спине.
Отпустило Брока не скоро. Будь он один, он бы сходил к Уилсону, купил бутылку самогона из коры и напился, но так, в сочувствующем кольце рук Стива, было даже лучше. Только странно, что Стив не пахнет. А так… так спокойнее.
Стив гладил Брока по спине, пока тот, расслабившись, не уснул, а к самому сон никак не шёл.
Страшно видеть, как в один миг ломаются сильные, несгибаемые на вид люди, как их мир идёт трещинами. Броку такого он не желал, ни тому, из своего мира, ни тем более этому, приютившему его.
Снова ткнувшись носом в макушку Брока, Стив втянул носом странноватую для жителя этих мест смесь запахов моря и лугового разнотравья, зажмурился. Пусть он не сумеет заменить мужа, но поддержать точно сможет.
С этими мыслями Стив уснул.
========== 3. ==========
Буран гудел над Свартой трое суток. Все сидели по домам, законопатив окна и двери. Сидели и Брок со Стивом. Первые сутки они перебрасывались только короткими репликами на бытовые темы. А со вторых разговорились. Брок хотел отвлечься и принялся расспрашивать Стива про его мир.
— У вас что, каждый год весна?
— Весна, лето и осень, — с улыбкой на губах ответил Стив. Эти воспоминания не давили на грудь тяжестью, наоборот, дарили лёгкость, согревали откуда-то изнутри. — Много зелени и солнечного света.
— А какое оно — лето? — спросил Брок. Он сидел и зашивал прохудившуюся одежду. — Целую неделю снега нет, небось?
— Неделю? — удивился Стив, потом бросил мимолетный взгляд в сторону маленького окошка, за которым ураганный ветер гонял снег, заметая дома по самую крышу. — В Нью-Йорке снег выпадает не очень часто, только зимой, да и то не лежит на улицах дольше пары дней, тепло слишком, иногда циклоны и весной приносят непогоду, но это редкость. Летом жарко, особенно в городе. Солнце отражается от небоскрёбов, прогревая воздух иногда так, что дышать становится нечем.
— Не верю, — покачал головой Брок. — Что, Нью-Йорк сильно на юге? А небоскрёбы — это что?
Стив задумался, сжал в ладони небольшую деревянную чушку, из которой вот уже второй день пытался хоть что-нибудь вырезать, но это Баки был спецом по обращению с ножом. Сам Стив больше любил краски.
— Очень высокие дома в несколько десятков этажей.
Было жаль, что Стив оставил телефон в убежище, много в нём было хороших красивых фотографий, способных удивить, увлечь, даже восхитить, хотя, конечно, ещё не факт, чтобы он пережил переход из мира в мир, купание сначала в Потомаке, а потом в местной вонючей канаве.
Стив рассказывал про Центральный парк, про Бруклин своего детства, про то, как Нью-Йорк и люди изменились за время его сна, про величественные водопады Ниагары, про всё, что помнил, успел узнать с момента своего пробуждения.
— Погоди-погоди, — то и дело перебивал его Брок. — А они от ветра не разваливаются, эти небоскрёбы? Деревянные-то?
— Они из железа, камня и стекла, — объяснил Стив, решив не загружать Брока информацией про бетон, пластик и другие материалы, которых в этом мире и не было, скорее всего.