— Нет, но Дверь чую, а мышей слышу. То есть, наоборот, не слышу. Следовательно, они там отсутствуют.
— Ясненько… — «гладиаторец», уже переставший удивляться разнообразным ведьмацким талантам, какими бы сверхъестественными они ни казались, только кивнул. — И какие будут планы?
— Закрывать Дверь. Соседство с мышами — не самое страшное, что случается в жизни, но по ту сторону может оказаться кое-кто похуже.
— Как это происходит?
— Ну, для начала к ней надо подойти…
— Намек ясен, — Глеб хмыкнул. — Чуток посторонись, ладно?
Он начал отдирать доски, которых на крышку люка действительно было набито куда больше, чем требовалось: по-видимому, Кот в борьбе с хвостатыми противниками решил взять если не качеством, то хотя бы количеством. Проржавевший замок доставил намного меньше хлопот, чем щедро нашпигованные гвоздями пиломатериалы. Наконец, крышка люка была освобождена и впервые как минимум за последние шесть лет открыта.
Шаткая деревянная лестница сплошь заросла пыльной паутиной. Не рискнув ею воспользоваться, Глеб предпочел спуститься методом свободного падения, благо, лететь было недалеко — стоя внизу, до потолка подвала можно было свободно достать пальцами поднятой руки. Ведьмачка последовала его примеру. Оказавшись на дне, «гладиаторец» оглянулся по сторонам и поморщился, стараясь дышать неглубоко. В реальности вокруг наверняка царила кромешная тьма, потому что слабого света, проникавшего через открытый люк, могло хватить только на освещение лестницы и пятачка земли под ней. Однако в мире отпечатков все помещение прекрасно просматривалось, включая груды хлама, оставленного предыдущими хозяевами. И что-то из хлама явно было органического происхождения, поскольку в царящий в подвале затхлый запах вплеталась ярко выраженная нота тухлятины. Если бы не кровавик, четко показывавший, что ничего необычного, кроме Двери, поблизости нет, впору было и забеспокоиться: не гуляет ли где по соседству зомби.
— Кажется, тут кто-то сдох, — предположил Глеб.
— Очень может быть, — отозвалась ведьмачка. — Один-два крысиных трупа — нормальное явление для любой ямы.
Она повела носом из стороны в сторону и уверенно подошла к Двери.
— Ну, как? Хочешь глянуть, что по ту сторону находится?
Глеб задумчиво посмотрел на пульсирующий столб багрового света, припомнил Бирючину, Тугреневку, ослизня, кикимор с хоулерами и… решительно кивнул.
— Да. Или ты думаешь, я откажусь от первой возможности прогуляться по Пограничному миру?
— От второй, — поправила его ведьмачка. — Из первого мы только что вернулись. Сумеречье — тоже Пограничный мир. Если не отказываешься, тогда вперед, только топорик на всякий случай держи наготове.
Глеб шагнул следом за Инари в багровое сияние, наверное, впервые за всю неделю готовый к перемещению между мирами и сопряженным с ним сюрпризам. Правда, сюрпризов особых не было. Только вместо подвала они оказались посреди голой равнины, где из живности в обозримых пределах высвечивался лишь фиолетовый силуэт кружащей вдали птицы. Пользуясь случаем, Глеб временно отключил кровавик, потому что глаза снова начинало жечь, и получил возможность насладиться Пограничным миром во всей его красе. Ярый фанат пустыни Гоби, наверное, пришел бы в восторг от открывшихся перед ним картин, но в целом мир выглядел чертовски неуютным. Растрескавшаяся каменистая земля лишь изредка оживлялась чахлыми кустиками сухой травы. Затянутое низкими тучами небо имело желтоватый оттенок. Время года было непонятным — лето не лето, осень не осень, а гулявший по равнине ветер пронизывал до костей. Картину всеобщего запустения органично дополнял белесый череп с шишковатыми наростами и тремя глазницами, мирно лежавший неподалеку.
— Иссохшие пустоши, — прокомментировала Инари. — Родные места хоулеров. Значит, за мышей приняли чи-улов? Забавно. И чертовски удачно, что Дверь не обнаружила какая-нибудь более крупная мышка.
— Начинаю сочувствовать беднягам, — признался Глеб, подталкивая носком сапога череп, чтобы получше рассмотреть. — Чем же они здесь питаются? Святым духом или манной небесной?
— Вполне земной добычей. Ты как раз на остаток одной из них любуешься. Пустоши — унылое место во время зимних засух, как сейчас, зато в период дождей на них бывает довольно неплохо, а возле рек и озер мир и вовсе выглядит иначе. Сюда стоит заглянуть через месяц-другой. Готова поспорить, ты не узнаешь это место.
— Да уж, что может быть приятнее, чем любоваться красотами весенней природы, попутно отмахиваясь от всех хоулеров в округе? Или у себя на родине они к человеческому мясу не тяготеют?
— Тяготеют, и еще как. Но мне показалось, что ты любишь авантюры.
— Люблю, — признался Глеб, — когда для них есть хоть какой-то повод. А то, что ты сейчас предлагаешь, по-нашему называется «лезть на рожон». Не ты ли сама аккурат перед самыми тугреневскими болотами говорила, что ничем таким заниматься не будешь?
— Сохраняешь трезвость мышления? — усмехнулась ведьмачка. — Это хорошо. Нет, конечно, на рожон никто никому лезть не предлагает, и, если честно, даже в разгар весны делать на Иссохших пустошах нечего, разве только устраивать грандиозные побоища. Ну, что? Пойдем назад, или еще поглядишь по сторонам, чтобы получше запомнить место?
Глеб пожал плечами.
— А что тут запоминать? Пустыня как пустыня, — он поднял череп и стряхнул с него мелкую пыль. — Возьму в качестве подарка для Вани. Это ведь не хоулеровский, насколько я понимаю?
— Кагения, — пояснила ведьмачка. — Она не хищник. Питается только травой.
— Тогда ей здесь, наверное, тяжело приходится.
— Не тяжелее, чем нашим зверям. Ладно, если и вправду возвращаемся, то ты идешь первым.
Как ни странно это звучит, но отнюдь не Иссохшие пустоши, а затхлый подвал «Княжеграда» после недолгого пребывания в Пограничном мире показался Глебу чем-то чуждым, далеким и почти не имеющим право на существование. И, наверное, именно в этот момент «гладиаторец» окончательно понял, что не хочет снова становиться частью обыденного мира, в котором для чудес, невероятных путешествий и приключений есть место только на дисках с фэнтезийными фильмами и RPG-играми.
— Инари… ты возьмешь меня в ученики?
— По-моему, я уже это сделала, тебе так не кажется? — на полном серьезе отозвалась ведьмачка. — А остальное зависит только от тебя самого.
Обернувшись к Двери, она что-то добавила на шипяще-свистящем языке, вырисовывая в воздухе алый знак. Полыхнуло белым светом и багровое сияние исчезло.
— Оперативно, ничего не попишешь, — восхитился Глеб.
— В просторечье способ именуется «закрывание с пинка», — пояснила Инари. — Так быстрее всего, только желательно соизмерять силы, а то может и неплохо срикошетить. Пожалуй, больше здесь делать нечего, так что можно и на выход отправляться.
— А Дверь точно не откроется повторно?
— Навряд ли. Хотя ради очистки совести стоит периодически поглядывать, как здесь дела.
В подвале они, вроде бы, пробыли недолго, но народ на площадке успел уже рассосаться. Один только Зверек, вспотевший и взъерошенный, сидел на брусьях, огораживающих сцену, и с ненавистью смотрел на забор.
— Ну, я же говорила? — флегматично заметила ведьмачка, спускаясь по лестнице. — Вот и сами успокоились. Безо всякой посторонней помощи.
Заслышав ее голос, парень обернулся.
— Эй, а вы тут откуда взялись? Вы же в лес отправились, я видел.
— Вернулись.
— А куда Иван подевался? — поинтересовался Глеб, заметив, что Князя на крыльце тоже больше не видать.
— Туда, — Зверек кивнул в сторону зарешеченного окна на втором этаже дома. — К нему «грифоны» пришли. Майкл с Амазонкой. Похоже, в нашем полку скоро прибудет.
— Приятная новость. «Грифоны» — неплохие ребята.
— «Грифоны» — ролевики. Не знаю, что Иван рассчитывает с них взять, кроме анализов?
— Ну, если так судить, тогда выходит, и я — ролевик, и Чайник тоже. Мы ведь с ним вместе в «Серебряном грифоне» начинали. И Алекс там довольно долго пробыл. Он, что, тоже ролевик? А Вульферд?..
— Ну, начинается демагогия, — состроив кислую мину, проворчал парень. — Ладно, спорить не буду, «грифоны» — супер-пупер. Хрен с ним, что железа нема, зато с текстолитовыми мечами всех рвут, как тузики грелку. И вообще, не стоит воспринимать это, как личное оскорбление. Я ведь не о том, что было, говорю, а о том, что сейчас есть. А бойцов у них сейчас, как раз, нет, если, конечно, Амазонку за бойца не считать.
Зверек спрыгнул с брусьев и потянулся, с хрустом разминая суставы.
— Слушай, где тебя так научили через заборы лазать? — спросил он у ведьмачки как бы невзначай. — Это же физически нереально.
— Поброди по лесам хотя бы лет десять, — посоветовала та. — Глядишь, тоже чему-нибудь научишься.
— Ничего себе мерочки! А если мне не нужно через десять лет? Если мне сейчас это нужно?
— Тогда могу только посочувствовать, — ухмыльнулась Инари. — Ты особо не расстраивайся, а лучше попрыгай еще часок-другой около забора: может, какой прок и выйдет. Желаю удачи. А нас, наверное, уже Иван заждался.
Как выяснилось, кабинет Князя был полностью обособлен от остальных помещений «Княжеграда». С лестничной площадки второго этажа в него вела отдельная, обитая деревянными планками дверь. За дверью был маленький тамбур, а уже за ним — кабинет Ивана, заполненный таким количеством вещей, которое разместить в одной комнате среднего размера можно только при наличии особого таланта. Стеллажи с книгами, неровные стопки папок, видеокассет и DVD-дисков, запыленные сувениры, привезенные с выездов, и статуэтки средневековых воинов, доверху набитые не то тряпьем, не то мехом сумки и разноцветные грамоты, заполнявшие всю свободную стену. Сам Князь сидел за массивным директорским столом, напротив него в одном из кресел расположился кряжистый, бритый налысо мужчина лет тридцати пяти-сорока в джинсовой куртке, а во втором — плотно сложенная девушка с русыми волосами, собранными на затылке в конский хвост.
— А вот и мы, — сообщил Глеб. — Не помешаем?
— О, знакомые лица, — обрадовался мужчина, вскакивая на ноги. — Сколько лет, сколько зим!
— Одна зима, — уточнил «гладиаторец», пожимая протянутую руку. — В последний раз мы с тобой на прошлой Куликовке виделись и даже вместе лагерем стояли, забыл, что ли? Привет, Оль.
— Ничего он не забыл, — расплылась в улыбке девушка, — просто притворяется. Здравствуй, Глеб. Ты тут, говорят, успел отличиться? Ну, после взрыва.
— Каким образом? — не понял «гладиаторец».
— Сибирскими похождениями, — пояснил Иван. — С легкой руки Кота о наших приключениях скоро будет знать вся Тула. Кстати, Майкл, это и есть Инари. Я тебе про нее только что рассказывал.
— Вот оно как? — мужчина, склонив голову набок, посмотрел на ведьмачку. — А я ее поначалу за одну из ваших новеньких принял… Хотя, если вблизи смотреть, то, конечно, сразу видно, что не ваша, — он протянул руку для приветствия. — Майкл, врио руководителя клуба «Серебряный грифон».
— Инари, ведьмачка, — вежливо ответила Инари. — А что такое «врио»?
— Временно исполняющий обязанности, — пояснила вместо Майкла девушка. — А я — Ольга.
— Почему «исполняющий обязанности»? — поинтересовался Глеб. — С Джонни что-то случилось?
— Ничего, — успокоил его Майкл. — Просто в свете нынешних пертурбаций он заявил, что ему все надоело, и отправился на заслуженную пенсию. И его можно понять. Знаешь, что у нас на Земле Грифонов творилось? Не слышал еще? Ладно, потом, когда время будет, расскажу поподробнее.
Он посмотрел на освободившееся кресло, потом на ведьмачку и сделал элегантный жест рукой:
— Уступаю девушке место.
— Не стоит, — отмахнулась Инари, усаживаясь на пол. — С оружием я там все равно не размещусь.
— Что в подвале было? — спросил Князь, сразу переходя к самому животрепещущему вопросу.
— Вот… — Глеб положил на стол череп кагении.
— Корова, что ли? — удивился Майкл, не разглядев с расстояния биологических особенностей покойной твари.
— Не совсем.
Иван оценивающе посмотрел на череп и продекламировал:
— Мой бедный Йорик… Мило, но кто его обглодать-то успел? Те самые мыши, от которых Кот спасался?
— Мышей в подвале не было, — отозвалась ведьмачка. — Зато была Дверь на Иссохшие пустоши. Череп мы подобрали именно там.
— «Была» или «есть»? — насторожился Иван. — Что за пустоши? Кого нам в гости ждать?
— Была. Мы ее закрыли. Так что можешь не волноваться, гостей не будет.
— Великолепно, — Князь снова откинулся на спинку кресла. — Неплохое начало. Кстати, третья дырка под глаз — это ваша придумка или как?
— Нет. У кагении их и в самом деле три.
— Очаровательная, наверное, зверушка была. Пускай здесь полежит, пока на стенку не повесим, — Иван водрузил череп на стопку папок и снова сконцентрировал внимание на Инари. — А по поводу леса что-нибудь скажешь? Как я понял, вы и там успели побывать.
Ведьмачка пожала плечами и вкратце разъяснила ситуацию. По ходу ее рассказа лицо Майкла приобретало все более изумленное выражение, а Ольга, приоткрыв рот, только успевала крутить головой, глядя то на Инари, то на внимательно слушавшего ее Ивана. Глеб, решив, что в ногах правды нет, тоже уселся на вытертый ковер, расстеленный на полу офиса. В принципе, все, что говорила Инари, он уже знал, но краем уха все равно прислушивался в надежде услышать что-то новое. Ничего нового в рассказе не оказалось.
— Прорыв, значит, — протянул Иван, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. — Закрывать надо, однако. Даже с мирным потусторонним миром жить по соседству не очень-то приятно.
— Какой ты быстрый, — хмыкнула ведьмачка. — Может, тогда сам сходишь и закроешь, чтобы не сквозило?
— Не верю ушам. Уж не хочешь ли ты сказать, что не сможешь это сделать?
— Смогу. Но не с лету. С пинка можно захлопнуть Дверь. Если очень постараться — Ворота. Чтобы закрыть прорыв, надо отыскать причину его возникновения. Только когда она будет устранена, прорыв перестанет существовать.
— Невеселый расклад получается, — проворчал Иван. — А в чем причина? Есть какие-нибудь догадки?
— Пока только одна: сбой чертовски мощного заклинания. Но для подтверждения надо отыскать место, где это произошло.
— По логике, там, где прорыв. Разве нет?
— Не согласна. Пропал целый кусок мира. Если это все-таки замещение, то колдовать могли в любом месте того лесочка, что теперь за забором шумит. А прорывы образуются всего лишь в самых темных местах накрытой взрывной волной территории.
— Но если вспомнить, что прямо после взрыва нам гостеприимно открыли Дверь около Венева… — задумался вслух Глеб. — И, как ты сама говорила, в Бирючине волна тоже ощущалась… Выходит, территория была затронута о-го-го какая.
— Я понял, к чему ты клонишь, — Иван потер переносицу. — К тому, что у нас под боком сейчас расположен не единичный экземпляр прорыва? Черт, давайте не будем усложнять ситуацию, а?
— Это не усложнение, — возразила Инари. — Я согласна с Глебом. Не думаю, что прорывов окажется особо много, если, конечно, ваша земля, в самом деле, прежде была светлой, но то, что он не один, это точно.
Майкл взялся за голову.
— Слушаю вас, ребята, и удивляюсь, — страдальчески сказал он. — Рассуждаете, как заправские охотники за привидениями. Вроде, по-русски говорите, а в лучшем случае одно слово из пяти разобрать можно. Какая такая светлая земля? Какие прорывы? Где? Ты, Вань, вроде, только-только приехал, а в ситуации уже лучше нас разбираешься.
— Успел слегка въехать, — сдержанно пояснил Князь. — Под ласковым тюменским солнышком, когда на хвосте у тебя висит целая свора голодных зверюг, знаешь, как хорошо въезжается?
— Представляю.
— А что в городе? — спросил Глеб.
— В городе менты, — коротко ответил Иван, подумал и добавил, — много ментов, а солдат еще больше. Правда, располагаются они странно: только на главных улицах, только кучками, и выглядят как-то стремно. Но есть и другой, куда более интересный момент. Я сегодня с утречка наведался в администрацию к Разуваеву, и он мне вкратце обрисовал положение дел. Видать, пол-ящика коньяка в свое время были потрачены не зря. Итак, в чем причина происшествия, он не знает. Рассказывает то же, что и остальные — ранним утром содрогнулась земля, прошла тень, и все прекратилось.