Данила Демидов
ВОТ ТАКАЯ СКАЗКА
или «Эй, кто за главного?»
Жил-был сталкер Колобок. Был он невысоким крепышом, с совершенно лысой головой (хватанул радиации по неопытности), носом картошкой и невероятно оттопыренными ушами. Как только его не называли, пока ходил в отмычках. И метр с кепкой (это классика) и метр с ушами, слоник, чебурашка, карапуз. Он отчаянно дрался за каждое обидное прозвище.
Как-то, в очередной драке возле бара, детина, в два раза его выше, не выдержав профессиональных ударов по корпусу, начал лепетать в свое оправдание: «Да он катается вокруг, как колобок. Хрен поймаешь». После чего и приклеилась намертво кличка — Колобок. Пришлось смириться. Не драться же со всем миром.
Жил сталкер Колобок хорошо. Настолько, насколько возможна бродяжья жизнь в Зоне. Сперва походил полгода отмычкой. Выжил. А после того, как врукопашную схватился с кровососом и покромсал его ножом в лоскуты, зауважали по-настоящему. И никто никогда не узнает, что зазевался он легкомысленно, когда входил в подъезд дома в Мертвом городе, а воткнувшись монстру в подмышку носом, от страха начисто забыл про винтовку, и эта схватка стоила ему сухих штанов и пары миллионов нервных клеток. Теперь он, поднабрав опыта и отхватив кусочек сталкерской славы, на правах напарника, так сказать, сотрудничал с Кондором. Знатным, опытным сталкером. Кондор исходил почти всю Зону поперек и совал свой огромный горбатый нос в такие гиблые места, о которых иные не слышали и до самой смерти. Крутой мужик, но сложный, себе на уме.
В их компании был еще третий. Узбек. Какого лешего делает узбек в Зоне и каким сквозняком занесло его в «незалежную», никто не знал. Заявился он на границу Зоны в дрянном камуфляже и с тюбетейкой на бритой макушке. Его странное восточное имя никто не мог запомнить, звали, поначалу, просто «Эй, ты, узбек в тюбетейке». Затем сократили до Тюбика.
Тюбик оказался мировым парнем. Веселым и надежным. Особенно в контрасте со смурным Кондором. Они славно сдружились вдвоем и теперь тяготы походов переносить стало намного легче. Хотя, как подозревал Колобок, их с Тюбиком дружба изрядно раздражает старшего напарника, он никогда не смеялся над их хохмами и, если не было надобности общаться, узбека просто игнорировал.
В Зоне наступила осень. Вся честная сталкерская братия вздохнула с облегчением. Наконец! Наконец-то можно перестать потеть в своей броне, как ломовые лошади. Даже льющие почти беспрерывно дожди еще не успели осточертеть. Самое время активизироваться, что незамедлительно и исполнила данная компания.
Кондор выбрал на этот раз пункт, за веткой железной дороги, в местности, прозванной Джапа. С этим, неуместным здесь названием, была связана одна занятная давнишняя история.
Как-то раз, американцы, присутствующие здесь на правах наблюдателей, решили подшабашить. С их базы, на огромной вертушке была завезена в Зону группа японских то ли ученых, то ли, просто, туристов в составе двенадцати человек. Эт какие же деньги надо было отвалить, чтобы военные, американские военные, согласились на такую аферу! Ну и, наивные в своем идиотизме, крутолобые янки, выдали японцам по автомату и приставили для охраны только одного проводника из местных ходоков, в прошлом лингвиста.
Высадили эту толпу в наименее опасном и практически чистом от аномалий квадрате. Через пять часов их должны были забрать. Но туристам хватило и этих нескольких часов, чтобы натворить ерунды. Пока проводник отлучился на разведку безопасного пути для этого шалмана, приказав им не двигаться с места ни на шаг, они учудили вот что. Сталкер, когда приспичит по нужде, что делает? Он обкидывается гайками со всех сторон — вот тебе и сортир. А этим жертвам культурного общества надо было создать Условия. Хотя бы кусты. Стеснялись они. И решили парами посетить ближайший «санузел».
Ушла первая пара — пропала. Через десять минут пошла их искать вторая пара. Пропала. Затем третья и так, пока на пятачке, где приказано было ждать, не остались два, уже изрядно паникующих японца. Когда они тоже намылились в кусты на поиски товарищей, подошел проводник. Естественно, с вопросом «Где все?». Выслушав ответ, он долго матерился на всех известных ему языках и от нехватки матюгов шипел, как кипящий чайник, и собрался уже сам лезть в кусты, как пропащие оттуда поперли всей дружной толпой. В кустах сидел контролер. Увидев толпу зомби вместо доверенных ему туристов, проводник сделал ноги по-быстрому, бросив оставшихся двоих до кучи. С тех пор и бродили по этой местности стадом узкоглазые зомби с крутыми камерами на шеях. А квадрат тот стали называть Японией. Для удобства произношения сокращенной до Джапа.
Через некоторое время она заполнилась аномалиями и перестала быть безопасной. Японских зомби всех отстреляли, а название прижилось, родив массу шуток на этот счет. Теперь, вместо «иди в баню», говорили «иди к японцам», фразы, типа «японский летчик» и «японский городовой», приобрели совсем иной смысл, а местность эту называли иногда, по ассоциации, другим, очень подходящим русским словом.
Вот в Джапу и направил их стопы Кондор. По его данным, там, после очередного выброса, набралось такое разнообразие аномалий, что можно артефакты собирать, как грибы после дождя.
При наличие опыта и удачи, конечно.
На что они и надеялись.
До места добрались с обычными приключениями: пара патрулей, стайка вездесущих собак да небольшой ассортимент аномалий, ничего особенного.
Залегли на небольшой насыпи и в бинокли осмотрели заброшенную территорию. До полуразрушенных складов и гаражей, которые являлись целью их похода, было метров триста. Тишина накрывала эти метры мутным облаком тумана. Лишь сухие листья кустов, растущих вдоль насыпи, шуршали на слабеньком ветру, который лениво гонял их облетевших собратьев по растрескавшемуся бетону дороги.
— Ну что, рванем? — полным энтузиазма голосом Колобок обратился к Кондору. — Вроде тихо все.
Старший напарник все еще не отрывал глаз от бинокля, водя им по сторонам.
— Вот это и интересно. Смотри и учись, салага, потом спасибо скажешь, — Кондор передал Колобку свой бинокль, более мощный и навороченный, чем у него — Глянь влево. Видишь куст, метрах в ста?
— Вижу, куст как куст, кривой и облезлый, в Зоне все кусты такие.
— А почему он кривой, ветра нет, место, где он растет — ровное? А?
Колобок присмотрелся внимательнее, действительно, куст накренен в сторону, как будто его тянут туда за ветви. В той стороне, куда кренило чахлую растительность, бетон как бы продавлен и основательно раскрошен.
— Вижу теперь, там гравиконцентрат. Значит, той стороной не пойдем.
— Смотри вправо. На грузовик.
Неприятно, конечно, когда тебя, взрослого мужика, тычут носом, но Кондор имеет право, тут не поспоришь. «Учиться, учиться и еще раз учиться!» — такой, еле читаемый от старости лозунг Колобок видел внутри одного здания в Мертвом городе, наверное, это была школа. Он послушно перевел взгляд на грузовик.
— Оба-на! И как я не заметил?! — грузовик, похожий на какое-то древнее чудовище, изящно стоял только на одной задней паре колес. Кабина просто висела над землей, не имея никакой опоры. На месте второй пары колес воздух колыхался, как в жару над раскаленной крышей.
— Ну, туда мы тоже не пойдем, тогда прямо, — Колобок вернул старшому бинокль.
— А прямо никогда не ходи, как раз здесь тебя все пакости и поджидают. Это такой закон морфологии. Давай гайки кидать.
Тюбик, решивший тоже как-то поучаствовать в компании, достал из кармана разгрузочного жилета горсть гаек и болтов и, размахнувшись, веером посеял за насыпь. Хорошо кинул, далеко. Гаечки стайками разлетелись в стороны. Те, что летели вправо, вели себя согласно общепринятым законам физики, попадали на землю и остались лежать, послушные обычному земному притяжению. Улетевшие влево, примерно на середине пути утроили скорость полета и с глухим чмоком дружно всосались в бетон где-то за кривыми кустами. Не хилая грави-ловушка. К такой подойдешь ближе, чем можно, утянет за считанные секунды, хоть упирайся, хоть цепляйся за что-нибудь.
Колобок один раз наблюдал подобную картину. Зазевавшийся новичок с круглыми от ужаса глазами, безуспешно хватался пальцами за жухлую траву, но неумолимо быстро катился к страшной смерти в крепкие объятья. И долго стоял потом в ушах звонкий хруст костей. Пацан не успел даже вскрикнуть. А они стояли и смотрели, в тупом бездействии, потому что ничего уже не успеешь, никак не поможешь. Так что ход влево категорически отпадает. Впрочем, вместе с направлением «прямо», так как летящие по прямой гайки вообще исчезли, блеснув на прощанье оранжевыми искрами.
Прямо по курсу располагалась аномалия «стенка». Это невидимая такая штука, в несколько метров шириной, с одной стороны в нее гайка влетает, а с другой осыпается пеплом. Вместо гаек частенько оказывались невнимательные собратья сталкеры. Стенки последнее время попадались такие мощные, что добивали вверх даже до вертолетов.
— Двигаем вправо, — скомандовал Кондор и, пропустив вперед Тюбика, начал спускаться с насыпи, Колобок — замыкающим.
Бродяги осторожно, след в след, прошли эти триста метров за Тюбиком, который продолжал проверять дорогу нехитрым сталкерским способом, а Кондор осматривался и указывал Колобку на признаки наличия ценных «побочных эффектов образования аномалий», как по-научному назывались артефакты.
Через пару часов такого продвижения, добрались до гаражей. В некоторых из них стояли проржавевшие насквозь автомобили каких-то древних марок, таких уже и не помнит никто. Уродливые на редкость.
Прочесав гаражи, собрали полный контейнер. Можно топать теперь обратно. В предвкушении навара и распива по этому поводу полулитра в баре. Хотя радоваться еще рано.
Сначала надо дойти до периметра, не попавшись ни мародерам, ни фанатикам по зачистке Зоны, ни военным, а это задачка посложнее отстрела мутантов и обнаружения ловушек.
На сваленных рядом с гаражами полуистлевших шинах решили сделать привал. Сели отдохнуть и перекусить. Ноги у Колобка ныли от усталости, а натруженные плечи настоятельно требовали освобождения от тяжелого рюкзака. Кондор был, как обычно, мрачен, а худющий Тюбик — бодр и весел. Через несколько минут сосредоточенного чавканья, старшой нарушил молчание:
— Тут еще подвал есть, — внимательно разглядывая содержимое банки и тщательно пережевывая разогретый паек, произнес Кондор — Может проверим? Раз уж дошли сюда.
— Да ну его, в подвал лезть, вдруг там зомбяки прячутся.
— Вряд ли, Тюбик, жмуриков давно здесь не осталось. Один ходок видел, как зомби снимает что-то камерой. За этими кадрами целую охоту устроили, ну и перебили всех япошек, — Колобок облизал ложку и сунул ее в карман. — Здесь теперь никто не обитает. Люди сюда забредают нечасто, зверью питаться нечем. Поэтому никакую тварь мы здесь не встретили.
В принципе, Колобок был согласен с предложением старшого, раз уж приперлись, зачем оставлять то, что можно забрать. Конечно, хочется выбраться из неприятной местности быстрее, но бросать хабар — не резон. К тому же время у них еще осталось, успеют и в подвал слазить и к сумеркам дойти до базы военных, где планировали остановиться на ночлег и сбагрить собранное. У Кондора там свои люди имелись. На том и порешили.
Кондор остается охранять тылы и снарягу, а он с Тюбиком спускается в подвал гаража.
Лестница, ведущая вниз, в темный провал подземелья, сохранилась намного лучше, чем разрушенные стены и крыша гаражей. Тюбик шел впереди, светя мощным фонарем и кидая гайки, Колобок, пригнувшись, с винтовкой наперевес, следом.
Когда они, не встретив на пути никаких препон, спустились в подвал, и Кондор не мог слышать их разговор, Тюбик заговорил шепотом:
— Слышь, Колоб, тебе наш старшой не кажется мрачнее обычного?
— Да нет, вроде всегда такой. А что?
— Я слышал, он в карты проигрался по-черному. Деньги ему позарез нужны. Много…
— Так мы и хабара собрали не хило, — они уже осмотрели небольшое помещение, ничего не найдя ни опасного, ни интересного и теперь двигались на выходу.
— Вот и я про это, зачем ему на троих делить?
— Стой, дай подумать…
Подумать он не успел. В подтверждение подозрений Тюбика, их разговор оборвал звук, такой знакомый каждому сталкеру металлический звук скачущих по бетону гранат.
— Колоб, ложись!
Рвануло, дай боже.
Мощный фонарь, который был у Тюбика в руках, конечно, разбился и они оказались в полной темноте.
Когда в ушах перестало звенеть, Колобок смог подняться на ноги и стряхнуть с головы каменное крошево. Выплюнув хрустнувшую на зубах пыль, он включил маленький карманный фонарик и увидел, что выход из подвала наглухо завален крупными обломками перекрытия.
— Е-мое! Где ж ты был со своими догадками раньше, а? Тюбик, где ты, ты живой?
— Братан, у меня проблемы… — еле слышно похрипел напарник.
Колобок рванул на голос, подсвечивая себе фонариком. Мечущийся тонкий лучик осветил огромный кусок кирпичной кладки, бывшей когда-то стеной лестницы, придавивший поясницу товарища. Тюбик лежал лицом вниз и беспорядочно шарил руками, будто искал что-то в пыли на полу.
Сердце аж зашлось от страха за друга, такую глыбу одному не поднять, даже не сдвинуть. И ноги напарника уже не спасти. Да что уж ноги… все, конец им пришел. Они здесь замурованы, без еды, практически без воды и никто не знает, что они пошли именно сюда. ПДА не работают, слишком много арматуры и труб в подвале.
Да уж, полная Джапа. Он проживет ненамного дольше товарища.
Колобок сел рядом с напарником, прислонившись спиной к завалу.
— Что, Колоб, нам кирдык? — тихо спросил Тюбик.
— Ага.
— Мне хорошо, я уже ног не чувствую.
— Чего ж хорошего?
— Мне недолго осталось.
— А… Тебе всегда везло. Почему-то.
— Это потому что ты легкомысленный, всегда ломишься куда-то вперед, не подумав.
— А ты молчаливый чересчур. Не мог раньше сказать про Кондора, не полезли бы в подвал, ничего б не случилось.
— Скажешь тут, я этого джина носатого боюсь до дрожи. Он смотрел на меня всегда, как удав на кролика.
— Ну и не зря боялся. Как он, падла, продумал то все… — Колобок хлопнул себя по коленям.- И мы хороши, братцы кролики. Ухи развесили.
— Мда…
Они помолчали немного, вслушиваясь в шорох все еще осыпающегося завала.
— Тюбик, тебе больно? — спохватился Колобок.
— Больно. Не очень.
— А чего молчишь, у меня хоть аптечка при себе осталась. Сейчас уколю тебя.
— Ну давай, уколи.
Свет фонаря упал на лицо друга, покрытое мелкими капельками испарины, блеснувшими в луче. «Как же, не больно ему…» — думал Колобок — «…геройствует тут».
У Тюбика был один недостаток, а может и достоинство — патологическая скромность. Спокойный и рассудительный узбек никогда не возмущался, не просил ничего, зря не вступал в разговор и всячески старался никого не беспокоить, но за друга готов был порвать мутантов зубами и отдать почку. За это его уважали одни и терпеть не могли другие, несправедливо принимая скромное молчание за злобную скрытность. Колобок любил этого бродягу, как родного, да всегда втихаря радовался тому, что их свела судьба. Такого друга у него никогда не было и теперь никогда не будет, эт точно.
После того, как он сделал укол обезболивающего в холодную руку напарника, фонарь пришлось выключить, батарейки скоро сядут, надо экономить заряд. Темнота и тишина вокруг давили почти физически, наваливаясь тяжелой толщей.
— Колоб, расскажи что-нибудь, а то я счас завою, — укол, видать, подействовал, так как голос у Тюбика немного оживился.
— А что тебе рассказать? Хочешь сказку?
— Угу, про Колобка, — они тихонько похихикали над получившимся каламбуром. — Давай, как ты попал в Зону. А потом я про себя.
Значит, напоследок, о самом сокровенном. Обычно сталкеры берут за правило, ни слова о жизни вне Зоны. По крайней мере, ни слова правды. Но сейчас не тот случай, можно и пооткровенничать.
— Ладно. Ну, значит, дело было так…
И Колобок долго, подробно, рассказывал напарнику свою «историю любви». Как-то, уже несколько лет назад, поехал он в гости к школьному другу, на море. Отдохнуть, повидаться, предаться холостяцким летним утехам. И встретил там «свою» женщину. То, что это его женщина, он понял сразу, с первого взгляда на высвеченную солнцем рыжинку в длинных каштановых волосах и точеную, женственную фигурку. А когда она блеснула на него ясной задорной зеленью глаз из-под темного бархата ресниц, то он пропал навсегда. Набравшись невиданной смелости, пригласил красавицу на свидание. И, о чудо, она, смеясь, не отказала. Потом уже он увидел кольцо на безымянном пальце, оценил аромат дорогих духов и заметил, что приехала она на крутом кабриолете, небрежно припарковав его у кафе. Она была немного старше и отдыхать умела. Для отдыха ей нужны были море, солнце и восторженный поклонник. Он дополнил комплект. Ей было с ним весело.