На том же дне океана сейчас возводится гигантская, рекордная для нашего мира, ракета-носитель. То, что она в конце концов полетит, не подлежит сомнению, но есть проблема с ПРО американцев, которые могут обосрать нам всю затею с ног до головы. В принципе, суперкомпьютер, за счёт целых этажей с блоками процессоров, получивший эпическую прибавку к мощности, рассчитал конструкцию такой ракеты, способной вместить не менее 800 000 тонн полезной нагрузки. Мы можем поместить туда всё своё движимое имущество, но не будем этого делать. С нами в космос отправятся все необходимые для создания перевалочной базы на Луне ресурсы, техника, а также создаваемые с нуля обитаемые модули.
Но ПРО американцев мы нейтрализуем.
Как?
А очень просто.
Прямо сейчас Йеллоустонскую кальдеру бурят пятьдесят «Кротов». «Крот» — это не средство для прочистки труб, столь любимое Мари Самсабасовым, а буровой робот, преодолевающий по сорок метров в час сквозь породу.
Задача «Кротов» — пробурить скважины глубиной по десять тысяч метров. Они довольно компактные, отсюда такая хорошая скорость, но даже так они затратят около десяти суток на выполнение задачи. По достижении заданной глубины они активируют термоядерные заряды мощностью по 20 Мегатонн, что выльется в масштабное разрушение устоявшегося баланса.
Что сейчас происходит с Йеллоустонской кальдерой? Магматический пузырь охлаждается за счёт нагрева пород, которые отдают эту температуру воде, которая испаряется и вытравливается через гейзеры в виде пара. Очень хрупкая система, не так ли?
Учёные прошлого опасались даже вскрытия оболочки магматического пузыря, так как это теоретически способно привести к нарушению шаткого баланса. Что же тогда говорить о пятидесяти ядерных взрывах в опасной близости к ней?
Вот то-то и оно…
На следующей неделе мы попробуем пообщаться с американцами и озвучить им ультиматум…
— Доктор, подойди в ангар № 3, - раздалось из динамика сообщение от Натти.
Я вздохнул, оторвался от монитора со статусом продвижения опасного груза и покинул свою лабораторию.
В лифте играла песня «One is the Loneliest Number» группы Three Dog Night. На минус девяностом этаже я вышел подавленным.
У самых дверей лифта меня встретил Бац.
— Кто вообще поставил сюда эту песню? — спросил я у него.
Песни разножанровые, разных исполнителей, я так и не смог установить логику выбора. Музыка в лифте должна заполнять неловкую тишину между случайными людьми, в этом её смысл, в этом её предназначение. Она не должна топтать самочувствие спускающегося или поднимающегося человека грязными кирзовыми сапогами.
— Чего? — не понял Бац, до этого открывший рот чтобы что-то сказать.
— Ну, песни в лифты кто выбирал? — уточнил я вопрос.
— А так это же твой суперкомпьютер, — усмехнулся Бац. — Считывает эмоции с твоей физиономии и подбирает музыку по теме. Мы с Натти и Петюней спускались сюда под звучание песни «Fortunate son».
Видимо, я что-то пропустил в развитии этого многоэтажного компьютера. Я не давал ему подобных задач.
— Ты как понял, что это Вася диджеит тут на полставки? — поинтересовался я у Баца.
— Да он сам мне сказал, — пожал плечами Бац.
Что вызвало у меня больше удивления? То, что Вася вообще с кем-то говорит или то, что Вася заговорил с Бацем?
Ладно, хрен с ним, технически я не запрещал ему говорить, а эвристически модуль способен выстроить внутри Васи что-то, чем можно разговаривать с людьми на их языке, а не на R+++, как он привык.
Но почему именно Бац?!
— Кто ещё с ним говорит? — сохраняя спокойствие, спросил я у Баца, явно не понимающего, что происходит.
— Ну… — Бац задумался. — Я говорю… Ну и, может, ещё кто-нибудь. Ты этот R+++ свой придумал, бля, а я потом три недели трахался с его расшифровкой и изучением! Зубодробительное говно твой R+++, я тебе скажу, Док.
— Но… — заулыбался я.
— Но лучше для ИИ не придумаешь, — тяжело вздохнув, продолжил за меня Бац. — Да, это бесспорно, оптимальное, почти идеальное для наших ебеней решение, но ты же зачем-то, черти тебя дери, добавил туда удобную систему комментирования?!
— Добавил, — усмехнулся я.
— Так какого хрена я не нашёл ни одного комментария?! — воскликнул Бац.
— Стану я, блядь, что-то комментировать в работающей системе! — начал я объяснять свою позицию по этому вопросу. — Чтобы какой-нибудь америкосовский шпиён гипотетически проник в наш бункер, подсоединился к Васе и тупо получил информацию, что за что отвечает?!
— Да в твоём R+++ с комментариями башку себе прострелить можно! — Бац нервно заходил по коридору. — Бля, Док, нельзя так с людьми!
— Так хули ты не подошёл?! — резонно вопросил я. — Я бы тебе все алгоритмы выслал за секунду!
— Не, так не интересно! — покачал головой Бац.
— Ну так не ной тогда! — ответил я на это. — Тем более, что сам разобрался в итоге… Чего звали-то?
— А, точняк, — спохватился Бац. — Двинули в отсек № 5, есть дело.
Я, ничуть не заинтригованный, направился вслед за Бацом.
Мы прошли в упомянутый отсек для подводных лодок, где стояла десантно-абордажная «Мурена». Название, конечно, не особо оригинальное, зато отражает суть: эта штука может впиться в корпус корабля или подводной лодки и, с помощью двух маломощных рентген-лазеров прорезать проход внутрь, а там уже действует десант.
— Ну? — спросил я, опёршись об ограждение.
— Короче, мы с Натти, Петей и Юстиной надумали сгонять в Бункер и посмотреть, как там дела у нижегородцев с бывшими нашими, — сообщил мне Бац. — Ну и параллельно заглянуть в этот ваш Танаис, который Ростов-на-Дону.
Я оглядел собравшихся передо мной ребят тяжёлым взглядом.
— Вот делать вам больше нехрен? — спросил я.
— Надо простор, Док, надо отдохнуть, — взмолился Бац. — Твой батя…
— Что мой батя? — уставился я на него.
— Он, конечно, мужик правильный и делает всё правильно, — начал Бац. — Но…
— Нам надо отдохнуть от его вечного давления, — продолжила за него Натти. — «Натти, сделай это, Бац, ты иди туда, Петр, чего стоишь, займись вот этим»… Тяжело это испытывать день за днём.
Со стороны Юстины и Петра не было слов, но была молчаливая поддержка только что сказанного.
— Мы здесь не в бирюльки играем, — произнёс я.
— Это понятно, — закивал Бац. — Но надо отдыхать немного, тем более, надо держать руку на пульсе! Ладно, Ростов, мы со спутника видим, что там сейчас не всё в порядке, но вот как дела в Бункере — это загадка. А ведь они, если разобрались с твоей аппаратурой, тоже теперь могут представлять определённую угрозу…
— Вот это уж вряд ли, — покачал я головой. — Им пришлось бы полностью похерить прокачку, только ради того, чтобы на пару шагов приблизиться к такому уровню.
— Но шансы-то есть! — аргументировал Бац. — Это нешуточная опасность, по идее! Прикинь целую армию таких как мы!
— Мы всё равно свалим отсюда к хренам в скором времени, — не принял я аргументацию Баца. — Дальше пусть хоть клонированные гей-оргии тут устраивают. Вообще по барабану.
— Я знал, что ты это скажешь, — вздохнул Бац.
— Но развеяться надо, — сказал я. — С отцом переговорю, слетаем куда-нибудь, но не в Бункер и не в Ростов. Как вы смотрите на Гавайи?
— О-о-о! — широко заулыбался Бац.
//Остров Гавайи. Город Хило. Сутки спустя//
М-да… Цветущее многообразие флоры и фауны — выкуси. Чёрный остров, без единой живой травинки. Морозная зима без солнца вытравила всё живое с этих некогда зелёных островов.
Ещё здесь были пожары, которые выжгли города.
Жопа какая-то, а не курорт.
Впрочем, в будущем вполне возможна реколонизация этого края растениями с континента. Кокосы приплывут, семена какие-нибудь, а там здесь вновь всё зацветёт, правда, без животных. Птицы тут есть, преимущественно чайки и альбатросы, но встречаются какие-то неопознанные утки и лебеди. Хрен его знает, как они тут выжили…
— А я-то надеялся, что хотя бы один отель уцелел! — пнул чёрную головёшку Бац.
— Увы, не уцелели даже сисястые гавайские танцовщицы, — насмешливо улыбнулся я. — Есть желающие прогуляться по прекрасным холмам этого великолепного острова?
— Ну его, — махнула рукой Натти. — Валим отсюда.
Я кивнул и залез обратно в силовую броню, а уже в ней — в «Мурену».
За мной залезли остальные.
— Говорила же, блин, что надо было посмотреть через спутник! — пробурчала Юстина. — Но нет, Бац в своём амплуа: «Как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма!»
— Какая гадость эта ваша заливная рыба… — рассмеялся Пётр.
— А ты делаешь успехи, Петя, — отметил я.
В это время «Мурена» на четырёх ходунках сошла с берега в воду. Тихо заработали движки, что я услышал благодаря чувствительным микрофонам силовой брони. Мы тронулись в обратный путь.
— Я вчера смотрел этот фильм, — поделился со мной Пётр. — Доктор, скажи мне, а кто там положительный герой?
— Ну… — я задумался. — Женя Лукашин и Надя, думаю…
— Не… — замотал головой Пётр. — Какие-то они… Не те. Не похожи на положительных героев. Один напивается как свинья, а вторая в конце концов бросает жениха.
— Но и Ипполит не очень положительный персонаж, — включилась в разговор Юстина. — Тотальный контроль, ревнивость…
— И в итоге он жертва, — произнесла Натти. — Он ничего такого и не сделал. Просто ушёл в снег.
— Ребята, это всё, конечно, очень хорошо, но у нас тут корабль прямо по курсу, — увидел я оповещение от системы управления силовой бронёй. Переключился на связь с Санта-Крус. — Михаил, шлю координаты, направь спутник, пожалуйста.
13°43′22.3"N 139°11′31.4"W — переслал я ему наши координаты и одновременно заглушил все двигатели.
— Принято, — ответил Михаил.
Лодка замедляла ход, а затем и вовсе остановилась. Мы ждали.
— Вижу корабль, — произнёс Михаил. — Судя по флагу, американцы. Противолодочное вооружение у него есть. Что думаете делать?
— Пройти мимо есть шансы? — обеспокоился Бац.
— Можно было, но этот момент уже упущен, — ответил Михаил. — Теперь только топить. Готовы?
— Готовы, — ответил я за всех.
Две торпеды без лишних звуков покинули отсеки и двинулись на перехват корабля.
— Вас засекли, уходите на дно, — буднично сообщил Михаил. — Бомбы пошли.
Активирую маневровые двигатели и переворачиваю лодку. На экране наблюдаю картинку со спутника: от узкого и длинного тела корабля в воду выстреливают очереди из бочек глубинных бомб.
— Прогулялись, блядь… — вздохнул я.
Бомбы оказались не простыми, а со своими, более точными, системами обнаружения, так как их буквально потянуло в нашу сторону.
— Сука!
Форсаж двигателей и уход на ещё большую глубину. Корпус начало потряхивать, но лучше рискнуть и уйти, чем быть гарантированно потопленным.
Торпеды в это время жили своей жизнью: ненавязчиво приближаясь к кораблю, где их ещё не заметили, они исполнили приём с ложными целями, то есть выпустили по пять мишеней-ловушек, которые сейчас зафонят сенсоры корабля так, что ему будет не до каких-то двух малозаметных торпед, которые по метрикам совпадают с океаническими млекопитающими.
Это, конечно, хорошо, что кораблю крышка, но глубинные бомбы, судя по всему, штуки автоматические, поэтому продолжат делать то, что делают, несмотря ни на что.
Тем временем корабль американцев продолжал сыпать глубинными бомбами: их уже штук восемьдесят в толще воды.
— Выпускаю торпеды с ловушками, — комментирую свои действия.
Четыре выпущенные торпеды, конечно, уточнили наше местоположение для глубинных бомб, но тут же изменили ход этого подводного боя: каждая торпеда разорвалась на десятки ловушек, которые копировали метрику подводной лодки, что теоретически должно внести некоторую долю дезориентации в сенсоры глубинных бомб.
И действительно, около десятка бомб взорвались просто так, рванувшись на ближайшие ловушки. Остальные зависли, так как, скорее всего, с корабля последовала команда на остановку преследования целей.
В это время торпеды наконец-то достигли своей цели. На экране с трансляцией со спутника я имел удовольствие пронаблюдать слитный взрыв двух торпед.
— Подтверждаю уничтожение цели, — сообщил Михаил. — Что там с бомбами?
— Висят, — коротко ответил я.
Мы удалялись от замерших бомб, а вражеский корабль уверенно шёл на дно.
— Возвращайтесь домой, — приказал отец.
Настроение в десантном отсеке царило подавленное. Конечно, мы жестоко лажанулись, решив просто так прогуляться, но с другой стороны, это будет нам уроком.
Какой урок мы можем извлечь из этого? Ну хотя бы такой, что сейчас идёт война, противник совсем не напоминает китайцев, которые фактически отставали от нас в большей части областей науки и техники. Если в жопе шило, то надо не подавать виду до самого конца этого конфликта. Теперь я начинаю понимать, зачем отец вообще разрешил это мероприятие.
По хитрому маршруту, включающему длительные остановки в самых неожиданных местах, мы добрались до Санта-Крус и скрылись в подводном лодочном ангаре.
Я молча покинул борт и направился в хранилище силовых доспехов. Выбравшись из бронекапсулы, направился в душ, отмылся и поднялся к себе.
Отец к себе не звал, никаких поучительных бесед на тему «Понял или не понял?», он не такой человек. Он знает, что и так всё понимаю. Я в очередной раз поддался влиянию извне, решив оставить своё мнение при себе. Сейчас всё, конечно же, обошлось, но это не значит, что подобные выходки обойдутся без тяжёлых последствий в будущем.
М-да…
Зашёл в лабораторию и решил узнать, как дела у Паттисона.
//Военная база на острове Сан-Николас//
— Надо заканчивать с этими русскими! — хлопнул ладонью по столу чернокожий потомственный моряк Якоб Смит, адмирал военного флота Проекта.
— Надо, — подтвердил голос Командира. — Но надо также собрать больше сведений, прежде чем приступать к более активным действиям.
— Да сколько уже можно ждать, Командир? — воскликнул Якоб.
Он был очень зол, так как на недавно потопленном подводной лодкой русских эсминце «Нью-Саффолк» погиб его друг, капитан Кен МакКален.
Их корабли изначально имеют полную роботизацию, поэтому на одном корабле, как правило, находится только один человек. Это здорово экономит человеческие ресурсы там, где без них можно обойтись. Лояльные люди сейчас очень важны Проекту, поэтому их старались беречь. И даже без капитана корабля технически можно было обойтись, но в таком случае существовал некоторый риск перехвата полностью автоматизированного корабля под вражеский контроль.
— Мы не знаем точно, какими силами располагают русские, — голос Командира, который явно использует маскирующий фильтр, был безразличен и холоден, как всегда. — Для уничтожения китайцев они использовали не менее пятидесяти тысяч боевых роботов, их потенциал неизвестен нам до конца. Если бы кое-кто не действовал без согласования со мной, у нас было бы намного больше времени на разведку.
Повисла пауза.
— Шансы на успех были высоки, — в свою защиту высказалась голограмма бригадного генерала Фредерика Уизлби, единолично отдавшего приказ о ядерном ударе. — Кто мог знать, что…
— Даже практически уничтоженные китайцы сумели отразить 98 % ракет, — прервал его Командир. — Мы знали это изначально, поэтому иначе чем импульсивностью не объяснить ваши действия не могу, генерал. По окончанию войны мы ещё рассмотрим ваше служебное соответствие. Касательно же русских… Ядерный удар поставил крест на возможных переговорах, поэтому приходится воевать в среде неопределённости. Мы не знаем, какими силами они располагают, вполне возможно, что наступившее затишье — подготовка к смертельному удару. И будет очень хорошо, если… Секунду.
Повисла тишина. Адмиралы и генералы молча и озадаченно переглядывались. Такого ещё не было.
— Мы проиграли, поздравляю, джентльмены, — вновь заговорил Командир.