Склады абсолютно пусты, судя по камерам. Настолько пусты, что там даже кислорода нет, то есть их отключили от общей системы вентиляции.
Просматривая трансляции с камер, я шёл к хранилищу пищевых запасов. Напоролся на гермодверь. Класс.
За гермодверью начиналась безвоздушная зона, которая преграждала путь до хранилищ провизии. Нашёл нужные камеры, транслирующие происходящее в этих хранилищах. Да, мог бы и не идти.
Итого у меня еды максимум на месяц, воды примерно на столько же, правда, под конец придётся пить очень сладкие напитки и пиво, которые не сильно помогают в утолении жажды. Последнее даже наоборот, обладает мочегонным эффектом и приводит к противоположному результату.
Медблок зачищен, ничего нет, он ничем не отличается от хранилищ пищи. Дерьмо…
Ладно, раз они сами меня толкают к этому, то я действительно возьмусь за строительство ракеты. Правда, на Марс не полечу, у меня тупо не хватит запасов еды и воды, а также вычислительных мощностей, чтобы просчитать весь путь. Технически это возможно, НАСА потребовалось четыре килобайта, чтобы отправить человека на Луну, но тысячи людей работали годами, чтобы всё это уместилось в такой объём, у меня нет тысяч людей, а также нет этих многих лет.
Задачка…
Не можешь сам — ищи помощников. И такие есть. Я направился к главному входу, там должны быть скафандры для выхода наружу…
Скафандры они не тронули. Правильно, для атмосферы Марса они не слишком подходят, точнее, подходят, но есть решения намного лучше, поэтому они не стали тратить время и место. А мне эти штуки очень сильно помогут.
Я тщательно проверил скафандр на предмет подлых проколов и «случайных» сбоев в системе снабжения кислородом, оделся в него, загерметизировался и вошёл в шлюз.
На «улице» лежат десятки павших Работяг, а также стоит наш первый луноход, который кто-то решил сделать памятником и водрузил его на постамент. Скорее всего, с приведением его в негодность никто заморачиваться не стал, поэтому он на ходу. Я хочу в это верить.
Выбравшись, фигурально выражаясь, на свежий воздух, хе-хе, первым делом направился к демонтированному крылу с процессорами. Работяги протыкали композитную обшивку, логику в этом я увидел не сразу, но внимательный осмотр валяющихся повсюду кусков композита дал мне ответ. Всё крыло, для усиления вычислительной мощности Захара, было усеяно кабелями с редкоземельными минералами в составе. Эти кабели передавали многие терабайты информации по всей базе, были очень толстыми и дорогими даже для нас, поэтому Захар зажопил оставлять их мне и извлёк всё, что смог. К счастью для него, проект лунной базы предполагал, что мы в итоге, скорее всего, разберём её, поэтому извлечь кабеля будет не легко, а очень легко. Но это не касалось процессорной, куда без кувалды и лазерного резака лучше не подходить. А у меня ведь были планы насчёт этих кабелей… Это ускорило бы моё убытие на недели…
Ладно, нехрен горевать о вещах, которые уже не вернуть.
А вот и первый кандидат!
Работяга, у которого перегорел центральный процессор. Идеально. Всем Работягам, бывшим под управлением Захара, я не доверяю, потому подвергну жесточайшей перепрошивке.
Притащив одиннадцать Работяг в шлюз, я закрыл диафрагму и дал команду на закачку воздуха. Удостоверившись, что не будет никаких сюрпризов, я взялся за работу.
Из одиннадцати разбитых Работяг я собрал полноценных пятерых. Внешне они выглядели плохо, но функциональность была полной, они соответствовали всему перечню задач, который я поставлю перед ними. «Лишние» процессорные блоки и МЯ-генераторы я складировал отдельно. Считай, система навигации и генераторы для будущего космического челнока у меня уже есть.
Для перепрошивки Работяг ришлось использовать пульт управления базой. Станков и 3D-принтеров на базе обнаружено не было, поэтому я ограничен в многообразии инструментов и приборов. Работаю с тем, что есть.
Процесс перепрошивки был долгий, занял около шести часов, в рамках которых я кропотливо перебирал «мозги» Работяг, одновременно внося кое-какие усовершенствования.
— Назовись, — приказал я первому Работяге.
Они выстроились передо мной в шеренгу и ждали приказа.
— Работяга-1, - представился мой новый миньон. — Готов к выполнению приказов.
— Отлично, — кивнул я. — Остальные, назовитесь.
Остальные представились и заверили меня, что в принципе за любой кипеш.
— За мной, — дал я команду, после того как оделся в скафандр.
Мы покинули базу и направились к луноходу.
Забравшись в кабину, я с большим удовольствием обнаружил, что луноход полностью функционален, но решил всё перепроверить.
Мои сомнения и опасения были напрасны, они действительно просто так поставили луноход на постамент в качестве памятника. За прошедшее время с ним ничего не случилось, он был полностью работоспособен.
— Загружайтесь в кузов, — дал я команду Работягам. — Мы летим к кратеру Кеплер.
Вообще, стараюсь больше говорить вслух. Я фактически был на положении Робинзона все эти месяцы в камере. Со мной никто не разговаривал, отец посетил всего один раз, мать вообще ни разу… Как так-то?! Неужели она безоговорочно поверила во всё, что ей сказали?!
В такие моменты всерьёз задумываешься: а не лучше ли всегда одному?
И ответ однозначен: нет, не лучше. Люди нужны, мы существа социальные. В одиночку легко сойти с ума. Поэтому я готов разговаривать даже с роботами, хотя для дачи команд рациональнее использовать планшет — это минимизирует шанс неверной трактовки и куда быстрее.
Разогнались и взлетели. Час пути на крейсерской скорости — мы на месте.
— Собирайте Вояк, — приказал я Работягам.
Те кинулись исполнять полученный приказ, а я в это время опёрся на борт лунохода и принялся ждать.
Спустя час работы все обломки павших в сражении с системой обороны базы центаврианцев Лунных Вояк были собраны и складированы в кузов.
В процессе ожидания меня посетила одна интересная идея. Можно ведь не сооружать челнок с нуля, пусть я и знаю, как это сделать и это мне по силам…
— Грузимся и полетели, — приказал я не особо разговорчивым Работягам.
Пунктом назначения служил кратер Агриппа. Насколько я знаю, из центаврианских баз они выдернули всё мало-мальски ценное и забрали с собой, но спасательные капсулы — это не самое ценное, что было у этих восьмилапых мудаков-экспериментаторов.
Мы прибыли к указанному кратеру, я провёл сканирование местности через встроенный в луноход модуль и обнаружил вход в базу центаврианцев.
Подъехали, спустились вниз. Те же тёмные коридоры со слегка мерцающей в свете фонарей обшивкой стен, кости, которые никто не удосужился убрать, перегородки, двери, чёрные иллюминаторы, которые должны были транслировать изображение с поверхности Луны, а также слабенькая люминесцентная подсветка приборов, не заинтересовавших Захара.
Язык этих инопланетных извращенцев я в целом знал, поэтому к спасательным капсулам мы вышли довольно-таки быстро.
Одну Захар зачем-то разобрал, за что расплатился двумя Работягами, лежащими здесь же. Ой-ой, надо поаккуратнее с ними. Вторую капсулу расстреляли из рельсотрона, того самого, обломки которого лежат в начале коридора, а вот третья внешне выглядит целой.
Работяги открыли верхний шлюз, я подкатил луноход, мы зацепили её тросами и погрузили в кузов. Отлично.
Вернувшись на базу, мы поместили капсулу в ангар для силовых броней, где сейчас нет вообще ни хрена, кроме пары подъемников, а затем я взялся за модернизацию.
Корпус открывался специальной кнопкой, которая таится под бронепанелью, внутри я обнаружил тело клона центаврианца, который, по всей видимости, забрался в капсулу, но почти сразу сдох, даже не успел закрепиться ремнями к креслу.
Кости были вывалены наружу, вскрыты все панели и получен доступ к батареям.
Пришлось потратить 1000 единиц внутреннего ресурса, чтобы соорудить переходник для МЯ-генератора. Система навигации совершенно не годилась, поэтому я выдрал всю электронику и начал менять её на новую. Фактически это были боевые процессоры Лунных Вояк, которые годились для широкого спектра возможностей. Пятерых я собрал для собственной безопасности, будут меня охранять в случае чего. И этого «чего» будущее обещает мне очень много.
Суммарно на все доделки и переделки я затратил ровно неделю. Посмотрел на результаты трудов и сказал: Это хорошо. Потом я посмотрел на запасы еды и сказал: А вот это плохо.
Усиленная мозговая активность потребляла много энергии, а ведь мне надо было просчитать маршрут до Земли, причём не куда-то, а в конкретное место. Жрать хотелось сильно, я торопился, поэтому посчитал, что лучше не отказывать себе в еде, из-за чего мои запасы изрядно так подсократились. Если растягивать, хватит на неделю, может, чуть больше, а потом буду голодать. Но этого не случится, я уже практически готов к первой за последние шестьдесят с лишним лет экспедиции с Луны на Землю.
Часть Работяг и Вояк пришлось разобрать и утрамбовать в грузовой отсек, а пятеро заняли посадочные места в капсуле, рядом со мной.
Движки протестированы, система навигации маршрут знает и готово приступать.
Ну, с Босхом!
Доктор летит на Землю.
Глава двадцать пятая. Землянин
— Вжух — и ты долбоёб! — махнул я воображаемой волшебной палочкой.
Вояки, сидящие рядом со мной, посмотрели на меня как на умственно отсталого. Ну, мне так показалось.
Переделанная спасательная капсула уверенно приближалась к Земле. Я малость промахнулся со временем пуска, поэтому придётся некоторое время повисеть на орбите, чтобы попасть в желаемое место. Вопрос топлива не стоит вообще, поэтому могу проторчать на орбите хоть неделю, правда, в таком случае у меня закончатся еда и вода, запасов которых не так много, как бы мне хотелось. Впрочем, счёт будет на десятки минут, а не часов, поэтому париться о еде не придётся.
— Ребята, вы видели все эти записи центаврианцев? — спросил я у молчаливых Вояк. — Бордель, а не история человечества!
Естественно, ребята промолчали. Я включил музыку.
The Rasmus — In the Shadows. Старинная песня, всеми забытая, но от этого не менее прекрасная. Хотя я помню времена, когда она орала из каждого утюга…
— Ай бен вотчин, ай бен уэйтин, — тихо напевал я, наблюдая траекторию движения капсулы. — Ин зе шэдоу, фор май тайм…
Дикая вещь: я могу говорить на двух диалектах центаврианского, но английский у меня очень плохой. То есть я его понимаю, свободно говорю на нём, но мой сильный русский акцент выдаёт меня с головой.
— Ю ар пробабли вронг! — произнёс я, увидев укоризненный взгляд Вояки слева. — Ит из вери гуд сонг!
Наконец, мы на орбите. Я летел сюда трое суток! Мощность у движков не самая высокая, это всё ограничения размеров капсулы, которые я не мог игнорировать.
Разгонялась капсула долго, а теперь я вынужден гасить импульс, чтобы не врезаться в Землю-матушку в стиле пылающего метеорита. Мой развитый организм этого не перенесёт…
Капсула в автоматическом режиме заняла нужную орбиту и теперь оставалось только ждать…
Развлекал себя разговорами с Вояками, а также с одним из Работяг, который глядел на меня в иллюминатор. Ответить они ничего не могли, поэтому являлись лучшими слушателями в мире.
Счёт шёл на минуты, поэтому я, рассказывая историю своей жизни теперь уже Орбитальным Воякам, внимательно следил за ходом движения капсулы. Прохлопаю момент, буду вынужден либо сидеть ещё сутки, либо выруливать на движках. Ну или придётся садиться где придётся.
Надеюсь, эти ублюдки разбились об поверхность Марса…
Захар, ёбаный в рот!
Наконец, настал час «Хэ». Я активировал маневровые движки и вышел на нужную траекторию, после чего перевернул капсулу, что прошло без негативных последствий для меня, исключительно благодаря надёжному креплению ремнями к креслу.
Началось снижение, я с камер наблюдал за приближением планеты ко мне. Нет, это моё раздутое эго…
Вошли в плотные слои атмосферы. Как я и предполагал, капсула начала греться. А потом что-то пошло не так, хотя я думал, что рассчитал всё верно.
Что могло пойти не так?
А вот что: в капсулу шарахнул какой-то луч, который прожёг её насквозь.
Я был в скафандре, поэтому всего лишь получил осколок металла в правое бедро, а вот Вояка слева от меня лишился блока сенсоров, кои заменяют ему голову.
Капсулу зашатало и затрясло. Жестоко зашатало и затрясло. Вокруг разбрызгивалось масло, охлаждающая жидкость, полетели всякие вещички, до этого закреплённые на стенах, я мог бы обосраться, но мой сжатый сфинктер сейчас даже молекулу кислорода не пропустит!
Вспышка справа! Ещё одно отверстие в капсуле, всё, что способно гореть, начало гореть! Даже мой скафандр! Но тут заработала уцелевшая противопожарная система и пространство вокруг было залито пеной, а затем, согласно прописанному протоколу, эту пену заменила пена иного рода. Так как бортовой компьютер посчитал, что происходит нештатная ситуация и мы вряд ли уже сумеем приземлиться по-людски, то решил залить всё противоударной пеной, которая на целых 554 % снижает силу удара. Её ещё Вася разработал, штука надёжная. Хорошо, что педерастические новые марсиане не стали забирать «хлопушки» с пеной с собой.
Новую вспышку я не увидел, так как был погружён в пенную тьму, но встроенный в скафандр экран оповестил меня, что мы лишились 30 % маршевых двигателей. Да и хрен бы с ними, у нас нет задачи лететь в космос!
Но было одно негативное последствие произошедшего: капсулу из-за изменения центра тяжести лихо закрутило вокруг своей оси, я бы блеванул, если бы к этому моменту что-то чувствовал. К счастью, бортовой компьютер впрыснул мне в кровь противоперегрузочный препарат, разработка авторская, внешне напоминает тормозную жидкость, к тому же имеет с ней родство где-то на 0,1 %, извините, блядь, работал с тем, что есть!
Этакий лёгкий шум в голове, лёгкость в теле — это побочные эффекты от действия «тормозухи» в крови. Мысли вялые, ничего не хочется, абсолютно похуй на то, что я сейчас с высокой вероятностью разобьюсь о земную твердь…
Ничего не происходило минут пять, а потом ка-а-а-к шарахнуло! Мне кажется, я зуб сломал.
Бортовой компьютер произошедшего не перенёс и отключился наглухо. Я вытащил руки из каркасных рукавов скафандра и вручную активировал систему выкачки «тормозухи» из моего кровотока. Нельзя слишком долго держать в себе этот адский коктейль, даже моя совершенная печень не перенесёт всей хуйни, которую «тормозуха» собирается с ней сделать. Противоперегрузочная «тормозуха» — это как шизоидный сутенёр-метамфетаминщик для потасканной шлюхи-печени. У такого рабочие лошадки долго не живут.
Шум в голове пропал, как-то резко стало не похуй. Включил систему распаковки. Лезвия с минусовой температурой начали медленно разрезать термостойкую пену. Она очень вязкая и сверхохренительно гасит импульсы, поэтому я сейчас надёжно замурован. Сейчас освобожу немного пространства для руки и распылю специальный растворитель…
Тут внезапно поступил запрос о статусе от Вояки, что расположился напротив меня. Подтверждаю, что живой.
Тактика с ледяными ножами срабатывает и я получаю немного пространства для левой руки в районе пояса. Снимаю с пояса скафандра металлический пульверизатор и сжимаю его. Хлопок, а затем начался процесс расщепления противоударной пены.
Мы её, кстати, в бронировании тоже используем. В моём личном бронекостюме, который кто-то прихватизировал с базы, был сантиметровый слой этого покрытия, который наглухо гасил любое заброневое действие пуль и снарядов. Хорошая была штука, жаль увели…
Спустя час или около того пена растворилась достаточно, чтобы я мог добраться до дверного люка. Рядом имелся терминал для управления капсулой. Тыкаю несколько сенсорных кнопок и вижу темноту. Камеры сгорели к чертям, центаврианская технология оказалась говном, не предназначенным для вхождения в земную атмосферу. Что ж, придётся рисковать…
Дёргаю за рычаг и дверь с шипением открывается.
— Ох, твою ж мать… — с такими словами я встретил поток воды, который ворвался в стремительно освобождаемый от противоударной пены салон капсулы.
Слава Босху, что я в скафандре, который легко переносит и воду в том числе. Вася, который проектировал скафандры, предусматривал также и попадание в водную среду, потому они оборудованы поплавками, чтобы носитель не ушёл на дно какого-нибудь океана.