- Лысая голова всегда оттеняет внимание от самого лица, к тому же придает ему совершенно другой вид. Особенно если форма черепа необычная. Тебе не повезло, у тебя стандартная. Вот если б, где вмятина была, – он в шутку нажал большим пальцем справа от темени, и я одернул голову. – Не боись, – снова засмеялся он.
Проведя платком по абсолютно лысой макушке, он довольно уставился на меня через зеркало.
- Ну как?
- Холодно, – пожаловался я. – И на упыря похож.
- То есть ничего не поменялось? – тут же вставила свои пять копеек Дара.
- Захлопнись. – ответил я.
Шрек положил ладошку мне на голову, выглядело это, словно он собирается поднять бильярдный шар. Кожу слегка начало покалывать.
- Ну, все – луковицы я покрасил. Недели две будут с сединой. Потом настоящий пигмент снова начнет проступать.
Он приложил руку к бороде, и местами в ней появилась проседь. Шрек открыл шкафчик у зеркала, снова приговаривая: «Такс-такс-такс». Заглянул мне в глаза, а затем достал упаковку линз и жидкость для их промывки.
- Ярко голубые. Лучше всего будут отвлекать от остальных черт. С нашей регенерацией, можно их вообще не снимать, но смотри сам по ощущениям.
- Понял.
Шрек снова отклонился, посмотрев на меня.
- Пачку постоянно набивай. Тебе надо килограмм двадцать нажрать, чтобы лицо еще немного поменялось. Тряпки свои обычные смени на что-нибудь солидное. Часы дорогущие на руку нацепи и пару колец. Ты должен выделяться на фоне толпы.
- Я думал, наоборот, сливаться с ней.
- Ни шиша ты не понимаешь. Чем больше на себя всякого дерьма вычурного понавесишь, тем больше у наблюдателя раздражителей – элементов отвлекающих его внимание, – озаренный какой-то мыслью он приблизился ко мне и провел машинкой по левой брови, сделав там прогалину, похожую на шрам от старой ссадины. – Это лучше раз в пару дней подправлять. Ну, все. Я тут что мог сделал. Как вариант, никто не мешает пластырь куда-нибудь налепить. Тоже неплохо работает. Очки можешь нацепить с обычными стеклами. Еще могу набор клеящихся шрамов выдать, но это, мне кажется, лишнее, ты и так уже на себя не похож.
- Спасибо, – я поднялся с кресла, пожав здоровяку руку.
- Вообще мало внешность изменить, нужно менять весь образ. Подойдешь потом к ростовому зеркалу, посмотри внимательно, подумай хорошенько. Походку поменяй, жесты. Набор актерских практик себе заведи. Хотя бы одну голосовую и одну на мимику лица.
- На мимику лица это как?
- Щурься одним глазом, например, или губу чуть выкати, знаешь, как поцанва приблатненная. Примерно понял?
Я кивнул.
- Забудь что ты Фарт. Нет тебя больше. Другой человек с другими привычками. Как выйдешь с базы все иначе делай. Это поначалу сложно, каждое свое действие контролировать. Особенно с голосом. Проснулся и не помнишь, каким вчера говорил. Но потом ничего привыкаешь.
- Спасибо, – еще раз сказал я.
- Дай лысину потрогать, – тут же потянула Дара свою руку. – Прикольно.
- Хочешь тебя также причешу? – обратился к ней здоровяк.
- Ну уж, нет, – бросила она, вылетев из кабинета.
- Не так быстро, Колючка. – Я выскочил за ней и нацепил мешок на голову, и взяв ее под локоток.
- Куда теперь? – обратился я к Воронцову.
- А теперь тебя ждет следующий рубеж твоей защиты, – улыбаясь, похлопал он меня по плечу.
- Что еще?
- Питомцы твои. Или ты уже забыл про них?
***
Я стоял во дворе базы у самого забора возле наскоро сколоченного вольера, разделенного на две части перегородкой. Создатели озаботились, чтобы питомцы не сбежали и поверх железных прутьев пустили сетку. В левой половине на старой шубе между куч дерьма и луж застывшей блевотины лежал осколок человека. Существо было одето в засаленные дранные лохмотья, в черной бороде, заросшей по самые глаза застряло столько всякого мусора, что она больше напоминала лесную паутину.
В правой половине дремал огромный мохнатый пес. Его я сразу узнал. Стоило мне приблизиться, собака открыла глаза и встала в полный рост, оскалив клыки. Шерсть на загривке вздыбилась.
- Помнишь меня, – довольно осклабился я. Пес рыкнул и прыгнул на сетку. – Ничего, вот заживут у меня все болячки, мы с тобой еще подружимся, – пообещал я, приблизившись вплотную к собаке, так что смог почувствовать ее горячее дыхание. Пес громко гавкнул и начал трепать зубами сетку.
- А какого черта он тут делает? – обратился я уже к Воронцову.
- Ну, ты ж на следующий день его должен был забрать, а не явился. Якут позвонил, спросил, че за дела. Я отмазался, мол, проблемы, заберем попозже. Он его еще неделю продержал, а потом пес опять сбежал. Да еще в центр города выскочил, покусал патрульного. Якут сказал, либо мы его забираем, либо он его пристрелит. Так что он с тех пор тут кантуется.
- Видишь? – спросил Воронцов, указывая на расположенные за вольером солидные ямы метровой глубинны.
- Угу.
- Сначала там клетку поставили. Пол естественно не положили.
Я перевел взгляд на собачий угол. В глаза бросились погрызенные деревянные балки, расшатанные прутья и прочие признаки неутолимой жажды свободы. Да-а-а, дури у этой мохнатой животины хоть отбавляй.
Существо в левой половине среагировало на лай и вяло зашевелилось, буркнув что-то нечленораздельное.
- А это что за человеческая субстанция?
- О-о-о, – протянул Воронцов, – это Вася. Он у нас человек широких гастрономических взглядов, так что, я бы рядом с ним не засыпал, тут как с хряком – есть шанс проснуться без пальцев. А ещё он становится на путь исправления и жаждет проявить свои гражданские чувства. Так ведь, Вася, – товарищ подобрал валяющуюся рядом длинную палку и потыкал им бородатый комок.
- А-а-ррррргрх! – прорычало существо, встало на четвереньки и вяло зашарило рукой вокруг.
- А что с ним?
- Да много всего. Споровое голодание. Трясучка. Ломка. Он считай впервые, за хер знает сколько лет, ничего не употребляет. Представляешь, какого ему сейчас?
– Да срать мне как-то, – признался я. – Откуда он говоришь такой выпал?
– Из Промки. Патриарх местный.
– Из Промзоны, говоришь. Вась, а Вась. Мне твоя помощь нужна, слышишь? Экскурсию мне проведешь?
– Р-р-р-р! Ар-р-р-р! Грхрхрх!
– Красноречив молодчик! Ну ничего. Ты у меня заговоришь.
– Ты его беречь должен и молиться на него как на туземцы на тотем.
– Это что, типа представитель местного пантеона? – рассмеялся я. – Бог вони и дерьма?
– Это очень ценный специалист. Он возможно единственный во всей северной долине, кто чувствует открывшийся портал.
– А чего вы его тогда в полуживом состоянии держите? – тут же взвился я. – А если он сейчас откинется?
– А кому охота с ним возиться? Твоя проблема, ты и с ней и разбирайся. Он и так уже двоих покусал. У бойцов даже воспаление началось. А я тебе напомню, что они иммунные.
– Ходячие биологическое оружие, – хохотнул я. – Хотя пока, скорей, ползучие. Ладно, – вздохнул я. – с этим попозже разберусь, только попроси, чтобы ему живца дали, а то и правда подохнет.
– Сейчас нам в город надо, а потом эту сущность оживлять будем.
***
Мы вышли с территории базы. Там нас уже дожидалась та же машина, которая доставила сюда. Водитель остановился у нашего убогого жилища.
– Ждите там, – сказал Воронцов, передавая мне свой пистолет.
– А где мои старые шмотки? – вспомнил вдруг я об одной важной вещице.
– Их в морге и сожгли. От них же ничего почти не осталось, а что? – спросила Дара.
– Твою мать! Да как так-то? Кто это выдумал?
Девушка покатилась со смеху, и я понял, что она опять меня разводит. Ладно, ладно, вот попробуй только отключись, вот тогда поймешь, что такое вселенская справедливость и кармический баланс.
– У меня твоя флешка драгоценная, – она порылась в карманах и швырнула мне ее. Я тут же запрятал ее под самое сердце. Надо будет куда-нибудь в сейф убрать до лучших времен.
Воронцов вернулся минут через сорок. Мы загрузились в Ниву Шевроле и поехали получать документы. Люди сновали по улицам, и было так странно за ними наблюдать. Живут обычной жизнью, никто их не преследует, и они не за кем не гоняются. Интересно, будет ли у меня когда-нибудь эта обычная размеренная жизнь?
Несмотря на философские мысли, настроение было прекрасное. Дара таращилась в окна, прямо как я, когда первый раз ехал по Цитадели в компании сектанта Йена.
– Как тебе городок? – спросил я у неё.
– Для жестокого параллельного мира покатит.
Прибыв на место, я честно отсидел очередь. Вошел в кабинет, сказал кодовое слово и получил новые документы гражданина четвертой категории с уже пробитым разрешением на оружие, причем без всяких проверок у ментата. Такой расклад мне нравился. Дару пришлось ждать дольше, её прогнали по полному циклу процедур.
Когда, наконец, все закончилось, мы вышли на улицу. Уже стемнело. Дара выхватила у меня из рук карточку, начала сравнивать со своей и звонко засмеялась.
– Ты чего? – уставился я на нее.
– Ничего. Ты хоть посмотрел, что получил? – она вернула мне паспорт.
В графе имя было написано «Заноза». И чья эта бурная фантазия тут поработала? Воронцов глянул в документ и тоже заржал.
– Ну, а че, тебе идёт. Радуйся, что «в заднице» не дописали.
– Угу, счастлив безмерно. Поехали за пистолетом, а то уже пристрелить кого-нибудь хочется.
В магазин к Виму соваться не стали. Заехали в тот, что находится в рейдерском квартале. Выбор там был скудный. Я прихватил пару «радеек». Взял самое лучшее что было – двадцатый «Глок» и четыре магазина к нему. Продавец подозрительно посмотрел, но требуемое продал, переписав в журнал мои данные.
Дара уже запрыгнула в машину, а Вороцова я попридержал и отвел в сторонку.
– Слушай, нужно для Дары жилье снять приличное, чтоб ни одна криминальная рожа рядом не мелькала. С нами небезопасно будет.
– В смысле не безопасно. Ты чего опять выдумал?
– Ничего такого.
– Лучше всего в квартале нимф, у них там есть специальные дома для этого дела. Типа программа помощи свежачкам.
– Ну нахер эти программы. Еще завербуют в свои лесбийские ряды, – хохотнул я.
– Сейчас решим. Подожди здесь.
Воронцов пошел в доходный дом и вернулся минут через десять.
– В больницу звонил, – пояснил он. – Кира сказала адресок куда подъехать.
– Отлично! – обрадовался я. – Кстати, как у вас с ней?
– Потихоньку. С этой работой как-то особо не до личной жизни. Ночую либо в участке, либо на базе «Щита».
– Ну ничего. С делами порешаем, успеешь еще нагуляться.
Мы загрузились в машину и поехали по указанному адресу. Это оказалась небольшая трехэтажная общага. На входе нас встретила милая старушка, которая и была владелицей этого дома. Видимо омолаживаться ей по должности не положено.
Я сразу накинулся на нее с вопросами: какая тут охрана, есть ли выход на чердак, где пожарная лестница, насколько крепкие двери, можно ли организовать доставку товаров, и все в таком духе. Старушка меня успокоила и сказала, что все будет в порядке. В итоге подобрала комнату на втором этаже.
Она оказалась очень даже ничего. Просторный зал с большими окнами. Длинный во всю стену диван. Рядом тумбочка с телефоном. Небольшая спальня и уютная маленькая кухонька. Воронцов отдал предоплату, и владелица оставила нас в апартаментах, пообещав принести постельное белье.
– Значит так, Колючка, – сходу начал я инструктаж по ее самостоятельной жизни. Из комнаты не выходишь, гуляешь только глазами через окошко. Еду, одежду, косметику и прочие приблуды тебе организуют.
Она даже не спорила и не паясничала, ей нужно было это личное пространство. Эта передышка, возможность уединиться, чтобы все осмыслить.
Я достал из нагрудного кармана рацию.
– Вот, держи. Как пользоваться я тебе объяснял. Все рабочие частоты уже забиты. Если что-то случиться вызывай. Я буду периодически сам выходить на связь. Через пару дней заеду тебя проведать.
– Так, теперь самое главное, – я отстегнул с пояса кобуру и один за другим выложил на подоконник три магазина. – Тебе сегодня объясняли, как пользоваться, вот и пользуйся.
– Ну ты вообще, – покачал головой Воронцов. – Кто этот дворец целомудрия штурмом брать будет?
– Найдутся гении, – отмахнулся я.
– Крутяк! – заулыбалась Дара. – А как же ты? – тут же спохватилась она.
– За меня не переживай. Я себе еще раздобуду. Это «Глок», предохранителя на нем нет, так что не вздумай палец на курке держать, когда в кобуру суешь. Отсюда письмо с жалобой в фирму не напишешь, как американская полиция, когда их только переводили на этих красавчиков. Потом время будет, в тир тебя свожу, постреляешь. Целиться-то хоть умеешь?
– Разберусь, – сказала она, уже примеряя кобуру.
– Ну, все, обживайся. Ты теперь девочка большая.
– Так грустно, когда птенцы улетают из гнезда, – притворно пустил слезу Воронцов. – Ладно прощайтесь. Я вас снаружи подожду.
Дара крепко обняла меня.
– Будь осторожен. Если тебя убьют, мне некого будет подкалывать.
– Постараюсь. Ты тоже тут не буянь. Бабку до инфаркта не доводи. Девчонкам постарайся глаза не выцарапать. Если мне на тебя пожалуются, я к тебе подселю собаку и бомжа. Даже не так. Тебя подселю к собаке и бомжу.
Дара улыбнулась и еще сильнее обняла меня.
В этот момент телефон задребезжал и начал подрыгивать на рычажках. Девушка вопросительно посмотрела на меня.
– Бабулька наверное звонит, – предположил я.
Я кивнул Даре, и она подняла трубку.
– Ало, – сказала девушка. Я встал ближе, чтобы слышать, что там скажут.
– Здравствуйте, милочка, – послышался искаженный мужской голос. –Передайте пожалуйста трубку тому из ваших товарищей, кто наименее похож на приличного человека, – она растерянно потянула мне телефон.
- Это тебя.
Воронцов, заглядывающий в комнату, вопросительно кивнул. Я лишь пожал плечами и ответил.
– Ало.
– Фарт? – донеслось в ответ.
Глава 21. Комендант
День шестнадцатый
Цитадель
Минус двадцать три градуса по Цельсию
– Фарт! – радостно воскликнул голос общажного коменданта.
– Кузьмич? – растерялся я. Воронцов удивленно вскинул брови.
– Проваландаются не пойми где, потом уже старых друзей не узнают, – притворно пожаловался комендант. – Фарт, у меня тебе одно очень деликатное дело.
– Излагай, – заинтересовался я.
– Не по телефону. Можешь ко мне заскочить?
– Да не вопрос.
– Хорошо. Спасибо. Тогда до встречи.
– До встречи, – растерянно пробормотал я и положил трубку.
– И чего? – уставился на меня Воронцов.
– Да нихрена конкретного, – развел я руками. – Откуда он вообще знает, что я жив?
Воронцов лишь пожал плечами.
Прямо на телефоне была наклеена бумажка с номером управляющей. Я покрутил барабан.
– Ало, это новые постояльцы.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила старушка. Видимо, было в моем голосе что-то такое.
– Зачем вы дали телефонный номер этой комнаты?
– Что? Простите, я вас не понимаю. Вам кто-то позвонил? Я сама еще не смотрела в журнале что у нее за номер и уж тем более никому его не давала.
– Понятно. Спасибо, – сказал я и положил трубку.
– Думаешь, брешет бабка?
– Зачем ей это? – задал я резонный вопрос.
– А откуда Кузьмич тогда номер узнал?
– Кто этих вампиров разберет. Сейчас съездим и всё выясним. В конце-концов не будут же на нас ловушку ставить в общаге СБГ.
– Не боишься, что узнают?
– А ты бы меня узнал?
– Вряд ли.
– Во-о-от. К тому же я заходить не собираюсь. Ему надо, пусть сам в машину к нам садится.
Я еще раз попрощался с Колючкой и поспешил свалить. На душе было не спокойно, словно и не увидимся больше. Еще Дара, блин, стоит вся такая серьезная, глаза поблескивают.
Воронцов сел за руль, а я тупо пялился на проплывающие мимо дома, оперевшись головой о стекло.
– Стой! – резко скомандовал я. – Давай вот у этих купцов позолоченных притормози. Они вроде еще не закрылись.