Поборов головокружение, обреченно поднялся на ноги. Хлебнул Шаманского отвара, закинул в рот споран, спрятал начавшие мерзнуть руки в карманы и побрел, проваливаясь по колено в снег.
***
Так и шел весь день, монотонно переставляя задеревеневшие ноги. Чувствовал себя обреченным големом, которого воля хозяина толкает на бессмысленное путешествие через пустыню. Наст хрустел под ботинками, кошачий корм хрустел на зубах. По мере пути снег становился все более плотным и почти перестал проваливаться. Следы зараженных встречались крайне редко, а те, что попадались, столь давние, что твари, оставившие их должны были уже отъесться до размеров двухэтажного коттеджа.
Когда впереди показались невнятные изгибы ровной линии горизонта, поначалу я принял их за мираж, потом за последствия принятия Шаманского отвара. По мере приближения они не исчезали, может, и не являлись плодом моей бурной фантазии.
На застывшем лице нарисовалась улыбка. Даже такая малейшая смена пейзажа оказалась способна поднять мой боевой дух. Чем ближе я приближался, тем больше деталей мог рассмотреть, и шкала поднявшегося было настроения стремительно упала вниз.
Впереди показалась стена торосов. Ледяные глыбы разного размера протягивались от края до края горизонта. Не видно, когда они кончаются и кончаются ли вообще. Эти блестящие на солнце обелиски были как поваленные бурей исполинские кресты на заброшенном кладбище или бурелом в старом дремучем лесу. Обойти их не представлялось никакой возможности. Как известно, нормальные герои всегда идут в обход, а я, видимо, ненормальный.
Возможно, когда-то здесь располагался кластер с озером или чем Стикс не шутит даже морем. С равным успехом это может быть и очередной эксперимент создателей Улья. На секунду страшная мысль кольнула сознание. А что если, я не на юго-востоке, а где-нибудь на далеком западе, и за этой стеной торосов само Пекло?
Лучше если бы там был Ледокол, но таких подарков от Улья ждать не стоило. С другой стороны, если это озеро, то теплилась надежда найти хоть какое-нибудь суденышко или еще что-то в этом роде. Да пусть хоть очередного мертвеца с бутылкой живчика. Главное, чтобы это озеро не было из «Божественной комедии» Данте, а то антураж подозрительно похож.
Знать бы какова в ширину эта сраная полоса препятствий. Если начну ее преодолевать, то обратного пути уже не будет. Я с горечью посмотрел на подошву своих ботинок и прикинул, сколько раз предстоит поскользнуться. Плюнул на все, сделал еще глоток отвара и, выбрав ледяной обломок поменьше, начал взбираться на него.
Местами меж льдин несколько метров удавалось пройти относительно спокойно. Дважды ботинок застревал в щелях, и я чудом не выворачивал лодыжку, выскальзывая из обуви. Постоянные остановки, чтоб согреть руки начинали меня раздражать. До захода солнца кажущийся бесконечным ледяной лабиринт никак не успеть преодолеть.
Я ухватился за край очередного обломка и, подтянув себя, вскрикнул от ужаса и рухнул обратно, в очередной раз приложившись бедром об лед. Замер и, скуля от боли, вжался в комок в надежде, что зараженный сидящий впереди окажется слепоглухонемым.
Шли минуты, а меня никто не пытался съесть. От холода зубы начали стучать. Даже выброс адреналина не согрел. Приподнявшись, я прислушался. Тишина. Тогда решился выглянуть. Снова вскарабкавшись на льдину, посмотрел туда, где заметил зараженного. Белое мохнатое чудище уже перешло на стадию йети, а может и старше.
Он сидел на заднице, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Нижняя часть уже сантиметров на десять вросла в лед. Мутант не двигался и не испускал облака пара. Быть может, он вошел в настолько глубокий анабиоз, что не услышал меня и потому не пробудился.
Я решил, не стоить испытывать судьбу и обошел его, сделав большой крюк. Оказалось, это не последний зараженный встретившийся на моем пути. Когда сгустились сумерки, еще один лотерейщик обнаружился придавленный ледяной глыбой, но следующий зараженный порадовал меня куда больше.
Свеженький керамбитник ожил при виде меня. Он неторопливо начал приподниматься. Покрытая льдом одежда с хрустом сгибалась. Я подбежал к гаденышу и смачно ударил его ногой по башке, опрокидывая на спину. Перевернул за ногу почти беспомощного и обессилившего зараженного, пробил ему споровый мешок, той жалкой пародией на нож, что у меня имелась.
Вскрывать раковину этой китайской зубочисткой не решился. Вместо этого по суставу отпилил коготь твари и уже им раскрыл мешок. Разумеется, судьба кинула меня через своё достоинство. По всем законам там должен быть споран, но все же споровик оказался пуст.
Тучи не заслоняли небо. Луна и звезды отражались от ледяных обелисков и давали достаточно света, чтобы можно было продолжать путь. Я встретил еще одну тварь. Этот зараженный, обладающий иссохшими мохнатыми ногами и одетый в некогда яркую красную куртку, попросту просидел в анабиозе пока не потратил всю энергию и не умер от голода.
Чертов коготь сломался, когда я попытался им раскрыть споровый мешок. Не зря говорят, что броня мертвых тварей очень быстро теряет свои свойства. Плюнув на все, вставил в щель перочинный нож. Долго и аккуратно раскачивал до заветного треска раскрывающейся раковины, который слился с хрустом ломающегося лезвия. Вспоминая добрыми словами, всех причастных к этой безделушке с «Али экспресс», высыпал на ладонь застывшее содержимое. Раскатал угольную начинку, облегченно выдохнул, при виде спорана.
Будем жить, по крайней мере, какое-то время. От усталости хотелось лечь спать прямо тут, но в таком случае, велик риск не проснуться. Гематомы от многочисленных падений по всему телу ныли пульсирующими вулканами. Голеностопные связки тянуло, словно у девяностолетнего каскадера в непогоду. Корка на месте сорванных ногтей на подрагивающих пальцах то и дело снова лопалась и начинала кровоточить.
Я посмотрел на тело мертвеца. Похоже, и мне суждено также впасть в анабиоз и умереть от холода, обогатив какого-нибудь бедолагу на споран.
________________________________
[1] Веретенное масло — вид индустриальных масел.
Глава 3. Странные твари
День первый
Просторы Стикса
Минус восемнадцать градусов по Цельсию.
Собраться с силами получилось не сразу. К жизни меня вернула неожиданная мысль. Если здесь есть керамбитник, значит, где-то по близости должен быть кластер. Эти зараженные слабоваты и не смогли бы далеко пройти. Я встал и, прихрамывая, направился к очередному препятствию.
Чувство времени было полностью утеряно. Я словно впал в какой-то транс, преодолевая одну глыбу за другой или проскальзывая в узкие щели меж подпирающих друг друга полупрозрачных валунов. Казалось, прошла вечность, и скоро рассветет, хотя, возможно, прошло всего минут пять. До ушей донесся знакомый звук. Неподалеку кто-то грыз застывшее мясо.
Пришлось двигаться тише. Перелезая через очередную ледяную стенку, заметил странный объект. Естественно, он находился в той же стороне, где неизвестный зараженный так смачно трапезничал. Я прошел по узкому «г-образному» тоннелю, выглянул из-за глыбы и облегченно выдохнул.
Мутант, едва перешедший в стадию керамбитника, спрыгнул с уступа и вывихнул лодыжку. Но зараженного это не смущало, ведь он выволок из серого каютного катера труп девушки и уже до кости обглодал ей левую ногу. Санитар лабиринта, чтоб его. Пришлось вернуться немного назад и найти подходящий кусок льда.
Зараженный увлеченно грыз застывшее мясо и запоздало обернулся на звук моих шагов. Я занес над головой здоровенную глыбу и с силой опустил ее на затылок твари. Череп смялся, а лед с треском раскололся. Керамбитник уперся руками в снег и словно бы пытался подняться в предсмертных судорогах. Я брезгливо откинул его за шиворот в сторону и бросился обыскивать тело девушки.
Синяя приталенная куртка до бедер имела всего два кармана. В левом была упаковка антибиотиков и очки, а в правом очередная пачка сигарет и зажигалка, правда, не рабочая. Тогда я решил обыскать зараженного. Пуховик оказался пуст, а вот из кармана изрядно запачканных испражнениями штанов что-то явно выпирало. Надо бы проверить.
Несколько секунд я, брезгливо сморщившись, раздумывал над этой мыслью, но потом все же решил, что оно того не стоит, и пошел осматривать катер. В первом же ящике с инструментами обнаружился грубый неказистый нож. Обрадовавшись находке, сходу решил испытать ее в деле. Вскрыл споровый мешок твари и вспорол карман штанов. Мешок оказался пуст, а вот в кармане нашелся очередной телефон.
Вытащил аппарат из чехла. Батарея была на тринадцати процентах. Включив фонарик, решил основательно обыскать катер. На задней палубной площадке был ящик с веревкой, надувной лодкой и стандартными оранжевыми жилетами. Внутри вдоль бортов крепились весла, а снаружи спасательные круги.
Заряд телефона на холоде садился очень быстро, но основное разглядеть я успел. Каюта оказалась крохотной. Лишь два кресла у штурвала и одно длинное у задней стенки, перед ним столик. Сразу у входа на полу валялся труп мужчины. Он обратился, но не смог открыть дверь и выйти наружу. Над приборной панелью несколько ящиков, под ней бардачок. Переносной рации не было, имелась лишь стационарная. Пол завален упаковками из-под скудных запасов еды и пустых бутылок воды.
Очередной мертвец наконец-то оказался богат на улов. Кроме водительских прав и бесполезного здесь кнопочного водонепроницаемого телефона в карманах у него обнаружились плотные ветрозащитные перчатки с накладками. Я выдворил ледяную фигуру на улицу. Задумавшись, какое-то время изучал три трупа, но все же решил, что мастерить лежанку из их курток не лучшая идея.
Надел один из жилетов, чтобы хоть немного стало теплее, второй свернул и взял подмышку. Запер дверь каюты изнутри, подперев ее вдобавок веслом. Улегся на длинное кресло, подложив под голову второй жилет, и достал трофейный телефон распятого мертвеца.
Включил. Устройство оказалось заблокировано. С третей попытки подобрал графический ключ в виде буквы «Z». Почти полная батарея. Открыл галерею. Владелец был крупным краснолицым мужиком, не чета той раскисшей субстанции, у которой позаимствован аппарат. Так, что тут у нас? Обычные фотки: с друзьями в баре, на фоне снеговиков в виде мужских половых достоинств, с девушкой. Вроде как.
Особа была крайне уродливая, как рисунки умалишённых. Ну кто я такой, чтоб оценивать чужие стандарты красоты. Может, она у них вообще первая красавица. Если тебе девочка кажется симпатичной только потому, что она не мальчик, значит, нужно менять стаб.
Очередное фото внутри освещенной пещеры. Опа! А это уже интересно. Просмотрев все, что было, я окончательно убедился, что парень пещерник. Что это значит? Что сектанты и их под нож пустить могут или этот в чем-то провинился? А, плевать, позже загадки разгадывать буду. Выключил телефон, извлек флешку и запрятал рядом со спораном. Банку шпика сунул под сердце, чтобы согрелась.
Только закрыл глаза, как снаружи раздался хлопок, похожий на далекий выстрел из мелкашки. Я даже дыхание задержал, чтобы лучше слышать, но уже через несколько секунд выдохнул. Это всего лишь треск льда. Природа живет своей жизнью. Прикрыл глаза и заснул в надежде очнуться утром.
***
День второй.
Просторы Стикса
Минус двадцать градусов по Цельсию.
Проснулся с рассветом. Хоть спать хотелось очень сильно, уснуть не смог. Надо двигаться дальше пока погода позволяет, и не бушует буря. К тому же не стоит сбрасывать со счетов вариант, что этот странный кластер может уйти на перезагрузку. Нехотя сел. Сунул руку в карман, но кошачьих сухариков там не нашлось. Вчера все съел.
Кое-как поднялся. Болело вообще все. Старость не радость, чтоб ее. Вытащил шпик, раскрыл, принюхался. Тухлятиной не пахнет, выглядит так же мерзко, как и всегда. Подобрал с пола ложку, вышел на улицу, обтер лицо снегом и приступил к завтраку. Как тут армию не вспомнить? Только в чрезвычайных обстоятельствах можно подобное в себя запихивать.
В таких условиях как у меня сейчас человек расходует от шести тысяч калорий в день. В случае с иммунными эту цифру смело можно увеличивать минимум на треть, а скорее всего вдвое. Так что эта баночка как мертвому припарка.
Закончив скудный завтрак, сделал сдержанный глоток Шамановой бодяги, настроение сразу поднялось. Забросил в рот очередную спорановую витаминку. На всякий случай перекинул через плечо небольшой моток веревки и снова принялся штурмовать ледяной скалодром для отчаявшихся мазохистов.
В перчатках все было гораздо проще, а самое главное – теплее. Когда обнаружил зимний квадроцикл, окончательно зарекся больше ничему не удивляться на этом странном кластере. От его владельца остались одни лишь кисти в голубых перчатках, мертвой хваткой вцепившиеся в руль.
Я проверил отсек под инструменты, там нашлась инструкция и крохотный фонарик – и то хлеб. В гнезде для электроники обнаружилась раздолбанная рация, а к заднему багажнику был привязан рюкзак. В него-то я и запустил свои заграбастые ручонки. Наконец-то моя покровительница Фортуна снова повернула ко мне свой прекрасный лик.
Черт! Рано обрадовался. Помимо ненужной мне сейчас палатки – тащить ее сил никаких не было, внутри обнаружилась заледеневшая бутылка воды, пришлось выбросить, как огурцы с помидорами и вакуумные пакеты с замаринованным шашлыком. По крайней мере, у меня теперь есть куда складывать поклажу. Осталось только найти что-нибудь ценное.
Лучше б мне попался другой турист. Тот, что вез напитки, а не закуску. От употребления споранов всухомятку уже тошнило. Постоянное отвратное чувство горечи во рту надоело. Еще мне кажется, что со слюной все-таки просачивается некоторое количество ядовитых споровых хлопьев. Хотя, может, легкое чувство тошноты у меня от общей усталости.
К тому же организм исчерпал запасы гликогена и теперь мечется в поисках углеводов, нещадно сжигая жировую ткань, в которой множество ядовитых веществ. А воды я потребляю недостаточно, чтобы обеспечить нормальный вывод всех этих компонентов. В общем, лапами грести отсюда надо активней, а то помру.
Перевалившись через очередной бугор, уткнулся мордой в проткнутую ледяными пиками надувную лодку. Ничего полезного в ней не оказалось. За следующей стеной поваленных зубцов меня ждал сюрприз. Сразу три изрядно потасканных жизнью пустыша усердно скребли ногтями лед, пытаясь добраться до какого-то лакомого куска.
Я вынул нож, скрылся за ледяной глыбой и поскреб лезвием по снегу. Троица замерла. Двое все же продолжили рыть лед. Один, одетый в полушубок и с разорванной шеей, поднялся и, покачиваясь, направился в мою сторону. Несколько раз он запнулся за торчавшие тут и там куски льда. Колено уже затекло, связки начали болеть, когда, наконец, зараженный добрался до меня.
Я вынырнул неожиданно для противника, подрезав бедро твари. Мутант рухнул, звонко клацнув зубами от удара подбородка об лед. Нож как родной вошел в заботливо подставленную шею, угодив точно в рассадник контролирующего паразита.
Двое других пустышей тут же среагировали на шум и, заурчав, направились в мою сторону. Я подобрал большой неровный кусок льда и метнул в первого, облаченного в куртку дорожного рабочего, когда он показался в проходе. Зараженный свалился под ноги второму, где-то потерявшему один ботинок.
Тот на удивление резво отреагировал. Перепрыгнул через тело товарища, на полном ходу влетел в проход и нарвался на удар ногой в корпус, после чего опрокинулся на спину. Я тут же подскочил к нему и, перехватив нож двумя руками, нанес несколько ударов в лицо, пока не попал в глазницу.
Второй пустыш все пытался подняться. Видимо, метательный снаряд сломал ему несколько ребер, а может, и ключицу. Я поставил ботинок ему на грудь и всадил клинок под подбородок. Быстро вскрыл споровые мешки, в которых кроме черной паутины ничего не нашлось. Решил посмотреть, что зараженные так усиленно пытались откопать.