Он совершил только одну ошибку. Всего одну — говорил со мной, как с гражданским. А я в рамках системы восемь лет прожил. И точно знал, что межведомственное сотрудничество — это даже не миф. Это бред.
Нет, по мелочам, на низовом и даже на среднем уровне люди договаривались — одно дело, люди государевы и все такое. Но не более. Чтобы эсбэшник, даже будучи особо секретным агентом с полномочиями, выше которых только Кавказская гряда, смог вернуть на службу отправленного «внутряками» в отставку следователя полиции? Да не бывает такого!
Все силовые ведомства в Российской империи были конкурентами. Старая традиция, уходящая корнями в боярские бунты и зарождение служилого дворянства. Никому из царей и императоров не нравилось, когда их то гвардия на протазаны поднимает, то армия — на штыки, а то и Тайная Канцелярия вином травит. Вот и выстроилась схема, не сама собой, естественно, где «коллеги» друг на дружку стучат, куда там осведомителям на жаловании! Не один заговор в прошлом так был предотвращен, так что система вполне жизнеспособной оказалась.
Ну и второй момент. Федя был одиночкой — теперь я в этом убедился окончательно. Стояла бы за ним родная контора, фиг бы он пошел вербовать бывшего следака, да еще такими туманными обещания с восстановлением на службе.
Но ему нужна была помощь. При всей его хорошей мине, игра у него шла так себе. Какие-то ресурсы конторы он мог использовать, скорее всего, только информационные, а вот рук и связей у него не хватало катастрофически. Потому и гнул он меня сейчас обещаниями.
Я был в такой же ситуации.
— Что тебе троянцы? — спросил я. — Скажи, и я подумаю.
— Довериться тебе, в то время, как ты мне доверять не собираешься? — ухмыльнулся безопасник.
— Кто-то должен начать первым. — пожал я плечами. — Кто-то, кому помощь нужнее. И сдается мне, что это не я за тобой хвостиком бегаю.
— Ты влез в мое расследование, вообще-то!
— Знаешь, я уже начинаю подумывать, что не так уж и много мне за него платят. Может позвонить Светлову и отказаться? Верну аванс, за вычетом расходов…
— Ладно, я тебя понял. — вздохнул Дерябин, я же мысленно пожал себе руку — передавить все-таки мне удалось, а не ему. Надеюсь. — Давай после приема встретимся, обсудим. В качестве жеста доброй воли с моей стороны, первым рассказывать буду я. Устраивает?
— Вполне.
— Тогда возвращайся к своим девушкам, а я пробегусь еще, помелькаю у нужных людей на глазах. Ты к Ладе не лезь пока, ладно? И Краснову тоже.
Как бы мне не хотелось послать этого самоуверенного типа, который тут же, стоило ему даже не согласие получить, а намек на него, принялся командовать, я себя сдержал. Вероятно, чуйка сработала. Дерябин явно знал больше меня, в конце концов, именно он меня вывел на Ладу. Благодаря чему у меня появилась пусть еще и не версия, но хотя бы направление. Может быть, даже мотив для убийства Гущева — чем наследство, преподнесенное в качестве взноса в кассу секты не мотив? Да и контакты Черноборода через жрицу можно будет попробовать потянуть.
— Ладно. — великодушно согласился я. — До конца дня — обещаю.
С тем мы и расстались. Но не успел я дойти до девчонок, как завибрировал коммуникатор в кармане. Звонил Ноб.
— Привет. — сказал я, приняв вызов.
— Есть мысли, где может быть Шар’Амалайя?
Я аж закашлялся — ничего себе у него вопросы! Мы с главной эльфкой Секции не друзья и не приятели, чтобы такое у меня спрашивать. В душе, впрочем, шевельнулся червячок тревоги, уж больно голос у гнома был обеспокоенным.
— Нет. А что?..
— Пропала. Вторые сутки пошли. Поиск по генетическому маркеру не определяет ее в городе и окрестностях.
Это значит, что она либо далеко за пределами Екатеринодара, либо прячется от поиска. При этом, не мертва, скорее всего — техника гномов с поисковым заклинанием орков и вложенной в нее ДНК эльфки обнаружили бы даже ее остывшее тело.
— А она раньше так делала?
Незаметно для себя, я стал задавать дежурные вопросы дознавателя, к которому обратились с заявлением о пропаже.
— Изредка. — признал Ноб. — Но обычно она предупреждала. Мы с Годро пока в розыск ее не объявляли, а он предложил у тебя спросить.
У меня-то почему? Свет клином сошелся на Антоне Лисовом, что ли? Или…
— Чем она занималась в последние дни?
Впрочем, еще до ответа агента я уже знал ответ. Деталь накопителя принадлежавший ее убитому врагу из прошлого. Она очень хотела узнать, откуда золотой птичий череп оказался возле трупа убитого на ритуале Торус эльфа.
— Фрагментом того артефакта. — подтвердил мою догадку гном. И опережая мой следующий вопрос, добавил. — Нас в курсе не держала. Говорила, что это дело дома Трилистника.
Прекрасно! Еще и клановые разборки эльфов!
— Надо подождать, может она специально от поиска уходит. Или улетела на родину.
— Да понятно. — буркнул Ноб. — Ладно, отбой.
Он серьезно переживал за свою коллегу, даже разговор закончил не как обычно, отключившись после того, как узнал все, что его интересовало. Это напрягало. Все-так орк с гномом знали ее лучше меня, и волновались. Если бы не это обстоятельство, я бы просто подумал, что поиски завели ее далеко от Екатеринодара.
Впрочем, у меня пока своих проблем выше крыши, чтобы еще в чужие встревать. Попросят помочь с поисками — помогу. Хоть и не понимаю, чем. А пока… Я подмигнул Наумовой, которая весело смеялась над чем-то, что ей рассказывала Кэйтлин, и направился в их сторону.
С Дерябиным мы встретились через час в маленькой кофейне через квартал от «дома губернатора». Маленький зал заведения был пуст, мы тут были единственными клиентами. Официант принес нам с Дерябиным по чашке кофе и чайник зеленого чая для Кэйтлин. Наумова осталась на приеме — для нее это была работа, а не выход в свет. Расстроилась только, что мы так быстро ушли, но я пообещал, что на днях встречусь с ней и все-все ей расскажу.
— Ну? — спросил я, когда официант удалился. — Выкладывай?
— Ты уверен, что твоей помощнице стоит это знать?
— Она единственный человек в городе, которому я сейчас доверяю. Не хочешь при ней говорить, пей кофе и вали.
— Вот даже как? Ну, смотри. Подписку о неразглашении брать не буду…
— Хорош уже, Федя!
— Но попрошу держать язык за зубами. Твои бывшие коллеги, Антон, характеризовали тебя, как порядочного человека. Я делаю на это серьезную ставку.
Некоторое время Федор молча крутил чашку с кофе на блюдце. Я ждал пока он соберется с мыслями и потихоньку потягивал свой напиток. Кэйтлин заинтересованно наблюдала за нами обоими. Когда я рассказал, что безопасник пришел не по наши души, более того, в помощи он нуждается едва ли не больше, чем мы с ней, она успокоилась и остаток вечера на приеме развлекалась построением его психологического портрета.
По ее словам, выходило, что мы с ним очень похоже, поэтому и грыземся постоянно. Даже термин использовала какой-то психологический, отражение и замещение, я не запомнил. В словах девушки логика была, я и сам замечал, что в работе мы действуем схожим образом. Довольно пугающее открытие, если честно.
— Тебе знаком такой термин — «агент влияния»? — наконец, заговорил эсбэшник.
— Лоббист. — кивнул я. — Человек, распространяющий какую-то идею в определенном круге. Мы о политике будем говорить? Знаешь, не очень бы хотелось. Политика по мне недавно проехалась…
— Не совсем. — сморщился Дерябин. — То есть, да, в политике это — лоббисты. У нас так называют людей, которые не работают на какую-то конкретную разведку, но готовы продавать различную интересующую информацию. Как правило, таких людей можно встретить среди тех, у кого очень широк круг общения. Политики, артисты, известные спортсмены — публичные личности, в общем.
— Погоди? Ты что, хочешь сказать, что жрица Лада — агент влияния? Глава секты? Опуская тот незначительный аспект, что у нее уровень допуска, как у бабульки на овощном рынке, какой разведке она что-то там может продавать?
Дерябина сарказм не задел. Он был смертельно серьезен, что с его юным лицом даже смотрелось комично.
— Османской. — произнес он.
Глава 11 (не вычитано)
Османская Империя, называемая чаще Турцией, была южным и самым опасным соседом России. Общая протяженность границ по суше и по морю — свыше трех тысяч километров. Постоянный трафик наркотиков, финансирование бандитов и криминала на нашей земле, похищения людей, полное игнорирование международных соглашений — и это все еще без учета постоянного давления военной угрозы. Османы занимали часть Восточной Европы, Малую Азию и Аравийский полуостров, и никак не могли простить Российской Империи отбитой пару сотен лет назад Грузии.
Кэйтлин недавно рассказывала, что в их мире это такая страна-курорт, куда в отпуск летает весь мир. Дорогие и не очень отели, развлекательные программы и придумка тамошних турков — система «все включено». Это когда ты платишь за проживание в отеле и за это можешь есть в местном ресторане от пуза, и без лимита пить представленный там алкоголь. От одной только мысли об этом становилось страшно — вот уж кого-кого, а русских в такие места пускать просто нельзя!
И в то же время — не такой, выходит, плохой родной мир у моей помощницы, раз там османы сосредоточились на курортном бизнесе, а не на агрессивной внешней политике. Правда, там Турция была все же поменьше, раз где-то в пять-шесть. Я когда Кэйтлин политическую карту мира показывал, она сказала, что там где у «наших» турков восточно-европейские границы проходят, у нее дома располагались Румыния и Венгрия. Мне даже в справочник пришлось лезть — и правда, у нас тоже были такие страны. Очень давно.
Другими словами, заявление Дерябина о том, что жрица Лада работает на османов, должно было поставить точку в нашем едва начавшемся разговоре. Прав на проведения расследования в отношении турецкого шпиона, которого разрабатывает ИСБ, у меня не было никаких. Только вот, почему эсбэшник один? Нет доказательств? Контора не верит его домыслам? Обычно им для такого дела одних подозрений хватает.
Да и потом — на кой ляд туркам лидер секты? Что она может такого узнать, чтобы быть полезной заморским хозяевам? Ее сфера — работа с денежными стариками, которые хотят на старости лет получить бодрость и долголетие. Санатории для престарелых — не те места, где проводят время влиятельные люди…
Но, там можно встретить родителей этих самых влиятельных людей!
Федор кивнул, словно мысли мои читал. И начал говорить о том, как вообще пришел к мысли о том, что за фигурой главы неприметной русской секты с корнями из славянской мифологии, стоят турки. Я слушал его и думал о том, чем же я так прогневил богов, что все это валится на мою голову.
Все началось с его деда. Пожилой и весьма обеспеченный «конторский» служащий спокойно проводил время в одном из подмосковных домов престарелых и вдруг позвонил своему внуку с требованием приехать. На встрече стал нести какую-то околесицу про секту, которая научилась возвращать старикам молодость. Не такую, чтобы морщины разглаживались, а бодрость, желание жить и почти полное освобождение от немощей.
Федя, погруженный с головой в работу, вежливо дедушку слушал, в нужных местах кивал, но, сказать по правде, не слишком вслушивался. И только под конец беседы, когда старый эсбэшник пошел провожать молодого, он обратил внимание на то, что дед действительно выглядит как-то иначе. Двигается бодрее, со стула, вон, поднялся без обычного своего кряхтения.
Но… заметил и заметил. Да и объяснения про дыхательную гимнастику его вполне удовлетворили. Порадовался за старшего члена рода и отправился злодеев ловить. Но история на этом не закончилась. Через неделю дед снова позвал Федора на встречу, и снова завел тот же разговор. На этот раз младший Дерябин слушал его с раздражением, внутренне прикидывая, когда уже можно счесть долг внука выполненным и свалить.
Казалось бы, думал он тогда, ну чувствуешь ты себя лучше и бодрее — радуйся! Гуляй, дыши свежим воздухом, общайся со своими коллегами, вспоминай минувшие дни. Родня навещает раз в две-три недели, не бросили — что ты тогда внука решил загонять?
Старик, видя, что намеки его не понимают, отволок Федора под локоть к живому ограждению (он еще удивился до чего крепкая у деда стала хватка), и там донес свои мысли прямо.
«Так не бывает. — сказал он. — Старые люди не молодеют, хоть что с ними делай. Вспомни, чему тебя учили, если где-то что-то непонятное происходит, значит это кому-то нужно! А кому нужна вернувшаяся «молодость» списанного в архив пенсионера?»
— Дед был той еще занозой. — произнес Федор, печально улыбаясь. — Постоянно говорил, что паранойя и здоровая бдительность — синонимы. Работа у него была такая, я вполне понимал. Но тогда решил, что старик просто выжил из ума. А потом отец, он тоже в безопасности на довольно высоком посту служил, что-то натворил — я до сих пор не знаю, что именно — и его махом вышвырнули в отставку.
— Это когда было? — уточнил я.
— Чуть меньше трех лет назад.
— Как раз троянцы появились вроде?
— И дедов санаторий был первым, который они взяли под патронаж. — кивнул Дерябин.
Федор одно с другим сперва не сложил. Его вообще в стране не было, как раз по османскому направлению в Восточной Европе работал. Когда вернулся, отец уже умер. Застрелился из подарочного пистолета. Смерть его была окружена тайной, сослуживцы молчали, как под подпиской о неразглашении, только один выдал что-то вроде: «Владимир перешел черту». И посоветовал младшему Дерябину отпустить это дело и продолжать жить.
Дед, к которому он заехал после похорон, обнаружился таким слабым, словно вот-вот представится собирался. Куда только девалась вся былая бодрость — даже говорить у него получалось едва-едва, так мысли путались. Парень не рискнул ему сказать про его сына — своего отца.
А когда через пару месяцев и тот умер, Дерябин вспомнил дедовские подозрения и начал копать. Так как уже понимал, куда смотреть, он обнаружил множество маленьких странностей, происходящие в ведомственном доме престарелых, которые, если сложить их вместе, пусть и не давали однозначной картины, но задумываться заставляли однозначно.
Во-первых, «волшебные» дыхательные практики, которыми в санатории занимались почти все, помогали далеко не каждому. Единицам, но те и правда выглядели так, словно сошли с фотографий рекламных проспектов про активную старость, ну тех, с которых пенсионеры улыбаются, будто у них ничего не болит. Троянцы-инструкторы говорили про токи энергии, особый настрой, самоотдачу и, разумеется, искреннюю веру. Но Федя, пообщавшись со счастливчиками, не обнаружил в них новообращенных адептов учения. Обычные пожилые люди, которым с какой-то радости повезло.
Во-вторых, все «помолодевшие» имели детей, занимающих важные, иногда даже высокие посты. Прямо, как его дед и отец, который курировал Аравийский блок в ИСБ. Ну и в-третьих, в доме престарелых стали часто умирать люди.
— Ну как часто. — тут же поправился безопасник. — Чаще, чем обычно, я вывел рост где-то на пять процентов за три месяца, но, сам понимаешь, контингент там такой, что эта статистика никого не насторожила. Я за нее зацепился только потому, что искал.
— И ты решил, что в деле замешана магия? — спросил я. По крайней мере, мне бы именно эта мысль пришла в голову. Профессиональная деформация, что поделать.
— Нет, сперва я грешил на наркотики. — хмыкнул Федор. — Думал, что старикам дают какие-то стимуляторы, которые делают их бодрее. А некоторые не переносят дозы или усталость внутренних органов накапливается от их приема, и они умирают. Но потом я познакомился с одной медсестричкой из санатория, она мне стала поставлять результаты анализов — там серьезно за здоровьем постояльцев следят. Я их нашим экспертам передавал, но — глухо. Никаких следов запрещенных препаратов, только то, что доктора прописывают. Вот после этого я подумал про магию.