Возрастом он был около пятидесяти лет, крупный и крепкий, с изрядным животом и тонкими седыми волосами, уже отступившими ото лба на затылок. Потертая рубашка серого цвета с закатанными выше локтя рукавами. Загорелое лицо, исчерченное морщинами, темные глаза, в которых, когда он бросал на девушку взгляды, читалось беспокойство. Хорошее лицо — Кот считала, что умеет разбираться в таких вещах.
— Что с тобой приключилось, дочка? — спросил он, когда грузовик уже уверенно трясся по колее.
— Меня похитили, — ответила она. — Какие-то психи.
— Изнасиловали? — голос его сделался осторожным.
— Не успели.
— Ну, хвала богам.
— Каким? — со смешком, уже почти нормальным, без следа истерики, уточнила она.
— А каким молишься, таких и благодари, — отмахнулся мужчина, сосредоточив свое внимание на дороге.
Он продолжил задавать ей вопросы, она на них отвечала, а у самой из головы не шла эта странная идиома. Обычно люди говорили: «Слава богу», особо религиозные: «Слава Господу». И она не помнила ни одного случая в своей жизни, когда кто-то сказал бы: «Хвала богам». Так мог выразиться персонаж какого-нибудь славянского фэнтези, поклоняющийся Перуну с Велесом, но не водитель грузовика, едущий через поле с подсолнухами.
Разум обработал данный факт и предложил отложить его в сторону до лучших времен. Мало ли почему человек так странно выражается, может, это такая водительская фишка? Много она каталась на грузовиках, чтобы знать?
Вскоре они свернули с узкого проселка на более широкий и через несколько минут вырулили, вроде бы, к тому зданию, которое Кот видела с дерева. Им действительно оказался элеватор. Вокруг него не было ни души.
«Хороша бы я была! — подумала девушка. — Добралась сюда к концу дня, а тут — никого!»
— А долго нам еще ехать? — уточнила она.
— Да с минут сорок еще, не меньше. Тебя же в такую глушь занесло, чудо, что вообще меня встретила. Я редко через поля езжу, а до осенней уборки тут люди и не появляются вовсе.
«Понятно, почему похитители расположили свою базу в таком месте», — подумала Кот.
— А мы в город едем? — спросила она. И вдруг подумала — а в какой? Она четыре дня пробыла на базе похитителей и все время пребывала в уверенности, что ее вывезли куда-то в Подмосковье. Сделала такой вывод, увидев за окном лесополосу, и больше его под сомнение не ставила. Даже когда подсолнухи увидела, подумала лишь о том, как тяжело будет через них идти, а не о том, откуда в Московской области огроменные поля, засаженные подсолнухами?
— До Екатеринодара далеко, дочка, — произнес водитель. — Проще в Елизаветку тебя довезти, там тоже отделение есть. Да и у меня работа, в город не с руки ехать. А там ребятки уже с тобой решат, что делать. А ты с Екатеринодара сама?
— С Москвы, — машинально ответила она, пытаясь осознать, что сейчас услышала.
«Екатеринодар?»
Девушка пыталась вспомнить название, такое знакомое и в то же время — чуждое. Екатерин-бург? Красно-дар? Екатеринодар? Это как, вообще?
Глава 13
До того, как получить заслуженный разнос от начальства, я успел сделать очень много. Для начала — выспался. Нормально позавтракал, а не на бегу, как обычно. Проводил Лару на службу — всю дорогу мы как ненормальные смеялись, вспоминая минувшую ночь. Добрался до своего кабинета, используя хитрый логистический трюк, благодаря которому почти никто не видел, как я входил в здание. Наконец, я вызвал домового и загрузил его тайной миссией по сбору информации в мэрии. Тот даже упоминать про ордер не стал, понимал, что его у меня нет и не будет.
В общем, в районе десяти утра, я был еще жив и здоров. Но понимал, что долго это счастье не продлится, а потому усиленно готовился к встрече с самым главным орком в этом здании. То есть сводил воедино все известные мне факты, чтобы на разносе иметь под рукой хоть какую-то защиту. В том, что он вот-вот произойдет, я нисколько не сомневался, это было лишь вопросом времени. Агрих Дартахович славился своей приверженностью привычкам и раньше десяти на службу не являлся.
Подготовка к вызову на ковер проходила плохо. Я никак не мог решить, какую версию считать основной: инсценировку или ритуал? Обнаружение мертвого эльфа поставило под сомнение мое вполне обоснованное предположение о том, что убийство Линькова связано с его служебной деятельностью. Годрох утверждал, что «новую старую» жертву убили на ритуале Торус — совершенно точно, так он сказал — и не верить орку у меня не было никаких причин.
На месте преступления муниципального служащего тоже имелись следы магии, не считая очевидных в виде черных свечей и магических надписей с использованием аж трех алфавитов. Но вот относительно первой смерти гарантий Годрох не давал.
Что же тогда получается? У нас два убийства с использованием запретной магии или два не связанных между собой преступления, сходство которых только в орочьем письме? Я бы поставил на второе, но вот руны на лицах жертв — как убийцы Линькова смогли с такой точностью воспроизвести их? Участвовали в убийстве эльфа?
В общем, мой бедный мозг метался по клетке, очерченной уликами, фактами и полным отсутствием мотивов. И когда ровно в 10:20 у меня на столе зазвонил телефон, я воспринял вызов к начальству как способ хоть ненадолго отключиться от построения версий.
А вот жуткий анахронизм, если подумать — стационарный телефон. Горячий привет из тех еще времен, когда мобильных не было, и связаться с кем-то можно было только если абонент сидел у проводного аппарата. На рабочий номер мог позвонить кто угодно: жалобщик, желающий сообщить о плохом обращении с животными, свидетель, видевший, как у соседской машины этой ночью сняли колеса, истеричная женщина, ищущая запоздавшего с пьянки благоверного.
Для меня всегда оставалось загадкой, как все эти люди (и изредка нелюди) со своими проблемами всегда попадали на управление по борьбе с особо опасными магическими преступлениями. Хоть бы раз кто по профилю позвонил!
Но в этот раз — и я это знал заранее — вызов был от начальства. Обычно шеф, если хотел меня видеть, набирал мобильный номер, но вот если желал сразу же обозначить, как он зол, звонил на стационарный. Что уж там у него в голове происходит, откуда берется эта железобетонная уверенность в том, что жертва сидит и с нескрываемым страхом смотрит на древний аппарат — не знаю.
И ведь ни разу еще не ошибся! Понятно, ментат, но не через стены же!
— УБОМП, Лисовой, — сообщил я микрофону, как если бы имел дело со звонком от горожанина, желающего сообщить о преступлении. Мол, ничего я не сижу в ожидании вызова начальства, обычный рабочий день.
— Быстро ко мне!
Конечно же, я не ошибся — Агрих Дартахович! И даже ответить не успел, дескать, сию секунду, мон женераль, как он уже нажал отбой.
«Время жертвы!» — барабанами ракшасов застучала в голове мысль.
Я недовольно скривил губы. Реакция разума, этот фатализм, мне совсем не понравился. Если так пойдет и дальше, придется самому проситься в отпуск, не дожидаясь отстранения.
Шел я, тем не менее, не спеша. Не оттягивал момент, вовсе нет, лишь давал начальству остыть. Сколько лет вместе работаем, уж успели друг друга изучить. Я знаю, он получил новости о слухах за утренним кофе, что приносит ему секретарша в 10:10. Знаю, что, прежде чем звонить мне, он сперва самолично получает подтверждение — звонит парочке доверенных источников. И уже после этого начинает ругаться.
Звонок мне он сделал на пике. Самый опасный период — мозги не вскипятит, но голова потом весь день болеть будет. А потом идет спад. Шеф так же будет кричать и во всех грехах мира винить меня, но, так сказать, без души.
«Вот из-за таких, как ты, мы и просрали Змеиный остров в девяносто пятом!» — орал он в прошлый раз. А потом так и не пояснил, что имел в виду, а я ведь в девяносто пятом только-только «мама» говорить научился. Какая вообще связь?
На спаде он уже не так опасен. Максимум выговор влепит и подсунет самое тухлое дело, которое сможет найти. Потом отойдет, вспомнит, что хороший процент раскрываемости создается не без участия одного оборзевшего сверх всякой меры следователя, и все вернется на круги своя.
Так что три этажа я преодолевал ровно пять минут. Вступил в приемную под сочувственный взгляд секретарши, без стука открыл дверь кабинета начальника, и, держа спину ровно, вошел внутрь. Бросил быстрый взгляд на орка, мысленно погладил себя по голове — идеально. Но ошибся.
— Это с каких же пор, Лисовой, приказы вышестоящего начальства у нас так творчески переосмысляются? — вкрадчиво спросил Агрих Дартахович.
Я едва удержался от того, чтобы вздрогнуть. С языка же снял! Он что, пробил мою ментальную защиту, а я и не заметил? Орк должен был сказать: «Ты что себе позволяешь?» или «Почему ослушался приказа?», а я бы ответил: «Не ослушался, а творчески его переосмыслил. Все равно версия с коррупционером, заметающим следы, имела право на жизнь и нуждалась в проверке».
— Я понимаю, что версия с коррупционером, заметающим следы, нуждалась в проверке, но не такими же методами! — продолжил он. И мне стало по-настоящему страшно.
— Строго говоря, приказ не был нарушен… — попытался я оправдаться. Но было поздно.
— Буква — нет. Дух — полностью. Ты обманул мое доверие, Лисовой. И сделал это в крайне неудачное для всех нас время. Твоя версия после найденного трупа эльфа и яйца выеденного не стоит. Окажись ты прав, я бы первым сказал — молодец, Лисовой, орел! Но ты ошибся. И не просто подставил меня, но еще и весь УБОМП выставил в идиотском свете. Получается, что мы, вроде, не убийцу ищем, а себе оправдания. Какие-то коррупционные схемы в то время, как по городу бродит убийца, который режет мирных граждан на темных ритуалах. И не в Москве какой-то там, а здесь, у нас, в тихом и спокойном Екатеринодаре!
Ну, с эльфом все немного не так было, он вообще в той самой столице пропал, которая «какая-то там», но суть послания начальства я понял.
— Виноват. Исправлюсь, — что тут еще можно было сказать. Я сделал ставку, она проиграла. Нужно уметь признавать поражение. Хотя чувство того, что я шел по верному следу, никуда не делось.
— Нет. Не исправишься, — с каменным лицом проговорил орк.
Внутри у меня все похолодело. Судя по его голосу, взгляду и выражению лица, он намеревался прямо сейчас объявить о моем увольнении. Но… за что? Согласен, на выговор, даже на неполное служебное соответствие то, что я сделал, тянет. Я знал, на что шел, когда запускал слухи с помощью Лары и ее сети сплетников. Но увольнение? За что? Бред!
Его накрутили, это очевидно. Причем где-то на самом верху накрутили. Губернатор, вероятнее всего. Эльф убит в городе! Срочно ищем виноватых. Москвичи приедут, а мы им головы на пиках поднесем. Что, не те? Как не те? А мы-то так уверены были… Ну ладно, тогда еще поищем!
Черт, но обидно-то как! Неужто и правда увольнение… Я никогда не думал, что меня уволят. Убьют, травмируют до состояния калеки, в тюрьму бросят за превышение служебных полномочий, но не уволят. Это было… несправедливо! Я же…
— Да? — вдруг сказал Агрих Дартахович, и я сперва подумал, что последнюю фразу вслух произнес, начальник уточняет, что это я имел в виду под словами «это несправедливо». Глянул на него и сообразил, что орк не со мной говорил, а на телефонный звонок ответил. — Конечно, пригласи.
Лицо его изменилось. Только что оно являло собой маску безжалостного судьи и вдруг как-то потекло, стало растерянным и немного — да ну, мне кажется! Не может такого быть! — испуганным.
В кабинет вошли трое разумных — эльф, гном, орк. Тут даже гадать было не нужно — следственная группа Секции из Москвы. В отличие от своих местных коллег, эти смотрелись настоящими профессионалами, матерыми псами против наших болонок. И еще: от каждого из них тянуло опасностью.
Эльф был немолодой и какой-то потасканный — лучшего слова не подобрать. Их, как бы, старых не бывает (наверное), но этот выглядел, словно застал сотворение мира уже пожилым. Глаза смотрели на нас с Лхудхаром с какой-то космической усталостью, дорогой костюм был помят, под большими синими глазами залегли тени. Снять этот пижонский прикид, длинные белые волосы, собранные в хвост, обрезать до нормальной мальчишеской стрижки, стереть с лица скучающее выражение, и получится подросток, сидящий на наркоте.
Орк был невысоким, где-то на пол головы выше меня, соответственно, пониже даже невысокого моего начальника. Деловой костюм нейтрального серого цвета смотрелся на нем отлично, да и вообще было видно, что напарник эльфа за собой привык ухаживать. Даже за когтями своими — это, кстати, много об орке может сказать.
А вот гном был обычным. У них вообще видовой стандарт такой, типовой. Полтора на полтора. Лысая черепушка и густая черная борода, закрывающая нижнюю половину лица.
— Агрих Дартахович, — сказал эльф голосом умирающего с похмелья. — Благодарю, что приняли. Мое имя Эйритан.
Мой шеф резко поднялся и отвесил главе следователей Секции поклон. Смотрелся он в исполнении орка довольно комично: такой здоровяк гнет спину перед хлипким подростком. А еще непривычно, я прежде никогда не видел, чтобы Лхудхар перед кем-то с таким уважением раскланивался.
Я обратил внимание, что эльф не назвал родового имени, что вроде как является обязательным для Старших, когда с кем-то знакомишься. Также заметил, что никого из своих спутников он представлять не стал.
— В вашем распоряжении, альфирин.
— Без чинов. Как вы понимаете, наша группа прибыла по поводу ритуальных убийств.
Вот, он уже оба дела в одно производство объединил! Я голову ломаю, версии строю, а он сходу — бац, сверлите дырки под звезды! Москвичи!
— Я, собственно, зашел познакомится, — продолжил Эйритан. Чуть завис, будто заснул на полуслове, после чего добавил. — И кое-что для себя прояснить, если вы не возражаете, Агрих Дартахович.
— Конечно…
— До меня дошли кое-какие слухи… — выделил он последнее слово.
У орков кожа темнее человеческой. И они не краснеют, когда смущены или пребывают в ярости. От кожи, наоборот, отливает кровь, в результате чего лицо становится серым. У Лхудхара оно сделалось почти белым. Я всего раз видел свое начальство таким злым.
— … и у меня есть основания полагать, что источником их является ваше ведомство.
— Я все объясню, альфирин!..
Мне стало понятно, что прежней моя жизнь уже не будет. И что увольнение, которое не успел озвучить шеф, меня все-таки настигнет. Только будет оно сформулировано не «по собственному желанию», а как-то очень жестко и некрасиво.
— Кому принадлежит эта «прекрасная идея»?
Взгляд орка скользнул ко мне, но он ничего не сказал. Да ему и не нужно было, эльф прекрасно все понял.
— Вот как? — на его лице даже тень удивления мелькнула. — Человек? Никогда бы не подумал. Что ж…
Я напрягся, готовясь к неизбежному. Черт, вот же…
Эльф шагнул вперед и резко протянул мне открытую ладонь. Совершенно машинально я ответил на рукопожатие и услышал:
— Спасибо. Блестящая идея. Не допустить истерии в обществе, перевести преступление из сферы запретной магии на такой простой и понятный всем бытовой уровень. Обыватели спокойны, нам никто не мешает проводить расследование. Браво.
Агрих Дартахович крякнул, опустился в кресло и выдал на полном автомате:
— Лучший наш следователь!
— Отличный кадр, поздравляю, — качнул головой Эйритан. — Что ж, мне пора. Мы берем дело, ваши люди могут сосредоточиться на обычных преступлениях. Всего доброго.
Через пару минут после ухода агентов столичной Секции, мы с Лхудхаром еще молчали. У старика, вероятно, пульс сейчас зашкаливал, да и я, признаться, едва дышал после пережитого.
— Итак, — произнес я, когда начальник поднял на меня не очень добрый взгляд.
Конечно же я не думал, что, услышав из уст эльфа фразу «отличный кадр», мой шеф внезапно все забудет или простит. Орки, они вообще ничего никогда не забывают, помнят и добро, и зло. Так что нечего было надеяться на его милосердие.
Шеф еще некоторое время пристально рассматривал меня, что-то решая в большой своей голове. Закончив с этим, поднялся, порылся на столе и выудил одинокий лист с приложенной к нему небольшой фотографией.