— Да, но что это такое? Откуда этот… Исполнитель взялся?
— Откуда ж я знаю? — Рыжий пожал плечами. — Я так понимаю, какой-то старый артефакт, забытый здесь еще за царя Фунтика Первого… Понимаешь теперь, почему кому попало рассказывать нельзя? Если, к примеру, Таккер про эту штуку узнает, он же сразу миллион в золоте попросит. Начнутся расспросы, расследования… А зачем оно все? Уж лучше так, по мере, так сказать, надобности… Да ты не менжуйся, попробуй!
«Давайте, Фигаро, — в «голосе» Артура явно прибавилось бодрости. — Сделайте вид, что касаетесь устройства. Я, на всякий случай, создам вокруг вашей руки барьер, но вы шар все равно не трогайте. Я пока не знаю, что это такое, так что ну его. От греха подальше»
Следователь подошел к шару, встав так, чтобы заслонить устройство от Конрада своим телом, поднес руку к шару (тот замер, словно в ожидании) и произнес:
— Пятьдесят золотых империалов.
Шлеп! Мешочек — точная копия того, который устройство выдало Конраду, упал Фигаро под ноги. Следователь поднял «подарок» (это, как он сразу понял, была иллюзия, хотя и весьма качественная — Артур расстарался), высыпал на ладонь «деньги» и изобразил на лице предельный восторг.
— Ну, просто офигеть! Ну, дела! Ну, спасибо, Конрад! Ты теперь мой друг навеки! Сегодня гуляем?
— Давай уже завтра, а? — рассмеялся рыжий, — как раз послезавтра выходной. День конституции же! Три дня гулять можно!.. А ты, смотрю, Фигаро, молодец. Думал, ты сходу тысячу затребуешь, а ты вона как — пятьдесят «желтеньких». Вот знал же, кому секрет передать… Так, теперь, главное, запомни, как сюда вернуться и как потом отсюда выйти. Вот тебе бумажка — тут все проходы-повороты записаны, но ты лучше на память выучи, а бумажку сожги ко всем чертям. А то мало ли что…
— …Артур, хватит! Это уже не смешно!
Фигаро сидел за столом в своей комнате в «Золотом Гусе», сжимая в левой руке пирожок с картошкой, а в правой — автоматическое перо (то самое, подарок Алистара Мэтлби) и писал дневной отчет комиссару Пфую. Отчет был коротким: всего-то две страницы. Отчитываться пока что было, особо, не о чем.
— Артур, вы где?
…С того самого момента, как они с Конрадом покинули покои «Исполнителя Желаний», призрак не выходил с Фигаро на связь и вообще никак не давал о себе знать. Когда дверь комнатушки, в которой хранился странный серебряный шар захлопнулась за ними, Артур сказал «…мне нужно обработать информацию, так что ждите» и наглухо отключился. Орб Мерлина на пальце следователя то раскалялся, то разом становился жутко холодным, покрываясь инеем — похоже, призрак работал с чем-то мощным — но на связь Артур не выходил.
Фигаро вздохнул, сунул в рот остатки пирожка, запил чаем (местного разлива, довольно жидким и невкусным), сунул отчет в конверт, и, открыв ящик стола, достал из него толстый цилиндрик сургуча. Цилиндрик был до того похож на кусок домашней колбасы жаренной на вертеле, что следователь немедленно испытал приступ желудочной ностальгии: ему страсть как не хватало кухни тетушки Марты, после которой вся столичная еда казалась ему некоей разновидностью казарменной баланды.
Раскалив сургуч заклятьем, он накапал на конверт приличную блямбу, достал из кармана личную номерную печатку старшего следователя ДДД и запечатал письмо.
— Офис комиссара Пфуя, срочное, — произнес Фигаро и письмо с треском растаяло в воздухе. Это не было блиц-портированием; материя письма превращалась в энергию и формировала информационный пакет, который и доставлялся адресату. Хитрое колдовство, которое подгребли под себя спецслужбы, и которое с успехом могло бы заменить телеграф.
…Легкий хлопок, и в воздухе напротив стола материализовался Артур, растрепанный и злой.
— Ну что, «Артур»? Что случилось? Я же сказал — работаю! Вас что, кто-то пытается убить? В туалете Демон-Сублиматор? На Землю обрушился метеоритный дождь? У вас закончилось пиво?
— Пиво, кстати, и не начиналось. Я все забываю заказать. — Фигаро встал из-за стола, и прошелся по комнате, разминая ноги. — Извините, я просто…
— Да ладно, черт с ним. — Призрак махнул рукой, — Там работы на несколько дней. Но даже то, что мне уже удалось выяснить — очень, о-о-очень интересно. Так интересно, что я даже развлекся.
Артур воспарил к потолку и принялся в своеобычной манере нарезать круги по комнате.
— Начнем с этого вашего «Типуна». Я уже говорил, что это очень сложное заклятье, не очень-то и похожее на обычный «Типун». Так вот — я беру свои слова назад. Это не просто «необычное» заклятье, это шедевр квазиматематики. Не знаю, кто его написал, но, в иное время, я бы немедленно сделал этого человека своим заместителем и включил в Квадриптих… Кстати, как бы он тогда назывался?.. Пентакль? Пентаграмм?.. Пентюх?.. Ну, ладно, короче… Этот «Типун» — заклятье с двойным дном. Не каскадная конструкция, а именно что двойное заклятье, где «под капотом» простого ментального фильтра скрыт сложнейший пси-анализатор, не позволяющий — причем очень жестко — говорить на определенные темы. Маскировка настолько идеальна, что мне даже как-то завидно, что я сам до такого не додумался. Но самое интересное, — Артур поднял палец, — что даже в случае успешного преодоления ментального запрета носитель заклятья немедленно забудет все связанное с этим долбаным «Исполнителем Желаний». Круто, а?
— Но вы же сказали, что сможете снять это с меня?..
— Ха! Снять-то я могу, без вопросов. Но вот в чем фишка: сигнатура этого вашего заклинания одновременно является и ключом к двери, ведущей к «Исполнителю». Каково? Изящное решение!
— Но ведь вы можете просто взломать дверь…
— На двери — сложнейшая система сигнализации. Настолько сложная, что даже я не рискну в ней копаться — если уж малый, создавший подобное заклинание умеет так прятать концы… Вы, кстати, написали в своем отчете об этом… хм… походе в недра Академии?
— Нет, — следователь озадаченно почесал затылок, — даже не упомянул… Хотя, по уму…
— Вот видите! — Восторгу призрака не было предела. — Во какой ментальный блок! Мощный, легкий, и легко портируется в любую башку! Красотища!
— Вы, кажется, очень довольны происходящим…
— Доволен? — Артур на секунду замер у люстры. — Черт возьми, да! Меня это забавляет. Я, похоже, наконец, столкнулся с кем-то равным себе и вы даже не представляете, насколько это меня бодрит, Фигаро! Это вам не драугиров по болотам ловить, это настоящая битва интеллектов!
— Да? — Фигаро тяжело вздохнул. — А вот меня, простого следователя ДДД, это пугает… Древние артефакты плюющиеся золотом, гениальные колдуны… Кстати, что это за штуковина? Ну, этот «Исполнитель Желаний»?
И тут призрак в очередной раз удивил следователя. Он перестал метаться по комнате как подстреленная утка, мягко опустился на диван и, немного помолчав, сказал:
— Я не знаю.
— Что значит, вы не знаете? — Фигаро дернулся. — Вы, мать вашу, самый старый и опытный колдун в мире! Вы — Мерлин! Как вы можете чего-то не знать?!
— Надеюсь, «старый» — это не намек на мой возможный маразм. — Артур флегматично расправил бороду на груди и принялся заплетать в ней косички. — Но вы, похоже, понятия не имеете, что такое артефакты, Фигаро. Так вот, позвольте краткий ликбез: неучам, называющим «артефактом» любой старинный меч с заклятьем от ржавчины, нужно бить веслом по голове. Артефакт как есть это зачарованный предмет, использующий сложные, неклассические, и, зачастую, невоспроизводимые колдовские техники. Очень часто такие штуки получаются чисто случайно, в результате экспериментов, целью которых было вообще что-то другое… Этот ваш «Исполнитель Желаний», скорее всего, артефакт. И для того чтобы в нем разобраться, мне необходимо затащить его в Орб и провести серию тестов — это как минимум. А, скорее всего, его вообще придется разобрать по винтику и даже в этом случае не факт, что я что-то пойму… Золото из воздуха — фи, чушь, ерунда. Но этот шар… Он что-то сделал с вашим приятелем. Какие-то тонкие, почти незаметные изменения в ауре. Скорее всего, на глубинных эфирных уровнях. И это меня пугает, Фигаро, очень пугает. Я слышал столько историй про артефакты, что если их записать, то понадобиться грузовик бумаги. Но историй со счастливым концом среди них почти не было.
— Но как выяснить…
— Как? Взять этого Конрада, связать, затолкать в Орб, разобрать на эфирные слои и провести тонкий анализ… Ну, не смотрите на меня так — я потом все соберу обратно. В общем, следите за ним, Фигаро. Следите внимательно… Эх, какой же хитрый черт: «…я никогда не потребую передавшего мне секрет рассказать о том, кто связал обещанием его самого и никому никогда не расскажу о том, кто передал секрет мне..». Вот же зараза… Ну, ничего, будем думать… А пока… Стоп, что это у вас?
— Где?.. А, это тестовое задание для подтверждения квалификации старшего следователя ДДД. Двести вопросов, прошу заметить! Из них половина — задачи по квазиматематике.
— Давайте сюда! — Артур решительно подлетел к столу, засучивая рукава. — Все равно вас никто не уволит, а мне нужно разгрузить башку. Люблю головоломки, хе-хе… А вы ложитесь спать — время позднее…
Два-сорок-«цэ». Галатея Фенрир, история колдовства. Шкафы, стеллажи, комоды с сотнями ящиков, лампы в зеленых абажурах на письменных столах. Алхимические светильники под потолком — тусклый свет едва касается красивых резных панелей темного дуба. Толстенные монографии и доска, густо исписанная датами.
— Откройте учебники на сто пятой странице, пожалуйста. — Глаза госпожи Фенрир строго смотрели из-за тонких стекол очков. — Период становления, Первый совет преподавателей Академии… Так, хорошо. Кто расскажет мне о характерных чертах этого периода? В общем и целом — я не требую деталей… пока… Нет, госпожа Шанталье, я знаю, что вы знаете… Спасибо… А, вот у нас тут новенький… Фигаро, кажется… Вот его мы и послушаем. Прошу!
Следователь тяжело вздохнул, закрыл тяжелый том и, не поднимаясь с места, стал рассказывать:
— Периодом становления, или же Малой реформацией Мерлина называется временной отрезок между окончательным поражением Старой Церкви в гражданской войне и полной передачей власти Первому Квадриптиху. Принято считать, что Период становления длился с… с…
«С 1270-го по 1282-ой, — буркнул в его голове Артур. Двоечник хренов…»
— …с 1270-го года по 1282-ой. Главным событием тех лет было, конечно же, основание Академии во главе с первым ректором, Жансултаном Алиевым и создание Отборочного комитета — специальной комиссии задачей которой был поиск одаренных детей, способных к колдовскому обучению.
— Все так, — Галатея кивнула, — только не «колдовскому обучению», а, все же, «обучению колдовству». Учились они так же, как и вы, штудируя манускрипты и практикуясь. Разве что процент несчастных случаев был тогда запредельно высок — до Общей теории оставалось еще тридцать лет… Хорошо, хорошо… А кто входил в состав первого ректората?
— Эм-м-м…
— Ну, Фигаро, это же так просто! Там всего три фамилии!
— А, точно… Ну, во-первых, конечно же, Моргана Благая. Потом Седрик Брунэ …тот самый. И… И… Этот, как его… Кроули.
— Уильям Кроули, Фигаро, да. Знаменитый Кроули, соавтор Общей теории, автор трехсот фундаментальных работ по метафизике, создатель базовой шкалы эфирных нагрузок и разработчик всех пятидесяти низкоуровневых заклятий, которые мы изучаем на первом и втором курсах… Ладно, в принципе, сойдет.
Она подошла к доске (ее хрупкая, токая как тростинка фигурка на секунду показалась следователю просто мазком белой краски на черной деревянной панели), поправила свои коротко стриженные светлые волосы, сухие и ломкие, легким движением руки очистила часть доски, взяла тонкими пальцами мел и сказала:
— Принято считать, что первым ректором Академии был господин Алиев. Но это не совсем верно. Он исполнял, скорее, обязанности почетного ректора, а на деле Академией управляли двое: Кроули и Брунэ. Потом Кроули погиб во время одного из своих экспериментов и власть Брунэ стала абсолютной… к тому же, ему благоволил Мерлин. Моргана же больше занималась политикой, до Академии ей не было особого дела…
«Это точно, — Артур хихикнул, — Брунэ был нормальным мужиком. Мы водки с ним выпили — океан! Работяга! А Кроули, сбереги его душу горний эфир, был той еще скотиной. Гений, не отягощенный моральными принципами. Его разнесло на кусочки во время опыта… Впрочем, не будем об этом. А Моргана…»
Дверь аудитории распахнулась, и через порог перелетел первокурсник в желтой мании: коротко стриженый, высокий и запыхавшийся.
— Кто тут Фигаро?! — возопил «первачок». — Ой, госпожа Фенрир! Простите! — Он изо всех сил замолотил кулаком по двери, очевидно, имея в виду вежливый стук. — Можно войти?!
— Можно, Роу. — Галатея возвела очи горе и тяжело вздохнула. — И не орите так.
— Спасибо, госпожа Фенрир!! Фигаро!! Тебя к замректору! Там какая-то путаница с бумагами… Ой! Извините! Я уже ухожу!…
Комиссар Пфуй, развалившись в своем гигантском кресле, хмуро посмотрел на Фигаро и пальцем подтолкнул к нему большой картонный конверт с клапаном-застежкой (многоразовый, для официальной корреспонденции).
— Читай.
Следователь присел на небольшой диванчик напротив стола, поджал под себя ноги и, взяв конверт, достал письмо — листок дрянной серой бумаги в косую линейку. Похоже, это была просто вырванная страница школьной тетради. Зато сам текст был написан очень тонким автоматическим пером специальными сверхустойчивыми алхимическими чернилами. Ароматизированными чернилами — Фигаро различил явственный запах лаванды и розового масла.
Каллиграфическим почерком, испещренным вычурными завитушками, на листке бумаги было написано следующее:
«Зам. ректора Академии Других Наук, господину А. Пфую.
Довожу до Вашего сведения, что студенту второго курса (группа ООП-22) Штайнеру Конраду грозит смертельная опасность. Завтра на его жизнь может быть совершено покушение тем же лицом, которое уже лишило жизни нескольких студентов Вашей Академии. Прошу принять незамедлительные меры.
Я сама в опасности. Помогите, пожалуйста! Поверьте, все очень серьезно!
Прошу прощения за анонимность»
— Ну и что? — Фигаро пожал плечами. — Такое впечатление, что вы никогда не получали подобных писем от барышень, которым не доставало внимания.
Комиссар встал с кресла и прошелся по кабинету, заложив большие пальцы рук за широкий ремень. Огромный стол, два шкафа, большое окно, в которое лился поток солнечного света, тумбочка. И гора оружия, закрепленного на стенах: сабли, револьверы, палаши, автоматические винтовки… Похоже, Пфуй чувствовал себя некомфортно, если рядом не было более-менее приличного арсенала.
— Получал, — признал он, наконец, — но, как правило, такие письма это здоровенные полотнища на пять листов, в которых описываются всякие ужасы. Демоны в подвалах Академии, алхимики-отравители, Легкий вампир в столовой… А это очень короткая и лаконичная анонимка. К тому же в ней прямо указано имя студента, которому угрожает опасность. Что тоже нетипично.
— А кто доставил вам письмо?
— Почтальон. Который достал его из ящика для срочной корреспонденции. Знаете, эти коробки на перекрестках: опускаешь серебряк, открывается щель для писем, а тебе выдают талончик, где указан номер почтового ящика и время? Ну, вот через такой ящик его и отправили.
— Так. — Фигаро еще раз перечитал письмо и, зачем-то, понюхал бумагу. — И что вы выяснили.
— Письмо отправлено сегодня около семи утра. На конверте и самом письме куча отпечатков. Которые, понятно, нам ничего не дают.
— А отпечатки ауры?
— Сколько угодно. Но очень смазанные. Сам понимаешь, Столица. Куча народа вокруг. Можно лишь сказать, что письмо писал точно не студент Академии, что это девушка, что она — не девственница и любит фруктовое мороженое.
— Негусто.
— А я о чем говорю, — согласился комиссар, — информация, что называется, ни о чем… Итак, Фигаро, что ты сам можешь сказать об этом письме?
— Ну, — следователь взял из коробки на столе комиссара сигару и прикурил «от пальца», — во-первых, лично мне показалось странным это «Штайнеру Конраду». Не «Конраду Штайнеру», а именно «Штайнеру Конраду». У писавшего в голове явно какая-то конторская закавыка.