Как и с прошлой группой, я усыпил пациентов, после чего быстро провёл ритуал жертвоприношения, распределив выделившуюся жизненную энергию между всеми. В здоровяков они не превратились. Просто стали выглядеть так, словно месяц лечились и хорошо питались после спасения из концлагеря. Превратив в прах высушенные тела гитлеровцев, я разбудил красноармейцев и лично проводил их к Телегину. Дальше его забота, куда тех направить и чем вооружить.
К сожалению, поставить на поток излечение узников шталага я не мог. Тут и опасность поражения собственных энергоканалов тёмными эманациями ритуала жертвоприношения, и нехватка сил для этого, и нежелание раскрывать перед союзниками данный способ, что неизбежно произойдёт в данном случае. И рассчитывать на целительские амулеты тоже не стоило из-за отсутствия средств для их покупки. Мне не хватает для своих подчинённых!
*****
Семён, Илья и самый молодой волколак, которого все звали Вовчиком, вошли в полуразрушенный двухэтажный барак. Сюда их привёл рядовой, приданный их троице командованием советского десанта. Приказ Лорда был чёток: найти тех, кто обстрелял миномётную батарею, убив пятерых бойцов и ещё столько же ранив. В бараке в двух местах валялись стреляные винтовочные и пистолетные гильзы. Их было сравнительно немного. И судя по их количеству и нанесённому урону миномётной батареи, в группе диверсантов не было желторотых юнцов и каждый отлично управлялся с оружием.
— Ты бы, парень, шёл назад, — посоветовал красноармейцу Семён, старший в тройке оборотней.
— У меня приказ быть с вами, — буркнул тот.
— Как знаешь, но мой тебе совет, — сказал волколак, — не трепись нигде и не с кем о том, что сейчас увидишь. А то мигом попадёшь в руки особистов.
В следующий момент Семён перекинулся в волка, а за ним с секундной задержкой и Вовчик с Ильёй. Проводник побелел, как мел и нервно хватился за винтовку, до этого висевшую на плече на ремне. Он слышал странные истории про бойцов из партизанского отряда, которые вместе с советским десантом захватили Витебск. Но одно делать слышать, и совсем другое лично стать свидетелем. Все странности, виденные им ранее, ещё можно списать на достижения советских учёных. Вот только способна ли советская медицина превратить человека в зверя за секунду? И каким способом такое можно провернуть? Как тут не подумать про колдовство и не вспомнить сказки, что рассказывали бабушки вечерами в его детстве.
«Смотрит так, словно хочет в горло вцепиться, — подумал боец, замерев и боясь лишним движением спровоцировать нападение крупного волка, в которого превратился его недавний собеседник. — И что я не ушёл, когда предлагали?».
Несколько секунд один волк сверлил его внимательным взглядом, пока два его товарища обнюхивали позиции вражеских стрелков. Потом один из них что-то тихо рыкнул, после чего вся троица сорвалась и исчезла из барака, будто их оттуда выдуло ветром.
«Слава тебе, господи», — мысленно произнёс короткую молитву красноармеец, затем оглянулся по сторонам, стянул шапку с головы и торопливо криво перекрестился.
Запах вёл оборотней, как ярким свет маяка в тёмную ночь. Обычные звери давно бы уже потеряли эту путеводную нить в вони сражения, окутавшей город, но только не волколаки. Спустя двадцать минут петляний по городским улочкам и переулкам, среди развалин и пожаров с пожарищами, где часто можно было увидеть свежие трупы (и не только солдат), они вышли к пожарной башне, сложенной из дикого камня ещё при царе. Сейчас верхняя часть строения присутствовала в виде обломков на земле. Но уцелевшая часть могла дать пристанище для целого взвода. Именно оттуда тянуло особенно сильно знакомым запахом.
Семён и Илья притаились в канаве в полусотне метрах от башни. Вовчик же обежал вокруг неё, грамотно прячась за укрытиями и не боясь испачкать шерсть.
«С той стороны есть наблюдатель, спрятался среди камней, сверху накрыл укрытие простыней, у него автомат. Почувствовал всего семерых, двое раненых. Сильно пахнет оружием и стрелковой гарью, а ещё огнём, свечой или лучиной», — молчаливо доложил он командиру тройки.
«Молодец», — взглядом похвалил молодого оборотня Семён.
Спустя десять секунд три зверя ворвались в башню сквозь узкий проход, частично прикрытый дощатым щитом. Внутри тускло горели две свечи, с трудом освещая крошечное пространство вокруг себя. Их свет был так жалок, что обычный человеческий взгляд не смог бы увидеть его с улицы. Для шестерых мужчин в гражданских бушлатах и куртках нападение волколаков стало неожиданностью. Сразу трое из тех, кто сидел или стоял с оружием в руках, либо на плече, почувствовали, как их горло сдавили острые крупные клыки.
Рванув чужую плоть характерным волчьим движением, оборотни выпустили жертв и набросились на следующих, оставив раненых хрипеть и булькать кровью, хлещущей из страшных рваных ран. Эта алая жидкость, кажущаяся в темноте чёрной, как дёготь, пьянила волколаков, как и страх тех, кто вдруг осознал за долю секунды, что жизнь — всё, завершена. Человек ещё пытается вздохнуть, зажать ладонями разорванные сосуды, но вместо воздуха в лёгкие льётся горячая кровь, силы стремительно уходят, а глаза уже не видят огонька свечи.
Наблюдатель умер последним, так и не поняв, что смерть прошла сначала мимо него, а затем вышла из укрытия, которое он охранял.
Покончив с первой группой, оборотни доложили о её уничтожении и получили нового провожатого, проводившего их до точки, откуда в спину красноармейцам ударил другой отряд вражеских диверсантов. Его они нашли ещё быстрее. В этот раз это были немецкие солдаты из егерского батальона. Восемь человек при двух пулемётах и с большим запасом гранат. Их смерть почти ничем не отличалась от смерти предыдущей группы, состоящей из предателей СССР. Никто из немцев даже не успел выстрелить, как всё было закончено.
Всего в Витебске действовали три группы оборотней, сосредоточивших усилия по поиску вражеских диверсантов и недобитков, ловящих удобный момент, чтобы ударить в спину красноармейцам, пристрелить связиста или курьера, расстрелять полевую кухню или подносчиков боеприпасов. До рассвета на их счету значилось почти сто врагов и девять пресечённых нападений и диверсий.
Глава 17
Я вернулся в Цитадель во второй половине дня, перед этим приняв самое непосредственное участие в отражении мощной атаки гитлеровцев, ударивших по Витебску с севера и запада. Лишь потеряв убитыми и ранеными пару батальонов те отступили на прежние позиции, дав нам возможность перегруппироваться и зализать раны.
Первым же делом я направился к Залу воинов, который уже должен быть построен. Ещё издалека я увидел толпу рядом с новым зданием. Там собрались практически все, кто остался в лагере и не ушёл со мной в Витебск. Это было самое огромное здание из всех мной построенных. П-образная постройка со стенами из камня и дерева, с внутренним двором между «ножек» размером тридцать на семьдесят метров и высокой двускатной крышей, покрытой ярко-рыжей черепицей. Не будь лагерь защищён маскировочными амулетами, то подобное яркое пятно сыграло бы мне дурную роль, став отличным ориентиром для немецкой авиации и авиакорректировщиков.
Только постройкой дело не закончилось. Для нормального функционирования Зала требовались инструкторы. Стандартный Очаг, так сказать, поставлял учителей вместе со зданием. Но у меня, как говорят аборигены, всё шло через одно место.
— Ильич, есть на примете подходящие кандидаты на роль инструкторов в Зал? — спросил я у трактирщика, что вместе со всем населением главного лесного лагеря глазел на новое здание. — У тебя же, наверное, все наши не по одному разу побывали и погудели, и показали, что из себя представляют.
— Ну, так навскидку могу пару человек достойный назвать. Один из них немец, — он вопросительно посмотрел на меня.
— Без разницы.
— Тогда Франц Кёттер, что ли, и Иван Коржанов. Можно ещё Светлану Бодич взять. Баба в самом соку, крепкая, дерзкая, и стреляет хорошо.
— С дисциплиной у неё как?
— Ну, так, — пожал он плечами, — как у всех баб более-менее порядочных. Киррлис, да я плохого разве посоветую? Светка получше многих наших мужиков будет и застраивает их частенько.
— Хорошо, приведи их ко мне в комнату. Посмотрю, поговорю, оценю.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Лады, — кивнул он и вдруг спохватился. — Совсем из головы вылетело. Бодич из второго лагеря будет.
— Пускай, — отмахнулся я. — Если ты говоришь, что она отличный кандидат, то не вижу разницы откуда брать народ. Ты сам и Озара оттуда же пришли на свои места.
Все трое кандидатов в инструкторы мне понравились. Светлана оказалась очень высокой и крупной женщиной с косой ниже пояса в возрасте тридцати шести лет. Вдова, воспитывающая трёх детей, где самому младшему было четыре года, а старшему восемь. Вот этот пункт меня сильно озадачил. Не представлял я, как женщина сможет совмещать службу мне и уход за детьми. Вряд ли как-то возможно будет уйти с должности инструктора, на которую, фактически, поставит её Очаг, связав тесными магическими узами с Залом воинов.
— Я смогу, — твёрдо сказала она, услышав мои сомнения.
— Хорошо, как скажешь, — принял я её решение. В принципе, я её не в воины направляю, которые будут всё время пропадать в боях и рисковать жизнью. Должность инструктора значительно безопаснее. К тому же, свою семью она может перевезти на территорию Зала. Благо, что там хватало свободных мест.
Ещё спустя час Зал воинов получил своих первых инструкторов, и тем самым стал полноценным объектом Цитадели. Да, до стопроцентной эффективности потребуется ещё несколько учителей. Но и троицы имеющихся хватало для того, чтобы начать выпускать первых солдат, тем более что энергии в Очаге ещё хватало, не вся она из трёх кристаллов ушла на здание и Древо.
Наверное, стоит сказать, что Светлана преобразилась крайне разительно. Из высокой полноватой женщины она превратилась в высокую поджарую полуэльфийку с двумя светло-русыми косами до пояса и пронзительным взглядом ярко-зелёных глаз. Её имя не изменилось, как и имя второго инструктора Ивана. А вот Франц представился Фомой, после перерождения и слияния с Залом воинов. Светлана отвечала за подготовку стрелков, Иван выпускал разведчиков, а Фома превращал новобранцев в тяжёлых штурмовиков. Правда, не знаю, зачем те мне нужны. Ведь как в реалиях Земли помогут воины, закованные в зачарованную броню с ног до головы и вооружённые зачарованными мечами, секирами, палицами и ростовыми щитами, предназначенные для ближнего боя? Мне и так придётся переучивать лучников с арбалетчиками на огнестрельное оружие. Также инструкторы могли заменять друг друга и помогать при большом наплыве новобранцев. Качество обучения если и падало, то незначительно, когда Фома учил разведчиков, а Светлана штурмовиков. Просто «своим» ученикам они могли рассказать чуть больше нюансов.
Всего набралось сто двадцать человек. Это были земляне и иномиряне. Вместе с мужчинами в ряды будущих полуэльфов затесались и женщины, хотя таких оказалось немного. Основная нагрузка легла на плечи Светланы, так как я решил девять десятков новобранцев перевести в стрелков-арбалетчиков. Так как количеством — немцев всяко больше, причём, в сотни раз — мне не взять, то придётся делать упор на качество. Поэтому я сделал выбор в пользу ветеранов-мастеров. Фома помогал ей с обучением.
— Вперёд, — рявкнула Бодич на первый десяток людей. — Я должна вас ждать?
Пара человек в группе что-то недовольно пробормотали, но сделали это негромко, чтобы не вызвать недовольство как женщины, так и моё. Первыми за дверью скрылись они, последней вошла Светлана и плотно закрыла ту за собой. Не знаю, что там происходило и как шёл процесс обучения. Но по его итогам спустя четверть часа из Зала вышли десять полуэльфов с изящными арбалетами, с ложей длиною в метр и колчаном с двумя дюжинами толстых стрел. Весь десяток был одет в одинаковую зелёную свободную форму с мелкими коричневыми кляксами и ломаными линиями. На ногах у них красовались кожаные сапоги и наколенники. Кроме арбалета, каждый имел при себе большой тесак с немного изогнутым лезвием и прямой узкий кинжал.
За первым десятком последовал второй. И одновременно с ним в Зал вошли ещё десять новобранцев, которыми занялся Иван. Разведчики от стрелков отличались наличием плаща с глубоким капюшоном и петельками под траву и веточки для создания маскировки. Арбалет у них был легче, стрелы меньше, вместо тесака у каждого имелся небольшой топорик, плюс, набор метательных тяжёлых ножей. Также все разведчики носили специальные маски, чтобы не светить в тёмных зарослях светлыми лицами. К этому времени первый десяток уже получил винтовки и был отправлен на стрельбище. Результаты стрельбы из огнестрельного оружия меня порадовали. На ста метрах в центр ростовой мишени попали все, уложив все три обоймы, которые им выдали. Лучше, конечно, показали себя бывшие земляне, которые были отлично знакомы с оружием своего мира. Иномиряне, прошедшие короткий курс новобранца РККА, чуть-чуть им уступали. Но те, кто их учил ранее, сообщили, что после перерождения у пришельцев из иного мира навык владения винтовками и автоматами вырос в несколько раз. В советской армии им бы вручили благодарственные грамоты, а то и ценные подарки, как отличникам в стрельбе. Возможно, все эти успехи были связаны с тем, что выбирал я арбалетчиков, у которых в целом хват оружия и способ прицеливания схожи с использование огнестрельного оружия. Точнее, это мог быть один пункт из множества, сыгравшего положительную роль. Ведь ещё стоит учитывать талант к стрельбе, который у любого эльфа в крови. Остаток дня ушёл на то, чтобы провести через Зал всех отобранных кандидатов. Девяносто стрелков и три десятка разведчиков заметно повысили боевую мощь Цитадели. Жаль, что сейчас я не мог обеспечить их всех амулетами, даже самыми простыми, которые покупал Озером с моего разрешения в лавке у Озары.
Ещё у меня состоялся разговор с Озеровым. У военинженера я потребовал деньги за уже купленные мной амулеты для советских солдат, и на покупку новых. Например, рунных камней, которые показали свою исключительную эффективность в обороне рубежей в Витебске. Тот пообещал передать в Москву мои слова и добавить от себя рекомендации для ускорения принятия решения.
Между тем в Витебске ситуация стала складываться сильно не в пользу советского десанта. Регулярная армия так и не смогла прорваться к красноармейцам, бившимся в городе в полном окружении. Между ними немцы создали настолько мощную оборону, что в ней завязли стрелковые дивизии РККА. Из-за распутицы их не могли поддерживать танки, в то время как немецкие бронемашины били по наступающим из капониров. Одно хорошо — советская авиация успешно работала, в отличии от гитлеровской. Особенно хорошо себя показали сталинские соколы ночью, нанеся несколько страшных ударов по сосредоточению войск вермахта. Полагаю, что за такую результативность стоило благодарить мои амулеты. Та же авиация сбросила в Витебск груз с боеприпасами, медикаментами и продовольствием для обороняющихся красноармейцев.
*****
В сетку танкового прицела вполз угловатый лоб «тройки» с тонким хоботком пятидесятимиллиметровой пушки. Слева и справа от нее, а также позади двигались пехотинцы в шинелях и в касках, выкрашенных известью. За ними катила мелкая «двойка», водившая по сторонам коротким стволом автоматической двадцатимиллиметровой пушки. Всего час назад немцы уже пытались в этом месте ворваться в город, но крепко умылись кровью, наткнувшись на перекрёстный огонь двух «станкачей» и нескольких пехотных «дегтярёвых». И вот сейчас они решили повторить атаку, усилив пехотинцев бронетехникой.
Благодаря секретным разработкам советских инженеров и конструкторов (о чём всем сообщили особисты и посоветовали крепко держать язык за зубами) гитлеровцам оставались только две улицы для наступления. Попытка обойти слева и права приводила к тому, что атакующие всё равно оказывались в этом месте, но растерянные и потерявшие ориентацию в пространстве, к которым удачно подходила поговорка про заблудившихся в трёх соснах, что приводило к их крупным потерям от огня красноармейцев.