За стенами спальни снова слышится недовольное ворчание Фарна, медленно удаляющееся. Должно быть, он не любит такой погоды и прячется от нее в своем крошечном пространстве за низкой потертой дверцей в конце коридора.
Дождь новой волной обрушивается на землю, размывая вид из окна на горящие у дороги фонари. Акварельная картина улицы выходит невероятно красивой и в то же время пугающей. Высокие ели обрамляют незнакомую местность словно оборонительная крепость, готовая принять удар на себя от врагов, что вот-вот прибудут. Луна прячется за черными тяжелыми облаками, лишь изредка просачивается свет сквозь пелену затянутых ночным туманом небес. Окна в домах напротив гаснут одно за другим и через некоторое время вовсе теряются в ночи. И только в замке горит свет одинокой комнаты.
«Давно не было таких насыщенных событиями дней» – думает Эльза. Она успела спастись от немецких солдат, открыть запретную дверь, попасть в другой мир, познакомиться с эльфом и его хранителем дома. В голове ее, словно птицы, щебечут мысли, перебивая друг друга и не давая сосредоточиться.
Эльза еще раз бросает взгляд в окно – темнота. Она выключает свет и быстро забирается под одеяло, тщательно его подоткнув, чтобы подкроватный монстр (если, конечно, он водится в этом месте) не схватил ее за пятку и не потянул за собой в пугающую неизвестность. Эльза ежится не то от прохлады, не то от страха, но решает, что ей катастрофически необходим сон. Она должна отдохнуть и завтра утром с новыми силами приняться за поиски ключа, с помощью которого она вернется домой и больше никогда и ни за что на свете не откроет эту проклятую дверь. Она заколотит ее, чтобы наверняка никто не смог попасть сюда.
Впрочем, девушка успела отметить, что здесь очень даже красиво, если не сказать, сказочно красиво. Много зелени, цветов и водоемов. А еще в Аркусе, насколько она могла судить, трудолюбивый и приветливый народ. Это место могло бы стать для нее домом, если бы ее дом не был по ту сторону двери. Как любил повторять ее дедушка: «Дом – это не место, дом – это люди». И сейчас здесь не было ни единой родной души, встрече с которой она была бы искренне рада. Только эльф со странным именем Велирем, спасший ее от тюрьмы и, быть может, даже казни за какое-нибудь незаконное проникновение в чужеземное государство. Но совершенно ясно, что он ей не друг. И все же его появление оказалось весьма кстати.
Глава 4
Эльза сильнее зажмуривает глаза и подергивает щекой. На секунду ее лицо возвращается в исходное положение покоя и умиротворения. Но тут же вновь начинает искажаться в неконтролируемом движении губ и глаз. Наконец, девушка открывает глаза. Наглая муха! Черная крылатая гостья звонко жужжит и кружится над кроватью – ждет удобного случая, чтобы в который раз сделать привал на лице Эльзы.
– А, ну, кыш отсюда!
Эльза отмахивается от надоедливого насекомого и поворачивается к свету, проникающему сквозь стекла. Солнце яркое, небо голубое, а ветки деревьев выпрямились по стойке смирно. И уже совсем не страшно выйти на улицу. Утром там нет никаких монстров и призраков. Они, как и Фарн, днем спят, а ночью бодрствуют.
Девушка потягивается и сбрасывает с себя одеяло. Ее босые ноги касаются пола – не такой он уж и холодный – и медленно шагают к двери. Она задерживается на несколько мгновений, не рискуя открыть ее сразу. А вдруг Фарн не ушел к себе вчера? Вдруг он прямо сейчас лежит в коридоре под дверью и сонно похрапывает, укрывшись мягким маленьким пледом, что прихватил с собой из своей не менее крошечной спальни? Готова ли она к такой встрече? Вряд ли. С другой стороны, что он может ей сделать? Ровным счетом ничего. А значит, бояться нечего и можно спуститься вниз.
Она толкает дверь и та со скрипом открывается. Коридор пуст. Эльза выходит из комнаты и с опаской оглядывается по сторонам: спальни все так же охраняют сухоцветы, на стенах висят те же картины, что и вчера, маленькая облупившаяся дверца плотно закрыта – Фарн у себя. Девушка облегченно вздыхает, спешно проходит по коридору и оказывается на лестнице.
Эльза спускается вниз, где ее встречает легкий, еле уловимый шелест – Велирем сворачивает старую помятую карту и кладет ее в сумку. Он крепко-накрепко завязывает ее и закидывает на плечи. Эльф на мгновение закрывает глаза и выдыхает, будто только что он закончил очень важное дело и можно расслабиться.
– Доброе утро, – приветствует его Эльза.
Увидев ее, эльф прогоняет свою расслабленность и вновь его лицо приобретает серьезные черты. Хотя Эльзе кажется, что вся эта его серьезность и важность напускная. А под натянутой маской скрывается самое простое и добродушное существо, которое почему-то так хочется назвать человеком. Однако вряд ли эльф обрадуется такому определению.
– Как спалось? – интересуется Велирем, будто ему это интересно знать.
– Прекрасно, – отвечает девушка и улыбается.
Она, конечно же, не скажет ему, что эта ночь была самой ужасной в ее жизни. И уж точно не поделится своими догадками на счет монстров, прячущихся под кроватью, и призраков, что стучатся в окно, просясь переночевать.
– Фарн не беспокоил тебя? – спрашивает Велирем, потуже завязывая плетеный пояс.
– Вовсе нет, – снова решает соврать Эльза, – наверное, он проспал всю ночь.
Велирем усмехается и приподнимает брови, глядя на девушку. В его глазах озорные огоньки танцуют быстрое танго, а рот искривляется в красивой улыбке.
– Духи домов никогда не спят ночью. Я не припомню ни одного такого случая за всю историю Аркуса, – говорит он, – или он был слишком тих, в чем я сильно сомневаюсь, или ты крепко спала, в чем я также не уверен.
Эльза чувствует, как густой румянец заливает жаром ее щеки. Эльф продолжает смотреть на нее, словно ждет объяснений или оправданий. Но девушка молчит, переводя взгляд на сетчатые занавески с витиеватой вышивкой.
Велирем не был глупцом и всегда умело отличал правду от лжи. И последняя его страшно раздражала, но он старался не показывать виду. Он не любил тратить время на бесполезные разговоры о том, что обман – это первая причина потери доверия и дружбы. А столь очевидный, каким он был сейчас, и вовсе – показатель крайнего неуважения к собеседнику.
– Красивый рисунок, не правда ли? – нарушает он тишину, опершись о стол.
– Что? – переспрашивает Эльза.
– Я говорю, рисунок замечательный, – Велирем машет головой в сторону окна, – местные портнихи знают свое дело.
– А, да. Очень красивый, – заикаясь, соглашается девушка, понимая, что эльф просто решил не вдаваться в подробности прошедшей ночи и увести разговор в другое русло, – так ты говорил, что сегодня мы пойдем в лес, – напоминает Эльза, когда залитые стыдливым румянцем щеки, начинают приобретать свой естественный бледный цвет.
– Да, и нам уже давно пора туда отправиться, – отвечает эльф и направляется к выходу.
Эльза продолжает стоять на месте.
– Ты идешь? – поворачивается Велирем, открыв входную дверь.
Воздух, приправленный мятой, врывается в гостиную и свежестью ложится на тонкую кожу. На улице не жарко, но и не холодно. Погода располагает к походу в лес, да только Эльзе хочется вернуться домой, а не заблудиться среди высоких елей и кипарисов, а потом долго искать дорогу назад.
– Может, ты хотя бы скажешь, зачем мы идем туда? – настороженно спрашивает девушка.
– Тебе нечего бояться. Ты сказала, что хочешь найти ключ, который приведет тебя домой. Что ж, я помогу тебе в этом. Но ты должна пообещать, что не будешь расспрашивать меня обо всем, что, как ты думаешь, тебе положено знать. Со временем я отвечу на все твои вопросы. А сейчас нам надо спешить. Мы должны добраться до захода солнца, – Велирем выходит, и его освещает яркое желтое светило. Он утопает в его лучах и светится белизной своих волос и одежд.
– Велирем, постой, – кричит Эльза, догоняя его, – я не буду давать тебе обещаний, которых не смогу сдержать. Иначе я совру. Снова. А я не хочу тебя обманывать.
– Даже самая благая ложь хуже горькой правды. Не для обманываемого. Прежде всего, для обманщика, – Велирем поправляет рюкзак, тяжелым грузом висящий у него за спиной, и выходит на узкую тропинку, ведущую вниз.
Эльза решает пойти за ним.
Они спускаются по склону, усыпанному желтыми шариками одуванчиков, проходят через узкие улочки, где торгуют рыбой и морскими ракушками, собранными в незамысловатые бусы. Еще несколько шагов – и перед ними расстилается морская гладь, отражая в глубокой синеве пушистые облака, напоминающие плывущие парусники. Море уносит корабли далеко за горизонт. И только крошечные белые пятна виднеются на темном полотне воды.
Они поворачивают направо. Впереди широкое поле разнотравья. Должно быть, здесь лонгусы выращивают травы для чаев, сборов и настоев. Иначе как объяснить обилие подорожника, зверобоя и мирры. По другую сторону тропы краснеют продолговатые ягоды, виднеются невысокие только что проклюнувшиеся ростки, что стремительно набирают высоту и тянутся к солнцу. В полях много местных жителей: одни вскапывают грядки, другие собирают напитавшиеся весенним солнцем и дождевой водой молодые листочки, третьи рассыпают мелкие семена и прикапывают их влажной землей.
Эльза и Велирем проходят мимо рыбацкого домика. Он покосился и смотрит на них уставшими старыми глазницами потрескавшихся оконных рам. Под выступающей крышей висит несколько вяленых рыбешек, над которыми кружатся жужжащие мухи. На крыльце лежит круглый самодельный коврик. Эльза не раз видела такие у мисс Бейкер в прихожей и на чердаке, когда та жила на окраине города и пару раз в неделю навещала дедушку. Ей было нелегко добираться. Ведь она была полной дамой и всегда приносила им еду, будто ее не было в их доме с тех самых пор, когда они остались вдвоем. Тяжелые сумки с хлебом, молоком и еще теплыми пирогами она с грохотом ставила на стол. И Эльза уже по привычке помогала ей разбирать их. «Ты совсем не похожа на Герти», – говорила мисс Бейкер. И дедушка тоже замечал это. Впрочем, он не любил говорить о дочери. Это приводило его в уныние и нестерпимую тоску. Поэтому мисс Бейкер совсем нечасто упоминала в разговорах о ней.
Булочки с джемом и ягодным вареньем были вкуснее тех, что продавались в магазинах. Но даже они не всегда съедались и часто черствели. Ведь мисс Бейкер пекла их столько, сколько хватило бы накормить весь город.
Дедушка наливал горячий чай, добавлял в него ложку густого меда с крупинками и разбавлял свежим молоком. Эльза раскладывала белые льняные салфетки. А мисс Бейкер вытирала носовым платком верхнюю губу, над которой выступали испарины.
Потом они садились за стол и вместе завтракали. Дедушка и мисс Бейкер обсуждали последние новости, жаловались на погоду, то на дождливую и слишком холодную для прогулок, то на чересчур знойную и душную для все тех же прогулок. Иногда они спорили о том, когда высаживать георгины и нужно ли вообще их выкапывать на зиму и прятать в холод до наступления весны.
После завтрака мисс Бейкер уходила, дедушка вслух читал свежую газету, вздыхал или радовался новостям. После он надевал старенький пиджак, который частенько забывал в книжной лавке, и вместе с Эльзой они шли кормить голубей, слетавшихся к десяти на площади у магазина. Они словно понимали время и у каждого голубя были свои часы, на которых звенел будильник, чтобы те не проспали завтрак. А проспать вкусные крошки ароматных булочек мисс Бейкер было бы весьма досадно и огорчительно.
Рассыпав крошки и поздоровавшись с прохожими, дедушка открывал лавку, потягивался и принимался за дело: считал прибыль, распаковывал новые книги, вытирал пыль с полок и консультировал редких покупателей по вопросам книжных новинок.
Мисс Бейкер переехала к ним незадолго до кончины дедушки. Тогда он уже болел и редко вставал с постели, хоть и делал вид, что чувствует себя превосходно. «Нет на свете здоровее меня» – говорил он, когда Эльза и мисс Бейкер приносили ему завтрак и открывали окна, впуская свежий воздух. До последнего он улыбался и шутил, а потом тихо закрыл глаза и больше не поднимал веки.
Теперь Эльза и мисс Бейкер жили вдвоем. Они часто сидели вечерами перед камином. Эльза разглядывала пламя, а мисс Бейкер вязала и пела какую-нибудь песню. Как же она пела! Ее мелодичный и нежный голос завораживал, а песни, которая знала мисс Бейкер, не знал больше никто.
Эльза устало вздыхает. Как она соскучилась по волшебным песням и тихим уютным вечерам.
Неужели и мисс Бейкер оставит ее? Зачем ей тогда вообще возвращаться назад, если там не останется никого?
Эльза спотыкается и вскрикивает.
– Черт! – она быстро поднимается и отряхивает платье.
– Ты в порядке? – останавливается Велирем, – жива?
– Да, идем, – лицо девушки искривляется от боли, а колени саднят, – мне нужно вернуться как можно скорее, – надежда все еще тлеет в ее душе.
Эльза оглядывается вокруг. Она за своими мыслями даже не заметила, как они оказались в лесу в окружении столетних елей. Заросли дикой малины выпустили мелкие зеленые сережки, под ногами лопаются и дымят рыжеватые поганки, пни, покрытые пушистым густым мхом, похожи на мягкие подушки, приглашающие путников прилечь и отдохнуть. Крапива бежит вдогонку, пытаясь укусить за голую лодыжку, да так, чтоб покрепче. Но не успевает выпустить колючки – шаг Эльзы и Велирема слишком быстрый для нее. В воздухе пахнет мокрой травой. Лес дышит весной.
– Тебе надо отдохнуть, – говорит Велирем, – присядь, – эльф указывает на выбеленную временем корягу, оставшуюся без коры и изъеденную насекомыми.
– Я в порядке, – уверяет Эльза, но Велирем делает вид, что не слышит ее, или дает понять своим молчанием, что ее слова не имеют веса здесь, где она всего лишь гостья, чужестранка.
Он садится на корягу и смотрит вглубь лесной чащи. Туда, где ели сгущаются и предстают перед взором единым целым – зеленовато-черным пятном. Лицо его серьезное и немного уставшее.
Эльза садится рядом и потирает колени ладонями, тщательно убирая с них кусочки сухой прошлогодней травы и очищая от частичек мокрой земли, прилипшей к ссадинам. Не хватало только разбиться в этом странном месте и остаться тут навек среди лонгусов и эльфов с их питомцами в виде шастающих по ночам домовых.
– Больно? – спрашивает эльф.
– Не смертельно, – отвечает Эльза, глядя ему в лицо.
Велирем поднимается и обходит девушку. На мгновение он теряется из виду, но как только Эльза начинает волноваться, он появляется.
– Вот, – Велирем протягивает ей два широких листика, – приложи, это поможет унять боль.
– Подорожник? – усмехается девушка, – ну, да, конечно. Еще как поможет. Знаешь, мое детство прошло с бабушкой и дедушкой. Но даже они знали, что от приложенного к ране подорожника нет никакой пользы, хоть и пользовались этим способом при мелких порезах. Каждый ребенок знает, что от этих листьев никакого толка не будет.
– Не будет, – отвечает эльф, – если прикладывать обычный подорожник, что растет повсюду. Эти же листья издавна мы используем в эльфийской медицине. А она на сегодняшний день самая лучшая, – Велирем вновь протягивает лечебную траву.
Эльза сильно сомневается как в чудодейственности подорожника, так и в эльфийской медицине. Но решает не огорчать своего спутника и прикладывает подорожник к раненным коленкам. Прохладные листья снимают жжение и успокаивают пульсирующую боль. Эльза чувствует облегчение и удивляется этому. Никогда раньше она не замечала такого эффекта от обычного подорожника или от заваренной душицы и мать-и-мачехи, спасающих, по мнению мисс Бейкер, от простуды и кашля. Впрочем, удивляться здесь можно бесконечно. Что ждет ее дальше, трудно представить, но то, что на этом чудеса не заканчиваются, она отчетливо понимает и, кажется, уже готова ко всему, что подготовила ей судьба.
– Так что там говорят дети? – улыбается эльф и победно сияет глазами.
Эльза, сдавшись, улыбается ему в ответ. Она опускает голову, на мгновение задумавшись.
– Я слышала Фарна, – вдруг говорит она, – он что-то ворчал у меня под дверью.